Психотерапия с использованием техник нейролингвистического программирования

В 70-е гг. XX в. Р. Бендлер и Д. Гриндер (R. Bandler, J. Grinder), изучая процессы понимания людьми друг друга и влияния друг на друга, пришли к выводу о том, что в основе этих процессов лежат принципы, разработанные в гештальт-терапии, в семейной психотерапии, в трансформационной глубинной грамматике А. Хомского, теории логических типов Б. Рассела и в нейролингвистических работах, посвященных восприятию и переработке человеком получаемой информации. У человека в онтогенезе происходит формирование стереотипов поведения путем закрепления внушений, проводимых значимыми для субъекта людьми. Значительная часть таких программ поведения отражается в глубинных речевых структурах. Поэтому речевое поведение человека определенным образом отражает неосознаваемые глубинные программы действий и реакций.

Если стереотипы поведения носят патологический, болезненный характер, то необходимо при психотерапии заменить эти болезненные штампы поведения новыми, более адекватными. Такое перепрограммирование необходимо проводить именно путем замены, а не только разрушения сложившихся патологических форм поведения. Коррекционное и лечебное воздействие рекомендуется проводить с использованием ведущей системы восприятия и переработки информации у конкретного пациента. Таким образом, психотерапевт имеет возможность для большей результативности использовать при перепрограммировании преимущественно слухоречевую, наглядно-образную или тактильно-кинестетическую системы пациента. Разработаны определенные признаки поведенческого плана, свойственные людям с той или иной ведущей системой восприятия информации.

Люди «визуального типа» перерабатывают информацию, во многом опираясь на зрительные образы. Речь у них обычно быстрая и громкая. Они часто употребляют такие выражения, как: «наша точка зрения», «из сказанного ясно видно» и т. п. Их взгляд направлен в глаза собеседника или несколько выше. Жестикуляция разнообразная, богатая, они часто трогают веки и потирают глаза. Среди таких людей часто встречаются экстравертированные личности. Они склонны критиковать и обвинять в собственных неудачах других, а не себя.

«Аудиальный тип» людей опирается преимущественно на слуховые образы вербального характера. Речь у них размеренная, с паузами для внутреннего монолога или диалога. Они часто произносят фразы типа: «в этом суждении слышится…», «здесь звучит мысль о…» и т. п. При беседе их взгляд направлен в сторону, либо вообще глаза прикрыты. Они часто стоят боком к собеседнику, причем поворачиваются к нему ближе доминантным ухом. Во время разговора или размышления часто прикрывают ладонью глаза, а голова наклонена и опирается на руку. Движения таких людей ритмичны, они часто барабанят пальцами, бормочут, напевают «про себя».

Люди «кинестетического типа» характеризуются медленной с придыханием речью. Они нередко произносят: «я чувствую, что прав…», «у них теплые взаимоотношения» и т. д. Взгляд направляют исподлобья, смотрят при этом в глаза собеседника или ниже. При общении выбирают близкую дистанцию, прибегая к тактильному контакту. Во время беседы много двигаются, что-либо трогают, потирают руки, поглаживают у себя грудь в области сердца, живот, почесываются. Как правило, они являются интровертами. Склонны принимать ответственность и вину за события на себя.

При общении с пациентами можно обращать внимание на их глазодвигательные реакции и по ним судить о том, в какой системе идет обработка информации.

Если зрачки направлены влево и вверх, то у людей с правосторонней доминантностью это свидетельствует о репрезентации зрительных образов.

Если зрачки отводятся влево по средней линии, то, скорее всего, происходит воспроизведение слуховых образов.

Движение зрачков вправо по средней линии означает конструирование пациентом визуальных и аудиальных образов.

Движение зрачков вправо и вниз говорит о репрезентации тактильнокинестетических образов.

Если зрачки направлены влево и вниз, следовательно, у человека в этот момент происходит внутренний диалог.

Учитывая все подобные данные о больном, у психотерапевта появляется возможность проводить коррекцию его речевых высказываний для перепрограммирования патологических неосознанных стереотипов поведения на непатологические, осознаваемые и адекватные варианты восприятия и понимания актуальных обстоятельств.

