Расстройства мышления. 
Основы психиатрии

В результате изучения данной главы студент должен:

знать

• формы расстройств течения мыслительных операций и нарушения мышления, касающиеся преимущественно содержания мыслей;

уметь

• • дифференцировать при работе с больным расстройства скорости, целенаправленности и стройности мыслительных процессов;
• • выявлять навязчивые, сверхценпые и бредовые идеи и дифференцировать их друг от друга;

владеть

• диагностикой разных видов расстройств мыслительных операций у больных, используя метод клинической беседы и экспериментально-психологические методики.

Под мышлением понимается целенаправленный психический процесс установления человеком существенных для него в данное время и ситуации связей, отношений и качеств воспринимаемых или представляемых объектов. Расстройства мыслительных операций, как и расстройства восприятия, резко сказываются на поведении заболевших людей любого возраста, делая его неадекватным реальным обстоятельствам.

У детей раннего возраста манипулирование предметами является ведущей формой деятельности. Целенаправленные преобразующего характера действия с предметами лежат в основе наглядно-действенного мышления. Оно, естественно, существует и в других возрастах, но обычно не является ведущим, так как требует много энергии, времени и не всегда возможно в силу объективных причин (предметы могут быть чрезмерно большими, тяжелыми и недоступными для действий с ними или опасными).

Нарушения этого вида мышления возможно регистрировать уже со второй половины первого года жизни ребенка. Например, у детей с врожденной умственной отсталостью манипулирование предметами в раннем и даже дошкольном возрасте может носить совершенно непродуктивный характер — дети перекладывают с места на место предметы, крутят, подкидывают их, не строят из кубиков и песка, часто разрушая и разбрасывая постройки других детей.

У больных со зрительными агнозиями, с апраксиями наглядно-действенное мышление в любом возрасте оказывается малопродуктивным. Даже в простейших бытовых ситуациях при необходимости переставить определенным образом какие-либо предметы больные оказываются беспомощными. Пациенты могут проявлять несостоятельность при решении конструктивных заданий.

При конкретно-образном мышлении преобразование исходной проблемной ситуации в новую происходит не за счет действий с предметами, а за счет преобразования образов представлений этих предметов (вторичных образов). Этот вид мышления развивается и отчетливо представлен начиная с дошкольного возраста, поэтому расстройства мыслительных операций данного вида можно регистрировать с этого возрастного периода. Нередко такие нарушения возникают у людей с органическим поражением головного мозга (особенно теменно-затылочных его отделов), при врожденном и приобретенном слабоумии. В то же время возможны варианты, при которых больной гораздо больше уделяет внимания манипулированию образами представлений, чем реальности, и таким образом может жить преимущественно в своем внутреннем мире, даже игнорируя реальность (например, при аутистическом синдроме).

Однако при психических заболеваниях особенно часто происходят нарушения абстрактно-логического мышления, когда искажается целенаправленное манипулирование условными знаками и символами, замещающими собой объекты действительности и их качества, не соблюдаются законы формальной и диалектической логики. С определенной долей условности эти нарушения можно разделить на две группы: «общие» расстройства; «локальные», связанные преимущественно с определенным содержанием.

1. «Общие» (формальные, структурные) расстройства мышления.

В этой группе можно выделить три подгруппы:

• — расстройства темпа течения мыслительных операций;
• — расстройства целенаправленности мышления;
• — нарушения его стройности, упорядоченности.

Нарушения темпа течения мыгиления при психических заболеваниях можно регистрировать начиная с 2—3-летнего возраста. Например, нередко встречается ускорение мышления, которое проявляется в тахилалии (быстром ироговаривании) — больные буквально захлебываются собственной речью, «проглатывают» окончания слов и фраз. При этом у них обычно нарастает общая активность, энергичность в действиях, а движения больных становятся стремительными и порывистыми. В определенных пределах больные могут быть достаточно продуктивны в своих действиях, но при значительном нарастании скорости мыслительных операций больные не успевают доводить каждую мысль до ее окончания, переключаясь на следующую, которую тоже не доводят до конца, затем следующую и т. д. Больные становятся непоследовательны и в своих действиях. Особенно ярко продуктивность мышления страдает при феномене, называемом «вихрь идей». Такое явление обычно возникает кратковременными приступами. При этом больные находятся в оцепенении, испытывают страх или ужас и сообщают, что мысли мчатся с такой огромной скоростью, что их невозможно успеть выразить словами. В детском возрасте это явление бывает крайне редко.

