Диалектика геополитики и хронополитики

Достоянием общественного сознания в нашей стране становятся геополитика и хронополитика как разделы политического знания. Принципы этих разделов выступают своеобразными императивами политического сознания и действия в формирующемся глобальном мире. В первом приближении классификация и содержательный анализ этих принципов могут быть осуществлены как конкретное выражение диалектических принципов связи, развития системности и целостности. Так, в геополитике принцип связи получает конкретное воплощение в принципе большого пространства, согласно которому геополитический статус и национальный суверенитет государства зависят от географического местоположения, сложившихся историко-культурных зон, а также от экономического, политического и военного могущества государства. В свою очередь, в хронополитике этот принцип выступает как принцип примата политики по отношению к истории и будущему. Согласно этому принципу политика в XX в. выступает движущей силой истории, а будущее, с другой стороны, есть продукт этой истории. Принцип развития в геополитике может быть представлен как принцип стратегических блоков: государство, либо стратегические блоки государств, в своем историческом развитии следуют тенденции пространственного расширения территорий вплоть до естественных границ (реки, побережья, горы). В хронополитике этот принцип разворачивается в принцип единства политического времени. Это единство предстает в последовательном развитии (в пределах человеческой жизнедеятельности, социального прогресса) культуры первого времени (трудовая деятельность), культуры второго времени (досуг) и культуры третьего времени (участие в общественной, политической деятельности). Более того, в рамках хронополитики обретает теоретический статус глобальное политическое прогнозирование, предмет и задачи которого — выявление тенденций становления будущего в точках бифуркаций.

Если геополитика предстает как видение и перестройка политического пространства, властных отношений различного масштаба вплоть до глобального, то хронополитику следует рассматривать в аналогичных процедурах по отношению к политическому времени. Более того, хронополитика предстает как проектирование будущего. Иначе говоря, геополитика и хронополитика образуют органическое единство и дополняют друг друга в процедурах проектирования глобального пространственно-временного политического континуума. Эти процедуры проектирования опираются также на принцип системности, в соответствии с которым все государства и блоки государств классифицируются как сухопутные и морские, по принадлежности к мировым цивилизациям (западно-европейской, русско-евразийской, тропически-африканской, арабо-мусульманской и др.) или регионам земного шара. Под эту геополитическую (точнее, геоэкономическую) классификацию подпадает подразделение населения земного шара на «золотой миллиард» и остальную часть человечества. Десятки субъектов власти, определяющих содержание и характер властных отношений, представляют такие их основные сферы, как экономическая, социальная, политическая и духовная власть. В контексте хронополитики ключевой проблемой глобального политического прогнозирования является анализ феномена глобальной власти, охватывающей сферы властных отношений.

Наконец, принцип целостности обретает конкретные контуры в геополитике и хронополитике, во-первых, как принцип единства геополитического образования, согласно которому государство или блок государств (то же содружество независимых государств) способно эффективно выжить в составе единого цивилизационного мира (к примеру, Россия как основа русско-евразийской цивилизации). В контексте хронополитики принцип целостности позволяет расширить основу прогностического знания, включая в нее, помимо научно-рационалистических устоев, иные существенные звенья духовной культуры — моральные нормы, социальные ценности и верования. Иначе говоря, культура в целом, а не только наука, становится основой глобального политического прогнозирования, т. е. речь идет о принципе примата культуры в глобальном политическом прогнозировании. Далее, исходя из рассмотренных выше принципов, необходимо утверждать аксиомы геополитики, имеющие непосредственное отношение к России: сохранение больших пространств и естественных, исторически сложившихся границ России в Евразии, сохранение полиэтнического состава на основе историко-культурных зон, сохранение геополитических кодов, ориентация на мировые центры силы, утверждение геополитического сознания в системе форм общественного сознания.

Итак, политическое пространство представляет собой способ существования политических отношений и реализаций политической деятельности. В свою очередь, политические отношения выступают как взаимодействие субъектов политики по поводу овладения, использования и перераспределения политического бытия, которые и представляют собой политическое пространство (и политическое время). Политическое пространство находится в пределах границ политической активности и ее реализации в политической культуре, политическом поведении и политических действиях. Политическая деятельность, то есть деятельность субъектов политики (ими могут выступать индивид, нация, социальный класс, политическая партия, государство и какие-либо государственные объединения, мировое сообщество), реализуется на международном, национально-государственном, региональном уровнях. В соответствии с этим российское политическое пространство может быть рассмотрено в трех измерениях: 1) Россия в мировом геополитическом пространстве; 2) Россия в окружении стран «ближнего зарубежья»; 3) Россия в единстве ее регионов.

Современная Россия в мировом геополитическом пространстве идентифицируется с сердцевиной Евразии, которую еще в начале XX в. один из основателей геополитики Макиндер называл осевым регионом мировой политики. Причем Макиндер формулирует важное положение, характеризующее суть политического пространства следующим образом: «бадане политического могущества в каждый конкретный момент является, безусловно, с одной стороны, результатом географических, а также экономических и стратегических условий, а с другой — относительной численности, мужества, оснащенности и организации конкурирующих народов» [49]. Хронополитика есть смена состояний политических отношений, которая характеризуется длительностью, последовательностью, периодичностью. Политическое время одномерно, необратимо. Развитие и функционирование политических процессов во времени выступает как непрерывное, так и как прерывное, дискретное. Временная структура политических отношений предполагает выделение определенных типов: компромисс, конфликт, солидарность, соперничество, вражда, политическое управление, политическое властвование и т. д. Каждый из них может быть охарактеризован длительностью соответствующего политического феномена в общественной жизни, периодичностью их появления и обострения, определенной сменяемостью и связью с повседневной жизнью людей. Политическое время следует рассматривать как разновидность времени социального (наряду с историческим и социокультурным), основными типами социального времени являются линейный и циклический. Циклический тип социального времени присущ традиционным обществам и получает соответствующее истолкование в древних мифах и ранних исторических повествованиях. Деятельность современных политических институтов представляет собой антиэнтропийный характер, что препятствует возвращению общества из линейного в циклическое время и, с другой стороны, позволяет регулировать временные параметры различных взаимодействующих между собой социальных процессов. Здесь важно отметить следующее:

• — наиболее динамичным является время политических преобразований;
• — временной период экономических преобразований и формирования соответствующих управленческих инфраструктур оказывается более продолжительным, нежели время политических преобразований;
• — наиболее длительным является время протекания глубинных социокультурных процессов, связанных с архетипами этнического и национального самосознания.

Такое различие в длительности социальных процессов необходимо учитывать как в геополитических исследованиях, так и в глобалистике.