Глобальный журнализм. 
Актуальные проблемы современной науки и журналистика

Естественно, что специфика разных цивилизационных типов должна отражаться и на журнализме, который их представляет. Это подтвердили результаты двух сравнительных социологических международных исследований (руководитель российской части проектов — проф. Я. Н. Засурский, руководители процедур — С. Г. Колесник, Л. Г. Свитич, А. А. Ширяева), которые мы провели совместно с американскими социологами Д. Уивером, О. Джонсоном и Р. Уайэтом. Были исследованы социально-демографические характеристики журналистов российских и американских СМИ: их кадровый состав, социально-профессиональные ориентации, представления о профессиональных, правовых и этических проблемах¹. Опрошенные по репрезентативной выборке 1000 российских журналистов представляли 133 российских органа информации (34 общенациональных и 99 региональных) всех средств информации: газет, журналов, телевидения, радиовещания и информационных агентств. Кроме Москвы опрос проведен еще в 10 регионах России. При отборе американских журналистов (1156 человек) использовался метод случайного выбора.

После нашего двустороннего исследования американские коллеги привлекли к исследованию ученых других стран. В ходе этого глобального проекта было опрошено более 20 тыс. журналистов в 22 странах Европы (Британия, Финляндия, Франция, Германия, Венгрия, Польша, Испания), Северной Америки (США и Канада), Центральной и Южной Америки (Бразилия, Чили, Эквадор, Мексика), Азии (Китай, Гонконг, Корея, Тайвань), Африки (Алжир), Австралии, Новой Зеландии и Океании. Результаты представлены в книге «Глобальный журналист» (The Global Journalist. News People Around the World, 1998), редактором которой был профессор Дэвид Уивер из университета штата Индиана, один из руководителей общего проекта.

Таким образом, мы получили возможность соотнести журналистские ориентации в разных странах с особенностями западной, восточной и российской (которая отчасти репрезентирует и восточную) цивилизаций. Полученные при опросе социально-демографические данные представлены в табл. 7 (%).

Таблица 7

¹ См.: Засурский Я. II., Колесник С. Г., Свитич Л. Г., Ширяева А. А. Журналист российско-американские социологические исследования. М" 1998.

Сравнивая особенности объективных характеристик и ориентаций журналистов разных стран в свете разных цивилизационных парадигм, следует учитывать, что на тип журнализма весьма сильно влияют тип государственного устройства (например, в Китае), прозападные влияния (Гонконг) или недавнее прошлое (Россия) и т. п.

Многие объективные характеристики журналистов (пол, возраст, образование, социально-статусные особенности) оказываются соотносимыми с разными типами цивилизационных модификаций.

Пол. Тип западного общества философы считают более мужским, в восточной же культуре доминирует женское начало, в российской — ситуация сбалансированная. Данные сравнительного международного исследования дают этому некоторое подтверждение. Так, в российских СМИ женщин в начале 1993 гг. было почти 37%, причем в последние годы этот процент явно увеличился. В американских СМИ в 1980;е гг. было 34% женщин, в Канаде — 28, в Британии и Испании — но 25%. Только северные страны Европы, которые известны своим феминизмом, имеют в редакциях более 40% женщин (в Финляндии — 49%, в Германии — 41%). В целом, если суммировать данные по Западной Европе и Северной Америке, получается, что в редакциях — до 70% мужчин.

Во многих странах, традиционно относимых к восточному типу цивилизаций, процент женщин-журналистов в редакциях выше: в Бразилии — 43%, в Чили — 40, в Микронезии — 44, в Полинезии — 45, в Гуаме — 37, в Самоа — 43% (тогда как в соседней Австралии, которая по типу цивилизации относится скорее к западным странам, — только 33%). Причем во всех странах достаточно интенсивно идет процесс феминизации профессии. Естественно, что на специализацию женщин-журналисток влияет тип мышления, как правило, правополушарного или смешанного тина, более эмоциональный, образный, менее рациональный и прагматичный, чем у «левополушарных» мужчин. Поэтому часто специализации женщин связаны с проблемами семьи, социальной сферы и культуры, тогда как мужчины специализируется на политике, экономике, спорте и криминале. Но проблема, конечно, не только и даже не столько в половой принадлежности журналистов, сколько в содержательной структуре информационного потока, циркулирующего в разных цивилизационных типах.

Интересные закономерности проявляются и при анализе возрастных характеристик журналистского корпуса. Западные цивилизации динамичнее, в них понятие времени связано с большей интенсивностью и быстротечностью, чем в восточных. Соответственно, журнализм западного типа моложе, чем российский. Средний возраст американского журналиста 36 лет, британского — 38, немецкого — 35, испанского — 36, австралийского — 32 года. В российских СМИ средний возраст в начале 1990;х гг. был около 41 года, хотя сейчас журнализм несколько помолодел.

