Отечественная экономическая мысль в период противостояния двух мировых систем

В результате изучения главы 10 студент должен:

знать

• • историю формирования и функционирования хозяйственного механизма плановой экономики:
• • основные теоретические положения, закономерности и проблемы, характеризующие экономику коллективистского типа;
• • наиболее важные философско-экономические и методологические концепции, объясняющие возможность и необходимость формирования экономики, подчиненной сознательному и целенаправленному управлению;

уметь

• • ориентироваться в основных положениях отечественного экономического наследия 1950−1990 гг.;
• • анализировать особенности плановой экономики, баланса натурально-вещественного и денежного кругооборота факторов производства, противоречия движения продукта в натурально-вещественной и денежной форме;
• • использовать наиболее важные методические приемы, выработанные отечественными экономистами в 1950—1990 гг., в историко-сравнительном анализе современных экономических институтов;

владеть

• • методами историко-экономического анализа экономических явлений и процессов;
• • приемами синтеза и обобщения экономических фактов, выявленных на основе сравнительного анализа.

Теоретическое обоснование путей повышения эффективности общественного воспроизводства в Советском Союзе в период образования мировой системы социализма (1950;1970).

Вторая мировая война 1939−1945 гг. значительным образом изменила мир. Военно-экономические мероприятия способствовали усилению регулирующей роли государства в странах с капиталистической экономикой. Сотрудничество Советского Союза с ведущими странами Запада, прежде всего США и Англией, способствовало не только взаимопониманию, но и отработке механизмов взаиморасчетов с фирмами и организациями по кредитам и поставкам. В отличие от привычного товарообмена, где деньги выступают в качестве некоего эквивалента, опосредующего взаиморасчеты с элементами бартера и клиринга, в годы войны СССР был ограничен в возможностях рассчитываться с США и странами Британского содружества наций продукцией традиционного экспорта. В этих условиях советское руководство, дипломаты и торговые представители за рубежом обсуждали широкий круг вопросов рыночного механизма образования стоимости и ценообразования. Теоретические и практические проблемы, имеющие жизненно важное значение, не могли не оказать влияния на концептуальные положения разрабатываемой в СССР политической экономии социализма.

В выступлении на совещании в ЦК партии в январе 1941 г. И. В. Сталин впервые высказал положение о необходимости учета действия объективных экономических законов, в частности закона стоимости, при социализме. Поскольку еще в предвоенный период данное признание расценивалось бы как «ревизия» (отступление) от фундаментальных основ социалистической экономики, Сталин подчеркнул, что закон стоимости действует в советской экономике «в преобразованном виде». Результаты этого совещания были опубликованы лишь в 1943 г. в редакционной статье «О преподавании политической экономии» в журнале «Под знаменем марксизма». Но это заявление, учитывая напряженную, а позднее — военную обстановку, не повлекло за собой существенных изменений как в преподавании политической экономии в вузах, так и в научных статьях, публикуемых в теоретических журналах. Таким образом, существовало определенное расхождение между абстрактно-теоретическими и прикладными постулатами советской экономической мысли.

Активизация теоретических исследований в сфере действия объективных экономических законов социализма была инициирована после войны в связи с образованием «Восточного блока» — союза стран, провозгласивших целью экономических реформ построение социалистического общества. СССР как лидер социалистического лагеря, противостоящего капитализму, должен был выработать соответствующую экономическую теорию. Начиная с ноябрьской дискуссии 1951 г. по проекту учебника «Политическая экономия» и вплоть до конца 1980;х гг., советские ученые-экономисты совместно с политэкономами социалистической ориентации других стран разрабатывали теоретические основы реального социализма. Нельзя утверждать, что этот процесс был окончательно завершен вместе с крушением социализма в СССР и восточноевропейских странах.

Экономическая мысль, развивавшаяся более 80 лет, является составной частью мировой экономической мысли и представляет интерес как с теоретической, так и с практической стороны. Она получила дальнейшее продолжение при переходе лидерства в развитии теории и практики социализма от бывшего СССР к Китайской Народной Республике и ряду латиноамериканских государств.

