Причины неудач производительных артелей

В чем же заключаются глубокие внутренние причины неуспеха производительных артелей? В своем вышецитированном докладе Фабианскому обществу С. и Б. Вебб указывают три основные причины этого неуспеха: 1) недостаток дисциплины среди членов артелей; 2) недостаток знания ими условий рынка и 3) недостаточную быстроту производительных ассоциаций в изменении техники производства.

Что касается первой причины, то она выражается в том, что рабочие — члены артели, чувствуя себя хозяевами дела, плохо слушаются лица, руководящего делом. Руководитель, как общее правило, оказывается не в силах справиться с рабочими и заставить их подчиняться дисциплине, необходимой для того, чтобы сложное хозяйственное дело имело успех. При обычных условиях капиталистического производства руководитель предприятия всегда может настоять на своем распоряжении, так как в его власти отказать рабочему в работе. Напротив, в артели авторитет руководителя очень ограничен, так как этот руководитель выбран самими же рабочими из их собственной среды и может быть каждую минуту ими же смещен. Он должен быть популярен среди своих избирателей, чтобы оставаться у власти, и потому последняя нс может не быть весьма слабой.

Именно эта невозможность подчинить рабочих дисциплине указывается очень часто как причина крушения производительных артелей. История Рабочего стекольного завода в Альби, представляющего собой тип, значительно уклоняющийся от настоящей производительной артели, является яркой иллюстрацией того, как трудно заставить рабочих повиноваться руководителю, если только рабочие сознают себя господами положения. Администрация этого завода оказалась совершенно не в силах справиться с рабочими, и лица, стоящие во главе ее, должны были уходить благодаря нежеланию рабочих считаться с распоряжениями выбранных ими же руководителей.

Дело шло все хуже и хуже, пока не был изменен тот параграф устава завода, согласно которому выборы административного персонала находились в руках занятых на заводе рабочих. Только тогда, когда рабочие утратили власть выбирать по своему усмотрению администрацию завода, дела на заводе пошли лучше.

Вторая причина неуспеха артелей, указываемая С. и Б. Вебб, также приводит множество артелей к гибели. Рабочий может превосходно знать свое дело и в то же время совершенно не обладать знаниями, необходимыми для руководителя предприятием. А ведь успех предприятия зависит в огромной мере от знания условий товарного рынка. Особенно важно в этом отношении знание условий сбыта продуктов. Чтобы быть хорошим предпринимателем, даже и знания рынка недостаточно, нужно обладать еще особым душевным складом и особыми предпринимательскими талантами. А так как условия жизни и деятельности рабочего ни малейшим образом не предрасполагают его к приобретению всех этих знаний и развитию соответствующих талантов, то естественно, что рабочая группа оказывается плохим предпринимателем, а это не может не действовать самым губительным образом на успех предприятия.

Наконец, что касается третьей причины, то и ее значение громадно. Рабочий, привыкший к определенного рода труду и достигший в нем значительного искусства, естественно, не склонен переходить к новым приемам производства, в которых преимущества его приобретенных навыков и знаний отпадают. Если предприятие находится в руках капиталиста, то последний не имеет оснований уклоняться от изменения характера производственных процессов, если такое изменение обещает предприятию существенную выгоду. Напротив, рабочий склонен насколько возможно оставаться при прежних приемах производства, которые ему привычны, и только под давлением крайней необходимости отказывается от них и переходит к новым приемам.

Кроме того, артель встречает большие затруднения при введении новых машин, так как машины уменьшают спрос на труд, а артель не может оставлять своих членов без работы, подобно тому как это делает капиталистический предприниматель. Так, например, на кооперативных сапожных и башмачных фабриках Лестера, которые, не будучи артелями чистого трудового типа, все же значительно приближаются к таковым, замечается значительная отсталость в техническом отношении именно по этой последней причине. В докладе С. и Б. Вебб приводят характерный отзыв одного из горячих сторонников производительных ассоциаций, который, описывая одну фабрику этого типа в Лестере, прибавляет: «Теперь фабрика эта может легко ввести новые машины, так как пятеро из ее рабочих пайщиков умерло».

Легко понять, до какой степени затрудняется введение новых машин, если для введения их приходится ждать смерти тех рабочих, труд которых эти машины могут сделать излишним.

К этим трем причинам С. и Б. Вебб сводят основные факторы неуспеха производительных артелей. Вряд ли можно, однако, признать этот анализ причин неуспеха артелей достаточно глубоким и исчерпывающим. Он кажется довольно неубедительным, и вполне естественно, что такой горячий сторонник артелей, как А. В. Меркулов, пришел в статье в «Вестнике кооперации» к выводу, что серьезных доводов против возможности успеха артелей авторы доклада не привели. Этот вывод напрашивается сам собой, но напрасно А. В. Меркулов заключает отсюда, что таких доводов и вообще не существует и что неудачи артелей зависят от внешних причин, которые могут быть в будущем устранены.

