Управленческий инструментарий, применяемый на разных стадиях проектов государственно-частного партнерства

Использование институционально-стоимостного подхода на стадии инициации проектов государственно-частного партнерства

Предлагаемый нами к применению в управленческих практиках институционально-стоимостной подход позволяет использовать новейшие теоретико-практические наработки ученых и практиков разных стран в условиях не только рыночной экономики. Замечание «в условиях не только рыночной экономики», па наш взгляд, заслуживает особого внимания для понимания институционально-стоимостного подхода, его особенностей и возможностей (границ) применения.

В последнее время в экономике преобладает взгляд, что в мире правит рыночная экономика, приводящая, с учетом глобализации, к сужению возможных экономических вариантов развития разных стран. На это указывают исследования, проведенные еще в середине прошлого века В. Ойкеном и К. Поланьи и другими. Вальтер Ойкен в своей, ставшей классической, книге «Основания национальной экономии» в 1947 г. писал: «Историческое исследование во всех эпохах обнаруживает две чистые основные формы: идеальные типы неменовой „централизованно управляемой экономики“ и „меновой экономики“… Следы других экономических систем — помимо этих двух — не удается обнаружить ни в современной экономической действительности, ни в прошлом; вряд ли можно себе представить, что они будут найдены и в будущем»^[1].

К. Поланьи, опираясь на результаты многочисленных антрополого-исторических исследований, описал три типа хозяйственных систем: редистрибуция (redistribution), обмен (exchange) и реципрокация (reciprocity). Обмен (рыночная экономика) и редистрибуцию (перераспределение — централизованная или административная экономика) — Поланьи выделяет в качестве основы классификации всего множества национальных хозяйств. Далее по результатам своих исследований он доказывает, что базирующийся на обмене (рыночный) институциональный комплекс не является общим для экономик мира. Разные способы интеграции национальных хозяйств (обмен или редистрибуция) требуют определенной институциональной поддержки — наличия соответствующих институциональных институтов. В данном вопросе нам поможет разобраться теория институциональных матриц (назовем ее ТИМ) отечественного исследователя С. Г. Кирдиной. Разные способы интеграции национальных хозяйств (обмен или редистрибуция) приводят к развитию в них разных национальных экономических систем как внешнего фактора, для работающих и развивающихся в них предприятий, фирм, организаций. Для принятия различных управленческих решений на уровне предприятий, фирм, организаций или на уровне государственного управления требуется знание как институциональных ограничений, описываемых ТИМ, так и новых управленческих технологий, основанных на стоимостной финансовой модели фирмы, а не на бухгалтерской модели, описывающей прошлое предприятия, фирмы, организации. Последнее развивается в концепции ценностно-ориентированного менеджмента (VBM).

Таким образом, может быть предложена следующая логическая цепочка для понимания правильного принятия управленческого решения: институционально-стоимостное поведение (мышление) при принятии управленческого решения — стоимостная финансовая модель анализа предприятия, фирмы, организации — предприятие, фирма, организация в соответствующей экономической системе (ЭС) — (обмен или редистрибуция) — институциональные институты.

Развитие любой экономической системы приводит к пониманию, что частный и публичный сектора в них не могут существовать друг без друга (особенно в сложных современных условиях): первый может обладать значительными финансовыми ресурсами и развитыми управленческими навыками, второй — публичный, обладая порой значительным административным (распорядительно-правовым) ресурсом, не имеет необходимой финансовой базы или управленческих технологий для осуществления своих функций по защите общественных интересов, а значит, для осуществления в необходимых количествах крупных или общественно значимых проектов. В результате этого в странах с различными экономическими системами начались поиски формы взаимодействия данных двух секторов, что привело к возникновению такой формы, как ГЧП.

На наш взгляд, при рассмотрении региональных и иных по уровню проектов ГЧП заслуживает внимания институционально-стоимостной подход, который позволяет более глубоко и системно подойти:

• • к пониманию необходимой интеграции ресурсов (материальных и нематериальных) двух разных участвующих в проекте сторон, приводящей при наилучшем варианте выполнения проекта к синергетическому эффекту, положительно влияющему на частный и публичный сектора. Частный сектор представляет ресурсы, управленческие навыки и технологии, а государственный сектор — регулирующую функцию, ресурсы, находящиеся в ведении государства и защиту общественных интересов;
• • инкорпорированию и совершенствованию законодательных актов государства в области ГЧП, приводящих к улучшению экономической составляющей проектов ГЧП (повышение системной составляющей, основанной на теории институциональных матриц);
• • получению каких-либо новых данных о специфике устройства и функционирования экономических систем;
• • разработке цепочки, мастерской или сети в зависимости от отрасли проекта создания стоимости (ценности) в модели ГЧП, учитывая наличие в ней двух ранее указанных составляющих — публичного и частного.