О ходе изучения теоретических проблем социализма, последующих трансформациях в области теории и практики можно судить по вузовским учебникам политической экономии, вышедшим в 1950;е гг. Характер этих изданий — довольно точный показатель состояния экономической науки, по крайней мере, господствующих в ней представлений. Их анализ позволяет делать вполне объективные выводы о направлениях и общем уровне исследований в рассматриваемой области.

Особенно важной послевоенной проблемой было обоснование закономерностей перехода к социализму стран, попавших в сферу влияния СССР. Так, в учебнике «Политическая экономия», подготовленном Институтом экономики АН СССР в 1954 г., народно-демократические преобразования в восточноевропейских странах характеризовались как антиимпериалистическая революция буржуазно-демократического типа, перерастающая в социалистическую революцию. Антифашистский характер буржуазнодемократических революций в странах «советского блока», их антимонополистическая направленность, мирное перерастание демократических преобразований в социалистические и особенности народной демократии как государственной формы в данном учебнике не анализировались. Отмечались лишь постепенность установления диктатуры пролетариата и особенности, обусловленные использованием опыта и помощи СССР, отсутствием длительной гражданской войны и необходимости проведения политики военного коммунизма. Макет данного учебника был подготовлен И. Д. Лаптевым, Л. А. Леонтьевым, К. В. Островитяновым, А. И. Пашковым, Д. Т. Шепиловым и Я. Ф. Юдиным. В дискуссии по обсуждению макета учебника приняла участие широкая группа ученых — экономистов и философов. Материалы дискуссии составили 15 томов, но не были опубликованы в прессе.

Участниками дискуссии была подготовлена «Справка о спорных вопросах, выявившихся в ходе дискуссии по проекту учебника политической экономии», которая была разослана лицам, приглашенным на совещание 7 февраля 1952 г. В конце 1952 г. И. В. Сталин ответил на поднятые в «Справке» проблемы в своей брошюре.

" Экономические проблемы социализма в СССР" В этой же брошюре помещены ответы на ряд писем ученых, поступивших в его адрес, связанных с обсуждением проекта учебника. Отмечая отличительные черты экономических отношений между социалистическими странами и международного социалистического разделения труда, авторы учебника по «Политической экономии» 1954 г. рассматривали международное экономическое сотрудничество, отправляясь от выдвинутого И. В. Сталиным тезиса о распаде единого мирового рынка на два параллельных.

Соответственно выглядела и структура учебника. Он включал следующие главы: «Экономический строй европейских стран народной демократии», «Экономический строй Китайской Народной Республики», «Экономическое сотрудничество социалистических стран» (мировой социалистический рынок, характер экономического сотрудничества, основные формы экономического сотрудничества). В третьем издании того же учебника (1958) авторы выделили специальную главу «Мировая социалистическая система хозяйства», в которой были представлены вопросы теории и практики в связи с образованием Совета экономической взаимопомощи социалистических стран (СЭВ). Мировая социалистическая система хозяйства характеризовалась как новый тип международных отношений, более полно определялась сущность координации экономического развития социалистических стран.

Это был базовый учебник, в соответствии с которым экономические вузы могли разрабатывать учебные курсы в соответствии со своей спецификой. Так, в учебнике, выпущенном издательством «Высшая школа» в 1960 г. под редакцией М. Атлас, была предпринята попытка проанализировать формирование и развитие мировой социалистической системы как естественноисторический процесс и очертить его этапы. В этом учебном пособии давались определения социалистической системы мирового хозяйства, международной специализации производства, координации народнохозяйственных планов. Специализация и кооперирование производства и координация планов рассматривались как формы экономического сотрудничества, ставился вопрос о закономерностях мировой социалистической системы, давалась полная характеристика народной демократии как особой формы социалистического государства.

