Истинный и высший источник религии
Затем возникает тот процесс, который завершается, согласно Меррею «торжеством Олимпа». В результате человек по-новому стал понимать природу и свое место в ней. Общее чувство всеединства, слитности жизни породило новое, более сильное и специфическое чувство — чувство человеческой индивидуальности. Отныне дело уже не в естественном, природном родстве — единокровии, связывающем человека с растениями… Читать ещё >
Истинный и высший источник религии (реферат, курсовая, диплом, контрольная)
Два источника религии и морали
С исторической точки зрения трудно провести четкое различение двух источников религии и морали. Конечно, Бергсон не собирался обосновывать свою этическую и религиозную теорию только метафизическими доводами: он всегда учитывал эмпирические данные социологии и антропологии. Среди антропологов действительно распространено мнение, что в условиях первобытной социальной жизни не может быть и речи о какой бы то ни было деятельности отдельного индивида. Полагают, что в первобытном обществе индивид не выделялся как нечто самостоятельное. Чувства, мысли, действия человека не порождались им самим, но побуждались внешней силой.
Механизмы первобытной жизни характеризовались жестокостью, единообразием, постоянством. Традициям и обычаям следовали рабски и бесхитростно, в силу одной лишь умственной инерции или общего группового инстинкта. Это автоматическое подчинение каждого члена племени законам последнего долгое время рассматривалось как главная аксиома, лежащая в основе исследований порядка и следования правилам в первобытном обществе.
Однако новейшие антропологические исследования приводят данные, расшатывающие догму о полной механистичности и автоматизме первобытной социальной жизни. Согласно Малиновскому эта догма рисует туземную жизнь в ложной перспективе. Дикарь, как подчеркивает Малиновский, несомненно, испытывает огромное уважение к своим племенным обычаям и традициям как таковым, однако сила традиции и обычая — не единственная сила в его жизни. Даже на низшем уровне человеческой культуры налицо определенные черты другой силы. Жизнь под внешним принуждением, жизнь, в которой все проявления индивидуальной деятельности подавлены и устранены, — это скорее социологическая и метафизическая конструкция, нежели историческая реальность.
Э. Кассирер отмечает, что в истории греческой культуры мы находим период, когда старые боги, боги Гомера (VIII в. до н.э.) и Гесиода (820−756 до н.э.), начали терять свой авторитет и силу. Народные верования в этих богов подвергались яростным нападкам. Возникли новые религиозные идеалы, созданные отдельными индивидами. Великие поэты и мыслители — Эсхил (525−456 до н.э.), Эврипид (480−406 до н.э.), Ксенофан (ок. 570- ок. 475 до н.э.), Гераклит (544−483 до н. э), Геродот ок. 484- ок. 425 до н.э.), Анаксагор (ок. 500−428 до н.э.) — заложили новые интеллектуальные и моральные стандарты. Гомеровские боги, если мерять их этой меркой, потеряли свой авторитет. Был ясно осознан и критически осмыслен их антропоморфный характер. Тем не менее антропоморфизм греческой народной религии отнюдь не потерял положительной ценности и значения.
Гуманизация богов была неизбежной ступенью в эволюции религиозной мысли. Во многих местных греческих культах мы находим явные следы поклонения животным и даже тотемических верований. Как писал Джилберт Мерей (1866−1957), «греческая религия в своем развитии естественным образом проходит три стадии, каждая из которых имеет историческое значение. Первая — это стадия примитивной простоты, бесхитростности или век невежества, предшествовавший тому моменту, когда Зевс смутил умы людей; аналогичные периоды наши антропологи находят в каждой части света… В чем-то эта стадия специфична именно для греков, а в других отношениях, однако, она настолько типична для сходных стадий в любом мышлении, что хочется видеть в ней общее начато всякой религии или скорее — тот сырой материал, из которого строится всякая религия»[1].
Затем возникает тот процесс, который завершается, согласно Меррею «торжеством Олимпа». В результате человек по-новому стал понимать природу и свое место в ней. Общее чувство всеединства, слитности жизни породило новое, более сильное и специфическое чувство — чувство человеческой индивидуальности. Отныне дело уже не в естественном, природном родстве — единокровии, связывающем человека с растениями или животными. В своих личных богах человек увидел в новом свете и себя самого. Это изменение становится еще более заметным в развитии представлений о высшем божестве — Зевсе-Олимпийце. Даже Зевс — бог природы, бог, обитающий на горных вершинах, повелевающий тучами, дождем, горами, — постепенно обретает новый облик.
У Эсхила Зевс становится выразителем высших этических идеалов, хранителем и покровителем справедливости. «Гомеровская религия, — писал Меррей, — это шаг в самореализацию Греции. Мир стал пониматься не как вовсе лишенный управления извне и не как объект нападения темных сил (змей, быков, небесных камней и чудовищ): он представал теперь как управляемый органическим единством персонифицированных и разумных правителей, мудрых и щедрых предков, похожих на человека умом и обликом, но неизмеримо его превосходящих»[2].
В этом процессе развития религиозной мысли мы видим, как окрепший человеческий разум пробуждается к новой деятельности. Философы и антропологи часто твердили нам, что истинный и высший источник религии — чувство зависимости в человеке. Религия, согласно Шлеермахеру, возникла из чувства абсолютной зависимости от божества. Этот тезис принимает Фрэзер в «Золотой ветви». «Поначалу, — пишет Фрэзер, — религия лишь отчасти и небезоговорочно признает наличие внешних по отношению к человеку сил, однако с ростом знания она становится глубинным исповеданием полной и абсолютной зависимости от божества; его прежнее свободное поведение сменилось установкой на скромную простертость перед таинственными силами незримого»[3].
По мнению Кассирера, это описание не лишено истины, но оно является лишь полуистиной. Ни в одной области человеческой культуры «установка на скромную простертость» не может пониматься как подлинная и решающая побудительная сила. Пассивная установка никак не может породить продуктивную энергию. В этом отношении даже магия выглядит как важный шаг в развитии человеческого сознания.