Войны в истории России

Войны бывают разные: большие и малые, справедливые и захватнические, освободительные и колониальные, народные и антинародные, холодные и горячие, продолжительные и скоротечные. Бывают еще и абсурдные. Именно такой кровавой и жестокой бойней, унесшей миллионы жизней, в огне которой сгорели великие старые монархии Романовых, Габсбургов и Гогенцоллернов, стала та, что началась 15 июля 1914 г. с объявлением Австро-Венгерской империей войны маленькой Сербии. Страты-союзники (представители Антанты и Тройственного союза) стали отстаивать свои интересы, в последствии чего, война стала мировой. Россия при этом была одной из сильнейших военных держав.

Все тяжелые и трагические последствия развязавшейся войны не смогли сломить «русского солдата». Но на смену энтузиазму первых месяцев пришли раздражение, недовольство, гнев, направленные против верхов. Активизировалось забастовочное движение, недовольство проникло и в деревню. В армии учащались случаи братания, неповиновения приказам командования. Грозным предупреждением правящим кругам стало создание в Государственной думе «Прогрессивного блока», объединившего кадетов, октябристов, представителей других фракций, все громче призывавших к созданию «министерства доверия». Неуклюжее поведение верхов («министерская чехарда», «распутинщина»), которые к тому же не могли справиться с продовольственным, топливным, транспортным кризисом, лишь усиливало всеобщее недовольство. Вторая русская революция стала реальностью. Образовался замкнутый круг, из которого трудно было найти выход.

Все эти события были несправедливо забыты в течение 70-ти лет. Первая мировая война и «прогремевшие как гром» революции стали переломным моментом в истории, и не только нашей страны, а всего мира в целом. В какой-то мере Россия «пожинает плоды» тех времен и по сей день и опирается полученный еще тогда опыт.

Данная тема актуальна и сейчас, так как периодически всплывают все новые и новые факты тех «кровавых времен». Поэтому каждый современный человек должен знать историю своей страны, тем более ход таких масштабных событий; они не должны забывать тех славных подвигов русских солдат, тех, кто спасал Родину.

политический война революция февральский

1. Мировой политический кризис 1914 года. Россия в первой мировой войне

Все началось при «выяснении отношений» между крупнейшими континентальными державами, в связи с попытками пересмотреть итоги завершившегося к началу XX в. колониального раздела мира, в связи с судьбой распадавшейся Османской империи. Это в последствии привело к образованию военных союзов. Первым, из них, был Тройственный союз — военно-политический блок Германии, Австро-Венгрии и Италии, сложившийся в 1879—1882 годы, который положил начало разделу Европы на враждебные лагери, сыграл важную роль в подготовке и развязывании первой мировой войны 1914;1918 гг.

Главным организатором Тройственного союза являлась Германия, заключившая в 1879 году военный союз с Австро-Венгрией. После этого, в 1882 году, к ним присоединилась Италия. Было создано ядро агрессивной военной группировки в Европе, направленной против России и Франции.

20 мая 1882 года Германия, Австро-Венгрия и Италия подписали секретный договор о Тройственном союзе. Они взяли обязательства (сроком на 5 лет) не принимать участия ни в каких союзах или соглашениях, направленных против одной из этих стран, консультироваться по вопросам политического и экономического характера и оказывать взаимную поддержку. Германия и Австро-Венгрия обязались оказать Италии помощь в случае, если она «без прямого вызова с её стороны подверглась бы нападению Франции». Италия должна была сделать то же самое в случае неспровоцированного нападения Франции на Германию. Австро-Венгрии отводилась роль резерва на случай вступления в войну России. Союзники приняли к сведению заявление Италии о том, что если одной из держав, напавших на её партнёров, будет Великобритания, то Италия военную помощь им не окажет (Италия опасалась вступать в конфликт с Великобританией, так как не могла противостоять её сильному военному флоту). Стороны обязались в случае общего участия в войне не заключать сепаратного мира и держать договор о Тройственном союзе в тайне. Договор возобновлялся в 1887 и 1891 гг. (при этом вносились дополнения и уточнения) и автоматически продлевался в 1902 и 1912 гг. Политика стран — участниц Тройственного союза характеризовалась возрастающей агрессивностью. В ответ на создание Тройственного союза в 1891—1893 годах оформился русско-французский союз, в 1904 году было заключено англо-французское, в 1907 году англо-русское соглашения, образовалась Антанта.

Помимо того, что первую мировую войну вызвали противоречия между странами Тройственного союза и Антанты, где главным агрессором выступала Германия, существовала еще причина ее возникновения: начавшийся общий кризис капиталистической системы мирового хозяйства, что явилось следствием неравномерного развития капитализма на стадии империализма. Боязнь роста революционного движения побудила империалистов ускорить развязывание захватнической и несправедливой войны.

В подготовке первой мировой войны были повинны империалисты всех стран. Однако главным, ведущим империалистическим противоречием, ускорившим развязывание этой войны, было англо-германское противоречие. Но при этом каждая из империалистических держав, вступая в мировую войну, преследовала свои захватнические цели.

Германия стремилась разгромить Англию, лишить её морского могущества и переделить французские, бельгийские и португальские колонии и утвердиться в богатых аравийских провинциях Турции, ослабить Россию, отторгнуть у неё польские губернии, Украину и Прибалтику, лишив её естественных границ по Балтийскому морю. Австро-Венгрия рассчитывала захватить Сербию и Черногорию, установить свою гегемонию на Балканах, отнять у России часть польских губерний, Подолию и Волынь. Турция при поддержке Германии претендовала на территорию русского Закавказья. Англия стремилась сохранить своё морское и колониальное могущество, разбить Германию как конкурента на мировом рынке и пресечь её притязания на передел колоний. Кроме того, Англия рассчитывала на захват у Турции богатых нефтью Месопотамии и Палестины, на захват которых питала надежду и Германия. Франция хотела вернуть Эльзас и Лотарингию, отнятые у неё Германией в 1871 году, и захватить Самарский бассейн. Долго колебавшаяся между Тройственным союзом и Антантой Италия, в конечном счете, связала свою судьбу с Антантой и воевала на её стороне из-за проникновения на Балканский полуостров. Только Сербия, явившаяся объектом австро-германской агрессии, вела справедливую, освободительную войну.

