Содержание этнических конфликтов и специфика их разрешения

В любом обществе социально-экономическое развитие и культурная трансформация протекают неравномерно в территориальном и социальном плане, что закономерно порождает, с одной стороны, противоречия в интересах различных региональных или социально-классовых (в том числе национальных) групп, а с другой — необходимость постоянного поиска нового баланса властных полномочий между их представителями.

В многонациональных государствах эти процессы неравномерного развития столь же закономерно приобретают определенную этническую окраску, поскольку разные народы населяют различные территории и имеют разное представительство в социально-классовых группах. Постепенно накапливаются и реальные социальные сдвиги, например изменение социально-классовой структуры народов, появление многочисленной и влиятельной национальной интеллигенции и тому подобные результаты социокультурной модернизации. Таким образом, этнические конфликты можно считать практически неизбежным следствием самого факта существования и развития многонационального государства.

В качестве инициаторов начинающегося этнического конфликта всегда выступают лидеры этнических общностей (очень часто стоящие во х’лаве национального движения), преследующие цель изменить существующую в данный момент ситуацию в интересах обеспечения более справедливого, с их точки зрения, учета национальных интересов их народа.

Инициативу таких политических лидеров, их нацеленность на конфронтацию в обществе нельзя интерпретировать или оценивать только отрицательно, поскольку стремление к переменам зачастую бывает совершенно оправданным и справедливым в силу реально сложившегося на определенный момент ущемления интересов этнической группы, которую эти люди представляют.

На практике связь между позициями враждующих этнических общностей и реальными интересами их членов часто выглядит весьма искусственной, натянутой, что, однако, не мешает вождям вовлекать в противоборство значительные массы людей. Не случайно в числе общин, успешно мобилизуемых путем взывания к национальным чувствам, оказываются подчас и явно (по общему мнению) «не дотягивающие» до уровня нации или этноса различные суби надэтничные образования — родоплеменные, конфессиональные, региональные, лишь бы принадлежность к таковым можно было использовать для сплочения и группового обособления их членов в обществе.

Действующие силы в этнических конфликтах представлены, как уже говорилось, этнонациональными движениями и партиями с националистической идеологией. Однако сложность феномена этничности накладывает серьезный отпечаток на характер и состав тех сил, которые выступают как политическая основа этих движений и партий.

Этнические аспекты в политической деятельности подобных партий и движений проявляются в том, что в качестве противостоящей стороны воспринимается другой народ или этническая группа. Этничность сама по себе основана на противопоставлении «мы» — «они», осознаваемом в плане культурных (в широком смысле этого понятия) различий. Это противопоставление в полной мере сохраняется и даже существенно усиливается в ситуации этнического конфликта, когда именно противостоящая сторона получает признание в качестве носителя другой этнической культуры и системы ценностей — враждебной и стремящейся к доминированию или насильственной ассимиляции или, как минимум, игнорирующей законные и справедливые национальные интересы. Именно политические противники, т. е. «они», наделяются однозначными этническими характеристиками, и потому борьба с ними воспринимается как борьба с конкретными носителями чуждой культуры и чужих национальных интересов.

Так, этнический конфликт в Приднестровье осознавался как борьба против «румынизации», и это объединило русских, украинцев и молдаван Приднестровья, которых поддержали и гагаузы. Аналогичным образом конфликт в Абхазии разгорался под знаменем противодействия абхазов, армян, русских и поддержавших их народов Северного Кавказа, родственных абхазам в культурно-языковом отношении, попыткам «грузинофикации» этой автономной республики. В Северной Осетии-Алании конфликт по поводу Пригородного района проходил под лозунгом недопущения ингушского доминирования на этой территории, что объединило местных осетин и русских казаков.

Психология различает несколько стадий этнического конфликта.

Противоречия, возникающие между национальными группами, имеющими несовместимые цели в борьбе за территорию, власть, престиж, получили название конфликтной ситуации.

