Содержание цели уголовного процесса: позиции предшественников

Немногие отечественные, в том числе советские, авторы исследовали проблему цели уголовного процесса в монографиях. Несмотря на это, количество посвященной ей литературы достаточно велико^[1]. Часть дореволюционных курсов и пособий к лекциям по уголовному процессу^[2], за небольшим исключением советские курсы и учебники, вышедшие до 1969 г., в той или иной мере рассматривали вопрос о цели уголовного процесса.

Отметим, что разброс мнений о понятии цели уголовного процесса в специальной литературе весьма велик.

Так, ?. Н. Полянский полагал, что целью уголовного процесса является установление «для конкретного случая права государства на наказание и эвентуально тех пределов, в которых оно подлежит осуществлению»^[3]. Полемизируя с авторами, утверждавшими, что названная цель заключается в «разрешении правового спора» между государством и личностью, он, тем не менее, соглашался с ними в том, что суд является защитником гражданина от произвола администрации. Заметим, что отличие позиции ?. Н. Полянского от взглядов его оппонентов, по существу, незначительно и сводится в большей мере к терминологическому различию.

В отечественной литературе была выдвинута и другая концепция цели уголовного процесса, согласно которой ею является борьба с преступностью (М. А. Чельцов^[4], позже С. А. Голунский^[5]). Конечно, борьба с преступностью (противостояние ей) входит в функции-задачи государства. Кто станет с этим спорить, кроме совсем уж «передовых» реформаторов уголовного судопроизводства? Однако если речь идет о выявлении цели именно уголовного процесса, цели, к достижению которой должно стремиться производство, но каждому уголовному делу, со всеми присущими ей особенностями, указанной формулой ограничиться нельзя. Борьба с преступностью ведется не только уголовно-процессуальными средствами и, следовательно, является целью (задачей) не только уголовного процесса.

Не раскрывают специфики целеполагания в уголовном судопроизводстве и суждения, на первый взгляд, полярные, но сходные по сути (противоположности сходятся), высказанные в свое время А. С. Тагером и М. С. Строговичем. Согласно первому, уголовный процесс преследует множество целей^[6], согласно второму — не имеет собственной цели^[7]. В соответствии с этим утверждением М. С. Строгович в ряде публикаций сводил задачи уголовного процесса к задачам суда и правосудия^[8].

Мы полагаем, что при таком подходе смешиваются задачи такой отрасли государственной деятельности, как уголовное судопроизводство, и функции-задачи органа, осуществляющего указанную деятельность. Смешение и вызываемое им снижение научной строгости концепции усиливаются в связи с уподоблением понятий «задачи уголовного судопроизводства» и «правосудие». Безусловно, они находятся в неразрывной связи, но все-таки это разные понятия.

Впрочем, патриарх советского уголовного процесса писал и иначе. В других работах он утверждал, что целью уголовного процесса является установление материальной истины по делу^[9].

Корректность данной позиции вызывает сомнения, которые касаются отнюдь не утверждения, что познаваемая истина должна быть материальной. Это как раз не только правильно, но и нравственно. Безнравственным, на наш взгляд, является мнение о том, что судьбоносные для участников уголовного процесса решения могут выноситься на основе познания формальной истины.

Вместе с тем точка зрения, что цель уголовного процесса — постижение истины по делу, высказывалась и ранее^[10]. По существу, эту же позицию занимали и другие авторы, которые полагали, что цель уголовного процесса можно считать достигнутой после того, как обвиняемому определено справедливое наказание^[11]. По нашему мнению, познание истины в большинстве случаев является conditio sine qua non достижения цели уголовного процесса при производстве по конкретному уголовному делу. Сама же цель — вынесение справедливого приговора или иного справедливого решения, корректировка принятого решения. Такова же высказанная много ранее позиция ?. Н. Розина: «Идет ли речь о правах кредитора и должника или других контрагентов или о праве государства на преследование и наказание преступника, — повсюду цель юрисдикционной деятельности составляет извлечение из фактического материала, добытого судом или предложенного суду, юридических черт, подведение полученных выводов под норму действующего права и авторитетное провозглашение этой нормы для данного случая»^[12]. Следует только учитывать, что ?. Н. Розин ведет речь не об уголовном процессе, а о судебном, по его мнению, объединяющим уголовное и гражданское судопроизводства.