В течение трёх лет войны Соединённые Штаты Америки занимали нейтральную позицию, наживаясь на военных поставках обеим воюющим коалициям, когда война была уже на исходе и воюющие стороны до предела истощили себя, США вступили в войну (апрель 1917 г.), намеревался продиктовать ослабленным странам условия мира, обеспечивающие мировое господство американского империализма.

Россия вступила в войну, которой никто не хотел и возможность которой, у многих вызывала опасения и страх. Цели войны были отвлеченными, доступными пониманию лишь ограниченного круга лиц: защитить братьев-славян, отстоять престиж империи, завоевать Черноморские проливы, выходы через Босфор и Дарданеллы в Средиземное море, а также присоединить Галицию и нижнее течение Немана и при всем этом, водрузить крест на соборе Святой Софии в Константинополе. Хотя данные мотивы и не могли вызвать отклика в народе, но отступать было уже поздно [2, c. 124−133].

Дополнительным поводом к войне послужил австро-сербский конфликт, а именно, убийство в Сараево наследника австрийского и венгерского престолов эрцгерцога Франца-Фердинанда (28 июня 1914 г.). Поэтому начало войне было положено именно Австро-Венгрией.

При этом к новой войне оба блока — Антанта и Тройственный союз — готовились давно. Их военные доктрины во многом были схожими и исходили из тезиса быстрой победы путем нанесения сокрушительного поражения противной стороне и завершения войны в предельно сжатые сроки.

Главные военные события развернулись в Европе: на Западном фронте, где против германских войск воевали англо-французские, и на Восточном, где против германских и австро-венгерских войск сражалась русская армия. Конечно, германское командование понимало, что одновременно воевать на Западе и на Востоке, даже имея преимущество первого удара, трудно и опасно. Поэтому оно решило поскорее разгромить Францию, чтобы освободить себе руки для войны с Россией и не распылять больше своих сил.

В первые дни войны, в соответствии с планом, разработанным под руководством генерала Шлиффена, германские войска вторглись через территорию Бельгии во Францию. Предполагалось, что в течение нескольких недель они достигнут Парижа.

В это время, французский посол в Петербурге по поручению своего правительства обратился к царю с просьбой приказать русским войскам немедленно перейти в наступление — «иначе французская армия рискует быть раздавленной».

4 (17) августа 1914 г. Россия, верная союзническому долгу, вторглась в пределы Восточной Пруссии и атаковала германские пограничные части силами Северо-Западного фронта. Против оборонявшей Восточную Пруссию двухсоттысячной 8-й германской армии Притвица действовали две недостаточно укомплектованные русские армии (П. Реннекампфа, А. Самсонова).

1-ая армия наступала с северо-востока, со стороны реки Неман, 2-ая с юго-востока, со стороны реки Нарев. Русские армии двигались в обход Мазурских болот, путаясь тем самым отрезать немецким корпусам пути отхода к Висле и сильно укрепленному Кенинсбергу. Русские уступали немецкой армии в артиллерии. 7 (20) августа в сражении у Гумбиннена 1-я русская армия нанесла немцам тяжелое поражение. Неся большие потери, они в беспорядке отошли на юг, а генерал Притвиц отдал распоряжение оставить Восточную Пруссию и отступать на Вислу. Казалось, русским удалось добиться решающего успеха — операция была проведена четко.

Германский генеральный штаб, чтобы избежать катастрофы на востоке, предпринял ряд решительных действий. Во-первых, с западного фронта в срочном порядке были сняты и переброшены в Восточную Пруссию. Еще один корпус, выведенный из Франции, остался в Германии в резерве. Тем самым натиск немцев во Франции значительно ослаб. Во-вторых, Притвиц был смещен с поста командующего 8-й армией и на его место был назначен старый вояка Гингенбург. Новое командование отменило приказ об отступлении, перегруппировав силы, организовало мощный контрудар по разрозненным русским армиям.

Отсутствие должной координации частей со стороны главкома Северо-Западного фронта Жилинского и несогласованность в действиях Ранненкамфа и Самсонова позволили Гинденбургу разбить русские армии поодиночке и практически свести на нет достигнутые успехи русского оружия в Восточной Пруссии. Вместо того, чтобы быстро двигаться на юг для соединения с армией Самсонова, войска Ренненкампфа медленно продвигались в сторону Кененмсберга, увеличивая и без того большой разрыв.

Гинденбург, сосредоточив основные силы против 2-й армии, обрушился на нее всей своей мощностью. 13−18 августа под Сольдау русские корпуса были разбиты, разрозненные остатки отступали за реку Нарев.

10 (23) августа произошло столкновение противников у города Красник, переросшее позднее в грандиозную Галлицийскую битву. В ходе упорных боев русские прорвали оборону австрийцев и 20 августа (3 сентября) взяли Львов. Спустя еще два дня 8-я армия генерала А. Брусилова заняла хорошо укрепленную крепость Галич, в которой австрийцы бросили много тяжелой артиллерии и снаряжения.

Развивая успех, русская армий перешла в наступление по всему фронту. К 13 (26) сентября после 33 дней упорных боев она продвинулась вглубь на 280−300 км и вышла к реке Вислока, что в 80−90 км от Кракова, завершив тем самым победную битву за Галицию, имевшую громадное значение для всей кампании 1914 г.