Имеющиеся социальные противоречия хотя и играют решающую роль в этнических конфликтах, не всегда приводят напрямую к развитию последних. Нужно, чтобы противоборствующие стороны осознали несовместимость своих интересов и имели соответствующую мотивацию поведения. Так наступает стадия осознания конфликтной ситуации. «Пережитые исторические несправедливости вызывают у низкостатусных этнических меньшинств желание восстановить справедливость, но это не обязательно приводит к возникновению мгновенной реакции. Чаще до начала конфликтного взаимодействия проходят многие годы, на протяжении которых этническая общность сплачивается вокруг идеи отмщения. Прошли многие столетия со времени изгнания евреев из земли обетованной, но именно этот факт явился обоснованием их многолетней борьбы за возвращение»^[1].

Если конфликтная ситуация осознана, даже случайные события из-за присущей межэтническим отношениям эмоциональности, а порой и иррациональности могут привести к конфликтному взаимодействию как наиболее острой стадии. В это время этнические конфликты имеют тенденцию к саморазрастанию, или эскалации, что может привести даже, как уже говорилось, к этнополитическим войнам.

Этнические конфликты могут быстро разгораться и тут же завершаться, а могут и «тлеть» очень долго. В любом случае рано или поздно наступает их последняя стадия — урегулирование или нейтрализация конфликта.

Урегулирование этнического конфликта подразумевает нахождение нового, компромиссного и приемлемого для всех основных его участников баланса властных полномочий в том полиэтничном обществе, где этот конфликт возник и развивался в форме политической борьбы^[2].

Урегулирование в полном смысле слова практически возможно только в случае конфликтов по культурно-языковым причинам, да и то лишь при том условии, что требования со стороны, как правило, этнического меньшинства признать его права на более широкое, чем прежде, использование своего языка и культурных символов в общественных местах не вызывают резкого неприятия этнического большинства.

Подобного рода конфликты чаще всего зарождаются либо в процессе политической трансформации общества, где прежде существовала некоторая культурно-языковая дискриминация, либо в результате быстрой и существенной модернизации и урбанизации прежде преимущественно аграрного и социально маргинального этнического меньшинства. Однако такие принципиальные изменения всего полиэтничного общества или случаи успешного социально-экономического развития прежде отсталых периферийных районов расселения меньшинств в современном мире встречаются нечасто.

В конфликтах, возникающих по социально-экономическим причинам, при теоретически существующей возможности их урегулирования, вероятные материальные затраты обычно бывают столь велики, что делают урегулирование таких конфликтов практически недостижимым. В России речь идет о практической невозможности добиться резкого повышения уровня экономического развития ряда социально неблагополучных республик. Да и весь мир пока еще нс нашел реально действующих и приемлемых по необходимым затратам рецептов форсированной социальной модернизации и экономического развития бедных регионов или государств. В противном случае давно были бы решены весьма острые и политически взрывоопасные проблемы, например юга Италии, менее развитых средиземноморских стран Европейского Союза (Португалии, Греции) или же государств третьего мира. Нет и оснований полагать, что в обозримой перспективе в России удастся довести уровень доходов, например, жителей Дагестана или Тывы до среднего по России, тем самым сняв их недовольство своим уровнем жизни.

Вместе с тем конфликты, возникающие по культурно-языковым или социально-экономическим причинам, теоретически могут быть урегулированы. В этом случае полиэтничное общество полностью преодолевает наметившийся социальный и политический раскол по линиям этнических размежеваний, тем самым выходя из ситуации этнического конфликта еще более интегрированным и устойчивым, чем до начала конфликта. Иными словами, в случае урегулирования этнические конфликты такого рода даже способствуют укреплению единства полиэтничного общества, в котором они зародились.

Территориально-статусные конфликты также в принципе могуг быть урегулированы, хотя на практике подобное встречается крайне редко. В постсоветских государствах можно назвать лишь один успешный опыт — создание Гагаузской Республики, т. е. гагаузской автономной территории в составе Молдавии. В Европе успехов в этом плане несколько больше — достаточно вспомнить имевшие место в послевоенные годы выделение нового кантона Юра в Швейцарии, создание автономных Фландрии и Валлонии в Бельгии или успех в разрядке каталонско-кастильского конфликта в Испании после наделения Каталонии обширными автономными правами.

