Религиозные аспекты в политической философии П.И.Новгородцева

Правовое государство предполагает, что народ активно участвует в законодательстве, контролирует исполнение законов и самоограничивает государственную власть. Как отмечал Ф. Кокошкин, правовое и конституционное государство являются синонимами, истинное правовое демократическое государства всегда является парламентарным. Парламентаризм выступает в качестве венца конституционального режима. Постепенно русскими правоведами было введено понятие конституционного права. Следует сказать о тех положениях в программе кадетов, которые явно противоречили позициям последовательного демократизма. Например, относительно национального вопроса кадетами была занята позиция, дававшая возможность упрекнуть их в великодержавных устремлениях.

Кадеты, как унитаристы, отказывались от признания права наций и народностей на политическое самоопределение и отделение от России. В программе кадетов есть только место принципу культурно-национального самоопределения (которое предполагало, что национальные языки используются в системе образования, в книгоиздании, судопроизводстве) и в отдельных случаях — областной автономии. Для Польши и Финляндии кадетами признавалась более широкая автономия, однако все равно, она должна была осуществляться в рамках единого Российского государства. Теоретиками Партии народной свободы остро осознавалось возраставшее несоответствие между отжившей свой век политической системой и потребностями реформирования страны. Являясь идеологами либерализма нового типа, кадеты рассматривали как наиболее оптимальную, рациональную основу общественного процесса рыночное хозяйство, поэтому программа кадетов с наибольшей полнотой и последовательностью являлась выражением тенденции капиталистического развития страны на обозримую историческую перспективу. В программе партии кадетов большое внимание уделено экономическим проблемам.

В частности, как уже упоминалось ранее, речь идет об аграрном вопросе. Кадеты исходили из невозможности преобразования экономики и повышения уровня жизни населения без скорейшего решения аграрного вопроса. В программе кадетов было указано, что следует освободить крестьян от общинных пут, создать мелкое самостоятельное крестьянское хозяйство, сформировать рыночную инфраструктуру сельскохозяйственного производства. Также была выдвинута идея об образовании особого фонда из государственных, удельных, кабинетских, монастырских и части помещичьих земель и из этого фонда предполагалось наделять крестьян. Кадеты считали, что без частичного принудительного отчуждения помещичьей земли решить аграрно-крестьянский вопрос в России невозможно (министр внутренних дел П. А. Столыпин, крайне правые и октябристы настаивали на полной неприкосновенности помещичьего землевладения).Согласно рабочей программе кадетов, положение рабочего класса должно было значительно улучшиться, учитывая уровень экономического развития России. Что же касается производительности труда, то, как считали кадеты, она существенно не снизится вследствие изменения политики по отношению к рабочему классу. Далее следует обратить внимание на те меры, которые предлагали кадеты для преобразования народного хозяйства. В рамках данной программы предполагалось: создать при правительстве специальный орган (с участием представителей законодательных палат и деловых промышленных кругов) для того, чтобы разработать перспективный план развития всех отраслей народного хозяйства; пересмотреть устаревшее торгово-промышленное законодательство и отменить мелочную опеку и регламентацию, которые существенно стесняли свободу предпринимательской деятельности; открыть доступ частному капиталу в железнодорожное строительство, горные промыслы, почтово-телеграфное дело и пр.; ликвидировать или сократить нерентабельное государственное хозяйство; расширить внешнюю торговлю, а также организовать консульскую службу. В программе кадетов уделялось внимание и финансовым реформам. В частности, здесь говорилось о расширении бюджетных прав Государственной Думы, организации промышленного кредита и учреждении банка долгосрочного промышленного кредита, создании торгово-промышленных палат. Кадеты требовали изменения финансовой политики в области государственного бюджета в целях снижения непроизводительных по своему назначению или своим размерам расходов и соответственного увеличения затрат государства на действительные нужды народа. Кроме того, партия кадетов настаивала на том, что следует пересмотреть налоговую систему.