Нет, причины неудачи производительных артелей коренятся в самом существе социально-экономической природы последних. Правда, факторы неудачи артелей, которые указывают Веббы, могут казаться чем-то несущественным и внешним. Так, например, может показаться неубедительным указание Веббов, что артели не могут иметь успеха благодаря незнакомству рабочих с условиями товарного рынка и отсутствию в их среде предпринимательских талантов. На это можно возразить ссылкой на успех других кооперативов, возникающих в той же социальной среде или же в среде, еще менее знакомой с условиями рынка. Возьмем, например, потребительскую лавку среди тех же фабричных рабочих. Разве рабочие знакомы с условиями покупки нужных им товаров? Ни малейшим образом. И однако же потребительские лавки с успехом конкурируют с обычными капиталистическими лавками. Точно так же разве крестьяне, устраивающие кооператив по сбыту хлеба или яиц, обладают нужными торговыми сведениями? И тем не менее никому не придет в голову отрицать на этом основании возможность успеха этих кооперативов, доказываемого ежедневным опытом.

Точно так же известная дисциплина и готовность подчинять свои частные интересы и выгоды общим требуются не только от участников производительных артелей, но и от членов всех других кооперативов. А если так, то не сводится ли критика Веббов, направленная против артелей, к указанию на трудности, свойственные вообще всякому кооперативному предприятию, — трудности, несомненно, вполне реальные, но, как показывает опыт, вполне преодолимые?

Действительно, Веббы не указывают или по крайней мере не подчеркивают достаточно ярко тех слабых сторон производительной артели, которые свойственны именно этому роду кооперативного предприятия в отличие от кооперативов всех других отделов. И однако такие слабые стороны в производительной артели, несомненно, имеются, и именно они приводят к столь глубокому контрасту между мощным развитием других кооперативов и прозябанием производительных артелей.

Принципиальное отличие производительной артели как одного из трех видов трудовых кооперативов от кооперативов нетрудовых (кооперативов в области владения) заключается в том, что только трудовые кооперативы отрицают наемный труд, между тем как другие кооперативы имеют в своем основании наемный труд. В отрицании наемного труда вся сущность производительной артели.

Всякий определенный кооператив заключает в себе, в своем особенном строе, определенный внутренний смысл и вместе специфический источник своей экономической силы. Кооперативы возникают не стихийно, сами собой, но как средство достижения определенных целей, во имя каких-либо определенных интересов составляющих их лиц. 'Гак, производительная артель возникает во имя вполне определенных интересов тех рабочих, которые выполняют в данном предприятии рабочую функцию, составляющую хозяйственное содержание данного предприятия. Другие кооперативы возникают с другими целями — в интересах лиц, пользующихся услугами данного предприятия. Так, потребительская лавка возникает в интересах покупателей этой лавки, кооперативное зернохранилище — в интересах лиц, продающих хлеб через посредство данного зернохранилища, маслодельная артель — в интересах поставщиков молока, сбывающих при помощи артельного завода свое молоко, перерабатываемое заводом в масло, кредитное товарищество — в интересах лиц, нуждающихся в кредите, и т. д., и т. д.

Поэтому все другие кооперативы могут также свободно организовывать рабочие функции своего предприятия. Потребительская лавка нанимает на стороне приказчика, подобно любой другой лавке, на фабрике, принадлежащей потребительскому обществу, работают такие же наемные рабочие, как и на капиталистической фабрике; в маслодельной артели масло производится таким же наемным мастером, как и в капиталистическом заводе, и т. д., и т. д. Все эти кооперативы почти не страдают от незнакомства своих участников с торговым делом: руководительство торговыми операциями возлагается этими кооперативами на наемный персонал, совершенно так же как это мы видим и в капиталистических предприятиях. Для успеха этих кооперативов отнюдь не требуется, чтобы участники их были людьми исключительных умственных и моральных качеств, были своего рода хозяйственными энциклопедистами, обладали знанием процессов производства и торговых приемов, мест покупки и сбыта товаров, имели предпринимательские таланты и пр., и пр. Все кооперативы, основанные на наемном труде, могут привлекать к делу каких угодно рабочих и специалистов какого угодно дела в какой угодно области, совершенно так же, как и капиталистические предприятия. И как для того чтобы получать дивиденды от акций химического завода отнюдь не требуется предварительное знакомство с химией, точно так же и получение выгод от участия в потребительском кооперативе отнюдь не требует знакомства с условием торговли.

