Парсизм. 
История религии

Более тысячи лет тому назад на западном побережье Индии высадились несколько сотен зороастрийцев, покинувших Иран из-за преследований мусульманскими правителями «неверных» огнепоклонников-гебров. Произошло это на юге Гуджарата, недалеко от того места, где через семь веков вырос город Бомбей (современный Мумбай). Местный правитель-раджа разрешил выходцам из южных районов Персии — Фарса — основать в его владениях свое поселение, названное Санджан. Вскоре туда был доставлен по суше из Ирана священный огонь Аташ-Бахрам, и до XV в. Санджан оставался главным культовым центром общины парсов (как их стали называть в Индии). Скоро они расселились по всему побережью Гуджарата.

В этом районе издавна селились выходцы из стран — западных соседей Индии, и парсы были приняты в кастовое индуистское общество на правах земледельческой общины-касты, самоуправляемой и автономной в культе и культуре. Сами парсы подчеркивали сходство своих обрядов и обычаев с обрядами и обычаями индуизма, довольно быстро перешли в повседневном общении на язык гуджарати и весьма органично встроились в социальную структуру Гуджарата.

Исламизация поликонфессионального населения Инлии никогда не принимала крайних форм, но все же, спасая свой храм священного огня от мусульманских султанов Гуджарата, парсы перенесли его в XV в. в Навсари, поблизости от крупного порта Сурат, а в середине XVIII в. — в селение Удвада, где и сейчас поддерживается священный огонь зороастризма. Впрочем, сегодня это уже нс единственный огонь высшего ранга у парсов Индии.

Еще до переноса Аташ-Бахрама в Навсари расселение парсов по побережью Гуджарата в XII—XIII вв. привело к разделению жречества на пять территориальных групп — пантхов. Усилилась потребность в упорядочении культа: настойчиво разыскивались и переписывались старые тексты, пантхи поддерживали связи с зороастрийцами-гебрами Ирана, получая от них разъяснения по вопросам культовой практики. При этом, однако, все большую роль в жизни парсийекой общины играл светский орган — панчаят в Навсари.

С расцветом гуджаратской торговли и особенно в правление в Индии веротерпимого императора Акбара (1542−1605) положение парсийских общин Гуджарата заметно улучшилось. Религиозные реформы Акбара повысили социальный статус и религиозную активность парсийского жречества, получавшего титулы и земли и активно занимавшегося поиском, сверкой, исправлением, переводом, комментированием литургических текстов. Парсы Индии в целом по-прежнему оставались замкнутой общиной земледельцев и ремесленников, небольшой по индийским масштабам.

Однако все больше парсов занимались торговлей, поставляя на рынок крупный рогатый скот, табак, спиртные напитки и особенно ткани. К XVII в. в торговых центрах Гуджарата (Сурат, а с середины XVII в. и Бомбей) усиливается купеческая и ремесленная парсийская прослойка, связанная, например, с процветавшими индийскими верфями. Так, в Сурате парсы составляли пятую часть полумиллионного населения.

Особенно крепкие позиции у парсов были в Бомбее, являвшемся собственностью английской Ост-Индской компании. Компания нуждалась в посредниках в торговле с Индией и провозгласила принцип религиозной терпимости в своих владениях, в противовес растущему мусульманскому фанатизму правителей Индии. Со второй половины XVII в. именно в Бомбее многие предприимчивые парсы получали участки земли, оседали там и занимались предпринимательством. Поскольку же Бомбей находился за пределами юрисдикции жреческих пантхов, резко возрастала роль светских лидеров: глав купеческих родов, их совета — панчаята, наследственных старейшин. Именно парсы-компрадоры, посредники в торговле европейцев, стали определять экономическую, духовную и социальную жизнь парсийской общины.