Возможно и противоположное, но скорости расстройство — замедление темпа протекания мыслительных операций. Речь у больных замедленная, малословная, с длительными паузами. При этом они правильно оценивают все происходящее, но делают это крайне медленно. Движения пациентов тоже, как правило, замедленны. Оценка ими скорости течения времени иногда также искажается: у больных создается впечатление резкого торможения течения времени, вплоть до его «остановки» (обычно при наличии глубокой депрессии).

Нарушения целенаправленности мышления проявляются в таких симптомах, как резонерство, обстоятельность мышления и патологическая символика.

При резонерстве стиль речевого поведения нередко пафосно-риторический. Конечная цель рассуждений больного неясна, расплывчата и, как правило, неактуальна. Резонерство можно наблюдать у больных начиная с 3—4 лет жизни.

Рассказывает четырехлетняя девочка: «Мы все здесь дружные, мы хорошо дружим и любим друг друга, потому что мы дружим, мы дружные ребята, а это значит, что у нас любовь. Это важное чувство, которое нужно, чтобы мы играли вместе. Дружба как большая любовь, а любовь у нас болыиая-большая…».

Пациент сорока лет, сидя с врачом в холле отделения больницы, говорит: «Мы напрасно с вами здесь расположились, здесь же грустно. Вы посмотрите на рояль. Какое убожество! Он же стоит на трех ногах. Это же инвалид. Все живое на земле обладает четырьмя конечностями. Это красиво, прочно и надежно. Смотрите — и у стола четыре ноги, и у стула четыре ноги. Вон кошка идет. У нее тоже четыре лапы. Четыре — это квадрат, совершенная форма, а форма определяет содержание того, что есть такое четыре. Четыре головы лучше, чем две. И пространство должно быть четырехмерным. И двигатель — четырехтактным. И детей в семье должно быть четверо…».

Нарушение мышления может проявляться в излишней обстоятельности, избыточной детализации, вязкости. Чем дольше рассуждает больной, тем больше он отклоняется от основной темы высказывания, привлекая массу ненужных, несущественных подробностей. Темп речи при этом может быть обычным.

Пятилетний мальчик отвечает на вопрос о своем имени: «Меня хотели назвать Алешей, ио тогда, когда я родился, мои родители жили на Юге в маленьком домике. Рядом с домом росли вишни. Вот мне мама принесла вкусненькое варенье. Там вишенки. Хотите поесть, возьмите, очень вкусно и без косточек. Мама говорит, что надо есть фрукты…».

Речевое мышление как оперирующее знаками, заменяющими предметы и их качества, не только обеспечивает собственную деятельность, но и позволяет получать от других людей и передавать им необходимую информацию. При восприятии и передаче информации слова имеют не только определенный круг значений, но и индивидуальный смысл, нередко заложенный в контексте высказываний. Однако этот смысл обычно вполне понятен людям, получающим данную информацию. При психических заболеваниях индивидуальный смысл высказываний может быть труднодоступен или недоступен пониманию окружающими людьми, что резко нарушает адекватность общения больного.

Больная 55 лет, войдя к врачу в кабинет, говорит: «Доктор, откройте, пожалуйста, книгу, которую вы держите на середине. Я вчера рассказала одну сторону своей непутевой жизни. Но есть другая, вторая половина, и я бы хотела о ней поговорить…» Если бы больная не прокомментировала первую фразу, а ограничилась только ею, то понять смысл ее высказывания было бы невозможно.

Патологическая символика нередко проявляется в творчестве душевнобольных.

Больной 42 лет, находясь на лечении в психиатрической больнице, развесил в своей палате множество рисунков, в сюжете каждого из которых фигурировало множество животных и обнаженная женщина. На вопрос врача, почему только такая сюжетная линия на разных рисунках, больной ответил: «Вы видите, что везде здесь женщины без одежды, а они любят одеваться, значит, их нужно обеспечить прежде всего тканями. Необходимо в России развивать ткаческое производство». После этих слов больной вынул из своей папки множество чертежей (совершенно нелепых по сути) и заявил, что в них все детали станков зашифрованы в отдельных элементах изображенных на рисунках зверей: например, шея гуся означает деталь станка «Г-1», а голова жирафа — деталь «Ж-2» и т. д.

Расстройства стройности, упорядоченности речевых знаков в процессе мышления может выражаться в наплывах и обрывах мысли, в персеверациях, разорванности и бессвязности речемыслительных операций. Мри наплывах мыслей больные регистрируют у себя одновременно несколько разных, но содержанию мыслей, из-за чего падает продуктивность их мышления. Больные обычно в такие моменты сидят в оцепенении и переживании ужаса, отмечая, что мысли как бы наползают друг на друга, свиваются в клубок, мешают друг другу.

При обрывах мыслей наблюдается как бы внезапное прекращение и забывание того, о чем пациент только что думал, причем при заболевании это происходит настолько часто, что нарушается продуктивность деятельности.

