Критика тирании Ивана Грозного А. М. Курбским

Курбский Андрей Михайлович (1528−1583) — представитель боярской оппозиции — происходил из древнего княжеского рода. До опричнины^[1] был близок к Ивану Грозному и входил в Избранную раду. В 1564 г. Курбский бежал за границу к литовцам, ссылаясь на феодальное право «отъезда». Там поступил на службу к польско-литовскому королю. Там же были написаны Послания, адресованные Ивану Грозному (1564−1579), и " История о Великом князе Московском" (1573).

Князь А. М. Курбский считал свой отъезд в Литву вынужденным, о чем неоднократно сообщал Ивану Грозному в своих Посланиях: «До конца всего лишен был и из земли Божьей изгнан»^[2]; ушел потому, что в государстве не стало свободы, ибо царь «затворил царство Русское, свободное естество человеческое, словно в адовой твердыне, и если кто из твоей земли поехал… в чужие земли… ты такого называешь изменником, и если схватят его на границе, то казнишь страшной смертью»^[3]. Курбский аллегорически сравнивает свой уход из России с оставлением Рима Цицероном, покинувшим этот город, в то время, когда «была изгнана республика»^[4].

Обвиняя Ивана IV в жестоки и несправедливости, Курбский в послании ему пишет: «Полки твои водил и выступал с ними… и никогда полков твоих не обратил спиной к врагам, а напротив преславно одолевал их на похвалу тебе. И все это не один год и не два, а в течение многих лет трудился и много нога пролил и много бед перенес… а как часто ранен был варварами в различных битвах. И все тело мое покрыто ранами»^[5]. Но все эти подвиги не спасали его от опасений быть подвергнутым жестокому наказанию со стороны царя, поэтому Курбский, сославшись на текст Евангелия от Матфея (10:23), посчитал оправданным свой побег из России как спасение от верной смерти, ибо в Евангелии сказано: «Если кто преследует вас в этом городе идите в другой… А пример этому показал Господь наш Христос, ибо спасался не только от смерти, но и от преследования богоборцев-евреев»^[6].

Царь Иван IV, по мнению Курбского, не имеет необходимого воспитания и образования для выполнения своей высокой миссии. Он груб и привержен «злострастию и самодовольству», «мало смыслит в науке, совершенно не сведущ в грамматике… преисполнен сквернословия»^[7], да к тому же еще и «поврежден умом». Такому человеку совершенно не приличествует быть царем и «предводительствовать войсками». Всю власть в государстве он «восхитил на себя» и стал распоряжаться своими подданными как рабами. Этот царь окружил свой трон клеветниками и льстецами («ласкателями»), которые «неоднократно клеветали и доносили» на достойных людей, и от их лживых и корыстных наветов погибли многие благородные подданные государства. Доносы имели корыстный характер, потому что, приблизившись к трону, они надеялись «безнаказанно всеми нами владеть и вершить неправедный суд, взятки брать и другие преступления совершать, безнаказанно умножая себе состояние» .

Целью власти, по Курбскому, является управление государством и осуществление правосудия на основании законов в соответствии с новозаветными требованиями надлежащим судебно-административным органом. Курбский ставит вопрос об ответственности носителя верховной власти за управление страной и народом не только перед Богом, но и перед людьми.

Лучшей формой государственного правления он считал сословно-представительную монархию, где монарх в своей деятельности опирается на правительство (Избранная рада) и Земский собор (Совет всенародных человек).

Курбский неоднократно упоминал, что в период царствования Ивана IV, когда действовали все эти учреждения, дела в государстве шли успешно, правосудие было справедливым («не мздоимным»), и осуществлялось оно соответствующим судебным органом на основании законов.

Курбский первым разделил царствование Ивана Грозного на две половины: до разгона Избранной рады и после него. В первую половину царствования Ивана Грозного имело место «правильно» организованное управление государством, когда он решал все дела совместно с правительством и советниками. Вторая половина царствования представляет собой «самовольное» правление, наступившее после разгона правительства, что привело к повсеместному нарушению законов. Царь установил в стране тиранический режим, не контролируемый никакими органами и учреждениями^[8].

