Устная история. 
Теория и методология истории

Под устной историей понимается научная дисциплина, обладающая собственным методом исследования — интервью, с помощью которого осуществляется фиксирование субъективного знания отдельной человеческой личности об эпохе, в которой жил человек. Это направление основано на записи (как правило, с применением аудиои видеотехники) устного рассказа очевидцев тех или иных событий, воспоминаний на заданную тему.

Термин «устная история» был введен еще в 1852 г. Барба д’Оревилли (1852), однако получил распространение во второй половине XX в. после публикации работ профессора Колумбийского университета Аллана Невинса. Последний в 1948 г. организовал исследование по устной истории, посвященное пионерам сейсмологических и морских геофизических исследований. В дальнейшем устная история наиболее активно привлекается историками точных и естественных наук. В последнее время в связи с осознанием того, что от нас уходят ветераны военного поколения, а также из-за отсутствия широкого доступа для ученых к документам по истории локальных войн, военные историки все чаще обращаются к методам устной истории.

В российской науке устная история имеет давнюю традицию. Записи воспоминаний, рассказов ветеранов и т. д. начали вестись еще в XIX в., однако использовать аудиотехнику при таких записях стали только во второй половине XX в. Распространение устной истории как особого научного направления происходит в последние годы.

Как метод исторической науки устная история позволяет сохранить свидетельства непосредственных участников исторических событий, «маленьких людей», которые в официальных источниках фигурируют только в качестве статистических единиц, а часто и вообще забыты. Благодаря устной истории прошлое предстает через мировоззрение рядовых участников исторического процесса.

С помощью методов устной истории мы имеем возможность собрать мнения рядовых «творцов истории», и тем самым сделать пусть маленький, но все же реальный шаг к достижению более полного, адекватного знания о прошлом. Таким образом устная история выполняет еще одну функцию — охранительную. Благодаря ей мы можем сохранить свидетельства современников, которые в противном случае будут утрачены навсегда. Особенно это касается эпох и сюжетов, изучение которых было под запретом или производилось только по тенденциозным, официальным источникам.

Особенно востребованы методы устной истории в случаях, когда после произошедших событий почти не остается других источников, кроме впечатлений и свидетельств, отпечатавшихся в человеческой памяти. Это касается прежде всего следующих сюжетов:

— военная история, особенно история «непопулярных войн» и локальных конфликтов;

история маргинальных слоев общества, не владеющих письменной культурой и не оставляющих собственных письменных источников (например, беспризорников, мигрантов и т. д.);

• — этническая история, особенно сельских социумов, а также малых народов;
• — история политических репрессий и социальной борьбы, часто зафиксированная только в материалах официальных следственных дел, что делает ее однобокой. Без устной истории и мемуаров мы не узнаем точки зрения репрессированного, нам придется удовлетворяться только версией следствия;
• — история неофициальных политических и религиозных течений, сект, которые, как правило, практически не документируют свою деятельность;
• — гендерная история и история частной жизни.

Необходимо подчеркнуть, что при использовании материалов устной истории требуется определенная осторожность при изучении фактической истории прошлого. Личное восприятие человека субъективно, и факты могут быть искажены в силу политической, классовой, национальной и религиозной тенденциозности, слабой информированности и т. д. Зато источники, полученные методом устной истории, востребованы для изучения человеческого сознания разных периодов и его трансформации, отражения в нем тех или иных исторических событий. Они дают богатый материал для исследований по исторической антропологии, микроистории, истории ментальностей, истории повседневности, истории частной жизни, исторической психологии и других историко-антропологических направлений.

Данный исследовательский метод имеет ряд особенностей. Прежде всего, это высокая степень субъективности материалов, полученных в результате интервьюирования. Ведь рассказчик не просто добросовестно вспоминает и излагает то, что вспомнил. Он при этом как бы переживает прошлое заново и неизбежно «забывает» что-то «неудобное» для себя, а что-то, напротив, делает центральным местом своего рассказа, хотя в действительности степень объективной значимости данных событий может быть незначительной. Рассказчик своим повествованием как бы творит историю, создает ее, моделирует прошлое в соответствии с мировоззрением, политическими и культурными установками, особенностями биографии и социальной роли, психологическим настроем и психическим состоянием. При этом отношение к событиям у автора воспоминаний может изменяться, и не факт, что в 70 лет человек воспроизведет реальные эмоции, мысли, чувства, которые когда-то обуревали его как современника событий 40—50-летней давности.

