Как выглядит цивилизационная модель философии истории Освальда Шпенглера?

Для О. Шпенглера в его философской картине мира нет единого исторического процесса, как это мы видели, например, у Гегеля или Маркса. Вместо всеобщей истории читатель обнаруживает историю отдельных культур, каждая из которых имеет собственную судьбу: «У „человечества“ нет… никакой идеи, никакого плана… Вместо безрадостной картины линеарной всемирной истории… я вижу настоящий спектакль множества мощных культур, с первозданной силой расцветающих из лона материнского ландшафта, к которому каждая из них строго привязана всем ходом своего существования, чеканящих на своем материале — человечестве — собственную форму и имеющих каждая собственную идею, собственные страсти, собственную жизнь, воления, чувствования, собственную смерть» (Шпенглер О. Закат Европы. Т. 1. — М".

1993. — С. 151). Всего Шпенглер выделяет восемь культур: египетскую, индийскую, вавилонскую, китайскую, «аполлоновскую» (греко-римскую), «магическую» (византийско-арабскую), «фаустовскую» (западноевропейскую) и культуру майи. Ожидается, как он полагал, появление русско-сибирской культуры. Каждая отдельная культура отличает одну эпоху от другой, что выражается в единстве стиля мышления, в формах экономики, а также в неповторимой манере политической, духовной, религиозной, художественной жизни. В основе каждой культуры лежит душа, а культура — это символическое тело, жизненное воплощение этой души. А поскольку все телесное смертно, то культура рождается, чтобы реализовать свои душевные силы, которые потом угасают со старостью и умирают. Такова судьба всех культур.

Пытаясь ответить на вопрос о типе движения истории, Шпенглер соединяет между собой хаотическое развитие со спиралевидным. Так непредсказуемое неспланированное рождение конкретной культуры он связывает с хаотическим проявлением таинственности душевной жизни. Ведь из всего потенциального многообразия душ проявляют себя в культуре только некоторые. Зато поэтапное становление культуры, проходящей, как и человек, свои возрастные ступени, Шпенглер склонен связывать со спиралью. Ведь у каждой культуры есть свое детство, юность, возмужалость и старость (Шпенглер О. Закат Европы. Т. 1. — М., 1993. — С. 265).

Что является движущей силой культуры? Для Шпенглера ответ очевиден — такой силой является иррациональная, а потому не сводимая ни к какой логике душа культуры. Будучи абсолютно уникальной по отношению к другим душам, она реализует себя во множестве индивидуальных жизней людей. Таким образом, движимой силой души культуры становятся те люди, у которых установлена прочная интуитивно-духовная связь, благодаря чему они выражают через свое творчество весь ее потенциал в виде языка, религии, науки, искусств, морали и т. п. Культура развивается и живет до тех пор, пока подобная связь имеет глубокий и сокровенный характер. Однако как только эта связь ослабевает и нарушается, моментально это сказывается на качестве культуры, которая, утрачивая свое содержание — творчество людей, перерождается или даже деградирует, обретая форму цивилизации. Цивилизация становится предсмертной «агонией» культуры. Принципиальное отличие культуры от цивилизации в том, что первая иррациональна по содержанию, вторая — рациональна; носителем первой выступают творчески свободные люди, представителями второй — порабощенные цивилизационными благами обыватели, нацеленные не на творчество, а на потребление и сервис. В общем, там, где душа уходит «в отставку», на ее место приходит рассудок с его предсказуемостью и планомерностью. Увядает то, что рационально, ибо оно не имеет связи со все порождающей иррациональной душой культуры.

Поэтому проблема познаваемости истории культур Шпенглером решается двояким образом. История, конечно, не познаваема с точки зрения ее необязательного происхождения, случайности ее возникновения. История непознаваема, так как душа культуры — иррациональна, а следовательно, логическим прогнозам не поддается. Но вместе с тем познаваема и распознаваема последняя стадия существования культуры — период ее цивилизационного затухания. Именно в этот период проявляются первые признаки разлагающейся культуры: бездуховность, стремление к комфорту и мещанская любовь к вещам. Сама книга «Закат Европы», написанная Шпенглером, обретает статус пророческой. И если учесть, что она была написана в период I мировой войны, то легко представить, что автор предвидел, что эта война в двадцатом веке будет далеко не последней. Европу потрясут не только социальные, но и экологические и демографические катастрофы.

Проблему смыслосодержания в истории Шпенглер решает следующим образом. Он полагает, что культуры всех времен — это меняющееся выражение единой жизни, и ни одно из них не занимает ведущего положения: они имеют одинаковое значение в общей картине истории. Не зря автор сравнивает культуру с цветами в поле, культура в любом случае выигрывает от большего многоцветия.

На вопрос о целесообразности развития человечества Шпенглер отвечает, что «у человечества нет никакой цели, как у вида бабочек или орхидей. „Человечество“ — пустое слово. Стоит только исключить его, и на его месте обнаружится неожиданное богатство форм». Отрицая единую цель для всего человечества, автор вместе с тем отрицает и какой-либо прогресс в развитии, ибо там, где нет предела, там не может быть и движения вперед.

Завершая раздел, мы убедились, что всемирно-исторический процесс, интерпретированный в различных концепциях, может напоминать геометрическую фигуру — конус, границы которого описываются различными типами движений мировой истории.

Так, линейное развитие истории принадлежит христианской концепции.

Линейно-циклическое движение — К. Ясперсу.

Циклическое движение — философам античности, Древнего Китая и Индии.

Циклично-спиралевидное — Гегелю.

Спиралевидное — Марксу, Энгельсу, Ленину.

Спиралевидно-хаотичное — О. Шпенглеру.

Хаотичное — философии постмодерна.