Применение заявляемого нами интегрированного (от лат. integratio «соединение» — процесс объединения частей в целое) институционально-стоимостного подхода в рамках ГЧП обусловлено тем, что у разных авторов такая форма взаимодействия, как ГЧП, относится к комплексной институционенчъно-организационной форме, требующей высокопрофессионального менеджмента, что, в свою очередь, предполагает наличие знаний из различных экономических (в том числе знакомство с передовыми теориями и системами управления), правовых и технических дисциплин у куратора процесса, будь то уполномоченный орган исполнительной власти в сфере ГЧП либо орган муниципальной власти на территории субъекта РФ, представитель Инвестиционного фонда регионального уровня или сразу у всех указанных представителей, участвующих в проекте ГЧП на различных его этапах.

В теории общего, стратегического и корпоративного менеджмента, стоимостного мышления, заявленного в концепции ценностно-ориентированного менеджмента (VBM) накоплен значительный теоретический и практический опыт, который также может быть использован в проектах ГЧП.

Из всего вышесказанного можно графически представить институционально-стоимостной подход и ГЧП (рис. 4.1).

Рис. 4.1. Институционально-стоимостной подход для проектов ГЧП

Исходя из того, что в проекте ГЧП всегда участвуют как минимум две стороны (на региональном уровне — это орган местного самоуправления и частный инвестор — организация бизнеса), то ТИМ позволяет нам учитывать влияние внешних институтов на участника проекта из частного сектора.

Для участпика-государства, в том числе в лице органа местного самоуправления, ТИМ позволяет правильно выбирать формы работы с частным сектором и инструменты управления и измерения эффективности такой работы, а также правильно законодательно регулировать ГЧП, опираясь на базовые (доминирующие) институты, присущие нашей стране или развивая их. Необходимо отмстить, что поведение человека или организации, сопряженность коллективных действий носят устойчивый характер и доступны наблюдению и измерению, только если они обусловлены институтами^[2]. Тогда институты — это устойчивые во времени и постоянно воспроизводящиеся социальные отношения, которые структурируют общественную жизнь и позволяют обществу выживать и развиваться в ходе исторической эволюции. При этом институты сохраняют свою самодостаточность и целостность, независимо от воли и желания конкретных социальных субъектов. С. Г. Кирдина указывает, что если деятельность социальных субъектов в обществе — стихийно или сознательно — учитывает характер его исходной институциональной матрицы, то развитие страны осуществляется быстрее. Если же социум пытается организовать свою общественную жизнь, не соразмеряясь с природой, присущей обществу институциональной матрицы, — неизбежны социальные потрясения, нестабильность, отставание от более развитых государств^[3].

В свою очередь, предприятия, фирмы или организации также влияют на институты, сочетая в своих действиях знания, компетенции и способности, поставленные цели, разработанные для их достижения стратегии, используя при этом предложенные институтами правила (формальные или неформальные). Таким образом, мы подошли к понятию институциональной структуры как совокупности взаимосвязанных институтов, образующих модель общества как социальной системы. Она включает в себя сферы экономики, политики и идеологии (рис. 4.2). Модель общества, основанную на указанной триаде, можно предложить перенести на модель предприятия, фирмы, организации. Тогда экономика задает нам совместное производство из условий окружающей среды средств потребления, политика увязывает выработку целей и следование им на разных уровнях: цель самой системы, цель собственника, цель менеджмента, цель трудового коллектива, цель индивидуума — работника, идеология, вырабатывая общие ценности, отражаемые в миссии, легитимизирует первые две составляющие: экономику и политику.

Рис. 4.2. Схема взаимовлияния институтов и предприятий, фирм или организаций^[4]

Тогда управление, в рассматриваемом нами разрезе с точки зрения системного подхода, сочетает технологии и институты. Как указывалось выше, институты, опирающиеся на систему базовых экономических, политических и идеологических институтов, могут быть описаны ТИМ.