Речь идет об отмене выкупных платежей; понижении косвенного обложения и постепенной отмене косвенных налогов на предметы потребления народных масс; реформе прямых налогов на основе прогрессивного и имущественного обложения; введении прогрессивного налога на наследство; понижении таможенных пошлин; государственном общественном содействии кооперации во всех ее видах, обращении средств сберегательных касс на развитие мелкого кредита. Возможно для реализации собственной программы появилась у кадетов после того, как завершилась Февральская революция 1917 года. Аграрная и промышленно-финансовая программа партии нашла отражение в проекте Декларации Временного правительства по экономическим вопросам и объяснительной записке к нему, представленных на рассмотрение кабинета по линии Министерства промышленности и торговли. Учитывая реальную обстановку в стране, кадеты были вынуждены пойти на принятие идеи государственного регулирования и энергично призывали к широкому привлечению иностранного капитала, без которого не мыслили развитие производительных сил в России. В этот период кадеты отказываются от призыва к конституционной монархии, полагая, что Россия нуждается в большей мере в парламентской буржуазной республике западноевропейского типа. Тем не менее, уже в августе 1917 года кадеты вновь приходят к выводу о том, что России нужна монархия. Что же касается участия России в первой мировой войне, то, как считали кадеты, оно необходимо. Согласно мнению кадетов, в ходе войны Россия сможет решить многие важнейшие стратегические задачи. А именно, речь идет о приобретении черноморских проливов Босфор и Дарданеллы и Константинополя. По расчетам кадетов, удовлетворение этих требований должно было способствовать упрочению стратегического положения России, усилению влияния на Ближнем Востоке и Балканах, стимуляции развития экономики страны. Однако широким массам были ненавистны захватнические лозунги, взятые на вооружение Временным правительством.

Известная нота П. Н. Милюкова являлась причиной апрельского правительственного кризиса, что привело Милюкова — министра иностранных дел Временного правительства — к отставке. Народ хотел мира. Крестьяне, составлявшие большую часть населения России, нуждались в земле, тогда как пролетариат хотел уничтожения частной собственности. После февральских событий партия кадетов стремительно теряет свои позиции и авторитет.

Появляются другие партии, с более актуальными программами. Кадеты, ранее занимавшие в Государственной Думе позиции ближе к левому флангу, стали оплотом правых. Их программа, отстаивающая незыблемость принципа частной собственности, передачу крестьянам части помещичьих земель за выкуп, войну до победного конца, привлекала теперь тех, кого страшила и отталкивала революция. Ряды кадетов пополнили царские чиновники, крупные торговцы и промышленники и, что особенно трудно себе представить, черносотенцы с их великодержавным шовинизмом и антисемитизмом. Изменившийся состав кадетской партии, ее идейный облик, борьба против Советов, стремление к установлению военной диктатуры вызывали в народе раздражение и враждебность. Как отмечают авторы книги «Драма российских реформ и революций», в момент отождествления теории и практики либерализм как политическое течение дооктябрьской эпохи оказался несостоятельным, во-первых, потому, что не смог выработать ответ на проблемы, поставленные социальной крестьянской революцией; во-вторых, потому, что либерализму не удалось завоевать массовое сознание; и наконец, в-третьих, кадеты так до конца и не сумели подняться до идеи свержения самодержавия. Октябрьская революция 1917 года привела партию кадетов к полному краху. В своих философских взглядах П. И. Новгородцев последовательно отстаивает позиции классического либерализма и ни разу на протяжении всей жизни не соблазнился социалистическими идеями.

Либерализм допускает вмешательство государства в экономическую жизнь только в той мере, в какой общество не утрачивает контроля над государством, высшей целью которого остается защита прав и свобод граждан. Социализм же допускает свободу в той мере, в какой государство сохраняет контроль над обществом. Метафизическим основанием либерализма остается животворящая творческая свобода. Метафизическим основанием социализма — воля к власти, подкрепленная верой в обладание истиной в последней инстанции. Как выдающийся представитель русского неолиберализма, П. И. Новгородцев дает надёжное обоснование новому либерализму.

