Роль социально-правового контроля преступности в современных условиях

Критический анализ тотального надзора в нашем обществе в сталинские времена не должен вести к огульному отрицанию социально-правового контроля преступности, действующего на основе законов, принятых демократическим путем, в целях удержания ее на социально терпимом уровне. Совершенно очевидно, что никакой демократии, никакого цивилизованного рынка, никакого соблюдения прав и свобод человека невозможно достигнуть в условиях правового беспредела и безнаказанности.

Контроль над преступностью представляет собой один из видов социального контроля. Он включает в себя уголовную политику государства, криминализацию деяний в уголовном законодательстве, учет преступности, расследование и рассмотрение деяний системой правосудия, назначение наказания осужденным, организацию исполнения наказаний, ресоциализацию преступников, элиминацию причин и условий, способствующих совершению преступлений. Социально-правовой контроль предполагает организацию жизни и деятельности людей на основе законов, принятых демократическим путем, и сочетается с дисциплинарной, служебной, гражданско-правовой, административной, конституционной и уголовной ответственностью.

Значимая роль социально-правового контроля в удержании преступности на социально терпимом уровне находит подтверждение на практике. Известно, что преступность причинно связана с экономическими, политическими, социальными, демографическими, географическими, организационными, социально-психологическими, индивидуально-психологическими и иными явлениями и процессами. На уровне статистического и социологического анализа мы обнаруживаем между этими детерминантами и преступностью положительные или отрицательные, сильные или слабые корреляционные связи. Но все эти детерминанты в цивилизованном обществе регулируются правом. Поэтому не случайно одна из самых устойчивых и сильных отрицательных корреляций (чем выше контроль, тем ниже уровень преступности) наблюдается между уровнем социально-правового контроля за противоправным поведением и состоянием преступности.

Таким образом, в XXI в. человеческое общество, закономерно стремясь ко все более полной свободе (правда, не всегда рациональной), загоняет себя в своеобразный криминальный капкан, выбраться из которого можно, лишь критически переосмыслив методы борьбы с преступностью и другими девиациями, путем гармонизации свободы и социально-правового контроля, свободы и безопасности, свободы и нравственности. Развивающийся либерализм вынужден укрепляться по двум, казалось бы, противоречивым, однако вполне совместимым направлениям — в плане большей открытости и свободы при одновременной подконтрольности обществу через четко регламентированный социально-правовой контроль.

Однако контроль нельзя рассматривать как панацею от всех бед. Его возможности увеличиваются, если он органично встраивается в более широкую систему правовых, организационных, социальных и экономических мер. При серьезном доминировании контроль может превратиться в свою противоположность, стать криминогенным и коррупциогенным, сковывать правомерную инициативу граждан, субъектов рынка и т. д.

К сожалению, комплексный подход к контролю преступности в нашей стране отсутствует. Каждая отрасль права развивается по своим принципам, которые нередко не согласуются даже со смежными отраслями. Автономизация и суверенизация в последние годы коснулись не только наций, регионов, городов, но и отраслей права.

Деление права на различные отрасли в ряде случаев условно, если не сказать — искусственно. В последние годы придумали с десяток «новых» отраслей со своими «предметами», «задачами» и даже «методами». Может быть, в этом и есть какой-то смысл. Но ведь нерешенные проблемы правового регулирования нередко находятся на стыках не только разных отраслей права, но и криминологии, социологии, экономики, политики, статистики и других наук. И если при таких объективных предпосылках к сотрудничеству, как в басне И. Крылова «Лебедь, рак и щука», не могут найти общего языка даже криминологи, специалисты уголовного права, уголовно-исполнительного права и уголовного процесса, изучающие родственные аспекты единого социально-правового контроля преступности, то говорить о его научности и эффективности не приходится. Важная роль в этом деле отводится МВД России.

Только путем глубокого и системного изучения реалий (они не делятся на отрасли, а являются целостными), которые складываются на основе действующего законодательства, можно получить приращение знаний и предложить необходимые меры по его научному совершенствованию.

Особая роль в социально-правовом контроле принадлежит средствам массовой информации. Порой создается впечатление, что лишь они и озабочены нашим криминалом, поскольку власти и правоохранительные органы на сообщения в прессе почти не реагируют. В иных странах обнародование фактов коррупции высокопоставленных должностных лиц, как правило, вызывает у властей соответствующую ответную реакцию: расследование, привлечение к ответственности, отставку или обоснованное опровержение предъявленных обвинений.

Жесткий многоаспектный социально-правовой контроль есть во всех странах мира. США являются самой контролируемой страной. Контроль ведется не столько за поведением отдельных лиц, сколько за национальными и транснациональными криминологически значимыми процессами, и не только в собственной стране, но и в других странах, связанных с США. После сентябрьских событий 2001 г. такой контроль еще более ужесточился, и этот процесс продолжается.

Сбываются прогнозы американского криминолога и социолога Дж. Беннетт. Еще в конце 1980;х гг. она в своей книге «Аномалии преступности. Будущее преступности в Америке» ключевым моментом в контроле над преступностью видела информацию. В обмен на моральное возрождение многочисленные слои населения готовы будут пожертвовать важными разделами Билля о правах^[1]. Прогноз Беннетт оказался верным. Именно таким путем сегодня американское прагматическое общество пытается выбраться из криминального капкана: растущая и все более укрепляющаяся организованная преступность, составной частью которой является терроризм, предопределила расширение и углубление социально-правового, криминологического и уголовноправового контроля над ней с параллельной разработкой определенных гарантий по соблюдению прав человека.

" Государственные органы и бизнес-структуры уже создали электронные досье, в которых прослеживаются почти все аспекты нашей жизни: долги, страховые иски, преступления, благотворительные платежи, налоги, медицинские данные, трудовой стаж, психологические особенности…

Небольшая часть правонарушителей несет ответственность за большую часть уличных преступлений. Электронные банки данных могут рассказать нам, кто они есть. Будучи идентифицированными, они попадают в сферу исследования в рамках «программы в отношении профессиональных преступников»… Компьютеры, хранящие наши тайны, все больше будут запрограммированы на «разговор» друг с другом. Служба внутренних доходов будет сообщать информацию в ФБР. Администрация социального обеспечения будет передавать данные в Министерство здравоохранения и социального обслуживания. Мы предстанем обнаженными перед электронным тираном, имея для своей защиты Закон о свободе информации… Компьютеры — лишь часть нашего общего наступления на гражданские свободы, которое заряжается и страхом перед преступностью, и страхом морального разложения. Недавно ABC News сообщила, что от 15 до 40% опрошенных считают, что падением нравственности объясняется то, что они воспринимают как углубление беззакония. Вот почему в обмен на моральное возрождение многочисленные слои населения готовы пожертвовать важными разделами Билля о правах«^[2].

Выше приведены лишь некоторые не совсем правовые меры, введенные в последнее время в США и других странах, которые они оккупируют. Аналогичные процессы идут и в иных государствах. Главное — не перегнуть палку. Однако такие перегибы уже есть, и не только в нашей стране.

• [1] Bennett G. Crimewars. The Future of Crime in America. Revised and Updated. Anchor Books. New York — London — Toronto — Sydney — Auckland, 1989. P. XIII.
• [2] Bennett G. Op. cit. Р. 1−16.