Соло страха. 
Политическая психология

Управление может быть эффективным или неэффективным. Но что является критерием такого различения? По мнению известного политолога А. Н. Севастьянова, в качестве такого определяющего признака нужно считать способность в кратчайший срок мобилизовать все свои ресурсы на решение жизненно важной общегосударственной задачи, а эти возможности напрямую зависят от того, насколько быстро и качественно исполняются распоряжения центральной власти^[1].

Так ли безупречна эта точка зрения? Представим себе ситуацию, когда нужно выиграть войну или обеспечить судьбоносный поворот в жизни общества. Разумеется, мобилизация всех ресурсов и возможностей в данном случае действительно выступает в качестве неоспоримого признака жизнеспособности социума. Однако в иной ситуации критерием эффективности управления может оказаться именно прочность самоуправленческих стратегий, надежность и слаженность коллективной жизни, а вовсе не мобилизационная способность. История знает такие примеры, когда именно прочность социального бытия становилась надежным заслоном против разного рода призывов, демагогических и авторитарных атак. «Свистать всех наверх!» или «За мной, канальи!» — убедительны в экстремальной ситуации, но хороши ли они для организации продуктивной, рутинной жизни?

Кадры из кинофильма «Председатель» невозможно вытравить из памяти. Новый руководитель колхоза изо всех сил хочет обеспечить мобилизацию трудовых сил крестьян. Коровы, обессилев от бескормицы, не могут подняться, а председатель хлещет их бичом. Впечатляющий образ; по существу, социальная метафора. А. Н. Севастьянов тоскует о партийной дисциплине и предлагает вернуться к авторитарной модели управления. В обстановке нарастающего хаоса и бесконтрольности этот стиль кажется политологу единственно результативным. Автор пишет:

" Как бы высоко ни стоял чинуша, его как члена партии в любой момент могли вызвать в Кремль на ковер и пропесочить по партийной линии так, что кое-кого на носилках выносили! Потому что каждый знал: конец партийной карьеры — это конец карьеры вообще, а то и свободы, а то и жизни. Сегодня ты всесильный секретарь обкома, а завтра тебя, «вычищенного» из партии, лишенного партбилетика, и в дворники не возьмут. Хорошо, если вообще в лагерную пыль не превратишься. Так могли поступить даже с членом ЦК еще при Брежневе и Андропове!" .

Почему люди вообще выполняют указания, подчиняются дисциплине, участвуют в общем труде? У них есть интересы и есть мотивы. Один работает ради денег, другой ради власти, а третий убежден, что он руководствуется нравственными принципами. Если стянуть все эти мотивы к единственному — страху перед расправой, — можно ли обеспечить эффективность управления? Разумеется, пет. По мнению политолога, гибкая, пронизывающая все производство в городе и деревне, армию, милицию, все социальные сферы структура — партия — держала чиновничество в узде, заставляя его плохо, хорошо ли действовать по единому плану, по единой стратегии развития. Любой сигнал, данный на самом верху общественной пирамиды, мгновенно доходил до самого низа и тут же неукоснительно выполнялся.

Полно, да так ли все это было? А чудовищные приписки, из-за которых накладывали на себя руки загнанные в тупик секретари обкомов? Они обнаруживались во всех сферах — от Агропрома до Госкомнефтепродукта. Государственные богатства направляли на усиление международного коммунистического движения, а подлинные цифры о состоянии советской экономики искажались. Известный американский социолог Р. Пайпс разъясняет, почему в 1960;х гг. стремление Хрущева отправить кукурузу даже на Северный полюс могло долго не обнаруживать своей абсурдности. Партийные чиновники отправляли в центр рапортуя об изумительных всходах «королевы полей». Однако кончилось это крахом, хотя партийная дисциплина действовала безотказно.

А общая лицемерная мораль? Вспоминается один эпизод из прошлого. Персональное дело коммуниста, который, работая в исследовательском институте, имел дополнительную половину ставки в вузе. Председатель партийной комиссии гневно спрашивал у провинившегося: «Как вы могли дойти до жизни такой?» Тот отвечал: «Что я могу сказать в свое оправдание? Ведь мы с вами вместе там работали, даже в столовую ходили вместе». «Да, по поймали-то вас, а не меня!» .

Авторитарный стиль управления давно доказал свою неэффективность, но многие по-прежнему обольщены собственными номенклатурными фантомами. Доцент партшколы пытается вернуться к партминимуму. Партийный босс мечтает о закрытом распределителе. Бомж уверен в том, что подешевеет водка. Одна из убогих иллюзий: авторитарный стиль руководства теперь иной, он учел ошибки прошлого.

В нынешней ситуации чем чаще мы будем запрашивать общественное мнение, тем горше будут плоды суммированных изъявлений. Немыслимо ждать рассудочной оценки событий, если в окно квартиры летят пули, если человек не может найти подходящей работы, если понимает, что никогда не сможет обрести кров. Иной взовьется, ну вот пусть и сделает свой выбор, пусть его голос поможет приостановить безобразия. Однако выборы — не митинг. Западная демократия в течение многих столетий шлифовала политический процесс, вводя для избирателей всякого рода ограничения. Когда речь идет о далеко идущих политических целях, нельзя пускать к избирательной урне фанатика, изгоя, лишенца.