Он показывает в нем всю широту и неисчерпаемость идеи правового государства, возможность для нее сочетаться с бесконечно усложнившейся в последнее время материей социальной жизни. Данные П. И. Новгородцев формулы правовой свободы как свободы личного творчества, правового равенства как равенства исходного пункта, также как обоснование положительных прав личности («право на достойное существование») являются в своем роде классическими и выдвигают его, по мнению В. Л. Сандригайло, «на первое место в ряду представителей нового, или социального либерализма не в одной только русской литературе этого политического течения».Таким образом, можно сделать вывод, что в учении нового либерализма П. И. Новгородцева интересует, прежде всего, вопрос о соотношении равенства и свободы личности. Принцип личности признается им нравственной основой общественности, а понятие личности соединяется с двумя основными принципами: свободой и равенством. Дуализм равенства и свободы отражает двойственное положение личности в обществе, ведь равенство предстает неким ограничением свободы, и наоборот, свобода нарушает гармонию равенства. На анализе идеалов правого государства Ж.-Ж. Руссо и классического либерализма он стремился показать, как ошибочно недооценивать истинное соотношение равенства и свободы, чем чреваты перекосы в ту или другую сторону.

Для того чтобы избежать этих перекосов, П. И. Новгородцев предлагает расширенное понимание свободы как свободы, прежде всего, нравственного развития личности, и расширенное понимание равенства как равенства не только политического, но и равенства возможностей для осуществления свободы, т. е. для нравственного развития. Неолиберальная концепция мыслителя явилась отражением его взглядов на личность как нравственную основу общества, нуждающуюся для своего развития в последовательной реализации принципов равенства и свободы. Взгляды мыслителя претерпели изменения после произошедшего с ним религиозного переворота, о чем мы более подробно поговорим в следующем параграфе.

2.2. Православные мотивы в политической философии П. И. Новгородцева.

Итак, как уже отмечалось ранее, в последние годы жизни, когда Новгородцев был в эмиграции, с ним произошел религиозный переворот, связанный с пересмотром философско-правовых взглядов. А именно, если ранее он считал, что единственно правильно и прогрессивно соединение людей в политических партиях отвлеченными узами либерализма и гуманизма, началами равенства и свободы, принципами демократии и правового государства, то после революции в России, которая была основана на полном отрицании данных начал, он стал искать иные основания для данного объединения, а именно, это была преданность русской культуре, русскому народу. Это не означает, что философ отказался от идеи правового государства или отверг демократические ценности свободы и равенства. В действительности в последние годы жизни в связи с глобальными социальными переменами он обнаружил, что необходимо дополнить данные ценности и принципы, обогатить их посредством нового содержания. В качестве такого нового содержания выступили святыни православия. По мнению П. И. Новгородцева, путь автономной морали и демократической политикистал причиной разрушения в человеческой душе вечных связей и вековых святынь. Для П. И. Новгородцева стало ясно, что есть необходимость в новом подходе к жизни, новом отношении к действительности, которое будет основываться на национальном сознании, которое сможет созреть только на фундаменте православной веры под знаменем «восстановления святынь». Новгородцев говорит о принципах православия, в частности, речь идет о взаимной любви всех во Христе и чувстве всеобщей и всецелой взаимной ответственности, которые дадут возможность создания национального государства, объединяющего общество на началах подлинно правового инравственно-христианского характера.

