Эстетическая концептуализация литературоцентризма

Литература

со времен Гоголя выполняла в России роль философии, общественной деятельности, школы светской нравственности. Литературная критика в большей степени приобщала к политическим и социальным вопросам, нежели к литературоведческим. Лнтературоцентризм интеллектуальной жизни в середине XIX в. проявил себя как механизм формирования русской культуры этого времени. Художественная литература сыграла роль главного воспитателя общественно активного поколения «шестидесятников» XIX в. Но как изменилась сама литература в ее взаимодействии с жизнью?

Философская основа литературоцентризма реформаторского времени.

На смену классикам немецкой философии, идеи которых питали русскую мысль 30—50-х гг., пришли вульгарные механистические материалисты: Л. Бюхнер, К. Фохт, Я. Молешотт и Л. Фейербах. Они оказали серьезное влияние на русских радикальных «шестидесятников», особенно на Д. И. Писарева и В. А. Зайцева. Тургеневский Базаров считал своей настольной книгой труд Л. Бюхнера «Вещество и сила». Вслед за немецкими учителями «шестидесятники» стирали грань между физиологией и духовной жизнью, повторяя идею К. Фохта: мозг выделяет мысль, подобно печени, вырабатывающей желчь. Как утверждал Д. И. Писарев, чувства людей — лишь хорошо просчитанные результаты умственной деятельности.

Гегелевская традиция, которая была сильна у мыслителей 40-х гг., оказалась на периферии умственного багажа «шестидесятников».

Некоторые гегелевские идеи (историзм анализа, логика развития общественной мысли, элементы диалектики) использовали Н. Г. Чернышевский и его ученик М, А Антонович. Основная же философская работа Н. Г. Чернышевского «Антропологический принцип в философии» (1860) пронизана идеями Л. Фейербаха. Критика гегелевского идеализма звучала уже в диссертации Чернышевского 1855 г. «Эстетические отношения искусства к действительности».

В статьях публицистов «Русского слова» Д. И. Писарева и В. А. Зайцева эти антиидеалистические тенденции еще более заметны. Д. И. Писарев по-настоящему ненавидел «абстрактность» и «фатализм» гегелевского учения. В поисках равновеликого антигегелевского авторитета «Русское слово» начало пропагандировать философию А. Шопенгауэра. На И. С. Тургенева, А. А. Фета, Л. Н. Толстого немецкий философ А. Шопенгауэр оказал влияние своим идеалистическим пессимизмом. А публицисты «Русского слова» взяли только одно — его лютую ненависть к Гегелю и декларации о необходимости переходить к опытному знанию.

Похвалы удостоилась работа, А Шопенгауэра «Мир как воля и представление». Если В. Г. Белинский «вычитал» из Гегеля революцию, то «шестидесятники» считали весь немецкий идеализм бесплодным и бесполезным мудрствованием, но идеалистическую, по сути, философию Шопенгауэра — практичной. В. А. Зайцев даже осмеливался в журнальных статьях предлагать поправки к знаменитой работе И. М. Сеченова «Рефлексы головного мозга». Он пытался трактовать с вульгарно-материалистической точки зрения социально-политические институты государства. И очень сожалел, что пока не удается определить закономерности характера, миросозерцания человека, вообще его нравственного облика с точки зрения физики и химии. Это был тот же базаровский тип, которого человеческие отношения просто пугали, поскольку «лягушек резать» было во много раз понятнее и душевно комфортнее.

В такой обстановке гегельянцами остались лишь либеральные историки и юристы вроде Б. Н. Чичерина или эстетики-идеалисты типа Н. Н. Страхова. Ведущая мировоззренческая тенденция этого времени — пропаганда материалистической философии. Поскольку материализм оказался тесно связанным с радикальными социально-политическими концепциями, существенным было и влияние позитивизма. О. Конту, основателю этого метода, принадлежит открытие самого термина «социология», а в России он прославился еще и как защитник точного научного знания. Ореол революционного философа способствовал появлению в России многочисленных учеников и последователей О. Конта. Характерно, что сам Н. Г. Чернышевский, пролистав в студенческую пору первый том «Позитивной философии», лишь отмахнулся — «вздор». А в 60-е гг. он давал совершенно другой отзыв: «Опост Конт… один из наигениальнейших людей нашего времени». Позднее, уже в письмах из ссылки, он издевался над позитивистскими философскими построениями.

Усвоение «утилитаризма» из сочинений английских позитивистов (от А. Смита, Д. Рикардо, И. Бентама до Дж.С. Милля, Г. Т. Бокпя, Г. Спенсера) интенсифицировало «практическое» направление русской мысли. Не в последнюю очередь из-за грубых и неточных трактовок европейских философских идей между редакцией «Современника» и «Русского слова» шли постоянные споры. В них со взаимными упреками в невежестве особенно активно участвовали М. А. Антонович, В. А. Зайцев и Н. Н. Страхов. Публицисты усвоили «уроки» В. Г. Белинского, ставя своей целью не достижение истины в полемике, а принуждение противника к своим взглядам хлесткостью и категоричностью суждений, нетерпимостью к иному воззрению.

Культ научного эмпирического знания привел Д. И. Писарева к крайней точке зрения о превосходстве умственного развития над нравственным: «воспитывать следует вообще как можно менее… ребенок нуждается в знаниях, а не в нравоучениях».

Позитивизм 60-х гг. оказал значительное влияние на гуманитарную и эстетическую мысль, в целом на русское искусство этого времени.