Сочетание слова и изображения в фотожурналистике

Родовая сущность технических визуальных форм массовой коммуникации — фотографии, кино и телевидения — существенно отличается от родовой сущности изобразительного искусства и литературы. Во-первых, родовым признаком визуальных форм является использование кадра как рамки или одной сцены. На этой основе развивается и новая техника образного творчества, его психология, культура художественного мышления. Напомним, что и в изобразительном искусстве родовым признаком является использование кадра, т. е. рамки картинной плоскости. Живописная картина является своего рода окном в другой мир, увиденный и запечатленный художником. От того, каким он хочет показать этот мир, зависят глубина, композиция, светои цвстотональность кадра.

Преимущество фотокадра или документальных кинои видеокадра перед художественным изображением и литературным текстом состоит в том, что последние способны одновременно не только изображать действительность, особыми выразительными средствами содействовать ее восприятию, но также документировать и сохранять эту действительность во всем ее драматизме и поэтичности, воплощать и запечатлевать это восприятие.

Родовым признаком литературы и журналистики является слово. Соединяясь на одном пространстве или вокруг него, два названных признака приобретают новое качество, своеобразное кадро-елово, чем дают новый публицистический и художественный эффект.

«Написанное слово, — говорил кинорежиссер Ингмар Бергман, — читается и усваивается при помощи сознательного волевого акта в союзе с мышлением. Постепенно оно оказывает воздействие па воображение и эмоции. В кино — другой процесс. Когда мы смотрим фильм, то сознательно направляем себя на восприятие иллюзии. Воля и интеллект отходят в сторону, на первое место выдвигается воображение. Цепь кадров, создающих образ, влияет непосредственно на наши эмоции»^[1]. Таким же является восприятие и фотографического произведения, фотографического визуального текста. Только при этом воспринимается цепь не кадров, а объектов и деталей на нем. Разумеется, если перед читателем-зрителем возникают фотонолоса, фотонроект журнала или газеты, то восприятие считывает и в этом случае цепь кадров, одновременно уточняя смыслы сопровождающей фотоснимки вербальной информацией. Современные компьютерные и интернет-технологии позволяют на основе фотографий, сопроводительных заголовков и подписей создавать визуальную и вербальную информацию в формате фотофильма.

Французский философ Э. де Боно еще более абсолютизировал идею визуального восприятия информации, когда писал, что в процессе творческого поиска необходимо «мыслить на основе наглядных образов, не пользуясь словами вообще… ибо зрительные образы обладают такой подвижностью и пластичностью, какой не обладают слова»^[2]. Многие фотографии, снятые современными мастерами фотожурналистики, публикуемые в печатной прессе, распространяемые через Интернет, подтверждают его мысль. Об этом подробнее будет рассказано в гл. 4.

Изучающим рассматриваемый в учебнике курс важно уяснить, что фотожурналистика является, наряду с кино и телевидением, союзом изображения и слова. Секрет успехов статичной и динамичной «светописи» и летописи — фоторепортажа и корреспонденции, документального кинематографа и телевидения — заключен в соединении возможностей слова с новейшими техническими возможностями изображения. Как отмечал в 1980;х гг. сотрудник фотохроники ТАСС И. Буряк, «журналистика, если учесть бурный процесс превращения периодических изданий в иллюстрированные, в определенном смысле давно уже превратилась в фотожурналистику»^[3]. В наше время неисчислимого количества иллюстрированных журналов и газет фотография с поясняющим или развивающим текстом (информацией, заметкой, комментарием и т. д.) завоевала печатное пространство и завладевает пространством электронным. Чтение газет и журналов, просмотр Интернета обычно начинается с фотографий. Фотоснимки наряду с подписями и заголовками являются своего рода лоцманами в бурном море газетно-журнальных сообщений.

Дизайн любой страницы Всемирной сети не обходится без фотоиллюстраций. Особенно эго касается электронных версий газет и журналов. Открываются все новые и новые информационные, просветительские и фотосайты.

Будущим журналистам важно знать, что фотожурналистика в акте соединения слова с изображением распадается на несколько направлений. Выделим основные из них.