Государственное единство не может обеспечиваться этническим или хозяйственным единением, поскольку такая роль выполняется национальной культурой, национальными святынями, идеалами истины, добра и красоты. По собственным словам П. И. Новгородцева, данная точка зрения не является демократической или теократической, речь идет об «иерократии», т. е. господстве святынь в человеческих отношениях, верховенстве не отдельных лиц, групп или партий, а объективных сверхличных начал, которые только и должны обладать всей полнотой власти в государстве и обществе. Возрождение России П. И. Новгородцев видит, прежде всего, в том, чтобы восстановить «святыни народной души, которая связывает настоящее с прошлым, живущие поколения с давно отошедшими и весь народ с Богом, как жребий, возложенный на народ, как талант, данный Богом народу». Под «восстановлением святынь» П. И. Новгородцев понимает не то, что будут возрождены какие-то внешние формы жизни, быта, а произойдет возрождение душ, религиозно-нравственное возрождение. В целом, религиозный поворот Новгородцева не является чем-то удивительным. Дело в том, что Новгородцев, по крайней мере, в своем литературном творчестве никогда не стоялне отстаивал позиции атеизма, религиозного индифферентизма и (или) агностицизма. Он был сторонником объективного идеализма, а значит, верил, что существует идеальное вечное царство правды и добра. Новгородцев также говорил о том, что есть живой Бог в душе человека. В одной из своих статей, отвечая на критику Е. Н. Трубецкого, Новгородцев прямо говорит о том, что содержание его книги о философии права Канта и Гегеля «ясно указывает на то, что предо мною все время открывался метафизический горизонт».Наконец в статье «Кант, как моралист» Новгородцев говорит о том, что существует «свободная вера нового свободного человека». И.

Ильин, который был учеником Новгородцева, отмечал, что Новгородцев всегда хранил в себе чувство тайны бытия, испытывал мистическое благоговение перед данной тайной. Новгородцев всегда был религиозным человеком. Тем не менее, большинство исследователей сходятся во мнении о том, что религиозно-мировоззренческая революция все же имела место быть. Сущность данного переворота заключалась в том, что философ перешел от половинчатого и непоследовательного утверждения особого типа религиозности — «свободная вера нового свободного человека», которая сочеталась с идеями философского идеализма (причём в разное время и в разных работах Новгородцев различным образом расставлял в этом симбиотическом идейном образовании акценты) к таким ценностям, как православие и воцерковление. Здесь достаточно актуальным является вопрос относительно сущности данной свободной веры. Реконструируя позицию Новгородцева по этому вопросу, необходимо отметить, во-первых, что речь идет о вере, согласованной с научным разумом (здесь русский философ опирается на учение Канта о независимости теоретического и практического разума и о примате второго над первым), и, во-вторых, это вера, в которой религиозность сведена к своеобразной религии нравственности. Вот эта своеобразная религия нравственности, которая может рассматриваться в качестве аналога естественной религии, выводившейся из человеческой природы и не нуждавшейся в авторитете откровения и догмы, для Новгородцева становится источником перехода к традиционной религии, к православию. От зауженной моралистической концепции религиозности, т. е. от религиозности без церкви, без понятий молитвы, мистического опыта, благодати, без духовного сословия, без традиционных и национальных корней и т. д., словом, от перспективы утверждения варианта «религии в пределах только разума», Новгородцев перешёл к традиционной вере, к православному христианству. Также достаточно интересным является вопрос относительно того, что же послужило причиной данной эволюции. И тут важно понять, что в контексте религиозных исканий мыслителя является характерной и существенной тема духовного, общественного и исторического кризиса — кризиса таких ценностей, как правосознание и демократия, кроме того, речь идет о революционном кризисе в России 1917 г. и захвате власти большевиками.