Подобного рода урегулирование приносит с собой существенную трансформацию исходного общества — оно создает или укрепляет территориальное или иное институциональное выделение этнических меньшинств, или же укрепляет характер их выделения в рамках полиэтничного общества. Таким образом, неизбежно создаются правовые и иные основы для потенциально возможной эволюции политических организаций этих частично выделившихся меньшинств в сторону этнического сепаратизма. Вместе с тем после урегулирования конфликта отнюдь не закрыта дорога и для политических и социокультурных процессов, ведущих в противоположном направлении — в сторону все большей интегрированности институционально и территориально выделившихся меньшинств в национальное общество. Для подтверждения реальности такой альтернативы специалисты обычно подчеркивают, что само наличие определенных институциональных гарантий и территориальной автономии у этнического меньшинства снимает у составляющих эту группу людей опасения своей насильственной ассимиляции и дает им гарантию невозможности на данной территории полного политического и культурного доминирования этнического большинства.

В реальной жизни, однако, гораздо чаще встречается нейтрализация этнического конфликта, а не его урегулирование. Обычно это означает надежный перевод этнического конфликта в рамки легальной политической борьбы между соответствующими партиями и движениями при гарантированной невозможности насильственных действий любой из сторон, а также при наличии обоснованных расчетов на то, что сепаратисты в конечном счете не смогут набрать решающего большинства в свою поддержку. Такая политическая борьба, т. е., по сути, консервация этнического конфликта, может в вялой форме протекать десятилетиями (как, например, деятельность шотландских или квебекских сепаратистов), не сопровождаясь межэтническими столкновениями. Тем не менее при этом остается опасность, что в случае неожиданных кардинальных изменений условий жизни (резкого экономического спада, экологической катастрофы и т. п.) дальнейшее развитие конфликта может выйти за законные рамки, поскольку продолжают сохраняться этнонационалистические партии и экстремистски настроенные деятели в их рядах.

Нейтрализация этнического конфликта встречается достаточно часто. Поскольку подобный вариант также устраняет угрозы массового насилия, распада государства с полиэтничным населением, масштабных этноизбирательных миграций беженцев или депортаций по этническому признаку, то стратегию действий, которые направлены на достижение такого варианта, тоже можно условно считать выходом из политически взрывоопасной ситуации.

Обычно такие действия осуществляются усилиями спецслужб. Эти усилия направлены па дискредитацию и дезорганизацию деятельности наиболее радикальных лидеров и организаций при одновременном содействии акциям и пропаганде более умеренных деятелей, выступающих от имени той же этнической группы и не склонных к нелегальным методам борьбы или применению насилия. Таким образом иногда удается решить целый ряд проблем: перевести массовую поддержку меньшинства, а следовательно, и трансформировать характер этнического конфликта от идей сепаратизма к лозунгам полномасштабной автономизации, а борьбу за территориальную автономию перевести в русло возрождения родного языка и культуры и форсированного социальноэкономического развития территорий расселения меньшинства.

Наконец, возможен и такой вариант, как «естественное» развитие и последующее самозатухание этнического конфликта. Этнический конфликт в ходе постепенной эскалации и перерастания в форму насильственного противостояния сторон в таком случае заканчивается в результате разрушения того прежде единого полиэтничного общества, в котором он возник и развивался. Подобный исход никак нельзя считать урегулированием конфликта, и к тому же это обычно означает переход от этнического конфликта внутри прежнего полиэтничного общества к межгосударственному конфликту вновь образовавшихся государств и новых обществ.

Неконтролируемое развитие и самоуничтожение этнического конфликта также является реальным и достаточно часто встречающимся его исходом.

Существуют два основных сценария разрушения полиэтничного общества и прекращения тем самым этнического конфликта:

• — изменение территории (за счет проведения новых государственных границ, отделяющих одну из конфликтующих сторон от другой);
• — изменение этнического состава населения (за счет депортации «враждебных групп», выделяемых по этнонациональному признаку).

Чаще всего встречается сочетание обоих сценариев. Такое сочетание этнических чисток и создания новых границ обеспечивает наметившееся прекращение конфликтов в Боснии и Герцеговине. Подобный исход наиболее вероятен и для Нагорного Карабаха, Абхазии, Южной Осетии, Приднестровской Республики и многих других регионов бывшего СССР, где этнические конфликты давно уже привели к созданию новых непризнанных государств и межгосударственным войнам.

