На окраинах городской культуры

Переселение в город коренным образом меняет жизнь людей. Перенаселенность городов затруднила близкие отношения людей, сделала их более разобщенными. Соседи, живущие в одном доме, порой совсем незнакомы друг с другом. Потребность в привязанности практически не встречается. В городе с миллионным населением человек чувствует себя изолированным и одиноким. Зачастую деревенские мигранты пытались создать в городе оазисы сельской культуры, ярким проявлением чему служат замкнутые сообщества городских дворов — очевидных аналогов сельской околицы. Их нравы отражали закрытый деревенский мирок.

Первое поколение сельских мигрантов — всегда маргиналы. С одной стороны, они воспитываются в семье, где родители, представители старшего, чем они, поколения все еще остаются носителями патриархального уклада. С другой — они деятельно общаются и взаимодействуют, как на работе, так и на отдыхе, с представителями своего поколения, городской молодежью, давно адаптированной к новой культуре и выступающей ее активными проводниками. Только дети детей первых мигрантов приобретают привычки и вкусы городской молодежи. Лишь у этой генерации дезаптация сменяется адаптацией. Неспособность по-новому структурировать свое время и окружающее пространство выталкивает мигрантов первой волны и их потомков из городского контекста в маргинальные ниши, туда, где концентрируются шайки, банды, группировки, тусовки и т. п. В сложно разветвленном и не поддающемся личному контролю городском общении маргинал, равно как и подросток, превращается в большого ребенка, ищущего покровительства и крайне упрощенного общения с четким ролевым расписанием. Так формируются рекруты для девиантной среды.

Поскольку в России урбанизация началась позже, чем в Западной Европе, и проходила более быстрыми темпами, здесь не успевали аккумулироваться городская культура, откладываться культурные пласты. Они перемешивались, неправильно формировались и деформировались. Массовый приток из села в город в 1920—1930;е гг. на фоне гигантских потерь кадрового пролетариата на фронтах Гражданской войны приводил к депролетаризации промышленности. Поступив на городское предприятие, крестьяне сохраняли деревенское отношение к труду и с неохотой проходили школу индустриализации. Русское предприятие выступало не только школой воспитания новых, но и нередко рассадником старых привычек. В городах возводились промышленные гиганты, куда вчерашние крестьяне несли мелкобуржуазную (по выражению большевиков) культуру. В отличие от традиционной для Европы крестьянской культуры, пережившей фазу распада общинной психологии и зарождения индивидуалистической, русский крестьянин все еще сохранял патриархальные пережитки.

Ситуация еще более усложняется, если параллельно миграции из села в город происходит периодическое обновление городского населения. К сожалению, в период революции 1917 г. и последующих двух войн — Гражданской и Второй мировой — городской состав российского общества обновлялся более чем наполовину. Вымывались не только живые носители традиций, способные передавать ценности городской культуры от одного поколения к другому, но, что еще хуже, уничтожались творцы этих самых ценностей. Дворянство и интеллигенция всегда выступали не только эталонными группами, но и создателями высокой городской культуры. От них пошли университеты, библиотеки, театры, музеи. Когда из социальной структуры вымываются целые страты, располагающиеся в верхней и самой престижной части социальной пирамиды, то вакантные места занимают представители менее образованных слоев. Если вымывается высший класс, то нишу занимают выдвиженцы из средних слоев. Однако в катастрофические периоды истории страны вымываются, как правило, сразу несколько слоев. В таком случае вакантные места занимают представители низшего класса, ибо только они стоят следующими на очереди (рис. 9.3).

Рис. 9.3. Два варианта миграционного воздействия на городскую культуру:

а — городская культура нарушается; б — городская культура разрушается Революцию 1917 г. совершали не средние, а низшие слои рабочего класса. Массы бывших крестьян, не устроившихся в городской жизни, послужила социальной базой большевиков. Революционная жестокость, крайняя ненависть городских бунтарей к состоятельным горожанам, возможно, явились следствием их неадаптированности к новой культуре и новому сообществу.

Формальные показатели численности городского населения? России (73%) на самом деле завышают оценку урбанизации за счет сельских пригородов. В нашей стране множество малых городов и окраин средних городов не имеют надлежащих бытовых удобств. Так, насчитывается 70 городов, где удобства есть менее чем в одной трети жилого фонда, в 122 центрах этими плодами цивиизации обеспечено от одной трети до половины жилья, еще в 225-до двух третей. Таким образом, 40% российских городов имеют сельское или полусельское обустройство. Лишь 143 из 1098 городов России обеспечены канализацией на 95−100%. В малых городах без канализации живет около половины населения. В средних городах (50−100 тыс. жителей) канализации не имеет 21% жилого фонда, а 10% лишено ее даже в городах-миллионерах.

Ученые провели исследования и доказали, что из 73% городского населения лишь 59% живут в городских условиях, 14% - в сельских. Россия по этим показателям вполне сопоставима с Латинской Америкой. В итоге ученые пришли к такому выводу: сельский образ жизни многих горожан и их полукрестьянская психология дают основания полагать, что процессы урбанизации в России еще не закончились. Значительную часть россиян, даже и живущих в городской местности, можно относить к категории городских жителей лишь формально^[1]. По своей поздней, но быстрой урбанизации Россия близка к среднеразвитым странам, демографически же она ближе к Западу (Т. Г. Нефедова, А. И. Трейвиш).

• [1] См.: Нефедова Т. Г. Городская сельская Россия // Демоскоп Weekly: Электронная версия бюллетеня «Население и общество». 2004. 1−25 января. № 141−142.