Русские земли в условиях раздробленности. 
Двухуровневая система организации власти удельного периода. 
Проблема республиканского и монархического начал в удельной Руси

В удельный период государственность Руси, конечно, не исчезла — просто возникла новая двухуровневая организация власти: общерусская, с одной стороны, и локальная, земельная — с другой. Верхний уровень, представленный великим киевским князем и съездами, постепенно терял свое значение, но оставался необходимым, пусть и не очень надежным, звеном разрешения общих политических проблем межкняжеских отношений.

С начала XX в., в первую очередь благодаря работам Н. П. Павлова-Сильванского^[1], такую организацию взаимодействия князей стали определять как разновидность системы феодального сюзеренитета-вассалитета, аналогичной западноевропейской. Последующая советская марксистская историография внесла существенные поправки в представление о российском феодализме, но как бы то ни было, характеристика удельного периода как феодального, независимо от общеметодологических подходов и понимания его сущности, у большинства современных исследователей совпадает.

При разноуровневой системе как вертикальных, так и горизонтальных межкняжеских взаимодействий князья рассматривали себя как единое целое (даже если были весьма недовольны своим положением внутри этого целого и конфликтовали с ним). И как бы ни была сильна центробежная тенденция, следы этого единства продолжали существовать, сохраняя в себе зерна будущего объединения.

Это будущее было весьма отдаленным, поскольку главным уровнем все очевиднее становится земельный, основанный на тесной взаимосвязи власти с населением волости, на возрастающей потребности населения в выполнении властью ее регулирующих функций. Соответственно произошли изменения и в структурах власти.

В историографии встречается представление о существовании в этот период на земельном уровне двух основных типов организации власти — республиканского и монархического, которые если и не противоположны, то, по крайней мере, весьма далеки друг от друга.

Однако, по-видимому, следует говорить о трех типах организации власти, причем важнейшие их элементы одни и те же: вече, князь, бояре. Но вот соотношение этих элементов в политических системах разных русских земель весьма отличается. Так, в северо-западных землях, как правило, относимых к числу так называемых «феодальных республик», ведущую роль играло вече, контролируемое боярами, в то время как князь исполнял лишь функции военачальника и гаранта судебной системы (с ним заключался договор, невыполнение которого грозило ему изгнанием). Северо-восточные и юго-восточные княжества, напротив, сохранили в основном традиционную, характерную для предшествующего периода систему организации власти, в которой ведущие позиции занимал князь с его советниками-боярами, тогда как вече лишь па время могло иметь заметное влияние на власть (как правило, стихийно, как выражение недовольства князем либо в случае конфликта между князем и боярами).

Наконец, в юго-западной части Руси была весьма заметной роль боярства, которое стремилось руководить как князем, так и вече. Впрочем, последняя система является наиболее нестабильной, постоянно тяготея либо к княжескому, либо к вечевому началу.

Становление такой трехзвенной системы власти в локальных государственных образованиях означало важный этап в формировании государственного аппарата. Если в рамках Киевской Руси огосударствлению подверглись первые два элемента племенной потестарной (властной) структуры — князь и дружина, то удельный период принес с собой и превращение веча в орган государственной власти.

Наиболее устойчивые позиции в рамках Древней Руси в XII в. занимали Новгородская земля и Владимиро-Суздальское княжество. Но если Новгород никогда не претендовал на ведущую роль в политической жизни Руси, лишь отстаивая свою автономию, то владимирские князья (Юрий Долгорукий, Андрей Боголюбский) весьма активно вели борьбу с другими князьями как за отдельные территории, так и за главенствующие позиции (если не вообще верховенство) среди других русских земель. Однако постепенно процесс распада захватывает и Владимирское княжество, которое, как и другие, начинает погружаться в пучину усобиц.

Вообще междукняжеские усобицы являются едва ли не главной темой летописных рассказов и произведений литературы XII—XIII вв., что нередко создает искаженное представление о них как о главной черте удельного периода, рисуя образ постепенного упадка Руси, становящейся беззащитной жертвой любого мало-мальски сильного противника. Порой складывается впечатление фатальной неизбежности гибели Древнерусского государства.

Однако влияние усобиц на развитие Древней Руси представляется явно преувеличенным.

Оценка роли удельного периода в истории Руси

Удельный период не только не был временем упадка, но, напротив, означал расцвет Древнерусского государства, и прежде всего в сфере экономики и культуры. Конечно, усобицы ослабляли единство, а значит, и возможность совместного отпора крупному противнику, однако в обозримом пространстве такого врага у Руси в тот период не существовало.

Распад Древнерусского государства, таким образом, выглядит естественным этапом в развитии древнерусской государственности в целом, отвечающим изменившимся задачам государства, в соответствии с которыми формировались более развитые государственные структуры, закладывающие основы возникновения независимого от государства общества, влияющего на государственную политику^[2].

Лишь в начале XIII в., когда дробление зашло слишком далеко, начали проявляться первые признаки снижения эффективности, начальной стадии кризиса государственности. Нарастала потребность в дальнейших переменах в развитии. Однако разрешение этих проблем самостоятельно, изнутри оказалось невозможным, поскольку в процесс исторической эволюции Древнерусского государства извне был привнесен новый фактор, определивший развитие страны на несколько веков.

• [1] См.: Павлов-Сильванский Н. П. Феодализм в России. М., 1988.
• [2] Используя современную терминологию, можно было бы сказать, что Русь из своего рода «федерации» превратилась в «конфедерацию» .