Постепенно Новгородцев убедился, что преодолеть глубокий и многосторонний кризис современной жизни возможно только на христианской почве, если же рассматривать русскую жизнь, то это почва православного христианства. В сфере религиозной проблематики Новгородцев, в целом, дает обстоятельно и оригинальное решение многих проблем и тем. Тем не менее, эти концепции во многом носят незаконченный характер, данный путь Новгородцев не прошел до конца. Новгородцев в эти годы разрабатывал идеи религиозно-национального возрождения как основы преодоления распада общества и культуры, вызванного большевистской революцией, соединения строя либеральной демократии с христианской почвой, христианской социальной философии, оригинальные концепции русской религиозно-философской мысли XIX в. и русской идеи, размышлял о том, какова сущность православного сознания. Данные темы представлены в целом ряде поздних статей. В частности, речь идет о таких работах, как «О путях и задачах русской интеллигенции» (1918 г.), «О своеобразных элементах русской философии права» (1922 г.), «Существо русского православного сознания» (1922 г.), «Демократия на распутье» (1923 г.), «Восстановление святынь» (1926 г.). Непосредственно все новые религиозно-философские представления Новгородцева отражены в статье «О путях и задачах русской интеллигенции», опубликованной в знаменитом сборнике статей «Из глубины» (1918 г.), в которой мыслителем были выделены и противопоставлены два типа интеллигентского сознания — утопический рационализм и сознание органическое, которое основывается на объективном идеализме. Новгородцев говорит о невозможности подлинного общественного созидания без «Божьего дела», которому в равной мере должны служить и интеллигенция, и народ. В связи с этими размышлениями Новгородцев ставит важный вопрос о том, какова природа той объединяющей силы, которая дает возможность сплочения общества в живой организм. На вопрос о природе этой силы Новгородцев отвечает, что великой силе духовного сцепления свойственно образовываться около святынь народных; речь идет о силе Божьего дела, осуществляемого народом в историческом процессе. Но здесь Новгородцевым сделано важное пояснение, касающееся того, что он имеет в виду святыни религиозные, государственные и национальные не какобщеобязательные догматы и единообразные формы, вне которых всё принадлежащее к данному государству и к данной нации отметается и подавляется, а в общем значении того, что это руководящие объективные начала, пред которыми преклоняется индивидуальное сознание, которые оно признает как господствующие над собой. Очевидно, что Новгородцев здесь сталкивается с серьёзной проблемой, каким образом можно осуществить сочетание политического, культурного, религиозного плюрализма с сохранением общественного единства?

Ответ на этот вопрос даётся в духе необходимости признания всеми политическими партиями и религиозными группами данного государства как значимого общенародного достояния и почитании государственного дела, как дела Божия. Новгородцев осуществляет формулировку нового российского общественного идеала, который должен основываться на том, что сочетаются государственно-национальные и религиозные начала с принципами равенства и свободы. Реальная основа нового национального духовного единства — это святыни религиозные, государственные и национальные не в смысле общеобязательных догматов и единообразных форм, а в значении того, что они являются руководящими объективными началами. Для Новгородцевапринципиально важно показать, насколько необходимо объединитьразнородные политические, национальные и культурно-религиозные силы в общегосударственное единство, т. е. важно попытаться добиться объединения либерального принципа признания политико-культурной неоднородности общества и принципаобщегосударственного единства. Принципы общегосударственного единства, государственного дела как дела Божьего, по Новгородцеву, по-своему могут разделяться и почитаться и неверующими. Далее, государство не может принудить всех к единообразному культу, кроме того, в государстве должны утверждатьсяпринципы равенства различных групп, а не отношения господства и подчинения. В конечном итоге Новгородцев полагает, что, уживаясь вместе в дружном союзе гражданского единства, отдельные народности и группы каждая по-своему могут благоговейно чтить свою родину и возносить молитвы Богу. Важным аспектом позднего этапа творчества Новгородцева была идея о том, что культура и государство непосредственно подчинены религии и церкви. Эта идея Новгородцевым рассматривалась в двух аспектах — в историческом (в статье «О своеобразных элементах русской философии права») и в нормативном (в статье «Восстановление святынь»). Если рассмотрение исторического аспекта какой-либо проблематики является преимущественнореконструкцией и описанием фактов (хотя, конечно же, ценностный элемент обнаруживается в тематической направленности познавательного интереса), то в отношении ценностного, точнее нормативного утверждения всегда правомерен вопрос о том, каковы основания выдвинуть какое-то положение как нормативное. Соответственно правомерен вопрос об основаниях последнего утверждения Новгородцева. В статье «Восстановление святынь» Новгородцев отмечает, что в демократическом обществе при том, что отсутствуют абсолютные духовные основы, всё сводится к борьбе различных групп, а это является источником хаоса. В личностной перспективе самое страшное — это опустошение человеческой души.