Имея дело с рассказами живого человека, нельзя забывать о свойствах характера и темперамента рассказчика. Так, человек, склонный к депрессии или разочарованный в жизни, скорее всего не станет разукрашивать радужными красками свою биографию и не обратит внимания на позитивные моменты в описываемых событиях или явлениях. Или же, наоборот, дополнит рассказ разными фантастическими деталями и подробностями, изображая себя героем и мудрецом в качестве психологической компенсации за пережитые в прошлом неудачи. Все вышесказанное называют произволом рассказчика, и это характерно для любого устного свидетельства.

Есть и другая проблема: проговоренный рассказчиком текст подвергается мощному воздействию со стороны интервьюера. Он может направлять ход повествования вопросами, задает эмоциональный тон опроса, может сознательно провоцировать своего собеседника или же уводить его в сторону от каких-то тем. Высказываниями и даже выражением лица он способен задать эмоциональную оценку того, что слышит, и это заставит рассказчика либо ориентироваться на нее, либо попытаться опровергнуть. Устная история в какой-то мере — продукт совместной деятельности рассказывающего и того, кому рассказывают.

При расшифровке записи и ее переводе с диктофона на бумагу у историка возникает соблазн подредактировать, подправить текст, сделать его «более правильным» — и в смысловом отношении, и в грамматическом. При этом ученый выступает как бы соавтором текста. И это привносит в него много субъективных элементов, умаляет значение рассказа как исторического источника.

Перед исследователем также встает проблема так называемых «матричных текстов» — когда респондент выдает за свое мнение, переживание или личное свидетельство стандартный, чуть ли не официальный текст, который он усвоил и считает собственным мнением. Эффект от использования подобных матричных текстов иногда бывает просто поразительным: ученые доказали, что часть мемуаров об истории революции и гражданской войны на самом деле основаны на поздних художественных фильмах (например, «Чапаев», «Ленин в Октябре»).

Важно также учитывать отражение гендерных, этнических и политических проблем в устных свидетельствах, по «какую сторону баррикад» находился респондент. Важен здесь и менторский аспект: нередко автор воспоминаний специально строит свой рассказ, чтобы «поучить» современное поколение, высказать мысли, наболевшие оценки нынешней жизни и ситуации в стране через противопоставление современному «негативу» «позитивной» истории своего поколения (или наоборот, противопоставить своей загубленной государством судьбе молодежь наших дней, не понимающую своего «счастья»).

Отдельная проблема в устной истории — авторство документа, получающегося в результате транскрибирования интервью. И здесь важно, чтобы выделяемые при транскрибировании смысловые фрагменты, паузы, пустоты, эмоциональный фон совпадали с тем, что действительно было проявлено респондентом при интервьюировании, а не субъективным восприятием корреспондента. Транскрибирование, таким образом, выступает первым этапом интерпретации, толкования документа. Учитывая, что другие историки будут пользоваться в основном текстами, переведенными в письменную форму, а не аудиозаписями, очень велика степень ответственности создателя этой письменной формы — фактически он выступает соавтором респондента.

Как проводить интервьюирование Исследователь, организующий и проводящий интервью, называется корреспондентом, а человек, у которого берут интервью, — респондентом. При проведении интервью необходимо соблюдать следующие методологические рекомендации:

• — провести предварительную работу с респондентом, заранее познакомить его с вопросами, чтобы он смог пережить первичную эмоциональную оценку, продумать свой ответ;
• — задать эмоциональный фон рассказом о важности задачи, обрисовать возможную аудиторию читателей создаваемого текста так, чтобы респондент был воодушевлен значимостью поставленной перед ним задачи и постарался максимально соответствовать требованиям интервьюера;
• — составить вопросник таким образом, чтобы вопросы косвенно перекрывали друг друга и тем самым позволяли проверить степень искренности и объективности рассказа респондента;
• —для опроса использовать аудиотехнику, однако это не должно быть навязчивым. Лучше всего подойдет небольшой, не бросающийся в глаза диктофон, чтобы респондент не чувствовал себя скованным перед микрофоном или камерой, иначе он может быть неискренним;
• — в ходе беседы задавать не наводящие, а уточняющие вопросы, избегать навязывания респонденту тех или иных оценок и следить, чтобы каждый сообщаемый им факт был понятен и истолкован;
• — при расшифровке записи обязательно производить транскрибирование, то есть помечать все паузы, особенности реакции респондента, буквально воспроизводить все его слова и выражения, не подвергая текст даже грамматическому редактированию;
• — при расшифровке записи указывать дату записи, дату расшифровки, кто производил запись и расшифровку, к кассете прилагать распечатку интервью на бумажном носителе.

Реальное поле деятельности устной истории хронологически измеряется продолжительностью жизни последнего поколения. Для отечественной истории это в первую очередь генерация советских людей, победивших в Великой Отечественной войне и строивших страну в 1930—60-х гг., то есть граждане СССР 1915—1930 года рождения.