Современные формы демократии: соотношение идеала и практики

Практика показывает, что демократия как «власть народа» это, скорее, политический идеал, который неосуществим в современных условиях. Для описания реальной политической практики функционирования демократически организованной государственной власти в развитых странах, в политической науке используется термин неодемократия, обозначающая множество институциональных форм. Притягательность демократии может быть кажущейся, однако она очевидна по сравнению с автократией. Когда-то австрийский философ Карл Поппер (1902−1994), размышляя над альтернативой: диктатура или демократия, заметил, что «мы основываем наш выбор не на добродетелях демократии, которые могут быть сомнительны, а единственно на пороках диктатуры, которые несомненны… Этого достаточно, чтобы сделать выбор в пользу демократии»^[1].

Действительно, термин «демократия» оказывается размытым в силу различных причин. Он стал включать не только формы политического правления (народовластие), но и идеологические, мировоззренческие, моральные предпосылки человеческого существования. То, что когда-то считалось главным в определении демократии — участие рядового гражданина в политической жизни, — теперь становится второстепенным, поскольку на первый план вышла проблема социальной стабильности.

Это позволило американским политологам Т. Даю и X. Цайглеру выявить парадокс демократии: «Демократия — это власть народа, но ответственность за выживание демократии лежит на плечах элиты. Это — ирония демократии: элиты должны править мудро, чтобы „правление народа“ выжило. Если бы выживание американской политической системы зависело от активности, информированности и просвещенности граждан, демократия в Америке давно исчезла бы, ибо массы в Америке апатичны и дезинформированы в политическом отношении и удивительно мало привержены демократическим ценностям… Но, к счастью для этих ценностей и для американской демократии, американские массы не ведут, они следуют за элитами»^[2].

Таким образом, демократия как идеал и демократия как набор институтов и процедур принятия решений не совпадают.

Полиархия (Р. Даль)

Наиболее последовательно эту идею проводит американский политолог Роберт Даль. Во втором, институциональном смысле, инфраструктуру современных демократий он обозначает термином " полиархия" . Он рассматривает полиархию «как специфический вид режима для управления современным государством — режима с характеристиками, которые определенно отличают его от всех других режимов, существовавших до XIX в., а также от большинства современных режимов, установившихся в нацияхгосударствах»^[3].

В более широком смысле, полиархия понимается как политический порядок, который предполагает наличие относительно высокой терпимости к оппозиции — к тем, кто противостоит действиям правительства, и относительно широких возможностей участвовать во влиянии на поведение правительства и даже в смещении мирным путем различных официальных лиц.

Как политический режим, полиархия функционально опирается на семь институтов, которые обеспечивают его эффективность. К ним относятся:

• 1) выборность должностных лиц; контроль за решениями правительства конституционно закреплен за избираемыми от народа представителями;
• 2) свободные и честные выборы, исключающие всякое насилие и принуждение;
• 3) всеобщее голосование, предполагающее право на участие в выборах всего населения и право претендовать на выборную должность в правительстве;
• 4) относительно высокая зависимость правительства от избирателей и результатов выборов;
• 5) свобода слова, обеспечивающая возможность свободно выражать свое мнение, включая критику правительства, режима, общества, господствующей идеологии;
• 6) существование альтернативных и часто конкурирующих между собой источников информации и убеждений, выведенных из-под правительственного контроля;
• 7) высокая степень свободы в создании относительно автономных и самых разнообразных независимых организаций, включая оппозиционные партии, группы интересов^[4].

Мировой опыт демократизации чрезвычайно актуален для современной модернизации России. По крайней мере, он позволяет выявить особенности политического развития российского общества, соотнести их с мировыми тенденциями.

• [1] Поппер К. Демократия и народоправие // Новое время. 1991. № 4. С. 41.
• [2] Dye Т. Zeigler II. The Irony of Democracy. Bolmont. 1990. P. 2.
• [3] Даль P. О демократии. Μ., 2000. С. 42.
• [4] Даль Р. О демократии. М" 2000. С. 42−47.