Институциональная матрица (лат. matrix — матка, первичная модель) представляет собой устойчивый исторически сложившийся комплекс взаимосвязанных базовых институтов, регулирующих функционирование основных общественных сфер: экономики, политики и идеологии (рис. 4.3). Базовые институты, сохраняя присущее им содержание, «развертываются» и проявляют себя в разных исторически развивающихся институциональных формах, специфика которых зависит от цивилизационного контекста конкретных обществ^[5].

Рис. 4.3. Система координат для описания общества как единого целого.

В структуре общества доминирует, как правило, один из двух типов институциональной матрицы: либо Х-, либо Y-матрица. Они качественно различаются между собой содержанием образующих их базовых институтов^[6].

Функция экономической подсистемы заключается в производстве средств жизнедеятельности для образующих общество субъектов на основе присущих им базовых институтов, функция политики состоит в консолидации общественных сил, а функция идеологии — в обеспечении интеграции членов общества на основе общности — осознаваемой или латентной — ценностей и норм поведения.

Институциональная структура каждого общества образована базовой (доминирующей) и комплементарной (дополнительной) институциональной матрицей. Это означает, что институты рынка сосуществуют с институтами редистрибуции, демократия и федерация — с принципами унитарности и централизации, а субсидиарные личностные ценности уживаются в общественном сознании с ценностями коллективными, коммунитарными. Принципиально важно, что история стран характеризуется устойчивым доминированием одной матрицы, которая определяет рамки и пределы действия комплементарных институтов. Именно доминирующая матрица отражает основной способ социальной интеграции, стихийно найденный социумом в условиях проживания на данных пространствах, в определенной окружающей среде за продолжительный период времени. Отсюда вытекает, что принятие законодательных актов, в том числе и на региональном уровне, а также перенесение любых экономических парадигм из зарубежного опыта без учета базовых институтов для доминирующей матрицы, присущих нашему экономико-политическому укладу, приведет со временем (подчеркнем, что проекты ГЧГ1 имеют долгосрочную перспективу) к отторжению используемых методик, инструментов, что и скажется на выполнении проекта, цепочке создания ценности и стоимости проекта.

Почему еще важно данное знание и учет институциональной матрицы в проектах ГЧП? Потому что государство в подавляющем числе случаев является инициатором проекта. И на начальном этапе разработки и внедрения различных форм проектов ГЧП необходим осторожный перенос опыта конкретных зарубежных кейсов при создании аналогичных форм ГЧП на российскую почву.

И в этом ТИМ может существенно помочь, что позволит инкорпорировать прогрессивные методы управления ГЧП в российскую практику. Рассмотрим составляющую институционально-стоимостного подхода для проектов ГЧП — ценностно-ориентированный менеджмент (VBM) — как новую управленческую парадигму, позволяющую частично устранить негативные моменты в управлении на всех уровнях.

Одной из значимых теорий современного менеджмента является стоимостной подход к управлению^[7]. Данный подход важен и в рамках проектов любого ГЧП. Стоимостное управление предприятием, фирмой или организацией базируется на концепциях, выработанных западными научными школами в рамках финансового менеджмента и теории корпоративных финансов.

Управление стоимостью углубляет классическую концепцию корпоративных финансов, гак как в этой системе управления принятие стратегических и оперативных решений подчинено задаче роста ликвидности и стоимости бизнеса. На наш взгляд, наиболее полно на текущий момент эти факторы (финансовые и нефинансовые, с их увязкой при стратегическом планировании) учитываются в концепции управления стоимостью — VBM (рис. 4.4).

Рис. 4.4. Базовые теории для системы управления VBM

VBM, как новая парадигма управления предприятием, фирмой или организацией, возник в 1980;е гг. в практике менеджмента корпорации General Electric. Концепция управления стоимостью в англоязычной литературе получила название VBM — Value Based Management, наиболее подходящий перевод данного термина — управление, нацеленное на создание стоимости, или ценностно-ориентированный менеджмент. Д. Л. Волков предлагает VBM рассматривать как всеобъемлющую систему управления организацией, органично включающую в себя четыре основных модуля: оценивание, стратегию, финансы и корпоративное управление¹ (рис. 4.5).

Рис. 4.5. Архитектура VBM

¹ См.: Волков Д. Л. Теория ценностно-ориентированного менеджмента: система, модели и показатели измерения ценности: автореф. дис. … докт. экой, наук. СПб., 2007.