Следующим шагом в освещении экономических проблем мировой социалистической системы явился «Курс политической экономии» под редакцией Н. А. Цаголова (1963). Его авторы ввели понятие «мировое социалистическое хозяйство». Вопрос о международном социалистическом разделении труда был выделен в самостоятельную главу и рассмотрен в связи с проблемой повышения экономической эффективности общественного производства. Однако наиболее сложной проблемой оставались вопросы ценообразования, поскольку мировой социалистический рынок был планово-регулируемым, а международный — нет. Ввиду того, что в большинстве стран народной демократии с конца 1940;х — начала 1950;х гг. была введена государственная монополия на внешнеэкономическую деятельность, исследования, посвященные изучению процессов ценообразования на социалистическом рынке, были актуальны не только в СССР, но и за его пределами.

Начиная с 1958 г. в основе контрактных цен на рынке социалистических стран лежали мировые цены, «очищенные» от влияния конъюнктурных факторов капиталистического рынка. Однако в 1950—1960;х гг. появилось стремление обособиться от мирового рынка, создать параллельный социалистический рынок и возникло предложение перейти во взаимной торговле на собственную базу цен, которая ориентировалась бы на средние издержки производства внутри стран, входящих в СЭВ. Поскольку в мировую систему социализма входили не самые передовые в экономическом отношении страны, отрыв цен от условий мирового рынка нес в себе определенную угрозу. Обособленность рынка социалистических стран вела к коллективной автаркии, к консервации издержек производства на стабильно низком уровне и, как следствие, к неконкурентоспособности производимых товаров. «Коллективное руководство» в лице коммунистических партий видело эту угрозу и на своих международных совещаниях неоднократно ставило перед экономистами задачу разработки системы экономических мер и механизмов по контролю качества, проведению единой научно-технической политики и внедрению инноваций.

Относительная стабильность мировых цен до середины 1970;х гг. давала возможность странам СЭВ договариваться об уровнях своих цен один раз в пять лет (перед очередной пятилеткой). Однако скачок мировых цен на топливо и сырье в 1973 г., к которому страны СЭВ — импортеры этих продуктов — оказались не готовы, показал ограниченность данного метода корректировки цен. Поэтому в 1975 г. была достигнута договоренность о «скользящей базе мировых цен», т. е. об установлении контрактных цен на каждый год как средней величины за предшествующий пятилетний период. Такой подход позволял смягчать резкие ценовые скачки на мировых рынках, но он имел и отрицательные стороны. Изменение цен для субъектов разделения труда — это сигнал обратной экономической связи, стимул приспособления технологии к более эффективному способу удовлетворения конкретных потребностей. Отставание контрактных цен СЭВ от мировых цен наносило ущерб принципу взаимовыгодности.

В связи с этим особо актуальным стал вопрос об использовании единой валюты. В начале 1960;х гг. была предпринята попытка создания коллективной валюты стран СЭВ, подкрепленная образованием Международного банка экономического сотрудничества (МВЭС), а затем и Международного инвестиционного банка (МИБ). Во взаимных расчетах стал использоваться переводной рубль, официальный курс которого был приравнен к советскому рублю. Однако переводной рубль не смог в полной мере выполнить функцию коллективной валюты. Он обращался практически лишь в двустороннем товарообороте на строго клиринговой основе и в рамках заранее установленных стоимостных контингентов обмена. Сверх этого на переводной рубль нельзя было купить нужные покупателю товары, обменять его на национальные или международные валюты. Поэтому он фактически не выполнял функций накопления и мировых денег. Кредит в переводных рублях реализовывался лишь тогда, когда страна-кредитор выделяла одновременно товарные ресурсы на сумму кредита.