Располагая наемным рабочим персоналом, кооперативы приобретают полную свободу в такой организации предприятия, которая наиболее соответствует успеху данного дела. Успех же всякого предприятия зависит прежде всего от удачного подбора личного состава его рабочего персонала. Кооперативы с наемным трудом могут свободно выбирать самый лучший рабочий персонал: если только тот или иной агент или рабочий оказывается неудовлетворительным, то кооператив может заменить их лучшими. При этом кооператив может оплачивать особо искусных и талантливых рабочих или лиц своей администрации так высоко, как это требуется, чтобы привлечь данное лицо на службу. Только это может дать кооперативу возможность привлекать к себе наиболее производительных и успешных работников, что существенно важно для успеха дела.

Совершенно иной характер имеет производительная артель. Она не имеет никакой свободы в выборе своего рабочего персонала и должна довольствоваться персоналом, которым являются члены артели. Персонал же этот даже в том случае, если он состоит из лучших рабочих данного дела, неизбежно страдает весьма существенным недостатком: он состоит из людей, знакомых с операциями производства, но не с торговыми операциями. Между тем производительная артель не только производит, но и покупает необходимые средства производства и сырой материал для обработки, да кроме того, и продает свои изделия. Продажа же при современных капиталистических условиях хозяйства представляет собой крайне трудную операцию благодаря огромной конкуренции между различными предприятиями, производящими те же самые продукты. Вообще нужно сказать, что в современной хозяйственной системе самое главное — найти рынок для сбыта продукта, производство же продукта технических трудностей не представляет. В борьбе за существование побеждают не те предприятия, которые имеют особые преимущества по отношению к производству, а те, которые находятся в лучшем положении по отношению к сбыту.

Производительная артель имеет некоторое преимущество сравнительно с другими предприятиями только по отношению к условиям производства. Преимущество это заключается в том, что члены артели работают не на хозяина, а на самих себя. Это, естественно, имеет тенденцию повышать и производительность труда. Правда, оборотной стороной медали является то, что рабочие, освобожденные от принудительной дисциплины, устанавливаемой хозяином, могут работать небрежно и не исполнять своих обязанностей. Выше было указано, что эта небрежная, недисциплинированная работа является частой причиной гибели артелей. Тем не менее нужно признать, что при благоприятных условиях рабочие производительной артели под влиянием сознания, что они получают за свой труд продукт полностью, без всякого вычета в пользу капиталиста, могут работать лучше и энергичнее, с большим успехом, чем наемные рабочие, прибавочный продукт которых достается не им самим, а хозяину-капиталисту.

Вот в этой-то возможности поднятия производительности труда и заключается единственное преимущество артели перед конкурирующими с ней капиталистическими предприятиями. Но возможно ли считать это преимущество значительным? Если производство основано на ручном труде и притом требует труда особенно искусного, квалифицированного, то преимущество это более существенно. Поэтому артель чаще встречается среди предприятий, имеющих характер ремесла. Но когда в основе производства лежит машина и количество и качество производимого продукта не столько зависят от искусства труда, сколько от свойства употребляемых при производстве машин, тогда это преимущество артели перед капиталистическим предприятием утрачивает большую часть своего значения.

Уже одно это обстоятельство, естественно, суживает область применения артели по мере распространения машины.

Указанной сильной стороне артели противостоит специфически свойственная ей слабость, заключающаяся в том, что артель не может привлекать рабочие силы по найму и потому должна довольствоваться своим собственным рабочим персоналом, естественно, слагающимся из представителей физического труда, незнакомых с условиями торговой деятельности. Как бы ни был успешен в артели труд производства, это еще не гарантирует ее успеха, если ее торговые функции выполняются плохо. А по отношению к выполнению торговых функций артель не может не стоять ниже капиталистического предприятия, ибо рабочие как таковые отнюдь не обладают знаниями и душевными свойствами, необходимыми предпринимателю.

Поэтому производственные артели должны быть признаны, в общем, более слабыми предприятиями, чем капиталистические; их слабость коренится не во внешних, устранимых условиях, как, например, в недостатке капитала, недостаточном знакомстве рабочих с этим видом кооперации и т. д., а в самой природе производительной артели. Эта основная слабость артели вытекает из ее особенности как кооператива, существующего в интересах рабочих, выполняющих в ней хозяйственные функции.