Австрийцы оставили Галицию, потеряв почти половину армии. 100 тыс. чел. сдались в плен. Было брошено свыше 400 орудий. В осаде оказался Перемышль — последний оплот сопротивления австрийских войск. Перед русской армией открывалась дорога в Венгерскую равнину, через Краков в немецкую Силезию — промышленную область Германии. По военному престижу Австро-Венгрии был нанесен непоправимый удар.

Германский генеральный штаб, всерьез обеспокоенный сложившийся ситуацией, пошел на переброску из Восточной Пруссии в Силезию 4 корпусов и одной кавалерийской дивизии, составлявших основу 9-й германской армии, на которую возлагалась задача противостоять русским в Польше. Командующим сухопутными частями на Востоке был назначен Гинденбург. Он предполагал организовать наступление, ударив с севера во фланг и тыл русским, преследующим австрийцев. Однако русское командование на этот раз разгадало замысел немцев. Совершив скрытный контрманевр, русские войска двухнедельным маршем были переброшены из Галиции в Польшу и остановили немцев под Варшавой, а австрийцев под Ивангородом. В течение октября-ноября 1914 г. в Польше шли жестокие бои. В ходе Лодзинского сражения русские сорвали планы противника, но прорваться в глубь Германии и развить наступление на Берлин не смогли. В это время людские потери русской армии составляли 2 млн. убитых и раненных и 1,3 млн. пленными. Затем на Восточном фронте наступило затишье.

Между тем на Западном фронте тоже не велось активных военных действий, так как Германия сосредоточила основные силы против России. Англия и Франция получили длительную передышку.

В 1916 году настоящий успех был достигнут русской армией на своем Юго-Западном фронте, в районе от Полесья до Карпат. Осуществить такой прорыв (генерала А.А. Брусилова) было гораздо труднее, чем в начале войны, так как в течение многих месяцев затишья австро-венгерская армия укрепляла оборонительные рубежи. Накопление достаточного количества снарядов, внезапность ударов и умелое командование позволили сокрушить эти позиции и обратить австрийские войска в бегство. Они потеряли половину личного состава, главным образом, пленными (450 тыс. чел.). Так как резервы были исчерпаны, русским не удалось прорвать фронт в других направлениях, как планировалось первоначально.

Для спасения главного своего союзника Германия должна была опят ослабить свои силы на Западе, под Верденом, где шли кровопролитные многомесячные бои. Брусиловский прорыв помог также выстоять Италии (она уже присоединилась к Антанте). И, наконец, Антанта приобрела еще одного союзника — Румынию. Но в отличие от 1915 года, линия Восточного фронта мало изменилась, лишь удлинившись на 500 км за счет Румынии, куда выступили в след за германскими русские войска. Теперь фронт проходил от Балтийского моря до Черного.

Ряд побед одержали в 1916 году русские войска на Кавказском фронте. Это сорвало уже подготовленную турками операцию против принадлежащего тогда англичанам Суэцкого канала и отвлекло турецкие силы от действий англичан на Ближнем Востоке [6, c. 129−141].

Итак, ни первый, ни второй, ни третий годы войны не дали ни одной из сторон решающего перевеса. Хотя Россия показывала как ни когда свою выдающуюся стойкость в военных действиях.

Сравнивая военные действия на Западном и Восточном фронтах, можно отметить, что немецкие стратеги явно недооценивали своих противников, т. е. Россию. По их расчетам, русские из-за своей неразворотливости, продолжительных сроков мобилизации, осложненной обширностью территории и необходимостью переброски войск на значительные расстояния при недостаточной развитости средств сообщения, должны были быть поставлены на грань поражения в течение нескольких недель, хотя и позиция Австро-Венгрии по отношению к России была более сдержанной и осмотрительной. Все это обусловлено тем, что русская военная мысль во многих отношениях превосходила западные представления о характере и специфике современной войны. Из всех великих держав, вовлеченных в противостояние, только Россия обладала ценнейшим боевым, хотя и горьким, опытом ведения войны с Японией, из которой она постаралась извлечь соответствующие уроки.

Также важно отметить то, что нереалистичность многих ключевых положений военных проектов обеих сторон на всех фронтах крайне удивляет, это объясняется тем, что противники благодаря данным своей агентуры были достаточно хорошо информированы о планах друг друга. Великая война, с самого начала ставшая коалиционной, выявила и свои специфические особенности, связанные с тем, что успехи и неудачи сторон определялись не только действиями собственных армий, но и поведением всех союзников по блоку. Т. е. необходимость учета так называемого союзнического фактора на практике нередко приводила к ущемлению национальных интересов той или иной страны в угоду «единству целей» всей коалиции. Для России это обернулось, в конечном счете, национально-государственной катастрофой.

Но, роковые для судьбы России последствия войны отразились не сразу. Казалось, вся страна едина в своем искреннем порыве солидарности с наступающей армией, братьями-славянами, Сербией и союзниками; патриотический подъем охватил все сословия и слои русского общества от крестьян до царствующей династии. Об отношении народа к войне говорила успешная мобилизация. С ее началом практически прекратились забастовки. В отличие от «проводов с вином» на Японскую войну, прощание с мобилизованными и добровольцами, уходящими на фронт в 1914 г., проходило в условиях «сухого закона», введенного правительством только на месяц мобилизации, а затем, по предложению общественности, на все время войны. Активизировалась народная поддержка армии. Крупные суммы пожертвований от населения стали поступать на Красный Крест, на счета обороны и военного займа, на поддержку семей солдат, призванных в армию. В короткий срок развернули свою деятельность различные общественные организации и фонды — Всероссийский земский союз помощи больным и раненым воинам (председатель князь Г. Львов), Всероссийский союз городов во главе с кадетом М. Челноковым, Союз Георгиевских кавалеров, общество «Помощи жертвам войны»), комитеты великой княгини Елизаветы Федоровны (благотворительность), великих княжон Ольги Николаевны (помощь семьям запасных) и Татьяны Николаевны (забота о беженцах). В царскосельских дворцах на личные средства Николая II и его семьи были открыты лазареты, в которых императрица Александра Федоровна вместе со своими дочерьми работали сестрами милосердия. По примеру своего предка императора Александра 1, давшего клятву народу в 1812 г., Николай II 20 июля (2 августа) 1914 г. торжественно пообещал в присутствии двора и гвардии не заключать мира до тех пор, пока хоть один враг остается на родной земле. 26 июля (8 августа) на чрезвычайном заседании Государственного Совета и Государственной Думы депутаты заявили о единстве царя и народа и проголосовали за предоставление правительству военных кредитов (против выступила лишь фракция РСДРП).

