Социальное иждивенчество. 
Социальная психология

Явление социальной фасилитации, как было показано выше, свидетельствует о том, что присутствие других может иногда мотивировать людей и побуждать их действовать с большими усилиями. Обычно это происходило тогда, когда усилия каждого отдельного индивида могли быть оценены. А что, если усилия каждого из действующих лиц объединены таким образом, что судить об индивидуальном вкладе каждого из них трудно или даже совсем невозможно? При этих обстоятельствах индивиды часто работают менее усердно по сравнению с их работой в одиночестве. Подобное уменьшение индивидуальной продуктивности получило название социального иждивенчества. Первым, кто начал изучать это явление в конце XIX в., был французский агроинженер М. Рингельман. На одном из этапов своего исследования трудовой эффективности людей, лошадей и рогатого скота он просил испытуемых (студентов) тянуть канат настолько сильно, насколько они могли. Рингельман измерял их усилия в килограммах давления, используя индикатор напряжения. Временами испытуемые работали в одиночестве, а временами группами от семи до 14 человек. Если исходить из явления социальной фасилитации, можно предположить, что люди трудились усерднее, когда они были частью команды, по сравнению с работой в одиночестве. Однако произошло противоположное. Когда испытуемые тянули канат в одиночестве, то на каждого из них приходилось в среднем по 85 кг. В группе из семи человек усилие каждого составляло в среднем 65 кг, в самой большой группе (14 человек) индивидуальный вклад каждого упал до 61 кг [255].

Исследование, проведенное Б. Латане и его коллегами, выявило дополнительные свидетельства социального иждивенчества [203]. Испытуемых (студентов) просили шуметь так громко, насколько они могут, аплодируя или издавая крики. Каждый из испытуемых выполнял это задание один, в паре, в группах из четырех и шести человек. Полученные результаты показали, что шум, произведенный каждым индивидом, уменьшался по мере того, как число людей в группе возрастало. Получилась та же самая картина, что и у Риигельмаиа. Более поздние исследования свидетельствуют о том, что социальное иждивенчество может иметь место не только при выполнении физических задач, таких как аплодисменты или крики, но и задач интеллектуальных. Кросс-культурные исследования показывают, что социальное иждивенчество зафиксировано как в индивидуалистских (например, США, Канада), так и в коллективистских обществах (например, Япония, Тайвань, Индия), хотя в последних этот эффект проявлялся не так сильно.

Чем можно объяснить явление социального иждивенчества? Вероятное объяснение состоит в следующем: люди, работая в группе, понимают, что их собственная индивидуальная производительность будет «потеряна в толпе» [165]. Как результат, они чувствуют меньшую персональную ответственность за свои индивидуальные действия, и их исполнительские усилия снижаются.

Противоядие от социального иждивенчества состоит в том, чтобы получить возможность распознавания вклада каждого участника в групповые усилия. Если человек считает, что его вклад будет оценен, социального иждивенчества можно избежать. Однако иногда достаточно простого обеспечения участников какой-либо групповой деятельности определенными стандартами оценки своих собственных действий или действий группы в целом, чтобы предотвратить социальное иждивенчество.

Обещание вознаграждения за высокую групповую продуктивность также может уменьшить социальное иждивенчество. Так, в одном из исследований испытуемым студентам говорилось, что они могут закончить эксперимент раньше, если их группа выработает много решений предложенной им проблемы. Перед другой группой студентов была поставлена задача с той же самой проблемой, но не было обещано указанного стимула. В этом случае предчувствие вознаграждения за активные усилия противодействовало явлению социального иждивенчества [247].

Иногда эксперименты, посвященные социальному иждивенчеству, приносят результаты, которые на первый взгляд кажутся парадоксальными. Так, Д. Джексон и К. Уильямс обнаружили, что анонимность иногда может улучшить групповую продуктивность [165]. Следует заметить, что все эксперименты, выявляющие социальное иждивенчество, включали в себя относительно простые задачи. Но если предчувствие оценки со стороны других является ключом к пониманию социального иждивенчества, то работа вместе над сложной, мало изученной задачей понижает предчувствие оценки и, возможно, приводит к лучшему ее выполнению каждым индивидом? В эксперименте Джексона и Уильямса испытуемые работали в группе над сложным компьютерным лабиринтом. При одних условиях испытуемые полагали, что их результаты будут сочетаться с результатами партнеров, так что ни одно индивидуальное выполнение задачи невозможно идентифицировать. При других условиях испытуемым сказали, что их индивидуальные показатели будут идентифицированы. В итоге испытуемые лучше выполняли эту сложную задачу, когда они считали, что их индивидуальные усилия не оценивались, чем тогда, когда они думали, что оценка была.

Эти интересные данные позволяют предположить, что при условиях, которые обычно вызывают социальное иждивенчество (т.е. когда ни один из индивидов не может быть идентифицирован и оценен), задача действительно может выполняться лучше. Ключ к пониманию этого эффекта состоит в том, что групповое выполнение задачи приводит к «диффузии ответственности» за ее результаты среди всех исполнителей. При простых задачах это уменьшение предчувствия оценки приводит к понижению продуктивности со стороны отдельных индивидов. Однако в малоизученных задачах это уменьшение предчувствия оценки и, вероятно, возбуждение позволяют более тщательно концентрироваться на задаче.