Еще один вариант выхода из ситуации этнического конфликта — его саморассасывание, т. е. отмирание без осуществления какихлибо изменений, на которых когда-то настаивали инициаторы конфликта. Хоть и крайне редко, но встречается и такое. Например, в начале — середине XIX в. этнонациональное возрождение происходило у лужицких сербов в Германии. Однако впоследствии это движение практически утратило политические черты и осталось лишь культурным, да и то маловлиятельным — ассимиляция немцами продолжалась, а язык и культура лужицких сербов продолжали функционировать только в семье и в частной жизни, так и не приобретя серьезных общественных функций. По крайней мере в XX в. серьезных политических проблем в Германии это движение не вызывало и не вызывает поныне. В случае же других славянских народов Центральной Европы движения культурного возрождения породили влиятельные политические партии и организации, что в конечном счете привело к созданию ныне независимых Чехии, Словении и Словакии.

Особой задачей урегулирования этнического конфликта является достижение национального согласия, представляющего собой сложный процесс примирения конфликтующих сторон, согласования их интересов, устремлений и требований, достижение взаимоприемлемого результата.

Национальное согласие возможно при участии в согласительном процессе наряду с легитимными властными структурами представителей различных общественных, национальных, политических организаций, движений, инициатив на основе консенсуса всего общества. В демократическом обществе, обществе открытого типа, где социальные, политические, экономические, национальные и другие различия ярко выражены, национальное согласие является инструментом регулирования отношений между различными группами, общностями, в том числе этническими. Национальное согласие предупреждает перерастание обострившихся в обществе противоречий в деструктивные, разрушительные конфликты. Достижение его осуществляется в процессе переговоров, носящих конструктивный характер.

Важной формой достижения согласия или завершения конфликта между этническими общностями, их представителями выступает

заключение

межэтнического компромисса. Он предполагает достижение взаимопонимания или частичное завершение межэтнического конфликта путем взаимных уступок и согласования интересов (посредством их частичного удовлетворения). Модель завершения межэтнического конфликта таким способом используется в условиях, когда участники имеют равные возможности при отсутствии достаточных ресурсов для полного удовлетворения интересов одной из конфликтующих сторон.

В этом случае заключается соглашение, имеющее определенные временны? е параметры. По истечении определенного времени одна из сторон или обе в равной мере будут обладать возможностями для пересмотра заключенного межэтнического компромисса с целью изменения результата в свою пользу. Проблема будет разрешена в процессе завершения конфликта или он потеряет свою актуальность.

В случае возникновения вооруженного конфликта достижение компромисса прежде всего направлено на прекращение военных действий между его участниками, после чего возможно привлечение и использование мирных средств. Каждая из сторон, приняв решение о своем согласии на заключение межэтнического компромисса, определяет с учетом своих интересов допустимые нижние границы уступок, на которые она готова пойти. Принятие уступок ниже допустимых границ означает ее поражение в межэтническом конфликте.

Как показывают исследования отечественных ученых, существуют следующие направления предупреждения и преодоления этнических конфликтов:

• — раннее прогнозирование (знание ситуации даст возможность принять необходимые меры до того, как конфликт вызрел);
• — оперативное решение наиболее острых вопросов, которые не требуют длительной подготовки и больших затрат; организационно-политическая и разъяснительная работа;
• — налаживание диалога противостоящих сторон, переговорного процесса, как правило, с участием нейтральной стороны;
• — применение санкций — экономических, политических, административно-правовых, вплоть до санкционированного применения силы органами охраны общественного порядка;
• — организация взаимовыгодного предпринимательства: строительства совместных предприятий, свободных экономических зон, зон совместной торговли, в целом — налаживание полнокровного экономического сотрудничества; создание инфраструктуры духовного сотрудничества, развитие туризма, спорта и т. п.^[3]

• [1] Стефаненко Т. Г. Этнопсихология. М., 2009.
• [2] Далее рассуждения ведутся в рамках концепции, разработанной А. Ямсковым, поскольку, на наш взгляд, она наиболее реалистична и позволяет правильно понять истинные возможности в регулировании этнических конфликтов (Идентичность и конфликт в постсоветских государствах).
• [3] См.: Анцупов А. Я., Шипилов А. И. Указ. соч.