Превращение переводного рубля из расчетной денежной единицы в действенную коллективную валюту стран СЭВ требовало предварительной реализации ряда предпосылок. Необходимы были, в частности, его привязка к курсам национальных валют и обеспечение эмиссии за счет коллективного фонда этих валют, создаваемого в МВЭС путем взносов стран СЭВ, а также использование в международном товарном обращении наряду с переводным рублем национальных валют. Это позволяло внедрить систему балансирования взаимной торговли стран СЭВ на многосторонней основе. Например, советское предприятие могло использовать свое активное сальдо в расчетах с фирмой какой-либо социалистической страны для оплаты своих обязательств другим партнерам в другой стране, покупая (продавая) на переводные рубли ее национальную валюту. Возникла также и проблема обратимости переводного рубля в валюты мирового рынка.

Международный кредит в рамках СЭВ предоставлялся, как правило, либо государствами друг другу, либо коллективными банками.

Кредиты МВЭС были предназначены для обеспечения внешнеторгового оборота. В 1987 г. объем расчетов между странами — членами СЭВ через МВЭС составил 222,1 млрд переводных рублей. Банк предоставлял два вида кредитов: расчетный (для погашения взаимной задолженности по товарообороту на срок до 30 дней), исходя из 2−3% годовых, срочный (для расширении товарооборота и решения отдельных сезонных задач на срок от шести месяцев до трех лет) из расчета от 3,2 до 5%.

Кредиты МИБ шли на строительство, реконструкцию и расширение объектов, представляющих взаимный интерес для стран — членов СЭВ. Этот банк давал среднесрочные кредиты (до пяти лет) из расчета 3% годовых. Таким образом, страны СЭВ выступали то как заимодавцы, то как заемщики (в зависимости от их уровня промышленного развития). Советский Союз был основным заимодавцем, за ним шли Восточная Германия и Чехословакия. Предоставлявшиеся кредиты состояли либо из золотых займов и займов в твердой валюте, либо из средств производства, материалов и машин для ключевых отраслей промышленности, либо из предметов потребления, когда спрос на эти предметы не мог быть удовлетворен внутренним производством. Они не только способствовали быстрой индустриализации многих из восточноевропейских стран, но и позволяли в некоторые годы ликвидировать узкие места, которые ставили под угрозу экономический рост и стабильность.

С 1957 г. в СССР были внесены следующие изменения в систему планирования:

• — ощутимо увеличились вложения в производство предметов потребления;
• — большое внимание стало уделяться не только оптимальному использованию имеющихся ресурсов, но и наиболее эффективному распределению капиталовложений;
• — государственные планы стали менее детализированными; они определяли лишь общие цели, предоставляя нижестоящим инстанциям (региональным экономическим советам, местным властям) больше свободы в принятии решений о реализации вложений в промышленность или в строительство;
• — в области сельского хозяйства влияние государства на инвестиции стало более слабым; с одной стороны, коллективным хозяйствам было предоставлено право самим решать, что и сколько производить, а с другой — были упразднены машинно-тракторные станции, в результате чего решения о закупках сельскохозяйственного инвентаря перешли к колхозам.

Таким образом, появился значительный объем вложений, которые не были подчинены прямому контролю со стороны государства, оставаясь объектом косвенного контроля (директивные указания государственным строительным предприятиям; политика цен на средства производства, поступающие в сельскохозяйственный сектор; кредитная политика).

Данные изменения имели определенную направленность на более тесное развитие координационных планов социалистических стран под эгидой СЭВ. Реализовывалась тенденция к тому, чтобы распределять инвестиции между этими странами с учетом их природных ресурсов, сравнительных издержек производства и потребностей. Поскольку объем инвестиций зависит не только от темпов развития экономики, которые стремится определить государство, но и от возможностей финансирования вложений путем сбережений предприятий и населения, то предприятия стали получать бо? льшую самостоятельность в использовании собственных средств.

Страны, образующие мировую социалистическую систему, не были, кроме СССР, Восточной Германии и Чехословакии, индустриально развитыми странами. Это создавало проблемы в общем подходе к инвестиционной политике.

Во всякой экономике образование капитала зависит от двух факторов: от побуждения к инвестированию, которое его стимулирует, и от сбережений, которые его обусловливают. Какая же в этом двойном аспекте складывалась ситуация в странах, ставших на путь ускоренной индустриализации? Есть некоторые общие правила, которые действуют независимо от того, применяются ли рыночные или командно-административные способы воздействия на инвестиционную активность.

