Сущность, содержание и формы правореализации

Реализация права есть часть, более высокая ступень его действия. В механизме действия права так или иначе присутствует широкий спектр нормативных и ненормативных явлений, начиная с самой управляющей подсистемы и заканчивая результативными действиями правомерного и активного характера. Некоторые из таких явлений находятся за пределами непосредственного содержания правореализации. Вполне возможны случаи, когда правовая норма действует, оказывает какое-то влияние на сознание граждан, однако по каким-либо причинам фактически не реализуется.

Обычно реализация права трактуется как воплощение его предписаний непосредственно в правомерном поведении. Речь идет именно о конкретных правомерных действиях, а не об общественных отношениях, поскольку моменты окончания правореализации и правового регулирования не совпадают и правомерные действия сами выступают «как средство, точнее одно из средств регулирования общественных отношений»^[1]. Последнее утверждение не бесспорно.

Конечно, роль правомерного поведения в правореализации велика. Но категория «общественные отношения» значительно богаче, нежели категория «правомерное поведение». Общественные отношения, являясь объектом правового регулирования, выступают затем в ходе реализации права в качестве формы и содержания осуществляемой деятельности, причем как в идеальном, образном, так и в реальном, фактическом виде. Они возникают и существуют «идеально», пока складываются и функционируют в образе той модели, которая намечена в соответствующей правовой норме, и наполняются живым содержанием, когда данная модель находит конкретное жизненное воплощение в реальном поведении участников этих отношений. Объяснение же правореализации только через непосредственно правомерное поведение ведет по существу к тому, что за ее пределами остаются и идеальные формы бытия регулируемых правом общественных отношений, и все те виды фактического волеизъявления их участников, которые не подпадают под понятие правомерного поведения. Вряд ли надо доказывать, что правореализация органически включает в себя субъективные права, юридические свободы, юридические обязанности или полномочия, которыми наделяются участники регулируемых общественных отношений. Давно замечено, что способом бытия государственной воли в праве являются не только формы се выражения — нормативные акты, по и права, обязанности участников регулируемых отношений. При «соприкосновении» реализуемой правовой нормы с определенными жизненными ситуациями образуются указанные правовые явления, составляющие юридическую форму (точнее — идеальную, образную фазу) возникающего при этом общественного отношения, и как раз здесь берет свое начало реализация нормы права. Правомерное же поведение имеет место позднее, в рамках возникшего общественного отношения, в результате сообразования его участниками собственного волеизъявления с уже имеющимися у них правами, свободами, обязанностями и полномочиями.

Поэтому следует признать более конструктивной позицию, сторонники которой существо правореализации усматривают в воплощении в общественных отношениях того, что провозглашается государственной властью в качестве правовых норм^[2]

В волевом плане при реализации права в регулируемых общественных отношениях воплощаются: 1) государственная воля, выраженная в соответствующих правовых нормах, и 2) соотнесенная с ней индивидуальная воля непосредственных участников этих отношений.

Государственная воля находит свое воплощение в тех юридических формах, в которых складываются регулируемые отношения, индивидуальная — в конкретных действиях субъектов правореализации. Согласованность индивидуальной воли с государственной, их общая направленность способствуют единству юридического и фактического содержаний этих общественных отношений.

Итак, реализация права по своей сущности есть воплощение в регулируемых им общественных отношениях возведенной в закон государственной воли, а также чаще всего и соотнесенной с ней индивидуальной воли непосредственных участников этих отношений.

Характеристика реализации права будет недостаточной, если ограничиться выявлением ее сущности. Установление сущности правореализации вскрывает то главное, чем этот процесс фактически является; исследование се содержания предполагает рассмотрение системы важнейших ее составных элементов, теснейшим образом взаимосвязанных.

В содержательном плане под реализацией правовых норм надо понимать воплощение в регулируемых ими общественных отношениях всего того, что в этих нормах заложено. Под этим углом зрения реализация права предстает перед исследователем как определенная система взаимосвязанных, идущих друг за другом в строго определенной последовательности разнообразных целостных участков воплощения в общественных отношениях возведенной в закон воли правящих кругов, заключенной в каждом структурном элементе реализуемой правовой нормы. Речь идет о воплощении в общественных отношениях как самих общих масштабов поведения, предусмотренных в диспозициях норм права, так и их велений относительно цели, субъективного состава, требуемых жизненных ситуаций и средств государственного обеспечения, если в этом есть необходимость. Общие правила, трансформируясь в субъективное право, юридическую свободу, юридическую обязанность или в полномочия, вместе с велениями по поводу цели, субъектного состава и требуемых жизненных ситуаций воплощаются в общественных отношениях, регулируемых диспозициями правовых норм, а веления относительно средств государственного обеспечения, превращаясь в меры юридических ответственности, восстановления, ничтожности, превенции или поощрения, — в общественных отношениях, упорядочиваемых их санкциями. И те и другие отношения наполняются живым содержанием, когда их участники, сообразуя свое фактическое волеизъявление с имеющимися правами, свободами, обязанностями и т. д., совершают правомерное или даже специально поощряемое поведение^[3]