Отсюда проистекают и те причины неуспеха артелей, которые указывают Веббы. Недисциплинированность рабочих потому так гибельно отражается на судьбе артели, что рабочие производительной артели не имеют хозяина. Точно так же незнакомство членов артели с торговыми функциями лишь потому так опасно для успеха дела, что артель не может нанять на стороне лиц, знакомых с этими функциями. Наконец, трудность введения новых приемов производства и новых машин очевидным образом связана с указанной особенностью артели.

Но этими тремя причинами неудач артелей далеко не исчерпываются слабые стороны рассматриваемого рода кооперативов. Веббы не указывают одной из них, которая, быть может, имеет наибольшее значение.

Дело в следующем. Промышленная жизнь нашего времени слагается из чередования периодов промышленного подъема и застоя. В этом заключается то, что называют промышленным циклом. Всякое предприятие, рассчитывающее на продолжительное существование в пределах существующей хозяйственной системы, должно быть построено таким образом, чтобы иметь возможность расширяться и сокращаться в связи с фазисами промышленного цикла.

При промышленном подъеме предприятия должны расширять свои обороты, при наступлении же промышленного застоя — сокращать последние. Только приспособляясь к фазисам промышленного цикла, предприятия могут существовать и развиваться.

Для капиталистического предприятия приспособление к циклическим колебаниям промышленности не представляет затруднений. Оно может легко и расширять свои обороты, и сокращать их, в первом случае путем найма новых рабочих рук, которые всегда имеются в избытке на рабочем рынке, во втором случае путем увольнения тех рабочих, которые оказываются излишними по условиям товарного рынка. Совсем в другом положении находится артель: она испытывает огромные затруднения и по отношению к расширению, и по отношению к сокращению производства.

В первом случае, т. е. при расширении производства, артель должна увеличить число рабочих, занятых в ней. Каким же образом может быть это достигнуто? Новые рабочие могут быть введены либо как полноправные члены артели, либо как наемные рабочие. Но первый способ увеличения рабочих сил артели встречает большие затруднения. Прежде всего, если артель является предприятием, имеющим успехи и приносящим своим членам хозяйственные выгоды, то введение новых лиц в качестве полноправных хозяев дела равносильно отказу прежних членов артели от части выгод, которые они получили бы, если бы новые рабочие были заняты обычным порядком, на условии обычной заработной платы. Иными словами, введение новых рабочих в артель требует добровольного отказа членов артели от известных хозяйственных выгод. Конечно, в отдельных случаях члены артели могут проявить такое бескорыстие, но, как общее правило, ожидать от кого бы то ни было поведения, противоречащего собственным хозяйственным интересам, не приходится. Кроме того, введение новых рабочих в качестве полноправных членов артели нецелесообразно даже помимо соображений подобного рода. Дело в следующем. Успех артели возможен только при подборе рабочих, обладающих более или менее исключительными моральными и интеллектуальными свойствами. Обычно артель достигает некоторого успеха только после трудной и упорной борьбы за существование, причем ее инициаторам приходится идти на всякого рода жертвы, лишь бы сохранить артель. И вот, когда артель добилась наконец известного успеха и может расширить свои обороты, возникает вопрос о введении в ее состав новых членов только потому, что это необходимо для расширения производства. Но ведь новые рабочие, потребность в которых должна быть удовлетворена немедленно, могут быть ниже тех требований, которые артельщики вправе предъявить своим новым сочленам. Каким же образом артельщики могут принимать в артель новых лиц и делать их своими полноправными товарищами, когда это может повести к крушению всего дела, требующего для успеха исключительного подбора своих членов?

Все эти соображения препятствуют артели привлекать новых рабочих в качестве своих полноправных товарищей. Конечно, артель может вводить новых членов, но лишь в том случае, если эти члены удовлетворяют тому высокому моральному и интеллектуальному уровню, который требуется от артельщиков. Потребность же в расширении оборотов отнюдь не сопровождается увеличенным предложением рабочих этого рода.

Итак, при необходимости расширять обороты артель неизбежно переходит к пользованию трудом вольнонаемных рабочих. Но этим самым она утрачивает свой чистый трудовой тип и приближается к капиталистическому предприятию.

Сокращение производства еще труднее выполнимо для артели, ибо в этом случае артель не может уменьшить числа занятых рабочих, которые состоят ее полноправными членами. В общем артель представляет собой хозяйственную организацию, крайне неподвижную и неэластичную, с трудом допускающую сжатие и расширение оборотов, между тем как возможность того и другого настоятельно требуется условиями совместной промышленной жизни. Иными словами, производительная артель не приспособлена к условиям капиталистического хозяйства.