При рассмотрении экономики страны, вставшей на путь индустриализации, можно было бы предположить, что побуждение к инвестированию будет выступать как мощный фактор, поскольку имеется весьма значительный спрос на капитал. Однако это побуждение ограничено малой емкостью внутреннего рынка и дефицитом покупательной способности. Емкость рынка нельзя рассматривать ни в денежном, ни в демографическом контексте; его не следует понимать и в географическом смысле, поскольку емкость рынка есть функция производительности и объема производства, которые, в свою очередь, зависят от силы капитала. Получается знаменитый «порочный круг бедности» в экономике стран, отставших в индустриальном и социальном развитии. Такая ситуация объясняется слабостью внутренних инвестиций: всякое создание капитала в какой-либо сфере деятельности может быть ограниченным или бесплодным, потому что малая емкость рынка и негибкость спроса при очень низких уровнях реального дохода увеличивают риск, связанный с вложениями, вещественный объем которых при переходе к индустриальной модели экономики оказывается весьма значителен.

Эта ситуация проясняет также и то, почему международная кредитная деятельность концентрируются, как правило, на экспортной деятельности и почему она носит характер «ростовщической экономики». Чтобы кредиты имели производственную направленность, одни экономисты предлагают проводить политику диверсифицированного (сбалансированного) роста, которая может реализоваться путем вложений во взаимодополняющие отрасли; другие напротив, выступают за концентрированный рост («большой натиск»), который выгоден в ступенчатой экономике, где привлекаются значительные средства для развития некоторых секторов (инфраструктуры, транспорта, тяжелой промышленности). Исторический опыт показывает, что самая эффективная политика заключается в том, чтобы создавать «полюсы развития», из которых будет «излучаться» прогресс всей экономики.

Если удается преодолеть недостаточность побуждения к инвестированию, можно ли найти аналогичное решение для преодоления трудностей в области сбережений? Почти полное отсутствие сбережений в значительной мере объясняется бедностью и слабостью реального дохода. Тем не менее и здесь положение не совсем безвыходно. Можно применить различные способы увеличения национального дохода и ориентации его части на образование капитала. В странах с аграрной экономикой существует скрытая безработица; изрядная доля населения, занятого в сельском хозяйстве, может быть оттуда выведена, и при этом сельскохозяйственное производство не сократится. Именно в этой скрытой безработице содержатся потенциальные сбережения, тоже скрытые. Если крестьяне-производители будут продолжать кормить своих родственников-непроизводителей, но те будут заняты на работах, связанных с инвестированием, то скрытые сбережения превратятся в действительные сбережения, так как непроизводительное потребление излишка сельского населения станет производительным. Надо будет лишь поддерживать потребление крестьян-производителей на стабильном уровне и организовать мобилизацию излишков средств существования: провести налогообложение не только пахотных, но и закрепленных земель, как это было сделано в период коллективизации в Советском Союзе; ввести систему обязательных поставок сельскохозяйственной продукции в натуральном выражении, при которой «коллективное хозяйство» становится не только формой коллективной организации труда, а прежде всего инструментом для тех или иных сборов продукции.

Ситуация меняется, если речь идет о малонаселенных странах, где нет скрытых безработных. Поэтому образование капитала может там быть реализовано лишь путем технической модернизации и повышения уровня сельскохозяйственного производства, что позволяет высвободить рабочую силу, необходимую для работ по оборудованию и оснащению промышленности. Источником сбережений выступает в таком случае рост сельскохозяйственного производства без снижения уровня потребления.

Таким образом, в малонаселенных странах предварительным условием индустриализации выступает улучшение положения в сельском хозяйстве; напротив, в перенаселенных странах индустриализация нужна для поглощения излишка непроизводительной рабочей силы в сельском хозяйстве.