В XVIII — начале XIX в. были заложены основы благосостояния ведущих и сейчас семей парсийской буржуазии, члены которых становились торговыми агентами, банкирами, железнодорожными подрядчиками, а затем и фабрикантами. Они строили и контролировали алтари огня и агиари — храмы огня, погребальные башни дахмы, или астодан (известные как башни молчания), содержали семейных жрецов, которые все меньше зависели от жреческих пантхов, особенно в Бомбее. Крепли их экономические связи с англичанами, а значит, и политическое влияние по мере расширения колониальной империи. Показательно, что первый индиец, побывавший по делам в Англии, был парс, так же как и первый индиец, награжденный британским титулом. Панчаят парсов Бомбея богател, занимался благотворительностью и все больше становился властным центром парсийской общины. Даже контакты с гебрами Ирана использовались индийскими единоверцами для расширения сферы своей предпринимательской деятельности. Процесс урбанизации в XIX в. шел на побережье Гуджарата быстро, и в первой половине XX в. подавляющее большинство парсов Индии сосредоточилось в городах, превратившись в массе своей в «средний класс» .

С XVIII в. усиливается внимание парсов Индии к духовному наследию предков. Переводческая деятельность, поиски и публикация текстов, контакты с жречеством Ирана выявили расхождения в календаре, ритуале, социально-бытовых привычках парсов с практикой раннего зороастризма. К разногласиям среди парсов в оценке «иранской чистоты» культа прибавились в XIX в. такие факторы, расслаивавшие общину парсов, как деятельность протестантских миссионеров, теософов (отсюда рост оккультизма), исследования европейских ученых. Все это поставило зарождавшуюся парсийскую интеллигенцию перед необходимостью оценить свою религиозную культуру в новом контексте, вчитаться в сохранившиеся древние книги, выделить наследие «реформатора Заратуштры» из архаических текстов, вдуматься в смысл древних ритуалов.

Со времени своего исхода парсы сберегли богослужебные тексты, к которым позже делали важные добавления, разыскав в Иране, например, Видевдат, создав затем Пазенд (запись авестийскими буквами пехлевийского текста Авесты — Зенда). Однако умение понимать и комментировать эти книги было утеряно. Литургические тексты до XIX в. читались наизусть на пехлевийском языке, и даже Ясна воспринималась через комментарии: древний оригинал в XII в. был переведен на санскрит, а с него позже па разговорный гуджарати, ставший языком парсов.

Ритуализация духовной жизни соответствовала тенденции превращения парсов в касту индийского общества и сопровождалась заимствованиями в сфере социальной, а затем и культовой практики, тем более что у зороастризма и индуизма были общие индоиранские корни. Вообще парсы не только быстро перешли на язык гуджарати, но и заимствовали индийскую одежду (кроме священного шнура-кушти на талии, рубахи-судра, обязательного головного платка у женщин и элементов ритуального одеяния жрецов). Резко усилилась тенденция к эндогамии, практически невозможным стал прием в общину. Приблизились к индуистским брачные нормы и обряды, выросла роль астролога. Парсы отказались от жертвоприношения коров, до недавнего времени не готовили напиток-хаому — в Индии не росли нужные растения. Появились отличия в типах храмов-агиари.

Особую роль стал играть принцип ритуальной чистоты, столь важный в индуизме, соответственно — понятия и нормы осквернения и очищения, регламентировавшие и быт, и отправления культа. Сложные очистительные церемонии (барашном) напоминали индуистские и осуществлялись жрецами (дастурами, мобедами) и служками (хербедами).

С конца XIX в. в парсизме начались реформаторские движения. «Обновленцы» призывали к переходу в богослужении на язык гуджарати, к реформе календаря, что вызвало активное противодействие консервативно настроенных парсов. В последние десятилетия быстрыми темпами ослабевает конфессиональный характер общины, как следствие — распространяются смешанные браки, и на фоне общего снижения рождаемости в урбанизированной общине численность парсов уменьшается.

Всего в мире зороастрийцев — бехдинов (общее самоназвание) около 120 тысяч, причем в Индии парсов 70 тысяч, в Иране гебров около 20 тысяч. Небольшая диаспора есть в Пакистане, ШриЛанке и в англосаксонских странах.

Суть верований зороастрийцев Индии наиболее сжато выражена в своеобразном символе веры, произносимом ими ежедневно: «Признаю себя почитателем Мазды, последователем Заратуштры. Отрекаюсь от демонов-даэвов, принимаю веру Ахуры. Поклоняюсь Амеша-Спенте. Молюсь Амеша-Спенте. Ахура-Мазде — доброму, всеблагому — принадлежит все благое» .