Тем не менее артели продолжают возникать. Каждый промышленный кризис ведет к образованию артелей, которые обычно составляются из наиболее энергичных и предприимчивых рабочих. Причины возникновения артелей в этом случае следующие. Кризис приводит к сокращению производства и к потере заработка тысячами рабочих. Среди безработных естественно появляется мысль попытаться собственными средствами организовать производство, что возможно только в случае образования артелей.

Яркой иллюстрацией такого возникновения артелей является довольно сильное артельное движение, развившееся в России после 1905 г., в период сильного застоя нашей промышленности, охватившего несколько лет. Застой этот привел к массовой безработице, между тем как общественный подъем, в котором рабочий класс принял такое выдающееся участие, значительно содействовал росту самосознания и самодеятельности рабочих. И вот мы видим, что во многих городах России создаются в большом числе самые разнообразные артели. В одном Петрограде образовалось несколько десятков артелей, некоторые из которых были довольно крупными предприятиями, имевшими свыше сотни членов. Так, например, артель производителей металлических кроватей имела свой паровой двигатель и в 1908 г. включала 135 членов.

Петроградские артели были предметом особого обследования со стороны артельного отдела Петроградского отделения Комитета о сельских ссудосберегательных товариществах *. Для Всероссийского кооперативного съезда 1908 г. были собраны сведения о 15 артелях, возникших около этого времени в Москве, причем одна из московских артелей — артель портных — включала в себя 253 члена и имела обширную, прекрасно оборудованную мастерскую. Многочисленные артели возникли также в Риге, Одессе, Баку, Николаеве и других городах России.

Нередким поводом к возникновению артелей являются также стачки рабочих. Нежелание хозяев уступить стачечникам приводит к тому, что рабочие, покинувшие работу, устраивают самостоятельно или при посторонней помощи собственное предприятие, в котором и начинают работу. Таким образом возник, например, известный рабочий стекольный завод в Альби после неудачной стачки в Кармо в 1894 г.

Наиболее крупным рабочим предприятием, возникшим непосредственно из неудавшейся стачки, является стекольный завод в северной Италии Verreria operai federale, устроенный в 1903 г. Стачечники при поддержке союза стекольных рабочих организовали это предприятие, в скором времени приобретшее огромные размеры и ставшее крупнейшим стекольным заводом Италии. Число рабочих на этом заводе доходило до 2000 и на нем производилось около 60% всего количества стеклянных бутылок, изготовляемых в стране. В 1911 г. артель эта должна была ликвидировать свои дела вследствие финансовых затруднений, но затем реорганизовалась и возобновила производство.

Во всех этих случаях артели возникают вследствие внешнего повода — потери рабочими занятия на обычных капиталистических предприятиях. Очень немногие из таких артелей оказываются жизнеспособными. Если на Западе за последнее время можно указать несколько примеров рабочих предприятий этого рода, имевших больший или меньший успех, то это лишь потому, что предприятия эти уклонялись от чистого типа артелей и приближались к иному типу, о котором речь будет идти впереди.

Производительные же артели чистого трудового типа, возникающие таким образом, имеют крайне мало шансов достигнуть успеха и почти неизменно распадаются. Это и понятно, для своего успеха артель требует исключительного подбора рабочих, и наскоро организовать ее невозможно. В период же промышленного застоя устройство новых предприятий вообще встречает огромные затруднения благодаря трудности сбыта изготовляемых продуктов. И потому именно артели, возникающие из потребности найти занятие для рабочих, утративших работу, оказываются, как показывает опыт, особенно недолговечными.

Огромное большинство артелей, возникших у нас в период промышленного застоя середины первого десятилетия этого века, очень скоро распалось, и артельное движение этих годов ни к каким прочным результатам не привело.

Итак, первая и самая обычная судьба производительных артелей — это быстрое распадение их вследствие неспособности артели выдержать конкуренцию капиталистических предприятий.

Но, конечно, нельзя сказать, что распадаются все артели. Распадаются сотни, но десятки выживают. Эти уцелевшие артели бывают двух типов.

Одни из них в силу исключительно благоприятного подбора своих членов (например, потому, что среди членов оказываются лица с предпринимательскими талантами) имеют положительный успех. Успех этот выражается в том, что заработок артельщиков подымается над уровнем обычной заработной платы в данном промысле. Такая артель, если только она свободна и ее действия не регулируются какой-либо иной общественной организацией, неизбежно испытывает своеобразное капиталистическое превращение. Артель больше и больше приближается к капиталистическому предприятию, пока не становится в полном смысле слова таковым. Превращение это совершенно неизбежно по причинам, выясненным выше. Преуспевающая артель не может расширять своих оборотов путем привлечения в свой состав новых рабочих в качестве полноправных членов. Новые рабочие силы неизбежно должны стать в положение наемных рабочих по отношению к хозяевам артели. Рабочий персонал распадается, таким образом, на два класса — хозяев-артелыциков и наемных рабочих. Чем лучше идут дела артели, тем многочисленнее становится группа наемных рабочих. Процесс этот завершается тем, что члены артели, первоначально участвовавшие в работе наряду со всем остальным рабочим персоналом, перестают сами работать и становятся пайщиками предприятия. От артели не остается ровно ничего — вместо нее вырастает капиталистическое предприятие на паях.