С точки зрения системного подхода вес предложенные Волковым модули в системе управления взаимозависимы и составляют единый комплекс. В представленной выше схеме отсутствует модуль нефинансовых факторов, что является сутью современной концепции создания стоимости. Интеллектуальный капитал, нематериальные активы, профессиональная компетенция кадров и другие неосязаемые активы становятся основными факторами создания стоимости. Это относится и к проектам ГЧП, в которых, может быть, как нигде более важна профессиональная компетенция кадров — участников проекта.

С учетом вышеизложенного, схема примет следующий вид (рис. 4.6).

Рис. 4.6. Модернизированная архитектура VBM.

В стоимостной модели управления в качестве главного стратегического критерия («модуль стратегия») успешной деятельности системы принимается рост стоимости организации. VBM, как показывает в своих работах И. В. Ивашковская^[8], сконцентрирован на необходимости увязывания стоимостного мышления с системой управленческих процедур. Управленческая инновация в данном случае, по мнению авторов, заключается в комплексном, комбинаторном учете взаимовлияния финансовых и нефинансовых факторов на управление предприятием, фирмой или организацией, направленная на рост стоимости, их новой комбинации во всех пяти указанных модулях. Стоимостная финансовая модель организации в этом случае исходит из того, что целевой функцией принятия инвестиционных, финансовых (краткосрочных и долгосрочных) решений и критерием их оценки является стоимость бизнеса^[9].

Управление на основе стоимостного подхода предлагает финансовую модель управления капиталом взамен бухгалтерской. В финансовой модели учитывается дополнительный тип затрат — затраты на капитал (capital charge), которые отражают, с одной стороны, ставку затрат на собственный капитал (costof equity, Ке), требуемую за риск, а с другой стороны — величину инвестированного собственниками капитала {equity, Е)> что требуется учитывать при разработке проектов ГЧП. Интересна для рассмотрения в рамках ГЧП представленная в стоимостном подходе концепция управления на основе стоимости для всех стейкхолдеров (Stakeholder-Value-Added — STVA), которая, так же как и концепция ГЧП, требует учета интересов многообразных стейкхолдеров, существующих у предприятия, фирмы или организации. Концепция STVA в качестве главного целевого ориентира управления компанией рассматривает создание стоимости не только для акционеров, но всех ключевых заинтересованных групп — стейкхолдеров.

Анализ и учет множественности интересов в стейкхолдеровской модели стоимостного подхода заставляет выстраивать сложную систему баланса интересов. В этом стейкхолдерская теория фирмы (далее — СТФ) в стоимостном подходе очень близка задаче по выстраиванию системы баланса интересов, стоящей перед любым проектом ГЧП. Отсюда понятна сложность и важность согласования интересов сторон участия в проекте и многомерность, присущая СТФ и ее цепочке создания ценности (более подходящее название, вытекающее из возникающего функционала, — цепочка, мастерская или сеть создания ценности), в отличие от одномерности (последовательности) приращения стоимости, основанной на последовательности действий компании в процессе создания добавленной ценности продукта и поставки этой ценности потребителям. Институционально-стоимостной подход в рамках ГЧП можно представить следующим образом (рис. 4.7).

Согласование целей, интересов, мотиваций по трем составляющим внутренней среды на основе ТИМ между публичным и частными секторами позволит сбалансировать проект ГЧП еще на предпроектной стадии.

С точки зрения системного подхода, чем лучше в рамках ГЧПпроекта на предпроектной стадии будут совмещены идеология, политика публичного и частного секторов, тем легче будет согласовывать блок, относящийся к экономике проекта.

Рис. 4.7. Согласование интересов частного и публичного секторов с помощью ТИМ.

