Агент. 
Социология

Э. Гидденс предложил стратификационную модель действующей личности, что подразумевает рассмотрение рефлексивного мониторинга, рационализации и мотивации действия как устойчивой системы процессов, включенных, но мнению социолога, в повседневные действия индивида.

Под рефлексивным мониторингом деятельности социолог понимает сознательное отслеживание агентами не только своей деятельности, но и ожидание, что и другие агенты поступают аналогичным образом. Кроме того, отслеживаются и социальные контексты, в которых происходит деятельность.

Под рационализацией действия подразумевается компетентность в поведении — агенты в состоянии объяснить, что они делают, и понимать то, что делают другие. Вместе с тем она позволяет на уровне сознания индивидов представить процесс взаимодействия как в определенной степени непредсказуемый процесс, зависящий также от неопределенных, изменчивых условий его протекания. В итоге рефлексивный мониторинг вместе с рационализацией позволяют агенту, контролируя свою деятельность, соизмерять свои желания с возможностями в контексте взаимодействия с другими людьми.

Социолог отделяет рефлексивный мониторинг и рационализацию действия от его мотивации — желаний, которые к нему побуждают. Но его мнению, мотивы напрямую не связаны с рефлексивным мониторингом и рационализацией, а скорее относятся к потенциалу действия, по большей части порождая общие планы или проекты. Большинство повседневных действий напрямую немотивированы. В то же время бессознательная мотивация — значительная черта поведения человека.

Подобная трехкомпонентная модель действующей личности, как полагает Э. Гидденс, позволяет представлять социальные практики более гибко. Они в большей или меньшей степени имеют ненамеренные и непредвиденные последствия теми индивидами, кто был в них вовлечен. Непредвиденные последствия регулярно «распределяются» как побочный продукт регулярного поведения, рефлексивно поддерживаемого его исполнителями.

По Э. Гидденсу, его концепция агента позволяет преодолеть жесткий детерминизм парсоновской теории действия, которая является «мнимо волюнтаристской». В ней мотивация индивида всецело обусловлена его субъективностью, при этом игнорируется фактор рефлексивного отслеживания в поведении индивида.

Практическое сознание

Э. Гидденс использует фрейдовскую интерпретацию природы бессознательного, но вносит в нее свои соображения.

В частности, он вводит понятие " практическое сознание", обозначающее то, что агенты подразумевают, но не могут выразить словами, т. е. это «рефлексивный контроль за собственным поведением»^[1].

Социолог рассматривает данное понятие как центральное в теории структурации. Этого понятия нет ни в структурных парадигмах, ни в концептуальном аппарате социального психоанализа. Между тем оно позволяет дать более тонкую трактовку природы сознания человека и, соответственно, дать более адекватную интерпретацию его поведению.

Но Э. Гидденсу, нет жесткой границы между практическим сознанием и сознанием дискурсивным: «Дискурсивное сознание связано с теми формами вспоминания, которые возможно выразить вербально. Практическое сознание включает вспоминания, к которым субъект имеет доступ в процессе действия, не будучи способным выразить то, что он или она таким образом „знают“»^[2].

Практическое же сознание связано с тем, что, как правило, делается. Кроме того, между дискурсивным сознанием и бессознательными мотивами существуют барьеры, основанные главным образом на репрессии. Понятиями «дискурсивное сознание», «практическое сознание» и «бессознательные мотивы» социолог предлагает заменить традиционную психоаналитическую триаду — «Оно», «Я» и «Сверх-Я» .

Из работы: Э. Гидденс. Элементы теории структурации^[3]

Для пояснения основных понятий теории структуризации удобно начать с разногласий, существующих, с одной стороны, между функционализмом (включая теорию систем) и структурализмом, а с другой — между герменевтикой и различными формами «интерпретативной» социологии. Функционализм и структурализм — направления, имеющие, несмотря на очевидные различия, некоторое сходство. Оба они исходят из натуралистических позиций и склонны к объективизму. Функционалистская мысль, начиная с Конта, опиралась на биологию как науку, наиболее приемлемую в качестве модели для социальных наук. Биология указала способ концептуализации структуры, функционирования социальных систем и анализа процессов эволюции через механизмы адаптации. Структуралистская мысль (что особенно про явилось в работах Леви-Стросса) отрицала идею эволюции и биологические аналогии… И структурализм, и функционализм особо подчеркивают преобладание социального целого над его индивидуальными частями (т.е. составляющими его актерами, социальными субъектами).

В герменевтических традициях социальные и естественные науки считаются радикально различными. Герменевтика стала пристанищем того «гуманизма», против которого настойчиво протестовали структуралисты. В герменевтической мысли, в том виде, в каком она представлена Дильтсем, разрыв между субъектом и социальным объектом максимален. Субъективность — это изначальный центр опыта культуры и истории, и в качестве такового служит основой социальных или гуманитарных наук. За пределами субъективного опыта, и чуждый ему, находится материальный мир, управляемый безличностными отношениями причины и следствия. В то время как для школ и направлений, которые тяготеют к натурализму, субъективность представляла собой некую загадку или даже остаточное явление, для герменевтики скрытым является как раз мир природы, который, в отличие от человеческой деятельности, можно понять только со стороны. В интерпретативной социологии приоритет в объяснении человеческого поведения отдается действию и значению: структурные концепции не особенно развиты, как и тема принуждения в целом. Для структурализма и функционализма, наоборот, структура (в различных смыслах, в зависимости от концепции) имеет приоритет над действием и акцентируются именно принуждающие качества структур…

Одна из принципиальных целей теории структурации — в том, чтобы положить конец этим имперским попыткам. Предметом социальных наук, в соответствии с теорией структурации, является не опыт индивидуального актера и не существование какой-либо формы социетальной тотальности, а социальные практики, упорядоченные в пространстве и во времени. Социальная деятельность, подобно некоторым самовоспроизводящимся элементам природы, является повторяющейся. Это означает, что она не создается социальными актерами, а лишь постоянно воспроизводится ими, причем теми самыми средствами, которыми они реализуют себя как актеры. В своей деятельности и посредством этой деятельности агенты воспроизводят условия, которые делают ее возможной. Однако тип сознательности, проявляющийся в природе в форме закодированных программ, далек от познавательных навыков социальных агентов. Именно для концептуализации человеческой познавательной способности и включения ее в действие я собираюсь использовать достижения интерпретативной социологии. Герменевтическая точка зрения принимается в теории структурации в той степени, в которой признается, что для описания человеческой деятельности необходима осведомленность о тех формах жизни, в которых реализуется данная деятельность.

Именно такая специфически рефлексивная форма познавательной способности социальных агентов наиболее глубоко задействована в повторяющемся упорядочении социальных практик. Преемственность практик предполагает рефлексивность: рефлексивность же в свою очередь возможна только благодаря преемственности практик, что делает их «одинаковыми» во времени и в пространстве. «Рефлексивность», таким образом, должна пониматься не просто как «самосознание», но как мониторинг (отслеживание) течения социальной жизни.

• [1] Гидденс Э. Устроение общества: Очерк теории структурации. М.: Академический проект, 2003. С. 93.
• [2] Там же. С. 98.
• [3] Сокращено по источнику: Современная социальная теория: Бурдье, Гидденс, Хабермас: учеб, пособие. Новосибирск, 1995.