Начавшуюся Великую войну многие в России считали справедливой, освободительной, отечественной. Философ И. Ильин писал, что подобно войнам 1812−1815 гг. и 1877−1878 гг. «настоящая война наша с Германией есть война духовно-оборонительная и останется ею даже в том случае, если русские войска войдут в центр Германии и если мир присоединит к России польские и славянские земли». Другой властитель русских дум В. Розанов в книге «Война 1914 года и русское возрождение» связывал с победой России ее будущее духовно-нравственное обновление. Взгляд на войну как на извечную борьбу русского и германского начал отстаивал Н. Бердяев, считавший, что в ходе этой борьбы Россия призвана будет сказать свое новое слово миру.

Правомонархические организации, до войны не скрывавшие своих симпатий к империям Германии и Австро-Венгрии, быстро перестроились и стали задавать тон в пропагандистской кампании, развернутой с началом войны в печати. Орган Союза русского народа газета «Русское знамя» писала: «нынешние дни надлежит считать временем могучего пробуждения национальной гордости и самосознания русского народа. Немец — это только повод. России пора освободиться от всякой иноземщины».

Черносотенные союзы внесли свою лепту в сбор средств для нужд армии. Лидер «Союза Михаила Архангела» В. Пуришкевич руководил работой санитарного поезда и с головой ушел в практическую деятельность на фронте.

Представители политических партий либерального направления (октябристы и кадеты) также выступили с патриотических позиций и провозгласили тактику внутреннего мира в стране. При этом и кадеты, и октябристы, высказывались за разработку определенного курса правительства, за создание министерства общественного доверия. В воззвании ЦК партии народной свободы «СК единомышленникам», подготовленным П. Милюковым, говорилось: «Каково бы ни было наше отношение к внутренней политике правительства, наш первый долг сохранить нашу страну нераздельной и удержать за ней то положение в ряду мировых держав, которое оспаривается у нас врагами». Кадеты объявили себя «государственно мыслящей» партией и обратились к другим партиям и группам с призывом отказаться на время воины от оппозиционного режима. Они надеялись, что в благодарность за поддержку царь согласится после победы на проведение демократических реформ. Они пропагандировали также идею «Великой», считая необходимым присоединить к России новые территории. На заседаниях кадетского ЦК (ноябрь-декабрь 1914 г.) при обсуждении вопроса о возможной революции большинство членов ЦК согласилось с тем, что если она произойдет, то это будет полной катастрофой, которая «всех нас сметет». Однако по мере осложнения ситуации на фронте и в тылу в кадетской партии усиливались противоречия между различными группировками. Левые кадеты (Н. Некрасов, князь Д. Шаховской) призывали руководство занять более жесткую позицию по отношению к власти. Постепенно радикальное направление стало заметно укрепляться внутри партии. Взгляды его сторонников и близких к ним деятелей были изложены в сборнике статей «Вопросы мировой войны» (под редакцией М. Туган-Барановского). В нем, в отличие от публикаций философов, в понимании войны преобладало обращение не к духовно-религиозным, а к материальным факторам, в том числе экономическим. П. Милюков свою статью посвятил анализу внешнеполитических целей войны, в частности, захвату средиземноморских проливов [3, c. 145−160].

Война привела также к кризису европейского и российского социалистического движения. Среди эсеров, скептически относящихся к официальному и либерально-кадетскому пониманию патриотизма, все же преобладали сторонники обороны отечества, хотя сам идеолог и вождь партии социалистов-революционеров. Чернов, находящийся в эмиграции во Франции, занял двойственную и противоречивую позицию, близкую к интернационалистской. Мировое столкновение 1914 г. он объяснял соперничеством империалистических наций друг с другом. Социализм в передовых странах пошел по линии социалистического империализма, социализм отсталых стран эволюционизировал в сторону социал-патриотизма. В целом социалистическому движению, по мнению В. Чернова, следовало подняться на высшую ступень и стать более интернациональным.

Российская социал-демократия в связи с войной переживала новый раскол. Правый фланг занимал Г. Плеханов, выступавший за победу над Германией при любом развитии ситуации в России, включая сохранение царского режима. Меньшевики, оставшиеся работать в стране, придерживались центризма. Ю. Мартов, Л. Троцкий отстаивали интернационалистские взгляды, сближавшие их с большевиками, наиболее непримиримыми противниками войны. По мнению Л. Троцкого («Тезисы о войне»): разрешение вопроса о войне и мире лежит для революционной России на том же самом пути, что и разрешение всех основных вопросов внутренней жизни страны. Только доведение революции до конца, т. е. превращение ее в революцию трудящихся масс, с переходом власти в руки Совета Рабочих и Солдатских Депутатов, может создать необходимую внутреннюю связь армии и сделать ее жизнеспособным организмом; и только на этом же пути русская революция может дать могущественный толчок революции и на Западе, являющейся единственным верным способом ликвидации войны.

