Язык и мышление

Мысль изреченная есть ложь.

Федор Тютчев

Язык как часть культуры

В предыдущей главе мы говорили о связи языка и культуры — Культуры и Языка вообще, а также конкретной этнической культуры с конкретным языком. Был поставлен важный вопрос относительно того, как именно соотносятся эти понятия: является ли язык частью культуры, или он автономен? На этот вопрос трудно дать однозначный ответ. Если понимать культуру как все, что выделяет человека из природы и отличает его от животных, то, разумеется, язык — часть культуры.

В то же время язык — это обособленная, во многом автономная часть культуры, которая играет ключевую роль в процессе формирования, становления и передачи культуры последующим поколениям. Ю. С. Маслов указывает: «Каждый язык — непременное условие развития человеческой культуры, поразительное по тонкости и совершенству орудие общения, непревзойденное средство формирования мысли и передачи ее другим людям»¹. Значит, язык — это не только часть культуры, ее продукт и средство, но и условие существования культуры.

С точки зрения ортодоксального генеративизма способность к языку является врожденной, так что можно говорить о «языковом инстинкте». С такой нативистской точки зрения Язык не может считаться частью Культуры^[1] .

Итак, язык и культура взаимосвязаны, но возникает вопрос: что является ведущим? С традиционной точки зрения культура оказывается определяющей в том смысле, что язык отражает культуру. В языке есть то, что важно для данной культуры конкретного народа. Так, в язык народа, для которого основным занятием является рыбная ловля, непременно будет входить большое количество слов, обозначающих способы ловли рыбы, рыболовные снасти, названия разных пород рыб, возможно, обозначения рыб разного возраста, пола, способов приготовления рыбы и блюд из нее.

и нр. В языке людей, живущих в тропической зоне, найдутся наименования сухого сезона и сезона дождей, а не привычных нам сезонов: зимы, лета, весны и осени.

Мы коснулись лексики. Однако то же самое можно сказать и о некоторых других уровнях языка, например о синтаксисе сложного предложения, способного передавать различные логические связи между двумя высказываниями: причину, следствие, уступку и т. д. В бытовой диалогической речи можно обойтись без специальных языковых структур, которые однозначно передавали бы ту или иную логическую связь, ведь она и так ясна из контекста. При переходе к письму, с развитием науки, литературы, риторики, возникает необходимость в подобных средствах, и тогда они в языке появляются. Эти примеры показывают, что язык отражает культуру людей. Можно предположить, что в языке всегда существуют средства для передачи смыслов, нужных данному коллективу говорящих с необходимой для них степенью точности.

Пример из практики В диалекте вологодской области для выражения смысловой связи между предложениями используется универсальная постпозитивная частица, лишенная самостоятельного ударения: дък. Там говорят: Не пришел, заболел, дък, что на литературный язык можно перевести так: Не пришел, потому что заболел (причина): или: Не пришел, следовательно, заболел (вывод). Данная частица может быть также дискурсивным показателем, связывающим высказывание с предыдущим текстом. В такой функции она сигнализирует о том, что рассказ продолжается. При этом свойственные литературному русскому языку союзы и союзные слова, используемые при построении сложноподчиненных предложений, не употребляются. Для выражения смыслов, передаваемых на данном диалекте, одно-единственное синтаксическое средство оказывается достаточным.

Указанные каналы информации могут противоречить друг другу. Например, из школьной программы мы знаем, что арбуз — это ягода, но в ответ на просьбу купить на базаре ягод вряд ли принесем домой арбузы. Оба представления, входящих в комплекс знаний о мире (‘арбуз — ягода' и ‘арбуз — не ягода'), получены нами через язык, но по разным каналам. В первом случае это объяснение фактов науки ботаники (научная картина мира), во втором случае имеет место деление мира на категории, закрепленные в языке (категоризация действительности, отражающая обиходную картину мира).

Воздействие языка на культуру оказывается в значительной степени неосознанным — его чаще всего не замечают. Следовательно, представления, полученные через родной язык, кажутся человеку естественными, само собой разумеющимися, и только знакомство с другими языками позволяет понять относительность многих подобных представлений. Например, в русском языке слова, обозначающие животных, относятся к одушевленным существительным, что выражается в оформлении винительного падежа. Мы говорим: увидел мальчика, увидел медведя, но: увидел стол. Удэгейский язык разделяет, с одной стороны, человека, а с другой — все остальное, при этом животные попадают в один класс с неодушевленными предметами. К животному применяется вопросительное словом ей ‘что'; вопрос ni ‘кто' может относиться только к людям.

Эту концептулизирующую этноспецифическую функцию языка и изучает этнолингвистика. Ее цель — показать, как именно «виден» мир через посредство того или иного языка.

• [1] Маслов Ю. С.

  Введение

  в языкознание: [учебник для вузов]. М, 1994. С. 4.