Иван Грозный распустил свой совет (Избранную раду) в конце 50-х гг. XVI в. и, «отогнав» от трона всех «мужейсоветников», «сведущих в военных и земских вещах», нарушил все управление страной, тщательно подготовленное его предшественниками. «На место выдающихся и украшенных доброй совестью мужей собрал со всех русских земель людей скверных, наполненных всяким злом. Сверх того, еще связал их страшными клятвами и принудил несчастных не водиться не только с друзьями и братьями, но даже и с родителями, а только во всем угождать ему и исполнять скверные и кровожадные приказы, так что крестным целованием понуждал этих несчастных и безрассудных на такие и еще более жестокие дела» .

Для поддержания своей «самовольной» власти царем была создана опричнина и учрежден «великий полк сатанинский», вместе с которым он произвел «опустошение земли своея», небывалое не только «у древних языческих царей», по даже «при нечестивых мучителях христиан…»^[9] «Великое гонение», которому подверглись подданные царя, сковало их страхом за свою жизнь и имущество, а охватившее многих людей желание получения «безтрудного богатства» путем приближения к трону привело к глубокому падению нравственности в обществе. Люди заведомо клеветали друг на друга, оговаривая «суседов знаемых и мало знаемых, многих же отнюдь не знаемых». Всех оклеветанных царь, как правило, повелевал предавать смертной казни, а имущество их «отписывать в казну» или отдавать клеветникам. Своих подданных он лишил даже возможности выезда в другие страны, чем нарушил их естественные права. Такой запрет уподобил людей свиньям, «запертым в хлеву, в неволе»^[3].

В целях безоговорочного подчинения подданных царь прежде всего «склонил в развратное житие» «пастырский чин… соль земли, обратив их в безумцев». Они не обличали царя за творимые им законопреступления, «но паче потаковники» ему были. Эти пастыри не проявляли заботу о сирых и убогих, не избавляли пленных из пленения, «но села себе устрояют, и великие храмы поставляют, и богачествы многими кипят». Никто из них не способен оказать царю какое-либо «возбранение» в целях прекращения его законопреступной деятельности^[11]. Как считал Курбский, царь сделал многое, для того чтобы получить безропотно-послушное духовенство, и добился этого.

Воинское сословие также приведено в полный упадок. Многие воины «не имети не токмо коней, к бранем уготовленных, или оружий ратных, но и дневные пищи. Их же недостатки и убожества, и бед их смущения всяко словество превзыде»^[12]. По ложным наветам царь погубил «многочисленных воевод… искушенных в руководстве войсками», и в результате, «когда же великая армия была послана в чужие земли без опытных и знающих полководцев», то потерпела «поражение воинское» и «напрасное пролитие крови»^[13]. После разорения воинского чина «Москва, многолюдный и известнейший во вселенной город, по Божьему попущению сжигается руками варваров; за два или три часа уничтожается огромным пламенем вместе со множеством Божьих церквей и вместе с бесчисленным христианским населением»^[14]. Таковы последствия разорения «воинского чина» .

Курбский писал, что купечество пострадало от безмерных даней и «лихоимствующих надсмотрщиков». Крестьяне также потерпели великий урон: их согнали с земли и они стали тайно убегать из отечества, а некоторые даже, не имея средств прокормиться, отдавали своих детей в рабство, другие же, не выдержав подобных мук, «предали себя смерти», поскольку от горя потеряли рассудок.

В обществе была посеяна вражда, и все сословия сделались врагами друг другу. Властители, поставляемые на местах, и другие чиновники стали работать недобросовестно, потому что они получили свои должности не по заслугам, а за клевету и доносы. Судьи уподобились хищным зверям и сделались грабителями по отношению к людям, обращающимся к ним за защитой. В результате в государстве исчезли суд и защита для всех подданных^[15].

Курбский, оценивая обстановку в государстве, понимая всю пагубность тиранического режима, видел выход из сложившейся ситуации только в свержении правителя-тирана, «творящего беззаконие» и не радеющего о пользе своего народа.