Из СТФ вытекает, что успешность решения менеджером одновременно многих разных задач (согласованность внутренних — от собственника и внешних — от других стейкхолдеров, в том числе и от государства) зависит от того, как устроено вознаграждение (т.е. мотивация) за их решение и в какой мере измеримыми они являются. Нужно понимать, что в рамках ГЧП могут преобладать нефинансовые цели проекта, что может вступать в противоречие с целями, установками и мотивацией менеджеров из частного (непубличного) сектора. В СТФ накоплены исследования в том числе и по этому вопросу: СТФ имеет как минимум три измерения: дескриптивное, описывающее и объясняющее реальное поведение корпораций, менеджмент которых стремится реализовать более широкий круг целей, нежели только максимизацию богатства владельцев фирм; инструментальное, показывающее и анализирующее, с помощью каких средств и методов менеджмент реализует эти более широкие цели; нормативное, обосновывающее, почему менеджмент должен на практике осуществлять учет интересов стейкхолдеров^[10]. СТФ в рамках проектов ГЧП помогает, на наш взгляд, проанализировать один из двух компонентов ГЧП как институционально-организационного альянса частного и публичного сектора: партнерство. Другой компонент ГЧП — эффективность. При его рассмотрении не нужно забывать, что государство решает свои задачи в области обороны страны, развития инфраструктуры во всех своих субъектах, а также в области здравоохранения, образования, охраны окружающей среды, экологической, экономической, информационной и иной безопасности, рационального освоения и рачительного использования недр, земельных и других природных ресурсов на огромной территории, в разных климатических зонах. Поэтому в настоящее время Россия испытывает недостаток инвестиций в инфраструктуру, что объясняется как моральной и физической изношенностью основных фондов, созданных десятилетия назад, их масштабностью и в том числе, как было указано ранее, их расположением на большой территории, так и неэффективностью государственного управления своей собственностью и расходами на нее. Все это накладывает значительные бюджетные ограничения — при этом дефицит всех ресурсов, которые необходимы для поддержки названных выше направлений, испытывают исполнительные власти практически всех стран. В свою очередь и частный сектор не в состоянии решать комплексные народно-хозяйственные задачи в одиночку даже при наличии у него значительных финансовых ресурсов, что присуще транснациональным корпорациям.

По мнению М. М. Соловьева, К. Г. Жалкубаевой и М. М. Македонской, обеспечение эффективности — одна из важнейших проблем в исследованиях и разработках систем управления, в том числе для предоставления предусмотренных обязательствами государства услуг населению, управления объектами государственной собственности, развития инфраструктуры и реализации соответствующих инвестиционных проектов. В то же время в контексте выявления лучших управлений в различных областях деятельности и применительно к различным условиям и постановкам задач используют более широкий круг толкований критериальности. В их числе: результативность и качество управления. А для отдельных видов социально-экономических, производственно-технологических и человеко-машинных систем используют понятия народно-хозяйственной, бюджетной, социальной и функциональной эффективности, а также производительности, работоспособности, безопасности, живучести, надежности и др. Вместе с тем конструктивным из рассмотренного является понимание того, что оценка эффективности партнерских отношений и проектов ГЧП в социально-экономической сфере может иметь сложную, различную для каждого из участников природу, носить неоднозначный характер и включать разнообразные показатели количественной и качественной меры^[11]. Также следует отметить, что при этом упомянутые партнерские отношения в рамках ГЧП могут лежать в разных для каждого из участников областях, иметь различную и достаточно сложную меру и далеко не только в большинстве случаев в пространстве финансовых показателей.

В соответствии с упомянутыми выше особенностями партнерства в новых подходах к оценке эффективности применяемое ранее понятие строгой оптимизации (типа максимизации рентабельности, чистого приведенного дохода и т. д.) трансформируется в многовариантный обобщающий анализ так называемой ценности партнерства (Value for Money, или VfM-анализ).

При этом в основном необходимо ориентироваться на позиции государственного участника как инициатора и наиболее заинтересованное лицо в партнерстве, добивающееся в конечном счете улучшений и качественного решения проблем в зоне своей исключительной ответственности.

Обязательность оценки эффективности ГЧП — это, казалось бы, очевидное требование в применении к программам и проектам ГЧП вызывает к жизни новые, нетрадиционные стандарты оценки эффективности типа VfM, существенно более сложные в сравнении с традиционными стандартами оценки проектов^[12].

Складывающаяся практика развития ГЧП в субъектах Федерации (в частности, на примере Свердловской области) позволяет рассмотреть типовую цепочку создания стоимости (ценности) по М. Портеру как более подходящую для ГЧП-просктов, особенно для проектов, где в качестве участников есть бизнес-партнеры из сферы производства. В своей концепции Портер определяет ценность как «величину, которую покупатели готовы платить за то, что им предоставляет фирма. Ценность измеряется объемом выручки. Фирма является прибыльной, если производимая ей ценность превосходит затраты, необходимые для производства продукта». Создание ценности рассматривается как продольный (одномерный) процесс: последовательность действий, добавляющих ценность, типология и базовая логика такой цепочки создания ценности (рис. 4.8), является более подходящей для производственных фирм, чем для фирм, производящих услуги, которые тяготеют к созданию ценности в сетевом мире^[13].