Тезис, что западный тип поведения ориентирован на динамизм, на открытость, тогда как восточный скорее на стремление сохранить статус-кво, находит подтверждение при анализе сравнительных данных о профессиональных перемещениях журналистов. По стажу американские ньюсмейкеры моложе (как и по возрасту): они работают в СМИ 14 лет, российские — около 17 лет, хотя наше исследование проходило во время бурной организации новых изданий и активного притока свежих журналистских кадров в редакции. Несмотря на такие сложные турбулентные, динамичные процессы в российских СМИ, журналисты не собирались расставаться со своей профессией и оказались более преданными ей, чем американцы: 22% американцев намеревались заняться другим видом деятельности (среди российских опрошенных таких только 6%). Эта охота к перемене мест кажется тем более связанной с динамизмом американцев, что в целом американские журналисты гораздо более, чем российские, удовлетворены своей настоящей работой.

Культ рационализированного знания, характерный для западной цивилизации, естественно, отражается на характеристиках журналистского образования. Журналистские специализации в США часто образуются на факультетах политических, социальных, юридических и экономических наук, тогда как в России — как правило, на филологических, словесных. Такое более рационализированное и социально-правовое направление журнализма отражается и в программах подготовки сотрудников редакций в США, где много внимания уделяется правовым, экономическим, коммерческим, технико-технологическим сторонам образования журналистов, тогда как в России оно традиционно строится на овладении мастерством слова и развивается в рамках фундаментального изучения филологических и других дисциплин гуманитарного цикла. Уровень образования российских журналистов выше, чем во многих других странах (95% российских журналистов имело в начале 1990;х гг. высшее и незаконченное высшее образование), что в первую очередь связано с многолетней политикой страны в области образования и его бесплатностью.

В разных странах процент людей с высшим журналистским образованием очень разнится — от 87% в Испании до 4% в Британии. В Китае и Австралии каждый третий имеет диплом о журналистском образовании. В России такой диплом на момент исследования имели 56% журналистов (хотя в районных газетах этот уровень в два-три раза ниже). Около 45% американских журналистов специализировались по журналистским дисциплинам в «мейджор" — или «майнер"-подготовке.

В религиозных ориентациях журналистов тоже проявились особенности разных цивилизационных типов: прагматизированные религии на Западе, традиционные верования на Востоке. 54% американских журналистов назвали себя протестантами, 30% — католиками, 5% — иудаистами, столько же исповедуют другие религии. 46% британских журналистов отнесли себя к англиканской церкви, 10% — к другим протестантским и 16% — к римско-католической церкви. России присущи традиционность верований и православие как ведущая религия. Правда, в течение 70 лет оно было заменено атеизмом, поэтому на момент исследования более половины российских журналистов не принадлежали ни к какой церкви. Среди верующих — большинство православных.

Отчетливо видны и отличия социально-политических ориентаций. Основные ценности западного общества — это ценности демократии, открытого общества, центробежный характер социальной системы, направленность ее вовне, дух соперничества, ориентация на индивидуализм. В восточных обществах — ориентация на тоталитарный тип общества во главе с лидером, характерны направленность системы вовнутрь, ее центростремительный характер, стремление к общинности. Российская цивилизация, как мы определили, в этом отношении находится между этими двумя направлениями. Данные по партийной принадлежности ярко демонстрируют названные выше тенденции. В советское время одной из основных характеристик журнализма считалась принадлежность к коммунистической партии, и количество членов партии в редакции доходило до 80%, что было яркой характеристикой идеологического типа социума и журнализма. В исследовании 1993 г., когда партийная система была уже расшатана, половина опрошенных российских журналистов сообщили, что не симпатизируют никаким партиям. Большинство американских журналистов относят себя к демократам — 44%, 16% — к республиканцам и 34% — к независимым. В Британии среди журналистов 57% лейбористов, 6% консерваторов и 5% либеральных демократов.

Подтверждается тезис, что западные цивилизации более революционны, чем восточные, что для них характерно стремление к изменениям, тогда как на Востоке предпочитают эволюционный путь и стремятся сохранить микрои макрокосмос в неизменном виде. Центристское положение России заставляет ее занимать среднюю революционно-эволюционную позицию-. 48% российских журналистов даже в то бурное политическое время отнесли себя к центристам (примерно пятая часть не ответили на вопрос). Американские журналисты в большинстве своем соотносят себя с левыми (48%), меньше трети разделяют центристские позиции. 53% французских журналистов назвали себя левыми и 25% — центристами. В Испании соотношение почти такое же — более 50% левых и 22% центристов. В Австралии же, хотя и прозападной, но находящейся в восточном регионе, центристов чуть больше, чем левых.