Стержнем религиозной жизни парсов является обязательная ежедневная пятеричная молитва, освященная авторитетом Заратуштры, и семь древних календарных праздников. Кроме того важные элементы культа — обряд инициации, материальные символы веры (включая амулеты), огонь как центр культовой практики, идея чистоты, очищения от скверны и вытекающий из нее своеобразный похоронный обряд.

Молитва — важнейшая обязанность парса — творится ежедневно пять раз и кроме того при обрядах. Перед молитвой верующий должен совершить омовение и, держа в руках перед собой развязанный священный пояс-шнур кушти, обратясь лицом к северу (гебры Ирана — к югу), произнести дошедшие из глубокой древности молитвословия. Образцом их можно считать молитву Ахунвар, обращенную к Ахура-Мазде: «Наилучший владыка, судия истинно избираемый! Утверждай силу действия — результат жизни с Благим помыслом — ради Мазды — владыки, пастыря смиренных!» .

Собственно молитвами являются и гимны Заратуштры, как, например, гаты 1 и 2 из Ясны: «С упоением молюсь, простираю к Мазде руки я, чтобы добрый дух сперва принял все, что приготовил я. Мазда, Мудрый Властелин, дай мне оба мира в дар — мир вещей и мир души!» Разновидностью молитвы можно считать специфическое для парсов взятие ваджа: священные заклинаниямантры, которыми сопровождаются все важные дела и предваряются поступки.

Древние календарные праздники парсов также освящены именем Заратуштры, однако восходят к земледельческим и скотоводческим традициям древних иранцев. Это шесть празднеств-гаханбаров в честь Амеша-Спенты и Новый Год — Ноуруз в честь Ахура-Мазды и огня, отмечаемый в весеннее равноденствие. Пятидневные торжества, в ходе которых поклоняются и душам предков, начинаются богослужением и ранее всегда заканчивались коллективной трапезой.

Богослужение у парсов — это коллективное священнодействие, повторение за жрецом определенных слов и жестов, вознесение хвалы божествам зороастризма, а также обряды жрецов у священного огня в металлической чаше, скрытой в огороженном алтаре. Основная часть литургии называется Ясна, есть и другие службы, например почитание хаомы. В ритуальном угощении главные продукты — фрукты, сахар, хлеб. Сохранились в обрядах следы древней экстатической практики.

Инициация — торжественный обряд, совершаемый у парсов Индии жрецами, обычно в храме. Главное в нем — надевание священного шнура — пояса-кушти, а мужчинам — и рубахи-судра.

Едва ли не древнейший комплекс представлений зороастризма и парсизма — о чистоте, ее высшем символе — огне, о похоронном обряде. Осквернению подвержено все, но более всего самое чистое — огонь, вода, земля, жрец, верующий парс. Нечисто все злое, лживое, мертвое (и труп), грязное (отбросы, мусор), чужое. Нечиста кровь, а значит, и женщина в период месячных и родов. Соприкосновение с ритуально нечистым требует ритуального очищения. Для этого разработаны очень сложные обряды: от простого омовения до большого ритуального очищения — барашном.

Страх перед осквернением и необходимость сложного и дорогостоящего очищения породили множество запретов: ограничения в совместных трапезах и купании, в приеме пищи из рук чужаков, в контакте с мусором, с нечистотами — ранее парсы избегали даже выходить из дома в дождь, дабы грязь, смытая с тела, не оскверняла землю.

Но наиболее разработано обрядовое избегание осквернения трупом. Дабы не осквернять чистые стихии, зороастрийцы выработали уникальный похоронный обряд. Специальные могилыцики-насассалары, которых сторонятся все другие парсы, на четвертые сутки после смерти уносят труп в астодаи — каменную башню пяти метров высотой без крыши и с уступами внутри. Там труп закрепляют на площадке-дахма, а после того как его расклюют птицы и кости очистятся от плоти, сбрасывают во внутренний колодец этой башни молчания. После поминок и периода траурного воздержания близкие покойного очищаются омовением и особыми обрядами. В наши дни при запретах (в Иране) или невозможности для широко расселившихся парсов устроить традиционные похороны в дахме хоронят и в земле, точнее, в цементе.