Такой путь проделали все свободные в своих действиях артели, которые по тем или иным причинам имели достаточный коммерческий успех. Так, например, товарищество очечников в Париже, возникшее в 1848 г., имело выдающийся успех и очень скоро утратило свой первоначальный трудовой тип. Оно существует и теперь в Париже как огромное предприятие, имеющее свыше тысячи рабочих, но все они работают по найму. Предприятие это получило вполне капиталистический характер — во главе его стоят 58 пайщиков, владеющих капиталом свыше одного миллиона франков. Такое же превращение испытали и другие производительные ассоциации, возникшие во Франции в конце сороковых годов и имевшие хозяйственный успех.

Но, конечно, нельзя сказать, чтобы все артели, которым удается преодолеть трудности борьбы за существование и уцелеть, подвергались процессу капиталистического превращения. Процесс этот почти неизбежен только для преуспевающих артелей. Если артель особого успеха не имеет, то она может сохранить трудовой характер, но именно благодаря отсутствию успеха. Мы знаем примеры артелей, которые существуют многие десятилетия и не вырождаются в капиталистические предприятия. Так, например, ассоциация формовщиков, возникшая во Франции в сороковых годах прошлого века, сохранилась вплоть до нашего времени и не пользуется наемным трудом. Такой же чисто трудовой характер имеет описанная Веббами артельная хлопчатобумажная фабрика в Нельсоне, Павловская ножевая артель и др.

Все эти артели существуют уже давно, не распадаются и в то же время не проникаются капиталистическим духом. В глазах поклонников артелей они являются доказательством возможности для производительной артели достигать успеха, сохраняя трудовой тип. А если это удается некоторым артелям, то почему при благоприятных условиях это же самое не удается и многим?

Дело, однако, в том, что сохранение названными артелями трудового типа именно тем и объясняется, что они не имеют большого успеха. Возьмем, например, едва ли не единственную артель чисто трудового типа, сохранившуюся во Франции с сороковых годов прошлого века, — артель формовщиков. Артель эта имеет всего навсего около десятка членов, а ее капитал определяется немногими десятками тысяч франков. Отсюда видно, как скромны успехи этой артели. Или взять артельную фабрику в Нельсоне. Как указано выше, артель эта, хотя и существует более четверти века, имеет капитал только в несколько тысяч фунтов стерлингов, а члены ее получают не больше заработка, чем наемные рабочие соседних капиталистических фабрик. Точно так же единственная русская крупная и упрочившаяся производительная артель—Павловская, несмотря на свое долговременное существование, дает своим членам так мало выгод, что, по свидетельству ее руководителя, наемные рабочие, работающие в этой артели, не обнаруживают никакого желания вступать в ее члены, хотя последние охотно принимают их в свою среду; участие в артели выгод для рабочих не представляет, и потому последние предпочитают работать на артельщиков по найму, вместо того чтобы вступать в артель в качестве полноправных членов.

Вот в этом-то отсутствии каких бы то ни было реальных выгод от участия в артели и заключается секрет сохранения названными артелями их трудового типа. Если артель имеет действительный успех, то она дает своим членам больший заработок, чем они получали бы вне артели. Отсюда является искушение для артельщиков привлекать в артель новых работников не в качестве полноправных членов, а нанимать их так же, как нанимает и любой фабрикант-капиталист. Если же артель не обеспечивает своим членам лучшего заработка, то отпадает и мотив для артельщиков замыкать свои ряды, и артель обнаруживает готовность принять в свой состав всякого желающего. Но по этой же самой причине желающих вступать в артель в этом случае оказывается мало, и артель, — как, например, в Павлове, — принуждена прибегнуть к найму рабочих, несмотря на то что двери для поступления в артель для них открыты настежь.