Персеверации заключаются в непроизвольном многократном повторении у больного одной и той же мысли, фразы, слова или слога. Например, трехлетний пациент говорит: «Мишенька пойдет сейчас гулять, пойдет гулять, гулять, сейчас пойдет гулять, гулять, гулять…» Больной в возрасте 65 лет в ответ на любой вопрос стереотипно и монотонно повторяет: «Здесь не больница, а тюрьма, а тюрьма, а тюрьма, тюрьма, тюрьма…».

Разорванность мышления характеризуется разрывом логической связи между отдельными мыслями, фразами, словами, но при этом общая структура законов языка сохраняется, т. е. происходит верное согласование слов друг с другом, употребление знаков препинания в письменной речи. Например, больная в возрасте 12 лет сообщает: «Сегодня утром я решила выписаться из больницы, потому что погода, которая была на завтрак, такая же. Как вчера и завтра, но в кино я не лежала в тапочках. Они у меня зеленые и пушистые, как пароход в океане улиц и переулков, а также закоулков на мармеладе, который я люблю…».

При бессвязности мышления и речи в высказываниях больных разрывается и логическая, и грамматическая связь между словами и фразами. Особенно часто это наблюдается у пациентов при расстройствах сознания.

Больная 42 лет говорит: «Вот это, ну… ох, как… куда придет он, красивая стакан… ай., фффух, где же гуляло кровать… мыша здесь… ах, прыгал… боо».

2. Во второй группе расстройств абстрактно-логического мышления патология преимущественно ограничивается определенным содержанием высказываний больного: это доминирующие, сверхценные, навязчивые, насильственные и бредовые идеи.

Доминирующие идеи присущи любому здоровому и заболевшему человеку. Это мысли, которые актуальны для человека в данный момент времени, они преобладают над всеми остальными сюжетами. Как только потребность, лежащая в основе порождения данной мысли, будет удовлетворена, она перестанет доминировать и появится другая. При общении с пациентом специалисту имеет смысл для продуктивного контакта сориентироваться в том, что сейчас актуально для больного, и продолжать клиническую беседу, исчерпав интерес и внимание больного к данному содержанию.

Под сверхценными идеями понимаются такие мысли, которые человеку представляются крайне важными на протяжении длительного времени. Это не означает, что он на них постоянно сосредоточен, но в целом больной подчиняет свою жизнедеятельность реализации этой идеи. Он как бы эмоционально ими ярко «заряжен», вовлечен в них настолько, что подчиняет все в своей жизни реализации сверхценной идеи. Однако исчерпать ее, насытить до предела, до конца невозможно. Например, страстно увлеченный коллекционер картин, марок и прочего никогда не в состоянии собрать у себя все полностью, но тратит все свободное время, силы, деньги на коллекционирование. Таким образом, сверхцепные идеи оказываются тесно «спаянными» и с личностью человека, и с определенной жизненной ситуацией, которая доведена до своеобразного гротеска, хотя, в принципе, не является совершенно абсурдной. Такие идеи редко возникают у людей ранее подросткового возраста. Они появляются как при психических заболеваниях, так и достаточно часто у людей преимущественно с психопатическими чертами личности.

Навязчивые мысли характеризуются нелепостью содержания и совершенно не соответствуют обстоятельствам, затрудняя адекватное выполнение человеком актуальных действий. Люди всегда критически оценивают свои навязчивые мысли, стараются усилием воли, отвлечением вытеснить их, избавиться и не реализовывать в действиях. Однако, подавляя навязчивые мысли, они испытывают нарастающую тревогу, эмоциональное напряжение, дискомфорт, мучаются и, для того чтобы снять это нарастающее мучительное напряжение, все-таки выполняют свою «навязчивость», испытывая на некоторое время чувство облегчения и освобождения от них. Но после паузы навязчивые мысли вновь появляются, и борьба больного с ними мучительно продолжается. Навязчивые мысли могут быть в виде определенных по содержанию воспоминаний, рассуждений, бесплодного мудрствования, пересчета чего-либо, побуждений к каким-то нелепым действиям и пр. Нередко у больных для того, чтобы не выполнять навязчивую мысль, появляются «защитные ритуалы», т. е. действия, замещающие собой навязчивые сюжеты, но фактически тоже являющиеся навязчивыми.

Например, больной в возрасте 31 года для того, чтобы не мучиться навязчивыми мыслями о выключенном или не выключенном дома электроприборе, ежедневно трижды спускался и поднимался по лестнице к себе на четвертый этаж, после чего успокаивался и ехал на работу. Навязчивые мысли могут появляться у больных начиная с дошкольного возраста.