При авторитарном стиле руководства, как известно, угасает дух творчества, все вопросы решает один человек. Остальные только исполнители. Вспоминается, как директор института был вызван в ЦК партии. Его доверенные лица давали ему разные советы. «Скажите то, не забудьте про это!» Директор ответил: «Обязательно скажу…» Он выдержал паузу и добавил: «Если спросят…» Авторитарный стиль характеризуется выраженной властностью руководителя, директивностью его действий, единоличием в принятии решений, систематическим контролем за действиями ведомых.

Дуглас Мак Грегор, известный ученый в области лидерства, назвал предпосылки, из которых исходит автократичный руководитель по отношению к работникам, теорией «X». Согласно этой теории:

• 1. Люди изначально не любят трудиться и при любой возможности избегают работы.
• 2. У людей нет честолюбия, и они стараются избавиться от ответственности, предпочитая, чтобы ими руководили.
• 3. Больше всего люди хотят защищенности.
• 4. Для того чтобы заставить людей трудиться, необходимо использовать принуждение, контроль и угрозу наказания.

Теория «X» отводит главную роль внешнему контролю за человеческим поведением. Она предполагает, что человека можно заставить работать либо под влиянием страха, либо за материальное вознаграждение. На основе таких исходных предположений автократ обычно как можно больше централизует полномочия, структурирует работу подчиненных и практически не дает им свободы в принятии решений. Автократ также плотно руководит всей работой в пределах его компетенции и, чтобы обеспечить выполнение работы, может оказывать психологическое давление, как правило, применяя угрозы.

В тех случаях, когда автократ избегает негативного принуждения, а вместо этого использует метод вознаграждения, он получает название благосклонного автократа. Оставаясь авторитарным руководителем, благосклонный автократ проявляет активную заботу о настроении и благополучии подчиненных. Он может даже пойти на то, чтобы разрешать или поощрять их участие в планировании заданий, но сохраняет за собой фактическую власть в принятии и исполнении решений. Как бы благосклонен ни был этот руководитель, он простирает свой автократический стиль дальше, структурируя задания и навязывая неукоснительное соблюдение огромного количества правил, которые жестко регламентируют поведение сотрудника.

Авторитарный руководитель является сторонником централизации управления, обладает достаточной властью, жестко диктует свою волю исполнителю. Он принимает решения единолично, директивно определяет функции подчиненных, не давая им возможности проявлять инициативу, пресекает всякую критику в свой адрес и наделяет исполнителей минимумом информации.

Автократ намеренно апеллирует к потребностям более низкого уровня своих подчиненных, исходя из предположения, что это тот самый уровень, на котором они оперируют. Авторитарный руководитель всегда уверен в личной правоте, основывается на собственных знаниях и умениях, большом личном капитале и обширных внешних связях в государственных органах и предпринимательской среде. Он один является во всех случаях конечной инстанцией, верховным судьей, источником поощрений и наказаний. Руководитель такого типа может привести свою фирму к большому успеху, но также и к полному краху.

Однако нет необходимости сразу же отбрасывать этот стиль руководства: при особых, экстремальных ситуациях, при жестком дефиците времени (война, пожар, стихийные бедствия) этот стиль управления является оправданным.

Теперь пора поставить вопрос о том, что же является критерием, позволяющим говорить об успешности стиля управления. В ходе изложения были даны разные ответы на этот вопрос. А. Н. Севастьянов полагает, что таким критерием может служить высокая степень мобилизованности страны, способность собрать волю в один кулак при внешней угрозе. Демократы убеждены, что такой стиль призван обеспечить широкое участие народа в достижении экономического благоденствия. Государственники полагают, что именно выстраивание вертикали власти приводит к эффективному руководству, позволяющему положить конец хаосу, не допускать, чтобы «разноголосие превратилось в разногласия», как подчеркивал нидерландский культуролог Й. Хейзинга. Говорят также о стабильности страны как о показателе эффективности руководства.

Вполне понятно, что мобилизационный штурм не является показателем успешности экономического развития, а укрепление вертикали власти не свидетельствует о массовой опоре режима. Подлинным показателем эффективности не может служить ни вертикаль власти, ни коммунистическая мобилизация масс. Разумеется, оба эти признака создают иллюзию успешного управления. По справедливому замечанию известного в нашей стране социолога Т. И. Заславской, «система, которая сейчас сформировалась, относительно стабильна, но обладает слишком малым потенциалом и перевернется, как матрешка. В ней накапливаются центробежные силы. Ученые опасаются, что что-то произойдет». Главное, что тревожит сегодня людей — это кризис стабильности. Судя по всему, из всех национальных задач сегодня наибольшую значимость приобретает скрупулезный анализ провалов в системе социального управления.

Мировая интеллектуальная мысль находится на современном этапе в поисках новых стилей социального управления, которые были бы адекватны изменившимся в мире условиям. Однако уже сегодня очевидно, что общество нуждается не в мобилизационных кличах и не в системах выстраивания власти. Прочность социума и его возможность ответить новым вызовам определяется ресурсом самоуправления, способностью выдерживать стремительные общественные изменения и обеспечивать людям нормальные условия существования.

• [1] Севастьянов А. Соло partia // Литературная газета. 2006. № 54.