Однако в эпоху, когда кино, радио, телевидение и пресса формируют в сознании людей стандарты более высокого уровня жизни, чем это возможно в условиях национальной экономики, образование сбережений описанным выше способом наталкивается на дополнительные препятствия. Стремление подражать американскому или европейскому образу жизни выражается в эффекте «хочу жить хорошо здесь и сейчас». Люди хотят больше потреблять импортных продуктов и изделий, весь рост дохода идет на потребление, и формируется такой спрос на досуг, товары и услуги, который ограничивает экспорт. К факторам, сдерживающим внутренние накопления, добавляется еще и нарушение платежного баланса, рост внешней задолженности, израсходованной непроизводительно.

Экономическая история зафиксировала два решения этой проблемы: радикальная изоляция, как она практиковалась Японией в конце XIX в. и как она была решена в СССР, для которого «железный занавес» имел не столько идеологическое, сколько экономическое значение; или же международные трансферты доходов, межправительственные ссуды или дары, которые выражают собой на международном уровне политику перераспределения доходов. Однако формирование инвестиционных капиталов может увенчаться успехом лишь при условии, что все сообщество действующих лиц понимает роль и смысл ограничения высокого уровня потребления и нивелирования доходов. Оснащение экономики самым высокоэффективным оборудованием окажется безрезультатным, если для его использования не найдутся компетентные работники, создающие обстановку, благоприятствующую инновациям, и стремящиеся к прогрессу. Планирование инвестирования в целях будущего развития предполагает техническое, интеллектуальное и социальное образование и воспитание людей. В связи с этим уместно вспомнить мысль Альфреда Маршалла о том, что материальное богатство мира можно быстро заменить другим, если оно будет разрушено, но не идеи, благодаря которым оно было создано. Если все-таки будут утеряны идеи, а не материальное богатство, вот тогда оно пропадет насовсем и мир впадет в нищету.

В период до образования мировой системы социализма Советский Союз применял «правило 20%»; часть национального дохода, идущая на инвестиции, никогда не была ниже этого процента, а в некоторые годы достигала 25%. В начале индустриализации это создавало серьезные технические проблемы в экономике, где распределение вложений между секторами и выбор тех или иных проектов, подлежащих инвестированию в рамках какой-то одной производственной отрасли, определяются иными соображениями, чем соображения, связанные с рентабельностью вложений. В рыночной экономике, как известно, собственники и менеджеры сопоставляют между собой предельную эффективность капитала и процентную ставку. Но в советской экономике уровень процентной ставки имел минимальный характер (в целях сокращения издержек, не носящих производительного характера), и использовалась она в виде штрафных санкций за нецелевое использование кредитных средств.

Чтобы сделать выбор среди проектов, подлежащих инвестированию, причем сделать его так, чтобы достичь заданной цели, советские экономисты разрабатывали критерии «хозяйственного расчета». Для выработки единой формулы для всех сфер деятельности в 1958 г. в Москве была созвана конференция на тему об эффективности капиталовложений, а в 1960 г. были обнародованы официальные инструкции о методах, которые следует применять для определения эффективности вложений.

При определении сроков службы техники и времени замены ее на новые образцы подсчитывалось время амортизации, или срок возмещения фондов, выделенных для двух (конкурирующих) проектов и ежегодные расходы по эксплуатации. Срок возмещения сопоставляется с нормативным, или плановым, сроком, установленным Госпланом СССР на основе статистических наблюдений и данных, касающихся новой техники. Из проектов выбирались те, которые обеспечивали более короткий срок возмещения или равный запланированному сроку. Определялся коэффициент относительной эффективности вложения по конкурирующим проектам, т. е. величина, обратная сроку возмещения по каждому из проектов. Ее сравнивали с нормативным коэффициентом для рассматриваемой промышленной отрасли. Проект, требующий выделения более значительных фондов, избирался лишь в том случае, если коэффициент относительной эффективности был меньше или равен величине обратной сроку возмещения.

