Переключения представлений. 
История, философия и методология психологии и педагогики

Психологическая теория представляет собой сложное образование, которое неминуемо интерпретируется с различных точек зрения. Этого в принципе нельзя избежать. Впрочем, необходимо понимать, что указанная относительность, реализуемая в том или ином варианте, не должна возводиться в абсолют. Иначе невозможно избежать неочевидных ошибок.

Прежде всего, отметим актуальность методологического принципа теоретической относительности, согласно которому любые психологические феномены имеют теоретический характер. Некоторым исследователям представляется, что они могут проводить свои исследования безотносительно к теории. Это явное заблуждение. Утверждая нечто, психолог не способен абстрагироваться от теории. Содержание принципа теоретической относительности показывает ошибочность целого ряда часто встречаемых противопоставлений, как-то: теоретическое и эмпирическое, теоретическое и фактуальное, теоретическая психология против общей психологии. Пожалуй, самым ярким примером игнорирования принципа теоретической относительности является истолкование эксперимента. Будучи звеном между дедукцией и индукцией, он характеризуется не как разновидность «дукции». В результате ошибочно считается, что концептуальные переходы на стадии эксперимента прерываются.

Теория состоит из концептов: переменных (в том числе фактов, т. е. эмпирических переменных), законов, принципов, а также концептуальных образов вещей и процессов. Многокомпонентный состав теории открывает возможности для различных акцентуаций. Акцент может делаться и на принципах, и на законах, и на переменных. Широко распространена акцентуация на переменных и законах, при этом о принципах забывают. Вспомним семь основных направлений психологии. По сути, в каждом из них не уделено сколько-нибудь заметного внимания принципам. В известной степени исключением является гуманистическая психология, которая отталкивается от принципов свободы и ответственности. Но эти принципы не всегда должным образом конкретизируются в сугубо психологическом значении. Концептуальные акцентуации уместны, но они не должны противопоставляться друг другу. На стадии дедукции уместен акцент на принципах теории. На стадии эксперимента наступает черед фактуальной акцентуации. Соответственно, на стадии индукции на первый план выходят законы. Правильный научный метод предполагает переходы между различными акцентуациями, исключающие их «замораживание», т. е. абсолютизацию.

Акцентуация применима и к отдельным стадиям концептуальной трансдукции. В таком случае на первый план выдвигается либо дедукция, либо аддукция (эксперимент), либо индукция, либо абдукция. В психологических исследованиях чаще всего в тени остается абдукция, она, как правило, даже не упоминается.

Ранее мы неоднократно подчеркивали различие объектного, языкового и ментального представлений. Речь идет о трех различных вещных представлениях теорий. В философии науки это обстоятельство подчеркивается только применительно к объектам и, соответственно, к их признакам. Но при этом явно недооцениваются языковое и ментальное представление. Видимо, полагают, что теоретический характер ментального и языкового представлений не нуждается в специальном подчеркивании. Представляется, однако, что ситуация является более сложной. Не случайно культивирование Л. С. Выготским языкового представления стало для психологии революционной новацией. Особенно часто недопонимается, что рассматриваемые представления должны приводиться в движение.

Объектом психологии являются субъекты, люди, руководствующиеся в свой жизнедеятельности некоторыми психологическими принципами. Они придают смысл психологическим признакам субъектов: ощущениям, восприятиям, представлениям, чувствам, мыслям, аффектам, эмоциям, мотивациям, воле, памяти, воображению. Перечисление психологических признаков людей связано с опасностью зачисления в их разряд концептов, более сложных, чем признаки, равно как и некоторых химер, ошибочно принимаемых за концепты. Разумеется, только тщательный метанаучный анализ позволяет отличить подлинные признаки от их фальсификаций. Впрочем, не входя в тонкости этого анализа, можно упомянуть простое правило, позволяющее в первом приближении идентифицировать признаки. Характерной чертой признаков является их значение, которое применительно к ценностям является оценкой. Если называется свойство или отношение, применительно к которому невозможно указать оценку, то налицо не подлинный, а поддельный признак. Любой признак является переменной. В этом своем качестве он непременно должен измеряться.

Человек в качестве объекта психологии есть не что иное, как совокупность психологических концептов. Несомненной сложностью для всех, кто пытался выяснить своеобразие психологии, состоит в том, что концепты всегда сцеплены с их носителями, от которых их в принципе невозможно отделить. Весьма показательно в этом отношении своеобразие языкового и ментального представлений. В языковом представлении носителями концептов являются единицы речи и письма. В ментальном представлении — человеческий мозг, его различные части. В онтологии носителями все тех же ценностей являются любые носители, кроме речи, письма и языка. В частности, таким носителем является тело человека (его внешний облик, выражение лица и т. д.). Психологическим смыслом могут нагружаться любые объекты — одежда, обувь, мебель, равно как и действия (они относятся к процессуальному представлению).

Таким образом, настойчивые попытки представить психологические реалии (читайте: ценности — В. К.) в чистом виде несостоятельны. Отметим, однако, что наша позиция не является, как это может показаться, идеалистической. Она была бы таковой, если бы мы настаивали на том, что все ценности являются исключительно ментальными образованиями. Но мы такого не утверждаем.