По его мнению, из всего изложенного вытекает следующее:

1. Дальнейшее признание старых царских сделок с союзными империалистами, так же гибельно для интересов революции и так же несовместимо с ее честью, как и заключение сепаратного мира с германским империализмом;

2. Бессильные увещания русского правительства по адресу союзных империалистов неспособны дать, какие бы то ни было практические результаты, знаменуют только политику проволочек и топтания на месте, разлагают армию и демократию и подрывают политический и нравственный авторитет русской революции;

3. Все призывы Совета Рабочих и Солдатских Депутатов к народам Европы парализуются тем фактом, что внешняя политика России остается в руках капиталистических классов, связанных с союзной дипломатией, действующей в направлении прямо противоположном призывам Совета Рабочих и Солдатских депутатов;

4. Единственным выходом для русского народа является открытое провозглашение полной независимости всей дипломатической и военной политики русской революции, которая должна немедленно призвать народы не от имени безвластной организации, а от имени революционной власти — к борьбе со своими собственными империалистами во имя демократического мира и обещать всю силу своей поддержки тем народам, которые встанут на этот путь;

5. Только при выполнении указанных предпосылок русская революция создаст несокрушимую внутреннюю связь между армией и народом и сделает армию способной, в случае необходимости, бросить всю свою силу на чашу весов;

6. Только такое выключение России из империалистического круга и превращение ее армии в активную опору европейской революции, где бы она ни вспыхнула, может заставить европейские правительства — перед призраком восстания собственных рабочих масс — поспешить с заключением мира, прежде чем победоносная европейская революция положит конец их преступному господству.

При всем при этом свое мнение выразил и В. Леин. Находясь в эмиграции, Владимир Ильич создал собственную антивоенную программу, суть которой была изложена в подготовленном им манифесте ЦК РСДРП «Война и российская социал-демократия» и выражалась кратко: превращение империалистической войны в войну гражданскую. Это для развитых стран Европы означало, по Ленину, подготовку и осуществление революции социалистической, а для России — демократической. Ленин призывал к беспощадной борьбе с социал-шовинизмом, патриотизмом и оборончеством в рабочей среде, постоянно напоминая слова Маркса о том, что у «пролетариата нет отечества». Покончить с войной, заявлял он, возможно единственным путем: развязав другую войну — гражданскую, повернув оружие против своей буржуазии. Это будет мировая социалистическая революция, так как капитализм вступил в последнюю стадию своего развития — империализм. Высказывания В. И. Ленина нашли свое подтверждение немного позже [5, c. 129−169].

Итак, война продолжалась, а ее затягивание неотвратимо сказывалось, в том числе и на моральном духе русской армии. Патриотический подъём 1914 года давно был растерян, эксплуатация идеи «славянской солидарности» также исчерпала себя.

Основным препятствием к победе стали теперь не материальные недостатки (вооружение и снабжение, военная техника), а внутреннее состояние самого общества. Глубокие противоречия охватывали слои. Главным было противоречие между царско-монархическим лагерем и двумя остальными — либерально-буржуазным и революционно-демократическим. Царь и группировавшаяся вокруг него окружение хотели сохранить все свои привилегии, а либеральная буржуазия хотела получить доступ к власти. Все эти факторы повлекли за собой быстрое развитие переломного и трагичного исторического события для России — Великой Февральской революции.

2. Февральская революция: предпосылки, результаты и последствия

К началу 1917 года недовольство властью и ее носителями стало в России почти всеобщим. Тянувшаяся два с половиной года война, стоившая стране неисчислимых жертв и принесшая пока одни лишь поражения, прогрессирующий развал транспорта, создававший трудности со снабжением, невероятный рост дороговизны, — все это вызвало растущее утомление и озлобленность против режима. При этом высшие круги общества были настроены и против самодержавного государства, и лично против императора гораздо резче, чем масса населения. Влияние «придворной камарильи» было несравненно заметнее для петербургской аристократии, думских верхов и столичной интеллигенции, чем для миллионов рядовых солдат-фронтовиков или крестьян отдаленных тыловых губерний. Именно российская элита, выведенная из терпения разгулом последних времен «распутинщины», и стала питательной средой для разного рода заговоров и тайных союзов, ставящих своей целью избавление от ставшего предельно непопулярным, если не сказать ненавистным, императора.

В конце 1916 — начале 1917 года все явные и тайные организации российских верхов — думские фракции, аристократические клубы, великосветские салоны, масонские ложи, общественные комитеты были охвачены лихорадкой встреч, переговоров и соглашений самых различных лиц, в той или иной степени причастных к политике страны. Нынешняя власть не способна преодолеть хаос, ибо она сама является источником хаоса, она не способна привести Россию к победе в войне, и потому склоняется к сепаратному миру, унизительной капитуляции перед Германией — таков был общий вывод большинства политических сил и группировок России к февралю 1917 года.

И для отечественных, и для зарубежных «друзей свободы», речь могла идти лишь о смене политического режима с помощью верхушечного переворота, но никак не о революции. Однако, как это почти всегда случается в истории, действительность очень быстро опрокинула все расчеты, и несколькими месяцами спустя времена первой русской революции могли показаться своего рода идиллическими сценами.

23 февраля 1917 года на улицах Петрограда начались первые манифестации, вызванные прошедшей волной массовых увольнений и начавшимися перебоями в снабжении хлебом. Военные власти столицы не сумели сразу же овладеть положением, а через три дня это стало уже невозможным — войска отказывались от повиновения и братались с манифестантами.

Анализируя обстановку России на кануне революции важно отметить, что предшествующая ей война предъявила свои требования к различным сферам жизнедеятельности общества, в том числе и к промышленности. В целях ее мобилизации для нужд фронта правительство пошло на создание совещаний, комитетов. В марте 1915 г. создан комитет по распределению топлива, в мае того же года — главный продовольственный комитет и др. Почти одновременно с указанными действиями правительства стали формироваться и военно-промышленные комитеты. В них ведущая роль принадлежала буржуазии, и ею было создано 226 комитетов. Российская буржуазия смогла привлечь к производству вооружений частные предприятия. Принятые меры позволили улучшить снабжение армии.