Трудовой тип артели объясняется в этом случае тем, что артель не доросла до капиталистического предприятия, дающего не только заработок рабочему, но и прибыль предпринимателю. На почве этой слабости артели как производственного предприятия, нередко возникают очень странные факты. Так, обследование петроградских артелей, произведенное в 1909 г., обнаружило, что «условия труда членов артелей гораздо хуже, чем условия труда наемных рабочих в тех же артелях». И рабочий день оказался у членов артелей более продолжительным, чем у наемных рабочих тех же артелей, и заработок ниже. Рабочий день в артелях, как показало обследование, «доходит до предела физической возможности работать дальше». Как общее правило, обследованные артели работали больше установленной законом нормы рабочего дня в 11,5 часа. Почти все артели прибегали к наемному труду, но, конечно, они не заслуживали упрека в эксплуатации своих наемных рабочих. Наоборот, наемные рабочие артели эксплуатировали своих хозяев, что явствует из того, что наемные рабочие находились в большинстве случаев в лучших условиях по отношению к заработку, чем их хозяева. Вот что говорит по этому поводу цитированное обследование: «Установленным можно считать тот факт, что условия наемного труда в артелях, как бы это ни показалось странным с первого взгляда, значительно лучше тех условий, которыми обставлен труд самих членов артели. Причина же этого вполне реальна. Член артели, вложа в устройство известный капитал и сам устанавливая для себя обстановку труда, при стесненных обстоятельствах (а в настоящих артелях „стесненные“ обстоятельства почти постоянны) легко примиряется даже с очень значительным ухудшением положения своего труда, льстя себя перспективой на лучшие обстоятельства. Наемные же рабочие, не являясь хозяевами в артели, оценивают условия труда безо всяких подобных „видов“, считаясь лишь с рыночной ценой их рабочей силы. Это приводит к тому, что артели, прибегая к наемному труду, не могут переносить на него условия труда своих членов, а подчиняются общим средним обычным условиям наемного труда в их профессии» (Вестник кооперации. 1909. Кн. З).

Понятное дело, что артели, не могущие обеспечить своим членам того заработка, который получается наемными рабочими, не подвергаются опасности капиталистического вырождения. Но позволительно поставить вопрос: для чего вообще нужны артели, если они не могут доставить своим членам лучших условий труда и заработка, чем обычные капиталистические предприятия?

Итак, немногие артели, преодолевающие огромные трудности конкуренции с капиталистическими предприятиями, обычно либо сами превращаются в капиталистические предприятия, либо избегают этой участи благодаря своей относительной бесполезности для входящих в них членов. И то и другое является банкротством артельной идеи.

Подводя итог сказанному, следует признать, что производительные артели чисто трудового типа являются кооперативами, не могущими рассчитывать на значительное распространение в условиях современного хозяйства. Конечно, это не значит, что такие артели совершенно невозможны. Они могут иметь в редких случаях успех, даже не утрачивая своего трудового типа, но это только в том случае, если успех их не велик. При значительном же успехе свободная артель почти неизбежно превращается в капиталистическое предприятие.

И в этом ничего странного нет. Производительная артель, будучи кооперативом, в одном отношении наиболее далеким от условий капиталистического предприятия, в других отношениях всего ближе к капиталистическому предприятию. Правда, артель отрицает наемный труд, в то время как для других кооперативов он является единственным основанием. В этом заключается противоположность артели капиталистическому предприятию, а вместе с тем и коренная причина слабости артели. Но, с другой стороны, артель ближе всех остальных кооперативов к капиталистическому предприятию в том отношении, что артель так же охватывает предпринимательскими интересами со всех сторон своих членов, как и любое капиталистическое предприятие. Действительно, возьмем другие кооперативы, например потребительское общество. Кооператив этого рода ставит себе задачей не получение наибольшего предпринимательского дохода, а сокращение расходов по приобретению нужных предметов потребления. Предпринимательская психология по необходимости отсутствует в таком кооперативе. Точно так же ничего общего с предпринимательством не имеют и кредитные кооперативы. Что касается кооперативов по закупке средств производства и сбыту продуктов (в переработанном или непереработанном виде), то такие кооперативы уже ближе к предпринимательству, но все же не всецело стоят на предпринимательской точке зрения, и это по следующей причине. Кооперативы эти имеют в виду создать наилучшие условия для трудового хозяйства членов этих кооперативов, каковыми фактически являются преимущественно крестьяне. Это трудовое крестьянское хозяйство более или менее чуждо предпринимательской психологии, а именно оно определяет все направление кооператива. Возьмем, например, маслодельную артель. Во главе ее стоят крестьяне, производящие молоко и стремящиеся выручить при посредстве маслодельной артели наивысшую цену за свое молоко. Как производители молока они ведут трудовое потребительское хозяйство, и только как продавцы масла они являются предпринимателями.