• 1. Фотография служит иллюстрацией для словесного текстового материала. Например, в статье говорится о какой-либо политической инициативе и в текст вверстывается фото группы политических деятелей или выступление одного из них на очередном заседании. Идет сообщение о событии, чрезвычайном происшествии, и в тексте присутствует фотография с места события. Это самый распространенный способ использования фотографии на печатной полосе газеты, журнала или сайта Интернета.
• 2. Готовится словесный текст па определенную тему и одновременно снимаются, подбираются в архивах и фотобанках агентств фотографии на эту тему. Такое возможно при подготовке очерка, статьи, комментария, корреспонденции, проблемного репортажа. Направление соединения слова и изображения характерно в первую очередь для общественно-политических, аналитических газет и журналов, таких как «Российская газета», «Известия», «Коммерсантъ», «Новая газета», «Профиль», «Эксперт», «Русский репортер», «Огонек» и др.
• 3. Слово и изображение сливаются в один органичный текст. Это происходит, как правило, при подготовке фоторепортажа, фотоочерка, фотопортрета. Текст может готовить пишущий журналист, но способен это делать одновременно с подготовкой фотоматериала и журналист снимающий, как, например, это делал Василий Песков, как творит Юрий Рост.
• 4. Готовые фотографии, поступившие в редакцию от информационных агентств, других СМ К, фотокорреспондентов и фотолюбителей обобщаются и подаются в виде отдельных серий, тематических подборок. Так, «Российская газета», «Новая газета», «Литературная газета», «Известия», «Завтра», «Московский комсомолец» «Коммерсантъ» и ряд других периодических изданий (как газет, так и журналов) готовят исторические, культурно-просветительские или социально-политические полосы на темы определенных событий, памятных дат или в связи с организованными ими конкурсами. Нужно особо выделить выпускаемую в Санкт-Петербурге газету «Невское время» с еженедельной тематической фотополосой.
• 5. Публикация отдельных фотографий или созданных на их основе фотомонтажей и коллажей. Эго могут быть фотопортреты, фотоэтюды, фотопейзажи, сатирические и юмористические жанровые снимки, юмористические материалы. Данное направление характерно для всей печатной прессы, особенно для интернет-версий ее изданий и в целом для сети Интернет.
• 6. Оформительские и рекламные фотографии. Функция этих фотографий в фотожурналистике нс только прикладная, сугубо прагматическая. Лучшие их образцы часто выполняют и социально ориенти ру ю 11IV ю, и и нфор мац ион н оком пенс и ру ю ту ю фу нкц и ю.

Видимо, перечисление можно было продолжить, но, думается, для показа основных тенденций применения фотографии в печати, электронных средствах массовой информации (СМИ) сказанного достаточно.

Слова, как писал философ X. Ортега-и-Гассет, суть логарифмы вещей, образов, мыслей и чувств, поэтому они лишены самостоятельного существования и могут применяться лишь как знаки действительности. Однако многие ученые, писатели, поэты полагают что слово, словесная речь являются непосредственной действительностью мысли. Никарагуанский поэт Рубен Дарио (1867—1916), например, писал: «Я никогда не исповедовал слепого преклонения перед словом ради слова… И все же слово родится вместе с мыслью или сосуществует с ней, ибо мы не можем представить себе одно без другого… Тех, кто неверно употребляет слово, следует признать виновными, ибо они не научились владеть этим острым и чувствительным инструментом»^[4][5].

Нельзя пройти мимо мнения по этому поводу академика Д. С. Лихачева, который писал: «Над всеми смыслами отдельных слов в тексте, над текстом (мы можем понимать здесь под понятием текст и вербальный, и визуальный текст. — В. В.) витает еще некий сверхсмысл, который и превращает текст из простой знаковой системы в систему художественную. Сочетания слов, а только они рождают в тексте ассоциации, выявляют в слове необходимые оттенки смысла, создают эмоциональность текста»².

Таким образом, слово является выражением мысли, которая, однако, в отличие от изображения, никогда не является чувственным подобием мира, слово всегда неадекватно предмету, который оно обозначает. Как пишет философ Г. Гачев в контексте рассуждений о связи кино и литературы, «искусство кино словно для того и изобретено было, чтобы привести в движение, расчсловсчивать материю, вещи, справляться с ними, а не бежать от них. Ведь два с лишним века первенствовали духовные искусства: музыка и литература, в которых человек отвращался от материального… и погружался в мир идей и внутренних созерцаний»^[6].

Следовательно, изображение связывает слово с миром вещественным, материализует мысль, делает ее более конкретной и убедительной. Однако задача изображения не чисто вспомогательная, прикладная. Ранее подчеркивались особые свойства фотовйдсиия: выделять, драматизировать свойства вещей и объектов съемки, придавать им особую чувственность (как прекрасного, так и безобразного свойства). Союз изображения и слова в произведении фотожурналистики обладает в связи с этим эффектом «двойного воздействия», но аналогии с музыкальным творчеством его можно охарактеризовать как контрапункт двух смыслои чувствовыявляющих средств коммуникации.