В «Истории о великом князе Московском» Курбский писал о жестоких казнях монахов, подозреваемых в еретичестве, совершенных по приказу царя. По мнению мыслителя, этих монахов «можно было бы по-пастырски исправить, а их подвергли немилосердной и жестокой муке… царь с яростью и звериной жестокостью ссылает их скованных в заключение в отдаленные крепости, в тесные и темные тюрьмы», причем многие из них «пострадали без вины», только по наговору других «лукавых монахов»^[16]. «Таков в наше время в этой стране злобный, корыстолюбивый, исполненный коварства род монахов! Поистине хуже он всяких палачей, потому что сверх свирепости еще и очень лукав»^[17].

Курбский, солидаризируясь с основными положениями учения нестяжателей, осуждал преследования людей за еретические убеждения (инакомыслие) силами и средствами государства, с применением к ним жестоких наказаний. Он считал, что царь и митрополит отступают от правил, утвержденных Вселенскими соборами, предписывающих убеждением исправлять людей, «заблудших в вере» .

Бессудную практику применения наказаний Курбский называл «кровопролитием неповинных», усматривая в ней нарушение законов божественных и человеческих. Произволом и беззаконием, считал он, называет применение позорящих наказаний, равно как и практику их осуществления не палачами, а опричниками.

С нарушением отправления правосудия в государстве мыслитель связывает расстройство всей его деятельности: возникновение мятежей и междоусобных браней, распространение таких пороков, как взяточничество, презрение к убогим и сирым людям и возникновение всяких иных «злых и неисповедных дел» .

Идея Курбского о взаимозависимости формы правления с наличием правосудия в государстве была новой для отечественных учений о праве и государстве. Он высказал мысль о том, эти понятия взаимосвязаны и взаимообусловлены: тираническое правление разрушает правосудие и не обеспечивает защиту прав подданных, что в свою очередь неизбежно должно привести к гибели самого государства^[18].

• [1] Опричнина (древнерус. опричный — особый) — внутренняя политика Иоанна IV Грозного в XVII в. Иван Грозный создал опричников в качестве оппозиции боярам, а земли, которые он им выделял, назывались опричниной. Опричники были наделены очень широкими полномочиями и действовали от имени царя. Опричники были созданы для устранения всех, кто так или иначе выражал недовольство самодержавием.
• [2] Курбский А. М. Первое послание Ивану Грозному // Переписка Ивана Грозного с Андреем Курбским. Л.: Наука, 1979. С. 120.
• [3] Курбский А. М. Третье послание Ивану Грозному. С. 172.
• [4] Там же. С. 175.
• [5] Курбский А. М. Первое послание Ивану Грозному. С. 120.
• [6] Курбский А. М. Третье послание Ивану Грозному. С. 170.
• [7] Курбский А. М. Первое послание князю Константину Острожскому // Библиотека литературы Древней Руси. Т. 11. СПб., 2001. С. 543.
• [8] См.: Лялин В. М. Курбский о форме правления // Актуальные проблемы российского права. Μ.: МГЮА, 2008. № 3. С. 43−44.
• [9] Курбский А. М. История о великом князе Московском // Сочинения царя Ивана Грозного и князя Андрея Курбского // Библиотека литературы Древней Руси. Т. 11. СПб., 2001. С. 411.
• [10] Курбский А. М. Третье послание Ивану Грозному. С. 172.
• [11] Курбский А. М. Третье послание Грозному. С. 508.
• [12] Там же. С. 510.
• [13] См.: Курбский А. М. Третье послание Грозному. С. 176−177.
• [14] Курбский А. М. Предисловие к Новому Маргариту // Сочинения царя Ивана Грозного и князя Андрея Курбского. Т. 11. С. 559.
• [15] Курбский А. М. Третье послание Грозному. С. 177.
• [16] " Лукавыми монахами" А. М. Курбский называл иосифлян — представителей церковно-политического течения в конце XV—XVI вв., выражавших интересы воинствующей церкви, требовавших гонений и казней еретиков.
• [17] Курбский А. М. История о великом князе Московском // Сочинения царя Ивана Грозного и князя Андрея Курбского. Т. 11. С. 465.
• [18] Ляпин В. М. Средневековые мыслители о судоустройстве и судопроизводстве // Российское правосудие. М., 2008. № 12 (32). С. 98−103.