Вместе с тем, развитие промышленности носило односторонний характер. Предприятия, не связанные с военным производством, закрывались, ускоряя тем самым процесс монополизации. Война нарушила традиционные рыночные связи. Часть заводов закрылась, потому что нельзя было получить оборудование из-за границы. Число таких предприятий в 1915 г. составило 575. Война привела к усилению государственного регулирования экономики и свертыванию свободных рыночных отношений. Для экономики страны свертывание рыночных отношений и усиление государственного регулирования обернулось падением промышленного производства. Оно к 1917 г. составило 77% довоенного уровня. Мелкий и средний капитал менее всего был заинтересован в развитии отмеченной выше тенденции и проявлял крайнюю заинтересованность в прекращении войны.

В тяжелом положении оказался и транспорт. К 1917 г. паровозный парк сократился на 22%. Транспорт не обеспечивал ни военных, ни гражданских грузоперевозок. В частности, в 1916 г. он выполнил только 50% продовольственных перевозок для армии.

Сельское хозяйство также терпело колоссальные потери. За годы войны из села в армию было мобилизовано 48% мужского населения. Нехватка рабочих рук привела сокращению посевных площадей, росту цен на обработку сельскохозяйственной продукции, а в конечном итоге к росту розничных цен. Огромный ущерб нанесен животноводству. Резко сократилось общее поголовье скота и особенно главной тягловой силы — лошадей.

Все это имело свои последствия. В стране до крайности обострилась продовольственная проблема, связанная с транспортом, другими неурядицами. Она все больше охватывала и армию, и гражданское население. Положение значительной мере усугублялось расстройством финансов. Товарная ценность рубля к 1917 г. составляла 50% довоенного, а выпуск бумажных денег увеличился в 6 раз.

Важные позиции в российской экономике занимал иностранный капитал, поощряемый политикой государства. Главную роль здесь играли займы, предоставляемые правительству, их общая сумма достигала 6 млрд. рублей, что составляло половину внешнего государственного долга. Большинство займов было предоставлено Францией. Но на развитие производства эти займы не влияли. Большее влияние оказывали иностранные капиталовложения непосредственно в промышленные предприятия и банки; они составляли более трети всего акционерного капитала в стране. Главным образом они сосредоточивались в горнорудной и металлообрабатывающей промышленности и банковском деле. Зависимость российской экономики от зарубежных стран усугублялась структурой внешней торговли, экспорт состоял почти исключительно из сельскохозяйственных продуктов и сырья, а импорт — из готовых промышленных изделий.

Концентрация производства сопровождалась концентрацией капитала. Более трети всего промышленного капитала было сосредоточено в руках примерно 4% компаний. Роль финансового капитала возрастала во всей экономике, включая даже сельское хозяйство; семь петербургских банков контролировали половину финансовых средств всей промышленности.

Конечно, война резко ухудшила финансовое положение России. Расходы на войну росли с большой быстротой за 1915;1916 гг. они увеличились в 9 раз, дойдя до 14,5 млрд руб. Каждый день войны обходился стране в 40 млн руб. Начался выпуск денег, не обеспеченных золотом. Доля золотого обеспечения уменьшалась с 98% (июль 1914 года) до 51,4% (январь 1915), 28,7% (январь 1916) и 16,2% (январь 1917). При сокращении количества товаров это вело к обесценению рубля. Были выпущены внутренние займы, но их реализация прошла неудовлетворительно. Облигации, выпущенные в октябре 1916 года, принесли лишь 150 млн. рублей выручки. Курс рубля падал. 1916 г. январь — падение курса бумажного рубля до 56 коп. В начале войны казначейство выпустило в виде банкнот 1,5 млрд. рублей, увеличив тем самым вдвое денежную массу [2, c. 146−154].

Сопутствующие этому неудачи на фронте и ухудшение внутреннего положения, обусловили рост социальной напряженности в обществе. Она проявилась во всех сферах. Нa смену единению нa основе патриотических настроении пришло разочарование и недовольство политикой правительства и монархии, а как следствие — резкий рост политической активности различных социальных групп.

22 августа 1915 г. образовался «Прогрессивный блок». В него вошли представители буржуазных и частично монархических партии — всего 300 депутатов Думы. Представители блока выступили со своей программой. Основными ее положениями были: создание министерства общественного доверия, широкая политическая амнистия, включавшая в себя разрешение деятельности профсоюзов, легализацию рабочей партии, ослабление политического режима в Польше, Финляндии и других национальных окраинах. Центральным пунктом программы была замена кабинета Горемыкина «кабинетом общественного доверия».

Так на политической арене стал разворачивался очередной кризис, наступала поляризация всего российского общества.

Создание «прогрессивного блока» вызвало ответную реакцию архиреакционной части Государственного совета и Государственной думы. Возник «черный блок», который возглавил Совет объединенного дворянства — опора самодержавия. Эта часть монархистов резко отрицательно относилась ко всей программе «прогрессивного блока» и довольно категорично высказалась за роспуск Государственной думы, как «рассадницы оппозиции». Осознав, что либеральное оппозиционное движение не только не имеет твердой почвы, но и представляет собой довольно беспомощную организацию, Горемыкин предложил немедленный роспуск Думы. В августе 1915 года «распутинская клика» добилась отстранения от верховного главнокомандования Николая Николаевича. Царица внушала царю, что великий князь оттесняет его от власти и хочет забрать в свои руки управление страной. Пост Верховного главнокомандующего занял сам Николай II, этим он хотел укрепить власть самодержца, внушить народу, что в тяжелую годину военных испытаний сам царь встал «на защиту своей страны».

3 сентября была распущена Дума. Политика, проводимая кабинетом Горемыкина, только усугубила политическую ситуацию в стране — произошло лишь углубление кризиса в «верхах». Программа свелась к подавлению буржуазных организаций, разжиганию национальной розни, и прежде всего антисемитизма. В обстановке разброда и растерянности, охватившей оппозиционные группировки в «прогрессивном блоке», а также внутренних противоречий, снижения политической активности буржуазных организаций обозначилось, окончательное падение авторитета царского правительства. То есть не было достигнуто предполагаемое сближение царя с «прогрессивным блоком».