Новгородцев подчёркивает, что в демократическом обществедуховно беззаконная свобода, в сущности, определяется перспективой самоистребления. Что можно противопоставить этому? По глубокому убеждению мыслителя — только христианскую веру. Разрабатываемая Новгородцевым христианская социальная философия включала в себя положения о том, что высший идеал общественных отношений является свободным единством всех людей во Христе; государство и правоявляются первой ступенью общественного развития, дальнейшее совершенствование общества возможно лишь при условии, что будет реализован общественный идеал, воплощенный в Церкви. Новгородцев также подчёркивал, что высшей формой жизненных отношений является закон Божий, закон любви. Соответственно следует утверждать не фактор раздельного существования нравственности и права (как это формулируется в философии нового времени), а стремиться к тому, чтобы сблизить их на основе подчинения высшему религиозному закону. Разрешение социальных противоречий Новгородцев мыслил не как следствие развития общественных отношений, а в перспективе катастрофы и спасения мира. Заключительное положение христианской социальной философии Новгородцева — призыв не ожидать грядущего рая на земле, а сознавать, что конец света является неизбежным. В соответствии с устойчивой традицией русской религиозно-философской мысли в качестве характерной особенности католицизма Новгородцев рассматривает принцип авторитета церкви. &#.

171;Для католичества таким принципом является, прежде всего, авторитет церкви, как учреждения; тут на первый план выдвигается организация, власть и дисциплина церкви, приемлющая на себя спасение людей. Самым характерным выражением этого принципа является идея теократии. Это, прежде всего, юридическое понимание христианства".И вот, наконец, возникает вопрос о том, каков основной принцип православия. Новгородцев отмечает, что принцип этот является установленным в христианской литературе, однако он не был признан ни православными, ни католиками, ни протестантами. Основной принцип православия есть принцип «взаимной любви всех во Христе». Это означает, что для создания религиозной жизни есть необходимость и в церковной организации, и личнойсвободе, но в первую очередь религиозная жизнь утверждается на «духе взаимной любви, единения во Христе».Православное понимание христианства является преимущественно религиозно-мистическим христианством. В этой связи как особенно важное рассматривается понятие любви.

Любовь в православном истолковании является не только движением человеческой души, актом нравственно-доброй воли (это была бы чисто этическая трактовка любви), но любовью как любовью во Христе, то есть, любовь является даром Божественной благодати, чудом в религиозно-мистическом смысле. Второй важный аспект православного понятия любви во Христе, выделяемый Новгородцевым, представляет собой указание на то, что любовь обладает силой бесконечного расширения, в своём внутреннем идеальном существе и проявлении данная любовь является взаимной и всеобщей, связующей человека невидимой связью со всем человечеством. Следующий важный аспект православного понятия любви во Христе заключается в том, что любовь направлена на просветление человеческого сознания чувством всеобщей и всецелой взаимной ответственности. Это существенная отличительная особенность русского православного сознания, отличающая его от индивидуализма, как протестантизма, так и католицизма. После рассмотрения всех аспектов православного понятия любви во Христе Новгородцев постулирует ещё одну особенность православного сознания — учение о свободе во Христе; оба учения — о любви и о свободе во Христе «связаны друг с другом и одно без другого немыслимо».Новгородцев дает сопоставление двух перспектив — мистической ориентации православия и религиозно-мирской установки католицизма и протестантизма. Ключевой момент в трансформации религиозного сознания западной культуры — это реформация, которая привела к обмирщению религии, «к тому, что христианская мораль стала методикой и дисциплиной ежедневной жизни. Последнее из выделенных Новгородцевым свойств русского православного благочестия — это чаяние Царства Божия. Православному сознанию чуждо отождествление земной Церкви с Царством Божиим. С другой стороны, православное сознание ищет Царства Божия «в порядке реального, но в некоторых особых чудесных условиях достигаемого». Соответственно православное сознание идёт своим путём, несходным с путями католицизма и протестантизма, ибо в отличие от католицизма, полагающего, что Царство Божие осуществляется в истории католической церкви, православие не отождествляет Царство Божие и видимую, земную церковь. А в отличие от протестантизма, отделяющего земную действительность от религиозных чаяний и превращающей религию в частное дело личного сознания, а культуру, общество игосударство в автономные сферы светского строительства, православие утверждает, что Царство Божие осуществимо лишь в последние дни, но вместе с тем оно «освещает незримым светом всё наше земное строительство». В трактовкетемы Царства Божия путь православия проходит между крайностями обмирщения Божественного идеала и отречения от него. Завершая свою последнюю статью, Новгородцев отмечает, что, когда мы через величайшие страдания и испытания откроем в православии сокровища и богатства и проникнем в их существо «тогда и душа России откроется нам, и родина наша снова станет нам открытой и доступной».