Рассматривая соотносительность объектного, языкового и ментального представлений важно понимать, что они реализуют одни и те же концепты, но в различных их разновидностях. Это отличие ни в коей мере не нарушает концептуального изоморфизма различных «срезов» психологической теории. Если бы между вещными представлениями не было концептуального изоморфизма, то распалось бы единство психологической теории. Оно нарушается и тогда, когда абсолютизируется одно представление, например, ментальное (в гештальтпсихологии), объектное (в бихевиоризме), языковое (в культурноисторической психологии).

Объектное представление часто видится либо личностным, либо групповым. В деятельностной и культурно-исторической психологии преобладает групповое, иначе говоря, коллективистское представление. В бихевиоризме и когнитивной психологии акцент делается на личностном представлении.

Наряду с вещными широко используются процессуальные представления, в частности: поведенческое и операциональное (в бихевиоризме), деятельностное и практикологическое (в деятельностной психологии), консеквенциальное (в прагматически истолкованной когнитивной психологии). Бихевиористское понимание поведения резко критиковалось в советской психологии, а между тем оно вполне состоятельно в качестве возможной абстракции. Было бы правильнее утверждать, что поведенческое представление должно быть дополнено деятельностным, а то, в свою очередь, — консеквенциальным (о результатах практики следует судить по ее результатам).

Актуальное значение для психологии имеет ситуативное представление. Нет психологической теории вообще, она всегда конкретизируется применительно к конкретным ситуациям. Ситуативное представление впервые было развито американскими прагматистами Ч. С. Пирсом, У. Джеймсом и, особенно, Дж. Дьюи. Впоследствии оно нашло применение и в культурноисторической психологии. Несмотря на актуальность ситуативного подхода, продолжает бытовать убеждение о безотносительности теории к конкретным ситуациям. Показательно положение дел в когнитивной психологии. Абсолютное большинство ее сторонников придерживается прагматической философии, и, следовательно, настроено на учет конкретных особенностей ситуаций. Однако при проведении экспериментов когнитивисты, стараясь осуществить его в чистом виде, абстрагируются от ситуаций. Это чревато ошибками, а именно игнорированием ситуативной относительности и истолкованием теории как универсальной, подходящей для постижения любых ситуаций. Универсальных теорий не бывает!

Наряду с ситуативностью актуальное значение имеет также контекстуальность (от лат. соп — соединенного (в данном случае — с текстом)). Контекстуальность, или, иначе говоря, обусловленность контекстом, является условием осмысленного употребления той или иной конкретной языковой единицы в речи (письменной или устной), с учетом ее языкового окружения и ситуации речевого общения. Утверждение контекстуально, если оно составляет единое смысловое целое с текстом, со своим окружением, образно выражаясь, с тем, что находится как «слева», так и «справа». Строго говоря, контекстуальность относится к языковому представлению. Но часто оно распространяется на языковое и ментальное представления, а также на всю теорию в целом. Теоретическая относительность указывает на связь того или иного утверждения с теорией. Контекстуальность конкретизирует это отношение, она учитывает значимость для утверждения его ближайших соседей. Так, например, аддукция конктекстуальна дедукции («слева») и индукции («справа»).

Наряду с понятием контекстуальности в философии науки все чаще используется концепт интертекстуальности^[1]. Он состоит в том, что тексты «перекликаются» друг с другом. Это также необходимо учитывать при оценке психологических теорий. Приведем показательные примеры: перекличка культурно-исторической и когнитивной психологии с гештальтпсихологией; критика бихевиористов представителями деятельностной психологии (вполне правомерно подчеркивая отличие одного психологического направления от другого, они забывали выделить общие черты обоих направлений. Если бы они это сделали, то получилась бы «перекличка»).

В психологии часто используются атомарный, структурный, функциональный и системный подходы, каждый из которых является определенным теоретическим представлением. При атомарном представлении концептуальный акцент делают на отдельном, как на атоме структуры. При структурном представлении, наоборот, атом считается вторичным образованием по отношению к структуре. Если факты объясняются на основе законов, то налицо структурный подход. Если закон интерпретируется как составленный из переменных, то реализуется атомарное представление. Если же рассматриваются функции части в составе структуры, то налицо функциональное представление. При системном представлении фиксируется две акцентуации: «внутри» и «вовне» целого. В очередной раз отметим, что различные представления (в данном случае — атомарное, структурное, функциональное и системное) не должны противопоставляться друг другу.

Выводы

• 1. Реализация потенциала психологической теории связана с проведением различных акцентуаций, в частности, «Аукционных», т. е. относящихся к этапам трансдукции, вещных, процессуальных, ситуативных, кони интертекстуальных, личностных и групповых; атомарных, структурных, функциональных и системных.
• 2. Каждая акцентуация представляет собой некоторое теоретическое представление, т. е. вполне приемлемое, но тем не менее одностороннее истолкование теории.
• 3. Вместе с акцентуациями актуально не их противопоставление, а переключение.
• 4. Значимость принципа переключения акцентуаций как теоретических представлений еще не осознана в психологии в должной степени.

• [1] Концепт интертекстуальности был разработан применительно к лингвистике русским литературоведом Μ. М. Бахтиным и французским философом Ю. Кристевой.