В тех случаях, когда по каким-либо причинам, признаваемым уголовно-процессуальным законом уважительными, постижение истины не имело места (а уголовное судопроизводство как практическая деятельность не может длиться вечно), законодатель предусматривает возможность закончить производство по делу (хотя цель уголовного процесса и не достигнута) вынесением оправдательного приговора или принятием иного решения без указания на виновность лица (вынесение обвинительного приговора по эпизодам и лицам, в отношении которых истина не достигнута, исключается). Такой подход не гарантирует достижения справедливости. Более того, подобное решение в большинстве случаев является как раз несправедливым. Однако необходимость учета иных ценностей и разрешения противоречий между ними посредством компромисса вынуждает законодателя в определенных случаях установить обязательность вынесения решения и тогда, когда цель не достигнута.

После принятия УПК РФ, в котором вместо термина «задачи уголовного судопроизводства» появился «назначение» такового, из большинства учебников уголовного процесса исчезло понятие «цель уголовного процесса»^[13]. Хочется надеяться, что подобные законодательные изменения не приведут к тому, что производство по уголовным делам станет бесцельным.

Поскольку уголовно-правовые отношения со временем приобретают форму уголовно-процессуальных, а затем, как правило, уголовно-исполнительных, постольку достижение цели уголовного судопроизводства призвано обеспечить достижение целей уголовного наказания (наиболее распространенной формы реализации уголовной ответственности).

• [1] См.: Люблинский П. И. Новая теория уголовного процесса // Журнал Министерства юстиции. 1916. № 1; Полянский Η. Н. Цель уголовного процесса. Ярославль, 1919; Его же. Очерки общей теории советского уголовного процесса. М., 1927; Томин В. Т. Понятие цели советского уголовного процесса; Его же. Эффективное уголовное судопроизводство: управленческие, социальные и правовые аспекты. Сыктывкар, 2003; Чельцов М. А. Цель уголовного процесса и организация окончательного производства. Киев, 1925; Строгович М. С. Принципы советского уголовного процесса // Советское право. 1927. № 1; Якуб М. Л. Демократические основы советского уголовно-процессуального права. М., 1960 и др.
• [2] См., например: Розин Η. Н. Уголовное судопроизводство; Фельдштейн Г. С. Лекции по уголовному судопроизводству. М., 1915.
• [3] Полянский Η. Н. Цель уголовного процесса. С. 21; Его же. Очерки общей теории советского уголовного процесса. С. 44.
• [4] Чельцов-Бебутов М. А. Советский уголовный процесс. Вып. 1. Харьков, 1928. С. 6.
• [5] Советский уголовный процесс / под ред. Д. С. Карева. М., 1953. С. 7.
• [6] Тагер А. С. О предмете и пределах науки об уголовном суде // Право и жизнь. 1924. № 1. С. 53.
• [7] Строгович М. С. Проблемы уголовного процесса // Проблемы уголовной политики. Кн. 2. М., 1936.
• [8] Строгович М. С. Уголовный процесс. М., 1934. С. 15; 1935. С. 18; 1936. С. 36; Его же. Учебник уголовного процесса. М., 1938. С. 50.
• [9] Строгович М. С. Принципы советского уголовного процесса. С. 95, 97; Его же. Уголовный процесс: учебник. М., 1946. С. 14.
• [10] Чельцов-Бебутов М. А. Цель уголовного процесса и организация окончательного производства. С. 1.
• [11] Советский уголовный процесс / под ред. Д. С. Карева. М., 1968. С. 12.
• [12] Розин Η. Н. Уголовное судопроизводство. С. 3.
• [13] Одно из немногих исключений: Уголовный процесс России: учебник / А. С. Александров [и др.]; науч. ред. В. Т. Томин. М., 2003.