Тем не менее экономическая ситуация в стране обострялась. И царь, и премьер-министр Штюрмер искали возможность переложить ответственность за продовольственное дело на чужие плечи. При этом царь и окружавшая его элита не шли на уступки. Эти действия постоянно подкреплялись сменой министров. За годы воины Николай II сменил на посту председателя совета министров 4-х человек (И.Л. Горемыкин, Б. В. Штюрмер, А. Ф. Трепов, Н Д Голицын), министров внутренних дел — 6, военных министров — 4, министров иностранных дел — 4 и т. д. Все это говорило о нарастании кризиса верхних эшелонов власти, их неспособности найти действенные меры, адекватные сложившейся ситуации.

К началу 1916 г. недовольство внутренней политикой монархии проявилось и со стороны послов союзных государств.

Активизировалось рабочее движение. В 1917 г. в стране бастовало свыше 1 млн. человек. В деревне вновь заполыхали помещичьи усадьбы. Как в деревне, так и в городе выступления все более приобретали антивоенный характер. Оппозиционные настроения охватили интеллигенцию, армию, национальные окраины. На фоне общего недовольства войной, монархией идеи и действия леворадикальных сил находили благодатную почву и поддержку народа.

Развитие внутренних процессов с катастрофической быстротой суживало возможность политического маневра. Начиная с января 1917 г., в столице нарастает стачечная борьба рабочих. Во второй половине февраля здесь возникли серьезные затруднения с подвозом хлеба, продуктов питания. Данное обстоятельство вызвало новую волну забастовок, начавшихся 23 февраля. Власти не придали им значения. В последующие дни 24 и 25 февраля участились уличные демонстрации и столкновения с полицией. Демонстрации, начавшиеся под лозунгом «Хлеба!», стали принимать явно революционный характер: «Долой самодержавие!».

26 и 27 февраля волнения рабочих продолжались, но теперь на сторону восставших стали переходить части столичного гарнизона. Восстание переросло в смену политических режимов. 27 февраля восставшим народом создан Совет рабочих депутатов. Его первым председателем был избран меньшевик У. В. Чхеидзе. В этот же день члены Государственной Думы на своем частном заседании образовали Временный комитет. Временным комитетом было сформировано Временное правительство во главе с князем Г. Е. Львовым. 1 марта Совет издал Приказ № 1, согласно которому войска Петроградского гарнизона переподчинялись Совету и не могли быть выведены из столицы без его согласия. Попытки подавить восстание в столице силами воинских частей, снятых с фронта успеха не имели. 2 марта 1917 г. в Пскове Николай II подписал акт отречения от престола в пользу своего брата Михаила Александровича. Последний не принял престола, предоставив решению вопроса о государственном устройстве России будущему Учредительному собранию, созыв которого должно было обеспечить. Это объяснилось тем, что князь Львов и Керенский объяснили Михаилу, что не могут гарантировать его безопасность, в свою очередь тот отрекся от престола. Сообщение сразу о двух отречениях от престола означало окончательную победу революции — столь же неожиданную, как и ее начало.

Все произошедшее привело к смене политического режима — это было стихийным взрывом широкого недовольства масс. Большинство народа верило в скорое избавление от тягот войны, в торжество демократии и социальной справедливости. Это была иллюзия: страну ожидали тяжелейшие испытания, которые еще предстояло пройти [3, c. 235−250].

В современной исторической литературе существуют различные подходы к анализу и оценке событий от февраля к октябрю 1917 года. При всем многообразии, разбросе мнений и суждений их можно свести к двум принципиально противоположным позициям. По выражению В. И. Ленина революция является «локомотивом истории», живым творчеством масс. Другой наш соотечественник Н. А. Бердяев увидел в ней полный иррационализм, регресс в поступательном развитии общества. Причины всякой революции зарождаются в толще экономической, политической и социальной жизни общества. Их острота проявляется и осознается тогда, когда противоречия выходят наружу. К этому времени традициoнныx подходов разрешения возникших противоречий становится недостаточно.

Вот такой характер имела революция. Она была такой стремительной и бескровной, так как все основные действия проходили в правящей среде, где медлить было губительно. Каждый пытался «урвать свой кусок» и продиктовать свои правила. Этим же и объясняются причины двоевластия. В последствии революция расширила и углубила кризис в стране. Конфликт стал более мнoгoмepным. К существовавшим ранее проблемам — войны и мира, аграрных и национальных отношений — добавились проблемы власти и будущего государственного устройства, идеологии и культуры, усиливающейся тенденции распада государства. Сложившаяся в стране обстановка требовала принципиально новых подходов к поиску путей выхода из кризиса.

Как уже отмечалось, революция привела к образованию двоевластия в лице Советов и Временного правительства. Петроградский Совет, возникнувший в ходе революции, имел возможность сосредоточить в своих руках всю полноту государственной власти при поддержке быстро формирующихся местных Советов, но этого не произошло. Как и тогдашние социалисты, лидеры Советов (меньшевики, эсеры, кадеты и др.) считали, что в России рядовая буржуазная революция [1, c. 82−89].

Итак, причинами двоевластия стало переплетение двух течений в ходе Февральской революции и двух ветвей власти после ее победы, а именно революционно-социалистического и буржуазно-либерального течений. Одни были за власть Советов, рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, другие выступали за власть Временного правительства.