К суждению Г. Гачева нужно сделать небольшую поправку о том, что за нолвека до рождения кинематографа («светописи» движения) уже существовала фотография («светопись» статичного мира), которая, наследуя принципы пластических искусств Ренессанса, также сконцентрировала, обострила взгляд человека на вещное, материальное, создала своеобразное фотовйдеиие, которое предвосхитило явления кинои телевидения, современный мир документальной и художественной видеокоммуникации.

Как уже говорилось ранее, фотография с первых же шагов стала искать свое место в массовой коммуникации через гравюры, литографии, фототипии. Следовательно, к словам философа Г. Гачева можно добавить, что фотография словно для того и была изобретена, чтобы человек мог справляться с вещами, а не бежать от них. Фотография могла приводить материю даже в движение (имеются в виду фотограммы). С помощью фотографии человек как никогда раньше сблизился с материальным, проник в ближние и дальние миры, разложил пространство на части, а время — на статичные мгновения. Тем не менее основой того журналистского текста, в который включалось фотографическое изображение, всегда была вербальная коммуникация. Даже фотополоса газеты и журнала, целиком сверстанная из фотографий на определенную тему, как это часто делают ныне «Росснйкая газета» «Известия», «Коммерсантъ», «Литературная газета», «Московский комсомолец», «Независимая газета», многие глянцевые и «матовые» журналы, воспринимается в общем вербальном контексте всего номера. Слово задает тон изображению, выстраивает его согласно общему замыслу, главной идее номера.

Примером здесь могут служить и профессиональные журналы, но фотографии не только технического, но и творческого характера. Так, впервые увидевший свет в начале 2004 г. «первый исключительно фотографический журнал», как его определила редакция, под названием одноименного интернет-сайта «Фото-проарт-коллекция» предоставлял возможность непосредственного общения с известными фотографами. Причем старая отговорка мастеров «мои работы говорят сами за себя» здесь была забыта. Многие философски осмысливали и декларировали то направление, в котором они работали. Читатели (они же зрители) могли не соглашаться с некоторыми высказываниями и демонстрируемыми принципами фотовидения, но тем интереснее им было вникнуть в творческую «кухню» авторов (рис. В. 16). К сожалению, журнал и весь проект соединения слова и изображения на печатной полосе и в Интернете вскоре закрылся по причине гибели его создателя и главного редактора, энтузиаста данного направления Николая Витальевича Унежева. В Интернете можно ознакомиться с рядом самобытных выпусков этого издания.

Г. Гачев пишет, что принцип кино — кадр. Его состав — человек в мире вещей, где-то вещь (город, природа) служит фоном человека, то человек — фоном вещи. Так что вещность мира — не враг, а друг для кино (добавим: и для фотографии). Величие и мизерность строений города, царственность линий автомобиля и самолета, вещи в XX в. резко, рельефно и прозрачно излучают дух человека. Они в высшей степени говорящие, воистину, cum tacent clamant, молчащие — они кричат. Этому крику застылого, вещного мира и дает разродиться, разразиться кино^[7]. Слово, таким образом, в случае непосредственного «немого крика» киноили фотокадра, должно быть минимальным, выполнять функцию «огранки» заложенного в нем света, мысли.

В случаях радостных или трагических событий фотографии публикуются без каких-либо комментариев. Молчащие — они кричат. Можно вспомнить фоторазвороты газет и журналов о выдающихся событиях и поворотных днях в жизни страны или мира: встреча челюскинцев, День Победы, встреча первого космонавта, август 1991 г., крушение Берлинской стены (рис. В. 17). Трагическое также не требует больших словесных комментариев. Выпуски многих газет в дни Бесланской трагедии 1 сентября 2004 г., или, например, после пожара в Доме профсоюзов в Одессе 2 мая 2014 г. опубликовали лишь фотографии об этих событиях. Молчащие, они кричали…

Сближение изображения и слова как в пластических искусствах, так и в кино и фотографии имеет место тем большее, чем яснее обозначен в кадре отход от прямых чувственных подобий предметов окружающего мира. Фотожурналист, если перефразировать слова П. Пикассо, сказанные о творчестве художника, стремится изображать мир не просто таким, как его видит, по и таким, каким его мыслит. Художники оперируют и цветом, и рисунком, как писатели словами (Ван Гог). Фотожурналист оперирует и светом, и цветом, и рисунком, и словами.