Можно заметить, что при таком подходе не принималось во внимание эшелонирование во времени тех преимуществ, которые дает каждый вариант (не производилась «актуализация» проектов). Кроме того, отсутствовал коэффициент минимальной эффективности для всей экономики: коэффициент подсчитывался по отраслям. Однако планирующие органы, принимая то или иное решение, касающееся промышленности, учитывали возможные последствия этого решения для экономики в целом (например, суммы, которые придется вложить в дополняющие отрасли промышленности) и по меньшей мере учитывали немедленные и наиболее значительные последствия. Вышеназванные критерии были распространены не только на капитальное строительство и промышленность, но и на внешнюю торговлю и на отрасли, производящие продукты-заменители. С 1960 г. были разработаны и внедрены коэффициенты эффективности, показывающие рост чистого продукта на единицу вложений.

Таким образом, критерии эффективности вложений стали выходить за рамки выбора вложений внутри какого-либо сектора и стали распространяться на распределение вложений между различными секторами экономики. Эта экономическая политика планового руководства экономикой не только вела к смягчению ранее существовавшего режима планирования, но и возросшее стремление оптимально распределять вложения в экономику; при этом возникали некоторые новые аспекты в финансировании вложений.

Если в децентрализованной, капиталистической экономике объем и структура инвестирования в значительной степени зависят от суммы имеющихся в наличии средств финансирования и от условий, при которых эти средства могут быть мобилизованы, то в плановой экономике таких сдерживающих факторов финансирования вложений было гораздо меньше или во всяком случае они действовали иначе.

Действительно, если государство владеет большей частью производственных мощностей и само принимает программы вложений в зависимости от целей производства, то финансовое планирование ставит своей целью выделение необходимого фонда накопления и условий распределения его между различными секторами экономики. При этом органы, планирующие инстанции, определяли «фонд заработной платы» и делали это таким образом, чтобы он соответствовал потреблению определенной части национального дохода. Отсюда следует, что себестоимость продукции, полученной в результате труда, оказывается ниже своей стоимости и, следовательно, ниже цены на нее, устанавливаемой с учетом этой стоимости. Тем самым производственные единицы и единицы, осуществляющие обмен, получают выручку, которая выше их издержек производства: полученное сальдо образует плановую «прибыль». Если планирование было точным, то масса прибыли в идеале равнялась фонду накопления.

Прибыль производственной единицы частично оставалась на предприятии, а частично шла в государственный бюджет, на социальные и другие нужды.

Если фонд заработной платы был завышен или если расходы населения превышали предложение предметов потребления и услуг, в централизованной экономике прибегали ко второму способу воздействия, который заключался в повышении цен в целях восстановления равенства между покупательной способностью населения и стоимостью произведенных предметов потребления. Он, как правило, не применялся, за исключением военных периодов. Чаще использовались добровольные займы или иные виды косвенного обложения доходов. Но в целом до 1970;х гг. фонд заработной платы практически соответствовал фондам, выделенным на потребление.

Как известно фонд накопления складывается из различных форм сбережений. Их можно подразделить на бюджетные сбережения, сбережения государственных предприятий, сбережения коллективных хозяйств и личные сбережения. Бюджетные сбережения, определяемые как сумма расходов на основные, фиксированные вложения и бюджетных излишков, служили в экономике СССР главным источником кредитования вложений; государственные финансы играли решающую роль в образовании основного капитала. Основная часть бюджетной выручки поступала от налога с оборота, который выплачивали государственные предприятия, а также в бюджет, как было сказано выше, шла часть прибыли предприятий. Эти два источника давали свыше 60% бюджетных доходов. Налоги, взимаемые с сельскохозяйственных производителей, составляли лишь небольшую часть поступлений в казну государства, как и налоги на доход частных лиц. При этом Закон, принятый 7 мая 1960 г. Верховным Советом СССР, предусматривал прогрессивное снижение налогов на зарплаты и оклады.

Фонды, мобилизуемые бюджетом, передавались предприятиям не в форме возвратных ссуд, а в форме дотаций в целях инвестирования. Эта передача осуществлялась специализированными банками, которым поручалось контролировать материальную часть вложений и соответствие их вложениям, предусмотренным планом.