В рамках данной концепции выявлен ряд специфических нарушений глубинных программ в речи пациентов, которые при обнаружении их психотерапевтом можно немедленно подвергать коррекции. В целом все эти нарушения сводятся к трем вариантам:

• — генерализация — распространение какого-либо частного явления на все случаи жизни;
• — опущение — пациент игнорирует и исключает из речевых операций какой-либо значимый момент обстоятельств;
• — искажение — гротеск, приуменьшение или извращение смысла некоего события, отражаемого в речи пациента.

Конкретные формы нарушений глубинных программ и варианты немедленной их коррекции на уровне высказываний пациента представлены следующим образом.

• 1. «Номинализация». Это обозначение какого-либо процесса, явления, развернутого во времени, существительным. Например, пациент говорит: «Происходит перестройка» или «Мы производим действие» и пр. Все подобного рода высказывания лишены конкретного содержания, поэтому взаимопонимание становится невозможным. С пациентом необходимо совершить обратную процедуру на уровне речи — перевести существительное в глагол с уточнением и прояснением смысла происходящего. Целесообразно его, например, спросить: «Что же конкретно перестраивается?» или «Как и с чем вы действуете?» и т. п.
• 2. «Неспецифические глаголы». Пациент в таких случаях употребляет глаголы, смысл которых в высказываниях является расплывчатым и неопределенным. Поэтому психотерапевту целесообразно задавать контрвопросы на уточнение и конкретизацию смысла. Допустим, больной говорит: «Я очень сейчас переживаю», «Я чувствую, что не смогу…» Тогда контрвопрос ему для уточнения смысла может быть таким: «Что же конкретно вы переживаете?», «Как вы это чувствуете?»
• 3. «Простое опущение». В высказываниях больного отсутствует указание места, времени и конкретных людей, действующих в анализируемых обстоятельствах. Например, больной заявляет: «Говорят, что я…» Контрвопросом ему может быть в таком случае: «Кто это говорит?», «Что конкретно говорилось?», «Когда это было?»
• 4. «Отсутствие референтного индекса». Пациент в речи использует неопределенные описания фактов, событий. Допустим, он произносит фразу: «Это вызвало у меня некое странное ощущение…» Тогда контрвопросом может быть: «Что же именно вызвало у вас такое ощущение?», «Что значит странное ощущение?», «Что при этом вы чувствовали?»
• 5. «Универсальный квантификатор». Пациент прибегает в речи к свсрхобобщениям, например: «Он никогда меня нс понимает», «Они всегда считают, что…» Контрвопросами могут служить в таких случаях: «Действительно никогда?», «Вы уверены, что они всегда… и все???»
• 6. «Модальный оператор». Пациент в своих высказываниях исключает для себя возможность выбора действий, например: «Я должен это сделать» или «Я не могу себе это позволить». В таком случае его можно спросить: «А что случится, если вы этого нс сделаете?», «Что же вас так останавливает, сдерживает от… ?»
• 7. «Нарушение причинно-следственных связей». Допустим, больной оценивает события, связанные между собой лишь совпадением во времени, как причинно-следственные: «Она делает меня несчастным человеком». Его можно спросить: «А как и каким способом она это делает?»
• 8. «Утраченный преформатив». Бывает, что пациент дает оценку чему-то или кому-то без указания стандарта оценки. Например, больная жалуется: «Я плохая жена», «Я скверная мать». В таком случае ее можно спросить: «По сравнению с кем вы плохая мать или жена?» Часто притом обнаруживается, что у больного есть стандарт, но он завышен и неадекватен. Допустим, пациент, отмечая, что он пишет слабые стихи, сопоставляет их с творчеством А. С. Пушкина.
• 9. «Чтение мыслей». Больной может утверждать: «Они наверняка думают, что я…» Контрвопросом при таких утверждениях может служить следующее: «Какие признаки могут подтверждать, что они думают именно так?»

Таким образом, становится ясно, что подобного рода методические приемы облегчают сбор необходимой для анализа информации о больном, его взаимопониманию с психотерапевтом и проведению психологической коррекции. Результат такой краткосрочной коррекции достигается тем успешнее, чем эффективнее используется при лечебном воздействии ведущая система восприятия информации пациента, что достигается стилем действий и высказываний психотерапевта.