Заключение

.

На основании проведенного исследования можно сделать следующие выводы. Творческий путь философа П. И. Новгородцева был достаточно долгим и непростым. На первом этапе он на основе изучения и переработки античной классики, немецкий философии, современной философии права, создает собственную правовую концепция, которая основывалась на идее построения правового государства, поиске общественного идеала и проблеме нравственной личности. Новгородцеву всегда был близок метафизический, а также идеалистический подход к правовой, общественной сфере. Он полагал, что принцип личности представляет собой фундаментальную моральную основу общества и государства.

Политическая философия Н. И. Новгородцева является в высшей степени личностно ориентированной, поскольку в отличие от иных философов права, Новгородцев не оставляет без внимания внутренний мир личности, стремится рассмотреть специфику нравственно-правовых императивов как посредников между личностью и обществом. Наконец, Новгородцев был далеко от того, чтобы рассматривать личность только как часть социальной среды. Личность у него выступает в качестве единственного источника сознательных решений. Что касается государства, то оно ни в коем случае не должно своей деятельностью подавлять свободу личности, ее внутреннее творческое начало. В политической философии Новгородцева именно личность должна определять общественную жизнь, все изменения усовершенствования. Также достаточно актуальным для Новгородцева был вопрос относительно демократии. Как сторонник либерализма, Новгородцев считал, что демократия является поистине замечательной формой правления, тем не менее, не лишенной целого ряда недостатков. Новгородцев никогда не идеализировал демократию, считая, что в современном мире мы можем слишком часто сталкиваться с подделками под нее.

В целом, политическая философия Новгородцева обладает дуалистическим характером. Любое понятие он анализирует и исследует совместно с понятиями противоположными, философ постоянно стремился найти взаимоисключающие и взаимно обусловленные качества. Мораль и право, естественные и положительные нормы, равенство и свобода, основы правового государства и либеральные ценности, идеал и действительность, — цель его философских исканий простирается далеко за пределы этих понятий. К концу жизни П. И. Новгородцеву было суждено пережить мировоззренческий переворот, связанный с религиозной сферой. Ранее мы уже отмечали, что Новгородцев никогда не был атеистом, тем не менее, в его трудах не было цельной концепции религиозной философии. Если на первом этапе творчества Новгородцев говорит об идеале как о трансцендентном абсолютном идеале, который наполняет смыслом общественную и личностную жизнь, то на позднем этапе философ заявляет о том, что есть нечто, что способно вывести Россию из кризисного состояния, а именно — это христианская православная вера. Благодаря этому религиозному перевороту в сознании Новгородцева этот философ разрабатывает собственную концепцию русской идеи, русского православного сознания, которое основывается на всеобщей любви. Вне всякого сомнения, данный мировоззренческий переворот во многом способствовал обогащению концепции нравственной личности, предложенной Новгородцевым ранее. Кроме того, политическая философия Новгородцева становится более христоцентричной, она провозглашает, что не внешние атрибуты, смена власти, политические преобразования способны вывести страну из кризиса, а только духовность, обращенность к вере. В последние годы жизни Новгородцев уделял повышенное внимание роли Церкви в жизни общества, он подчеркивал, что православная религия и Церковь являются интегрирующими факторами, способствующими внутреннему, духовному, а затем и внешнему единению людей. Наконец, в концепции Новгородцева последних лет последовательно доказываются достоинства православного сознания, те черты, которые выгодно его отличают от западного католического.

