Трансцендентальная эстетика. 
Философия науки

Так называется раздел кантовской системы, в котором анализируются априорные механизмы, присутствующие в самом чувственном опыте. Эстетикой, в отличие от современного значения этого слова, Кант называет в «Критике чистого разума» учение о чувственном познании. Л понятие «трансцендентальное» относится к выходящим за пределы опыта условиям возможности этого опыта. Что это значит?

Наш чувственный опыт представляется нам «просто» результатом воздействия внешних предметов на наши органы чувств. Мы не замечаем, и в принципе не могли бы заметить, что привносим в него нечто от себя. Априорные синтезирующие механизмы нашего восприятия сами не воспринимаются. Однако без них опыт был бы невозможен, ибо опыт есть синтез данных чувственного восприятия согласно некоторым априорным принципам. Без них опыт был бы не знанием, а набором восприятий.

Нормальному человеческому опыту присущи некоторые формы, которые априори привносятся в него субъектом. Все впечатления внешнего мира представляют собой восприятия вещей в пространстве и во времени. Может быть, в будущем, на далеких планетах, в недрах Земли или Мирового океана человечество будет наблюдать самые неожиданные явления. Но, какими бы они ни были неожиданными, мы можем предсказать, что они будут происходить в пространстве и во времени. И поскольку мы не можем вообразить ничего вне времени и никакой внешней вещи — вне пространства, то Кант делает вывод об априорном характере пространства и времени.

Но разве не опыт учит младенца тому, что все вещи располагаются в пространстве? Нет, говорит Кант, «представление о пространстве должно уже быть дано заранее, чтобы те или иные ощущения были относимы к чему-то вне меня (т.е. к чему-то в другом месте пространства, а не в том, где я нахожусь) а также для того, чтобы я мог представлять их… не только как различные, но как находящиеся в разных местах. …сам внешний опыт становится возможен благодаря представлению о пространстве» [4, с. 130].

Пространство и время — это не понятия, а априорные формы созерцания. Точнее, пространство есть форма внешнего чувства (т.е. форма восприятия чего-либо как находящегося вне нас), тогда как время есть форма внутреннего чувства, что означает организацию всего нашего внутреннего опыта как потока переживаний, следующих друг за другом. Все внешнее мы воспринимаем рядоположенно, а все свои внутренние переживания — последовательно.

Обратим внимание также на то, что пространство и время являются именно формами созерцания. Они определяют собой не содержание тех или иных ощущений, а только общую форму их организации. Априорные формы чувственности функционируют одновременно с актами восприятия, синтезируя многообразные данные чувственного восприятия в формы пространства и времени. Благодаря этому получается, что все воспринимаемые нами предметы обладают определенными пространственными характеристиками. Например, они трехмерны. Таким образом, априорные формы чувственности, определяя характер нашего восприятия, определяют и предмет нашего восприятия.

То есть источником универсальности утверждения «Все вещи расположены в пространстве» является априорная форма чувственности — «пространство», которая одинаково присуща всем людям (и Петру, и Ивану), и этот источник универсальности лежит не в мире, а в нашем способе связи с миром через априорные формы.

