Начало «холодной войны» в европе (1945-1955 гг.)

Германский вопрос.

Особое значение для нормализации обстановки в мире в первые послевоенные годы имело, разумеется, решение «германского вопроса». И именно неспособность СССР и США наладить сотрудничество в деле решения этого вопроса после 1945 г. подтолкнула две «сверхдержавы» к «холодной войне». Нет ничего удивительного в том, что именно поверженная Германия — с ее колоссальным людским, экономическим и технологическим потенциалом, а также с ключевым геополитическим положением в центре Европы — оказалась в центре внимания держав-победительниц. Всем было ясно, что от того, какой ответ Вашингтон, Лондон и Москва дадут на «германский вопрос», зависит не только прочность Антигитлеровской коалиции, но также судьбы Европы и всего мира.

Однако сразу после прекращения военных действий в Европе ничто не предвещало российско-американского конфликта вокруг Германии. Ведь Потсдамская конференция «большой тройки», казалось, заложила прочные основы сотрудничества держав Антигитлеровской коалиции по германской проблеме.

Согласно решениям Потсдамской конференции руководителей СССР, США и Великобритании, для управления Германией как «единым экономическим целым» создавался Контрольный совет, который и должен был проводить в жизнь общую политику относительно горной промышленности, сельского хозяйства, заработной платы и цен, внешней торговли Германии, ее денежной, банковской и налоговой систем, репараций, транспорта и коммуникаций. Предполагалось также, что Контрольный совет будет контролировать равномерное распределение основных товаров между различными зонами.

А во время Ялтинской конференции Президент Ф. Д. Рузвельт фактически согласился с тем, что советская сторона должна получить с Германии до 10 млрд долл, репараций. В ходе переговоров советской, американской и британской делегаций в Лондоне в рамках репарационной комиссии стороны пришли к общему мнению, что из общей суммы немецких репарационных платежей СССР и Польша должны получить 50%, Великобритания и США — 40%, а остальные страны — члены антигитлеровской коалиции — 10%. В принципе в Вашингтоне были согласны и с тем, что советская сторона должна получить до 25% демонтированного союзниками в Руре оборудования.

С самого начала, однако, Контрольный совет оказался неспособным управлять Германией как единым экономическим целым. Командующий американскими силами в Германии в 1940;е гг. генерал Люсиус Дюбиньон Клей вспоминал: «Хотя советские представители поддерживали в принципе создание центральных административных органов, они не собирались позволять этим органам сломать межзональные барьеры или же предоставить ресурсы Восточной Германии в общий пул ресурсов… Они рассчитывали на то, что мы будем финансировать дефицит и примиримся с их политикой репараций из текущего производства»^[1].

В словах Л. Клея был определенный резон. Дело в том, что восточные районы «Третьего Рейха», занятые советскими войсками, были до войны житницей Германии, и отказ советских оккупационных властей отправлять сырье и продовольствие в западные индустриальные регионы поставили германскую экономику в крайне тяжелое положение. Но данным на 1935 г., из регионов, занятых впоследствии советскими войсками, па Запад Германии поступило 883 тыс. т пшеницы, 476 тыс. т ржи, свыше 1 млн т картофеля, 354 тыс. т муки, 450 тыс. т сахара, 217 тыс. т молока, около 3,5 млн т бурого угля, свыше 1 млн т поташа, свыше 1,25 млн т глинозема.

В результате советской политики США и Великобритания своими продовольственными поставками фактически субсидировали не только свои, по и советскую зоны оккупации, и, главное, и без того нестабильная финансовая система послевоенной Германии все более погружалась в пучину инфляции и дефицитов. Между тем общее экономическое положение и в Германии, и в Европе оставалось отчаянным: речь шла уже не о нормальном экономическом развитии континента, а о спасении его населения от голода и холода. Действительно, ежедневный рацион среднего немца в британской оккупационной зоне упал в то время до 1000 калорий, что было в 2,5 раза ниже нормы.

Постепенно Вашинггон начал склоняться к мысли о том, что сотрудничество с советской стороной не помогает, а, напротив, препятствует достижению целей политики США в Германии. Уже в мае 1946 г. по распоряжению Л. Клея была прекращена отгрузка оборудования из американской зоны оккупации в счет репарационных поставок для Советского Союза. Американские военные власти были согласны возобновить поставки оборудования советской стороне только при условии, если Москва будет рассматривать Германию как единое экономическое целое, однако изоляционистский подход Москвы к германской проблеме не претерпел изменений. Очевидно, что советская сторона опасалась засилья в советской зоне оккупации американских монополий, чему советская административно-командная экономика, да к тому же ослабленная войной, совершенно не могла противостоять. Однако результатом обструкционистской позиции советской стороны стало достижение договоренности об объединении американской и британской зон оккупации 5 сентября 1946 г. «Бизония», как известно, стала экономическим прообразом сепаратного западногерманского государства.

Фактически это означало паралич деятельности Контрольного совета; примерно с середины 1946 г. и до 20 марта 1948 г., когда деятельность Коитрольного совета была окончательно свернута, он постепенно превращался из рабочего органа в дискуссионный клуб, на заседаниях которого бывшие союзники обвиняли друг друга в расколе Германии.

• [1] Clay L. Decisions In Germany. New York: Doubleday and C°., 1950. P. 123.