В это же время группа рабочих, активистов-меньшевиков и Военного комитета (К. Гвоздев, М. Бройдо, Б. Богданов), которые были только что освобождены из тюрьмы восставшими, вместе с двумя депутатами-меньшевиками (Н. Чхеидзе и М. Скобелев) и бывшим председателем Санкт-Петербургского Совета 1905 г. Хрусталевым-Носарем в одном из залов Таврического дворца создавали Совет рабочих депутатов. Под именем Временного исполнительного комитета Совета рабочих депутатов группа активистов, среди которых преобладали меньшевики, провозгласила себя штабом революции. Он образовал Комиссию по снабжению (она тут же призвала население кормить восставших солдат) и Военную комиссию под председательством Мстиславского для координации действий защитников революции. В то же время Государственная дума, встревоженная образованием Совета и не желавшая остаться в стороне от движения, пошла на осторожный разрыв с царизмом и создала Комитет по восстановлению порядка и связям с учреждениями и общественными деятелями под председательством Родзянко. Этот комитет, в котором преобладали кадеты, стал первым этапом на пути к формированию правительства. 27 февраля около полуночи П. Милюков смог объявить Совету, что Дума только что «взяла власть». Военным комендантом Петрограда Комитет назначил полковника Энгельгарда. Совет выразил свой протест, так как только что поставил Мстиславского во главе Военной комиссии Совета. Две власти, рожденные революцией, были на грани конфликта. Во имя сохранения единства в борьбе против царизма Совет вынужден был уступить. Он не готов был взять власть. Его руководители боялись ответных действий со стороны армии, царя и решили, что лучше не препятствовать думцам взять всю ответственность на себя. Вспоминая с ностальгией о советах 1905 г., члены-основатели Петроградского Совета хотели видеть его в соответствии с меньшевистской концепцией «пролетарской цитадели» в буржуазном государстве. Служащий интересам рабочего класса в борьбе против буржуазии, Совет должен был также стать на первом этапе самым прочным оплотом буржуазной революции против возврата к самодержавию.

Эта концепция объясняет позицию руководителей Совета по отношению к думскому Комитету. За исключением Керенского все считали, что, так как революция еще не прошла «буржуазную фазу», деятельность министров-социалистов не принесет результатов и только дискредитирует революционное движение. Поэтому руководство Совета отказалось от участия в правительстве.

Тем не менее, хотя угроза военных репрессий не была исключена, Исполком Совета все же решил признать законность правительства, сформированного Думой, и поддержать его. Это признание сопровождалось одним условием, которое являлось основой соглашения, касавшегося установления нового режима: Совет поддержит правительство лишь в той мере, в какой оно будет проводить одобренную им демократическую программу. За исключением большевиков, выдвинувших лозунг «Вся власть Советам!», и анархистов, все социалистические течения одобрили условия соглашения. Оно означало признание двух различных и антагонистических властей, подчинение цензовых классов правительству, а трудящихся и солдат — Совету. С одной стороны, образовался «лагерь» правительства, сословных учреждений (земства, городские думы) и «буржуазным партий (кадеты), с другой — силы «демократии» (Советы, ее диетические партии, анархисты, профсоюзы) [4, c. 334−338].

Учитывая все вышеизложенные факторы, у России были явными следующие альтернативные пути общественного развития страны:

— повсеместная военная диктатура;

— функционирование прочно установившейся власти Временного правительства;

— диктатура большевиков;

— анархический бунт и распад страны.

Анализируя события того времени, после отречений Николая и Михаила, единственным законным органом центральной власти стало Временное правительство, пришедшее 2 марта на смену думскому Комитету. Создание Временного правительства явилось тем компромиссом, к которому были вынуждены прибегнуть Временный комитет и Петроградский Совет. Первый олицетворял собой умеренные силы общества, которые одни только к этому времени являлись более или менее организованной силой. Второй представлял реальную, но совершенно не организованную силу толпы и поэтому мог диктовать условия Комитету, но был не в состоянии организовать управление государством. В составе Временного правительства преобладали представители партии конституционных демократов, что в дальнейшем обусловило изменения во всех сферах жизни государства и общества в соответствии с программными установками кадетов. Состав и Декларация о задачах нового правительства, как известно, были оговорены на встрече представителей Комитета и Совета и лишь после этого были опубликованы. Taк, правительство с самого первого дня своего существования стало заложником Совета. Оно состояло в основном из организаторов Прогрессивного блока 1915 г., центром которого стали шесть фракций Государственной думы, ее большинство — от прогрессистов и кадетов до группы центра и националистов-прогрессистов. Основным требованием «Прогрессивного блока», как известно, было создание кабинета «общественного доверия». При этом кадеты и октябристы, входившие в блок, отказались ради своего союза с более умеренными течениями от своего довоенного требования ответственности правительства перед Думой.

По отношению к Временному правительству Советы представляли собой вторую власть. Петроградский Совет формально являлся городской общественной организацией и официально не претендовал на власть, но, объявив себя органом, представляющим «всю трудовую Россию», и получив поддержку масс, был реальной угрозой для правительства как института, действующего от имени народа и для народа. Состав Петросовета, возглавлявшийся меньшевиком Н. С. Чхеидзе, был в основном умеренным, эсеровско-меньшевистским. Большевиков в руководящем органе Совета было всего два. Такой состав Петросовета привел к складыванию некоторого двоевластия: Временное правительство обеспечило преемственность власти и де-факто было официальным высшим органом управления, в то же время Совет имел большое влияние на войска петроградского гарнизона и мог эту власть перехватить. Реальная сила Петроградского Совета не была, конечно, так велика, как могло бы показаться его лидерам. Он обладал бесспорным верховенством, но очень разросся — 850 рабочих и 2 тыс. солдатских депутатов; большую часть своих полномочий он передал Исполкому, где профессиональные политики, назначенные «по праву», вытеснили беспартийных активистов. За несколько недель, по той же схеме в стране были избраны сотни Советов. В отличие от Советов 1905 г. огромное большинство Советов 1917 г. были не чисто рабочими, а рабочими и солдатскими, даже чаще всего рабочими, солдатскими и крестьянскими. Нормы представительства порождали конфликты между различными группами.