В то же время Кант утверждает, что познающий субъект способен и к «чистому, внечувственному созерцанию». Он называет созерцание чистым, когда оно свободно от элементов чувственной данности. Но что именно созерцается в акте чистого созерцания? — Сама форма возможных предметов чувственного созерцания, т. е. пространственность и временность как таковые. Свидетельством того, что познающий субъект действительно обладает такой способностью, являются, по Канту, математические науки — арифметика и геометрия. Кант убежден в том, что эти априорные науки, в отличие от философии, которая оперирует понятиями, способны представлять свой объект в созерцании. Но это есть чистое, нечувственное созерцание, а вовсе не созерцание эмпирически существующих объектов. Такое созерцание представляет собой конструирование соответствующего объекта. Возьмем, например, утверждение: «Треугольник имеет три стороны». Оно априорное (потому что треугольники, о которых говорит геометрия, не являются эмпирическими объектами, встречающимися в опыте) и синтетическое (потому что в понятии треугольника мыслится фигура, имеющая три угла, и не более того). Названное априорное синтетическое утверждение возможно благодаря тому, что мы как бы построили пред своим умственным взором некий треугольник вообще, и потому знаем, что иначе как с тремя сторонами его построить нельзя. То есть конструируя такой объект, я создаю этим условие, при котором отдельные единичные треугольники только и могут мыслиться. И в то же время мы построили его как конкретный единичный объект (точнее, это схема конструирования произвольного треугольника!) и потому можем его созерцать и формулировать относительно него синтетические и необходимые суждения. Геометрия опирается на априорное созерцание пространства, а арифметика — на априорное созерцание времени.

Подведем предварительные итоги. Кантова трансцендентальная эстетика показывает, что чувственный опыт имеет сложную структуру. Его невозможно рассматривать как простой результат воздействия внешнего предмета на наши органы чувств. Конечно, внешние предметы воздействуют на наши органы чувств, но познающий субъект нс остается пассивным регистратором этих воздействий. Субъект выступает как единство пассивности и активности, восприимчивости и спонтанности.

Однако поскольку пространство и время являются формами нашего чувственного восприятия, то у нас нет основания утверждать, что вещи сами по себе, независимо от нашего сознания, расположены в пространстве и последовательны во времени. Поэтому Кант подчеркивает, что созерцания дают нам только явления, а не вещи сами по себе: «Все, что может быть дано нашим чувствам (внешним — в пространстве, внутреннему — во времени), мы созерцаем только так, как оно нам является, а не как оно есть само по себе…» [5, с. 101]. Отсюда становится понятным, почему арифметика и евклидова геометрия применимы к познанию внешнего мира. Ведь эти науки, по Канту, формулируют законы той самой координатной сетки, посредством которой мы организуем многообразие полученных нами чувственных впечатлений в привычную нам трехмерную реальность.

Итак, Кант противопоставляет явление и вещь саму по себе. Вещь сама по себе (иногда говорят «вещь в себе») независима от нашего восприятия. Она существует вне сознания. Кант утверждает, что вещи сами по себе существуют. Многообразие чувственных впечатлений, с которых начинается наше познание внешней реальности, вовсе не есть порождение познающего субъекта. Он не вытягивает их из себя, как паук — паутину. Нет, вещи сами по себе каким-то образом воздействуют на наш воспринимающий аппарат. Тем не менее в каждом акте восприятия задействован весь априорный аппарат познающего субъекта, и поэтому воспринимаемый объект несет в себе структуру этого априорного аппарата. Априорная форма восприятия оказывается одновременно и необходимой формой любого возможного объекта восприятия. Условия возможности опыта, таким образом, являются условиями возможности объектов опыта. В силу этого, у нас нет оснований надеяться на то, что явления «похожи» на вещи сами по себе. «Нам даны вещи как вне нас находящиеся предметы наших чувств, но о том, каковы они сами по себе, мы ничего не знаем, а знаем только их явления, т. е. представления, которые они в нас производят, воздействуя на наши чувства» [5, с. 105].

Учение Канта показывает нам, сколь сложную структуру имеет опыт. Поэтому отождествление знания, данного посредством опыта, с апостериорным знанием неправомерно. А ведь именно на таком отождествлении базировался классический эмпиризм, а впоследствии позитивизм.

Однако согласно кантианскому учению опыт имеет еще более сложную структуру, ибо в его формировании участвует также и рассудок с собственными априорными структурами. Раздел кантовского исследования, посвященный априорным структурам рассудка, называется трансцендентальной

логикой. Эта логика, в свою очередь, подразделяется на трансцендентальную аналитику и трансцендентальную диалектику.