При насильственных (компулъсивных) мыслях, тоже нелепых, неадекватных реальности, больные относятся к ним критически, но отсутствует борьба с ними, поэтому больные вслед за появлением насильственной мысли немедленно ее реализуют в действиях. Такие мысли обычно просты, элементарны по содержанию: что-то бросить, сломать, кого-то ударить, вскочить, крикнуть и т. п. Насильственные мысли и действия могут появляться у больных начиная с раннего детского возраста.

Бредовые идеи представляют собой ложные суждения и умозаключения больного человека, в истинности которых он не сомневается и под влиянием реальных фактов действительности и контраргументов окружающих людей эти идеи у пациента не поддаются коррекции, разубеждению и критическому к ним отношению. Больной оказывается не в состоянии рассмотреть свои утверждения с другой точки зрения, кроме собственной. Он не улавливает противоречий, логических несоответствий в своих рассуждениях, превращая любые контраргументы собеседника в «доказательства» справедливости собственных ложных умозаключений. При этом больной может сердиться на возражающего ему человека, становиться к нему агрессивным и даже вовлекать его в фабулу своих бредовых идей.

К формально-логическим операциям в достаточном объеме человек становится способным к 10—12 годам жизни, а к глубокому пониманию и использованию диалектической логики — к юношескому возрасту. Поэтому четко формулируемые бредовые идеи редко возникают у больных младше 10—11 лет. У детей дошкольного и младшего школьного возраста в структуре психических заболеваний могут появляться бредоиодобные фантазии. В отличие от бреда такие утверждения очень изменчивы в деталях, легко иод влиянием возражений видоизменяют фабулу, но главный стержень ложных утверждений при этом остается постоянным.

Бредовые идеи бывают первичными и вторичными.

Вторичный бред возникает в связи и на основе патологии других психических процессов. Допустим, у больного появляются галлюцинации устрашающего характера, он слышит голоса людей, собирающихся его убить, поэтому, будучи убежденным в реальности галлюцинаторного сюжета, он баррикадируется в своем доме, вооружается и уверен в правильности своих действий. Вторичный бред может возникать и на фоне ярких эмоциональных нарушений. Например, при глубокой депрессии у больных появляется бред самообвинения, а на фоне восторга от восприятия великих творений искусства, архитектуры или мест древней истории человечества может появиться у отдельных личностей бред перевоплощения в библейские персонажи (иерусалимский синдром). В позднем возрасте у больных на фоне тревоги часто бывает бред ущерба и т. д.

Первичный бред формируется у больных без заметной связи с нарушениями других психических процессов. Часто в начале болезненного процесса появляется бредовое настроение с тревожным поиском в окружающем какого-то особого скрытого смысла. Затем возникает бредовое восприятие, при котором больной регистрирует в окружающих объектах действительности, в действиях людей некий особый, скрытый, но непонятный смысл. И, наконец, у пациента может формироваться интерпретативный первичный бред отношения и особого значения, который постепенно систематизируется и больному становится «все ясно и понятно». Эта ясность, «кристаллизация бреда» у части больных возникает достаточно быстро в виде феномена «озарения», «эврики». Конкретное содержание бредовых идей может быть связано с возрастом, полом, культурным и интеллектуальным уровнем пациента, с его образом жизни, этнической принадлежностью и, конечно, с характером психического заболевания. По своей сюжетной направленности может быть бред преследования, ущерба, воздействия, отравления, величия, перевоплощения в другую персону или животное и т. д. В любом случае бред грубо нарушает адекватность поведения заболевшего человека и его действия могут быть опасными как для него самого, так и для окружающих людей. Несмотря на определенную связь бредовых идей с некоторыми личностными характеристиками больных, их невозможно вывести по психологическим закономерностям из этих характеристик. Бред — это психопатологический феномен, и больной человек мыслит и действует при его наличии иначе, чем в здоровом состоянии.

Контрольные вопросы и задания

• 1. Что такое мышление?
• 2. Назовите виды мышления.
• 3. Каковы признаки расстройств темпа течения мыслительных операций?
• 4. Назовите сходство и различие обстоятельного мышления и резонерства.
• 5. Назовите сходство и различие разорванного мышления и бессвязного мышления.
• 6. Перечислите признаки патологической символики в мышлении больных людей.
• 7. В чем различие доминирующих и сверхценных идей?
• 8. Назовите сходство и различие между сверхценными и бредовыми идеями.
• 9. Дайте характеристику навязчивых мыслей.
• 10. Назовите сходство и различие между навязчивыми и бредовыми идеями.
• 11. Укажите виды бреда.
• 12. В чем состоят возрастные особенности расстройств мышления?