Рис. 4.8. Структура цепочки создания стоимости.

Портер был далеко не единственным и не первым, кто разрабатывал ценностную концепцию цепочки создания ценностей. Представители Норвежской школы менеджмента Чарльз Стабелл и Ойстейн Фьельдстад, взяв за основу идеи Джеймса Д. Томпсона, заложенные еще в 60-е гг. XX в., внесли в них современное понятие создания ценности как основной цели любой организации. Соответственно, они получили три базовых конфигурации: «Цепочка создания ценности», «Мастерская создания ценности» и «Сеть создания ценности». Производственный процесс нелинеен, т. е. последователен лишь в пределах одного итерационного цикла. Начало и конец имеет проект, а не процесс^[14].

В свою очередь, по нашему мнению, сеть создания ценности — это система временно взаимозависимых партнерств, объединений, альянсов, фирм, создаваемых в рамках проекта ГЧП, остающихся в целом независимыми и разделенными в пространстве и времени, для привлечения поставщиков, подрядчиков на альтернативной основе на долгосрочную перспективу, в котором поставщики и подрядчики все более и более вовлечены в сети социальных, профессиональных и обменных отношений с другими сетями, объединяющими людей и организации для расширения и доставки своих предложений наиболее полно и качественно, чем и достигается цель проекта.

Основной стратегический выбор сети создания ценности — это выбор уровня вертикальной и горизонтальной интеграции, основанный на повышении ценности клиентской базы как для самих участников, так и для третьих сторон.

Таким образом, предлагаемый нами институционально-стоимостной подход для проектов ГЧН позволяет на преднроектной стадии моделировать:

• • мотивацию частного и публичного секторов;
• • интересы частного и публичного секторов;
• • стоимость структуры капитала: долгового и долевого;
• • систему рисков.

Осознанное, творческое применение описанных нами подходов и моделей предложенного инструментария позволит всем участникам проекта находить новые конкурентные ниши и новые способы создания ценности для потребителей в рамках проектов ГЧП.

• [1] Ойкен В. Основы национальной экономии / пер. с нем.; общ. ред. В. С. Автономова, В. П. Гутника, К. Херманн-Пилата. М.: Экономика, 1996.
• [2] См.: Кириллов Л. Г.} Емельянова Т. Э. Конструируем управление. Челябинск: Книга, 2004.
• [3] См.: Кирдина С. Г. Институциональные матрицы и развитие России. Новосибирск, 2001.
• [4] Приводится по: Кириллов Л. Г., Емельянова Т. Э. Конструируем управление.150
• [5] См.: Александров 10. И., Кирдииа С. Г. Типы ментальности и институциональные матрицы: мультидисциплинарный подход // Социологические исследования.СОЦИС. 2012. № 8. С. 3−12.
• [6] См.: Там же.
• [7] См.: Потапов Л. В. Формирование модели стоимостного управления в условиях современного корпоративного развития // Новые тенденции в развитиироссийской модели корпоративного управления: посткризисные уроки и выводы: колл, монография / науч. ред. И. II. Ткаченко. Екатеринбург: Изд-во УрГЭУ, 2011. Кн. 1. С. 102—113.
• [8] См.: Ивашковская И. В. Моделирование стоимости компании. М. :ИНФРА-М, 2009.
• [9] См.: Теплова Т. Инвестиционные рычаги максимизации стоимости организации. М.; СПб.: Вершина, 2007.
• [10] См.: Тамбовцев В. Л. Стейкхолдерская теория фирмы в свете концепциирежимов собственности // Российский журнал менеджмента. 2008. Т. 6, № 3.
• [11] См.: Соловьёв М. М., Жалкубаева К. Г., Македонская М. М. Проблема эффективности государственно-частного партнерства // сб. докладов Международнойконференции по проблемам управления. М.: ИПУ РАН, 2009.
• [12] Там же.
• [13] См.: Mansfield G. М., Fourie L. С. Н. Strategy and business models — strangebedfellows? A case for convergence and its evolution into strategic architecture //South African journal of business management. 2004. № 35. P. 35—44.
• [14] См. об этом: Хромов-Борисов С. II. Конфигурации ценности (ValueConfiguration) // Top-Manager. 2008. № 82, март.