В Советском Союзе и в странах народной демократии бюджетная часть сбережений в общей сумме сбережений имела тенденцию к уменьшению в пользу главным образом сбережений государственных предприятий. Такая эволюция имела три основные причины:

• — повышение уровня самофинансирования на государственных предприятиях;
• — приоритет политики технической модернизации существующих предприятий перед политикой строительства новых предприятий, что вызывало сокращение передачи фондов от существующих предприятий новым предприятиям через посредничество бюджета;
• — сокращение бюджетных дотаций предприятиям вследствие реформ цен, что устраняло дефицит и повышало прибыли.

Сбережения государственных предприятий включали в себя ресурсы, остающиеся в распоряжении предприятий после вычета из их валовой прибыли выплат в бюджет (налога с оборота и части прибылей). Они представляли собой запас средств на амортизацию и часть чистой прибыли предприятия, остающейся в его распоряжении. Эта часть возросла после «реформы Косыгина» 1970;х гг., поскольку считалось, что благоприятное соотношение между реализованными прибылями и суммой, остающейся у предприятия, служит стимулом для роста производительности труда.

Сбережения колхозов составлялись из сумм, предназначенных для неделимых фондов, и вкладов в эти фонды, производимых членами колхоза в форме труда по строительству хозяйственных зданий и сооружений. К этим двум элементам следует добавить чистое увеличение запасов продукции хозяйства, включая скот, а также чистое увеличение ликвидности хозяйства. Поскольку колхозы не получали бюджетных дотаций для финансирования своих вложений, эти сбережения вместе с банковским кредитом составляли главный источник финансирования вложений. Был установлен минимальный и максимальный уровень денежных доходов, которые должны идти на сбережения и выплачиваться в неделимый фонд.

Как известно, личные сбережения (семей и индивидуальных производителей) включают в себя главным образом «сбережения в виде собственности», т. е. увеличение движимого и недвижимого имущества, денежных сбережений, увеличение финансовых средств (рост вкладов в сберегательные кассы, свободно обмениваемой наличности и свободно продаваемых ценных бумаг). Начиная с 1970;х гг. отмечался рост личных сбережений в Советском Союзе и во многих социалистических странах. Причин тому было несколько: увеличение реального индивидуального дохода, увеличение предложения предметов потребления длительного пользования и постоянно проводимое снижение цен на них, а особенно — развитие жилищного строительства для частного сектора и значительное приращение количества и номенклатуры предметов оборудования, производимых для частных лиц.

Доля этих различных форм сбережений в совокупных сбережениях менялась в зависимости от доли национального дохода, которая идет на инвестиции. В начальной фазе планового развития бюджетные сбережения, выделяемые на финансирование вложений в промышленные предприятия, росли в ущерб сбережениям в сельскохозяйственном секторе и частным сбережениям. На стадии принятия программы «развитого социализма» эти две формы сбережений увеличивались одновременно с ростом самофинансирования государственных предприятий, но затем стали их значительно опережать. Рост личных сбережений происходил на фоне значительного улучшения международных связей, роста хозяйственной кооперации с социалистическими странами, развития обмена специалистами и туристами.

Провозглашенный руководством страны «всемерный рост благосостояния» советских людей, должен был найти свое воплощение в более быстром развитии потребительского сектора и сферы услуг. Значительное расширение ассортимента производимых материальных благ и услуг предполагалось достичь на пути развития товарного рынка, т. е. фондирование планово распределяемых ресурсов и лимитированное распределение потребительских товаров через посредство закрытых магазинов («распределителей») практически было сведено на нет. Однако остаточные проявления дефицита и ограниченность ассортимента производимой товарной продукции вызывали большее раздражение населения, чем это было на заре индустриализации. Советские экономисты активно участвовали в дискуссиях о «дефиците» и «товарном производстве» как имманентных сущностях социализма.