К сожалению, как справедливо отмечают многие исследователи творчества Новгородцева, этому замечательному философу не удалось в полной мере разработать свою религиозно-политическую философию, придать ей целостность, завершенность, тем не менее, она является значительным вкладом в русскую религиозную философию, в разработку отечественными философами концепции русской идеи как пути к духовному и социальному возрождению русского народа и России в целом.

Список литературы

Алексеев Н. Н. Основы философии права. — СПб., 1999

Алексеев А. С. Начало верховенства права в современном государстве // Вопросы права. 1910.

Кн. II. Альбов А. П., Масленников Д. В., Сальников В. П. Русская философия права // Русская философия: философия веры и нравственности. — СПб., 1997.

Бажов С. И. Философские взгляды П. И. Новгородцева. — М.: ИФ РАН, 2007.

Гессен С. И. Избранные сочинения. М., 1998.

Жуков, В. Н. Социальная философия П. И. Новгородцева: автореферат дис. … кандидата философских наук: 09.

00.03. — Москва, 1993.

Зеньковский В. В. История русской философии, т.т. 1−2. Париж, I948-I950. Ильин И. А. Памяти П.И. Новгородцева // Русская мысль. Берлин, 1924. № IX-XII. Кацапова И. А. Философия права П. И. Новгородцева. Режим доступа:

http://iphras.ru/page49281325.htmКовалевский М. М. Учение о личных правах. — М., 1905.

Кокошкин Ф. Ф. Лекции по общему государственному праву. 2-е изд. — М., 1912.

Матросова Е. Ю. Концепция нравственной личности в философском наследии П. И. Новгородцева: диссертация … кандидата философских наук: 09.

00.03 / Матросова Елена Юрьевна; [Место защиты: Мурман. гос. техн. ун-т]. — Мурманск, 2010.

Некрасов С. И. Русская религиозная философия. — Орел, 2007.

Новгородцев П. И. Избранные труды. М., 2010.

Новгородцев П.И.

Введение

в философию права.

http://constitutions.ru/?p=1965.

Новгородцев П. И. Об общественном идеале.

http://www.magister.msk.ru/library/philos/novgor01.htmНовгородцев П. И. Восстановление святынь.

http://az.lib.ru/n/nowgorodcew_p_i/text_1923_vosstanovlenie_svyatyn.shtmlНовгородцев П. И. Право на достойное человеческое существование. Режим доступа:

http://prometa.ru/projects/humanitarian/11/10/copy_of_0Новгородцев П.И. О путях и задачах русской интеллигенции. Режим доступа: Бажов С. И. Философские взгляды П. И. Новгородцева. — М.: ИФ РАН, 2007.

http://iphras.ru/uplfile/root/biblio/2007/Kacapova,%20Bazhov₁.pdfНовгородцев П. И. Существо русского православного сознания. Режим доступа:

http://az.lib.ru/n/nowgorodcew_p_i/text_1923_pravoslavie.shtmlПлимак Е.Г., Пантин И. К. Драма российских реформ и революций. — М.:АСТ, 2000. С. 273, 281−282.Поляков А. Статья о П. И. Новгородцеве.//Философская энциклопедия. Т. 4. М., 1967.

Программа партии народной свободы (конституционно-демократической). — М., 1917.

Рахшмир П. Ю. Идеи и люди. Политическая мысль первой половины XX века. Пермь, 2001.

Соболев А. В. Павел Иванович Новгородцев // Новгородцев П. И. Об общественном идеале. М., 1991.

Соловьев К. Жизнь и учение П. И. Новгородцева.

http://gefter.ru/archive/14 709.

Струве П. Б. Памяти П.И. Новгородцева // Русская мысль. Прага-Берлин. Кн. ГХ-ХІІ, 1923;1924.

Лосский Н. О. История русской философии. — М., 1991.

Флоровский Г. Пути русского богословия. Вильнюс, 1991.