В зависимости от характера осуществляемого правомерного поведения выделяют следующие формы реализации права:

• — соблюдение как воздержание от совершения запрещенных правом действий, когда необходимо лишь сообразовывать свои поступки с требованиями запрещающих норм права;
• — использование как активное осуществление правомочия; в этом случае необходимо по своему желанию осуществить субъективные права собственными действиями;
• — исполнение как активное претворение в жизнь возложенных на коголибо обязанностей, прямо предусмотренных нормой права; в этом случае обязанность считается исполненной, если она выполнена вовремя, в надлежащем месте и надлежащим образом.

Соблюдение запретов, использование субъективных прав, исполнение юридических обязанностей, представляют собой варианты сообразования собственного поведения непосредственно с требованиями правовых норм, т. е. реализацию в форме саморегуляции. В юридической литературе она получила наименование «непосредственная реализация права»^[4]

Однако в ряде случаев правореализация не может начаться или быть доведена до конца без вмешательства государственного органа, без индивидуально-правового регулирования. Подобный вариант «опосредствованной» реализации сопряжен с правоприменением, заслуживающим отдельного рассмотрения.

В связи с разграничением двух видов реализации права — непосредственной и опосредованной уместно затронуть проблему прямого действия Конституции РФ. Часто прямое действие конституционно-правовых норм в юридической литературе отождествляют с их действием, понимаемом в широком смысле. Именно действие Конституции РФ может быть как непосредственным, так и опосредованным (через Конституционный Суд РФ, суды общей юрисдикции и другие правоприменительные органы), причем в реальном процессе осуществления конституционных положений между этими формами существует тесная взаимосвязь и взаимозависимость. Все случаи реализации конституционно-правовых норм, когда она сопряжена с юридической деятельностью и направляется не только собственно реализуемым положением Конституции, но и опосредована решением какоголибо органа, с точки зрения чистоты терминологии не может рассматриваться как проявление прямого действия Конституции. Используемое словосочетание «прямое применение Конституции» для характеристики деятельности судебных органов также лишено смысловой нагрузки, ибо любая реализация права, сопряженная с правоприменением (т.е. деятельностью судебных органов), давно получила наименование «опосредованная». Это не умаляет значения деятельности органов судебной власти по применению положений Конституции РФ, но не позволяет с общетеоретической точки зрения рассматривать такую деятельность как форму прямого действия Конституции.

В свою очередь, прямое действие Конституции включает в себя все формы реального влияния входящих в нее положений непосредственно на сознание, психику людей и непосредственно на все общественные отношения. Об этом влиянии в широком смысле речь может идти безотносительно к тому, входят ли данные отношения в настоящий момент в предмет конституционно-правового регулирования. В узком смысле категории «прямое действие Конституции» под ней следует понимать лишь те случаи ее непосредственного влияния и осуществления, которые связаны с конкретной активностью граждан, других адресатов Конституции в политико-правовой и социально-экономической сферах, когда каждый может наиболее выгодно использовать положения Конституции для осуществления своих законных интересов^[5]. Частная жизнь, альтернативная гражданская служба, свобода передвижения, выбор места жительства, достоинство личности, равенство перед законом и судом и многие другие жизнеобеспечивающие блага — все это предмет непосредственного действия Конституции. Однако и в области государственного устройства, состава федерации, компетенции государственных органов, организации и деятельности Конституционного Суда, в области использования права законодательной инициативы, а также по вопросам деятельности иных государственно-правовых институтов существует специальное конституционное требование прямого действия^[6].

Именно конституционная новелла о том, что Конституция РФ имеет прямое действие (ст. 15), создаст впервые в истории российского конституционализма ситуацию, когда воплощение в жизнь конституционно-правовых норм не должно всецело зависеть от законодательной, исполнительной или судебной власти. Именно в гаком качестве Конституция превращается в мощный практический инструмент непосредственного воздействия на конкретные общественные отношения, поведение людей, деятельность их разнообразных объединений.

• [1] Ткаченко Ю. Г. Методологические вопросы теории правоотношений. М., 1980. С. 119.
• [2] Актуальные проблемы теории государства и права: учеб. пособие / отв. ред. Р. В. Шагиева. С. 331.
• [3] Фаткуллин Ф. Н. Г^юблемы теории государства и права. Казань, 1986. С. 254—257.
• [4] Назаренко Г. В. Теория государства и права. М., 1998. С. 117.
• [5] Актуальные проблемы теории государства н права: учеб. пособие / отв. ред. Р. В. Шагнева. С. 333.
• [6] Венгеров А. Б. Прямое действие Конституции: правовые, социальные, психологические аспекты // Общественные науки и современность. 1995. № 5. С. 53—54.