Утрата права расторжения

Еще две статьи, которые (следуя логике ст. III.-3:508 DCFR) должны были бы быть «зеркальными» («симметричными»), но таковыми все-гаки не стали — это ст. 119 и 139 проекта CESL. Общее правило, установленное в их первых пунктах, едино: не использовал право расторжения в разумный срок после возникновения — значит, потерял его. А вот исключения из него отнюдь не одинаковы. По п. 2 ст. 119 покупатель ни при каких условиях не может утратить права расторжения, если он является потребителем или если продавец даже не предложил ему исполнения. С продавцом иначе: по п. 3 ст. 139 он сохраняет право расторжения договора независимо от собственного статуса, но при всяком существенном нарушении со стороны покупателя, например при неуплате им покупной цены. А что же делает п. 2 ст. 136? Оказывается, особо описывает условие утраты продавцом права расторжения по мотиву предвидимого нарушения (по ст. 136 проекта CESL). Основание это… тождественно общему основанию утраты права расторжения — неиспользование своего права в разумный срок со дня возникновения. Систематическое толкование ст. 119 и 139 приводит нас, стало быть, к любопытному выводу: покупательское право расторжения по мотиву предвидимого нарушения (ст. 116 проекта CESL) не может быть утрачено.

Двухлетний и шестимесячный сроки

И DCFR (п. 2 ст. IV.A.- 4:302), и проект CESL (п. 2 ст. 122) «обрубают» возможность «тягаться» по поводу таких недостатков, об обнаружении которых покупатель не уведомил продавца в двухлетний срок, исчисляемый с момента фактической передачи ему товаров. Разница в том, что норма DCFR универсальна, т. е. касается любых покупателей (как, кстати сказать, и п. 2 ст. 477 ГК РФ), а норма проекта CESL адресована только покупателям-коммерсантам — участникам сделок типа В2 В. На покупателей, обладающих статусом потребителей, двухлетний срок никакого влияния не оказывает — обнаруживай себе недостатки когда хочешь (хоть через десять лет после получения товара), вот только придется доказывать, что они возникли по причинам, за которые отвечает продавец. А вот к шести, месячному сроку обнаружения недостатков с момента перехода риска^[1] оба акта — и DCFR (п. 2 ст. IV.A.-2:308), и проект CESL (п. 2 ст. 105) — относятся одинаково, считая его применимым только к договорам с участием потребителей. Наш ГК аналога такому — шестимесячному (гарантийному) — сроку вообще (даже для потребителей) не знает: возможность его установления всецело оставлена им на усмотрение участников сделки (см. п. 2 ст. 470, п. 2 ст. 476 и п. 5 ст. 477 ГК РФ).

Погашение натуральных денежных обязательств

Пункт 5 ст. 128 проекта CESL — опять же, кажется, единственная норма, позволяющая кредитору по задавненному денежному обязательству при отсутствии иных распоряжений должника на сей счет и отсутствии между ними обязательств цивильных засчитать полученную от должника сумму в погашение такого обязательства.

Смежно-продажные услуги

Статьи 147−158 (составляющие одновременно и часть V, и гл. 15) проекта CESL представляют собой нормы уникальные, встречающие себе лишь незначительные соответствия среди общих положений DCFR и их правил об оказании услуг как таковых. Ни один (насколько нам известно) правовой акт до сего времени не пытался дать особого регулирования так называемым смежно-продажным услугам, т.е. услугам, невозможность заказа которых в значительной мере обессмысливает приобретение товаров или цифрового контента. Так, домохозяйки прекрасно знают, что некоторые предметы домашней обстановки недостаточно просто купить — электрическую или газовую плиту необходимо подключить к системам электроснабжения, а стиральную или посудомоечную машины — еще и к системам водоснабжения и канализации. Так же обстоит дело со всякого рода программным обеспечением — его недостаточно просто купить, по еще нужно и установить (инсталлировать) па персональный компьютер. Совершение продавцом товаров (поставщиком цифрового продукта) либо нанятыми им лицами действий по монтажу, установке, инсталляции, наладке, запуску, тестированию и технической поддержке товаров или цифровых продуктов, необходимых для их повседневной эксплуатации по назначению, или же оказание названными лицами помощи покупателям в их самостоятельном совершении — и есть те самые услуги, которые принято именовать сопутствующими или смежными продаже, а также сопровождающими продажу.

На вопрос о том, в чем смысл специального регулирования именно этой группы услуг, думается, должен каждый ответить для себя сам. Я объяснил бы этот феномен и, так сказать, догматически, и практически. Догматическая сторона заключается в столь тесной связи данного рода услуг с продажами и предметами продаж, что одно просто немыслимо без другого. Тот факт, что от «прибавления» сопутствующих продаже услуг к этой самой продаже договор о последней не изменяет своей юридической природы — т. е. остается «чистым» договором продажи, не превращается в договор смешанный — является юридическим выражением этой связи. Ну, а практическое объяснение, думается, лучше всего дадут п. 2−4 ст. 155 проекта CESL — нормы, объясняющие, почему же разделение товаров и цифровых продуктов со смежными им услугами все-таки сохраняется (несмотря на «смежность» последних). Смежность — смежностью, но особенности услуг никуда не деваются, в свойствах товаров и цифровых продуктов не исчезают и не растворяются.

• [1] Предполагается, что за несоответствие, обнаруженное в этот срок, отвечает продавец.