Напротив, члены производительной артели со всех сторон стоят на почве частнохозяйственного предпринимательства. Они и покупают на рынке средства производства, и продают свои продукты, стремясь как можно дешевле купить и возможно дороже продать. Все их хозяйственное благополучие основывается на успехе их предприятия, и стремление к расширению этого предприятия им естественно присуще. Хотя сами они являются рабочими в противность обычному предпринимателю-капиталисту, но они не менее последнего заинтересованы в том, чтобы их предприятие давало наибольший доход. Артельщики не менее любого капиталиста чувствуют себя противниками и естественными конкурентами всех других предприятий, производящих те же продукты, и противопоставляют свои интересы интересам всего остального мира.

В то время как все остальные кооперативы естественно стремятся к расширению своих рядов и не имеют ровно никаких оснований замыкаться в своем составе, артель, наоборот, естественно тяготеет к замкнутости. Потребительское общество только выигрывает, если в состав его входят новые члены. То же нужно сказать и о кредитных кооперативах, равно как и о кооперативах по закупке и продаже. Чем больше членов входят в состав этих кооперативов, тем больше выигрывает каждый отдельный их член, ибо тем лучше осуществляются задачи этих кооперативов.

Напротив, производительная артель должна опасаться включения новых членов в свои ряды по мотивам, о которых сказано выше, и тут принципиальное отличие артели от всех других кооперативов (основанных на наемном труде).

Введение

новых членов ни малейшим образом не расстраивает рабочих функций этих последних кооперативов, ибо в них рабочие функции исполняются не хозяевами кооператива, а наемным персоналом (хотя, конечно, под руководством и наблюдением первых), в то время как в артели рабочие функции выполняются самими хозяевами кооператива, и потому каждый новый член изменяет характер рабочей функции. С другой стороны, члены преуспевающей артели проигрывают экономически, если в состав артели входит новый член, который мог бы работать на артель и в качестве наемного рабочего.

В других кооперативах вновь поступающий член есть источник новых средств для кооператива, становящегося от этого только сильнее и богаче. В артели (если она имеет успех) новый член есть новый претендент на те выгоды, которые артель получает вследствие благоприятного положения, достигнутого старыми членами.

Введение

в кооператив нового члена во всех других кооперативах соответствует экономическим выгодам старых членов. В артели же введение нового члена требует отказа от своих экономических выгод со стороны старых членов.

Отсюда естественное стремление артели принимать характер замкнутого предприятия. По сходным мотивам артель неохотно входит и в союзы с другими артелями — совершенно так же, как капиталистическое предприятие неохотно входит в союзы с другими капиталистическими предприятиями и делает это только под давлением необходимости или под влиянием надежды достигнуть таким образом монопольного положения и вознаградить себя этим за потерю полной свободы действий (картели и иные капиталистические организации).

Вот почему для некоторых теоретиков кооперации возникает даже вопрос, можно ли признавать производительные артели кооперативами или нет (столь видный теоретик кооперации, а вместе и выдающийся практический деятель в той же области, как Георг Кауфман, видимо, склоняется к этой точке зрения). И действительно, свободная, предоставленная самой себе производительная артель по самому существу дела не может быть организацией открытой, а, по общему мнению, открытый характер предприятия — возможность доступа в него всем желающим— является характерным признаком кооператива. Производительная же артель является предприятием почти столь же замкнутым, как и капиталистическое предприятие, представляя с последним и в этом отношении разительное сходство. Крайности, очевидно, сходятся.

В общем, нужно признать, что условия современной хозяйственной жизни не благоприятствуют успеху производительных артелей. В отдельных случаях, однако, артели могут удаваться, в особенности в тех отраслях промышленности, которые не требуют применения машин и вообще не требуют большой затраты капитала. Так как самая слабая сторона артели заключается в ее коммерческих операциях, то чем примитивнее хозяйственный строй страны, тем легче в ней удаются артели, особенно в добывающей промышленности, в которой требуется наименьшая затрата капитала (отпадает затрата на приобретение сырья). Вот почему у нас, в России, встречаются артели в рыболовных промыслах, охотничьих, в горном деле, например по разработке камня, добыче разного рода руд, золота и пр.

Затем, артели имеют некоторое распространение в кустарной промышленности, хотя тут и требуется затрата капитала на приобретение сырья. Но благодаря тому что в кустарной промышленности производство имеет характер мелкого, кустари в благоприятных случаях могут образовывать небольшие артели, хотя для возникновения кустарных артелей, как общее правило, требуется содействие извне. В последнее время такие артели устраиваются в различных районах России при помощи земства.

Вообще производительные артели возможны и действительно существуют в отдельных случаях, но почти всегда как очень небольшие предприятия, значение которых в общем строе современного хозяйства совершенно ничтожно.