Для расширения представлений о прочном союзе слова и изображения можно обратиться к «Статьям об искусстве» русского философа Н. Ф. Федорова, который, в частности, подчеркивал важность письменной коммуникации, новых средств сообщения, объединяющих пространства. В процессе умножения представлений (подчеркнем, в том числе визуальных) мысль вынуждена открывать между ними соотношения, связи, приводить их в такой порядок, чтобы трудно было забыть каждое и легко вспомнить^[8]. Представление русского философа-космиста о музее как объединении всех искусств и знаний в целях перехода от воспоминаний к воскрешению предков должно быть воплощено, по нашему мнению, в системе СМ К. Слово здесь является связующим звеном между визуальными СМ К, как это и осуществляется, например, сейчас в музеях, Интернете, больших фотосериях и проектах на выставках фотографии.

Иллюстрирование сейчас все больше становится элементом текстообразования. Уровень интегрированности всех изобразительных средств, равно как и других знаковых образований, в единое текстуальное пространство печатных и электронных изданий весьма высок.

Из всех изобразительных средств, которые могут быть представлены на печатной странице или странице сети Интернет, как пишет Б. Мисонжников, «исключительно глубоко соотнесены с содержательными и формальными аспектами текстообразующих ингредиентов именно иллюстрации, поскольку они призваны реализовать прежде всего функцию пояснения материала»^[9]. В данном утверждении обнаруживается, на первый взгляд, вторичпость фотоиллюстрации по сравнению с вербальным текстом, на что указывает первое отмеченное нами направление в использовании фото. Действительно, такое мнение разделяют тс редакторы, издатели, которые отводят иллюстрации роль лишь вспомогательного материала, сопровождающего и дополняющего письменный текст посредством визуализации отдельных сюжетных и тематических моментов. Иллюстрация в этих случаях оказывается в ряду особого жанра изобразительного искусства, ее образный строй опирается на какую-то заранее данную литературную канву^[10].

Однако Б. Мисонжников развивает мысль о том, что слово и изображение на полосе издания равноценны, поэтому лишь сугубо условно можно признать функциональное разделение использования снимка на страницах прессы на направления, подчеркивающие его или самостоятельную, или вспомогательную роль. Исследователь предлагает рассматривать печатную страницу (мы бы сюда добавили и интернет-страницу) как совокупное знаковое образование. Такая страница является единым текстом, использующим и печатные (слово), и визуальные (изображение) знаки коммуникации. Если какой-либо из элементов этих видов коммуникации будет вверстан в общий текст безотносительно к характеру других ингредиентов (часто бывает, что это именно изобразительный материал), то структура может потерять информационную насыщенность (энтропия) и даже оказаться полностью разрушенной.

Этимология слова слово восходит к латинскому с1иео — архаическое слышать, слушать, но также и к значениям слава, слыть, восходящим к древнеиндийскому и древнегреческому языкам^[11]. Древний значащий корень предполагал одновременное значение говорения и слушания, другими словами, производство сообщения и его восприятие, круговорот речи, общение, коммуникацию. Отсюда происходит и имя одной из девяти олимпийских муз (Клио), считающейся с эллинистического времени музой истории. Она изображалась со свитком и грифельной палочкой в руках.

Нс символ ли эта грифельная палочка будущих фотои видеокамер, пишущих историю современности так, чтобы она живо воспринималась потомками?

• [1] См.: Искусство кино. 1981. № 10. С. 47.
• [2] Боно Э. де. Рождение новой идеи. О нешаблонном мышлении: пер. с англ. М., 1976. С. 69.
• [3] Буряк И. И. Документализм и поэзия // ТАСС сообщает. М., 1988.
• [4] 1 Дарио Р. Избранное. М" 1981. С. 17.
• [5] Лихачев Д. С. О филологии. М. 1989. С. 205.
• [6] Гачев Г. Национальные образы мира. М., 1988. С. 41.
• [7] Гачев Г. Указ. соч. С. 41—42.
• [8] См.: Федоров II. Ф. Сочинения. М., 1982. С. 624.
• [9] Мисонжников В. Иллюстрирование как элемент тскстообразования // Невский наблюдатель. 1998. № 1 (3). С. 48.
• [10] Лебедев Г. Е. Русская книжная иллюстрация XIX в. М., 1952. С. 5.
• [11] См.: Степанов К). С. Слово // Русская словесность. М., 1997. С. 290; Его же. Константы. Словарь русской культуры. М., 2001. С. 355. 537.