Профессиональные ориентации. На профессиональные ориентации тоже, видимо, влияют цивилизационные менталитетные особенности. Тип личности западного человека по преимуществу экстравертный, направленный на внешний мир, его изменение и преобразование, активное отношение к жизни. Тип восточный интровертный, ориентированный на внутренний мир, на репродуктивную деятельность, на созерцательное отношение к миру, но одновременно глубокую работу духа, сознания. Российский тип — сочетание экстраверсии и интроверсии, творческой активности и внутренней духовной углубленности. В нем очень сильны творческие мотивы. Говоря о мотивации профессии, 40% российских и американских опрошенных отметили привлекательность постоянного общения с людьми и возможность много ездить, получать новые, разнообразные впечатления, выделили в качестве профессионального мотива интересность и многообразие журналистского труда, возможность быть в центре событий и получать доступ к разнообразной информации.

Но наряду с этим у российских журналистов особенное значение приобретает творческий характер профессии, возможности для раскрытия собственного творческого потенциала. Они традиционно больше ориентированы на индивидуальное творчество, большое внимание уделяют языковому, стилистическому оформлению публикаций, личностной форме подачи материала. В американском журнализме доминирует общая ориентация на прагматический, информационный, безоценочный журнализм, что отчетливо проявилось в мотивах выбора профессии. Следует, однако, отметить, что процесс изменения российского журнализма и приближения его к какой-то мере к западной модели проявляется в последние годы в том, что творческие мотивы, которые всегда превалировали в российской журналистике, в последние годы стали заменяться порой более прагматическими и ярко выраженная субъективность журнализма иногда уступает место отстраненной информационности.

То же стремление к творчеству отражается и на выборе конкретного места работы. Для российских журналистов на первом месте интересность работы. А для американских гораздо более важными, чем для российских, оказывается политика данного органа информации, возможность продвижения по службе, гарантия занятости, короче, прагматические мотивы. Мотивацию выбора места работы в других странах порой сложно сравнивать из-за разницы в шкалах, но заметно, что в Британии на первом месте оплата труда, во Франции и Канаде — возможность продвижения в специальности, в Германии — степень автономности, свободы, в Финляндии помимо интересное™ работы (этой позиции не было ни в каких других анкетах, кроме российской) — гарантированная и социально защищенная работа, как и в Австралии.

Из восточных можно выделить Океанию, где на первом месте гуманитарный мотив («возможность помогать людям»), на втором — «политика органа информации», затем гарантированная и социально защищенная работа, степень автономности, возможность продвижения в специальности. Должностная карьера и оплата стоят у журналистов Океании на последних местах, как и у россиян, французов, чилийцев и мексиканцев. Для чилийских и мексиканских журналистов самым важным тоже является помощь людям и свобода; прагматические мотивы в ответах проявляются редко. Таким образом, отчетливо заметны прагматические мотивы в ориентациях западных журналистов (исключение составляет Франция) и творческие, идеологические, гуманитарные — российских и восточных.

Для российских журналистов первоочередное значение приобретают профессиональная самостоятельность, независимость. Это особенно важно было в то время, когда журналистика освобождалась от тотальной подчиненности партийным органам. Американские журналисты несколько меньшее значение, чем российские, придают собственному независимому статусу, а их деятельность внутри редакции, судя, но их собственным оценкам, более регламентирована. Возможно, это связано с приматом закона на Западе. Это отчетливо проявляется в ответах на вопросы, связанные со степенью самостоятельности внутри редакции: при выборе темы, разработке проблемы, редактировании материалов и т. п. (табл. 8).

Таблица 8

Окончание табл. 8

Функциональные ориентации журналистов гоже дают достаточно поводов для сравнения цивилизаций. Говоря о философии времени и пространства, мы отмечали, что западное время линейное, быстротекущее, историческое, четко разделяющее прошлое, настоящее и будущее, ориентированное на поступательное развитие, прогресс. А в социальном пространстве главенствует экономическое, технологическое и информационное — в отличие от восточного циклического времени, синкретического его восприятия и активности на религиозном и этическом пространстве. Россия, разделив промежуточные позиции, скорее в этом отношении склоняется к восточным категориям пространства и времени, хотя в последнее время стремительно движется навстречу Западу.

Особенно это проявляется в функциональных ориентациях, и прежде всего в ориентации на информационную функцию журнализма. Наши исследования на протяжении 30 лет говорят о все большем весе функции оперативного информирования. Хотя, возможно, информационная журналистика все-таки никогда в России не будет занимать того места, которое она занимает на Западе, по причинам, о которых мы говорили выше, по философии российского времени, которое не столь быстротечно. Согласно результатам некоторых исследований оказывается, что все-гаки неторопливо-восточный обзорный взгляд на текущую действительность держится в российской журналистике весьма основательно. По данным санкт-петербургского социолога А. Н. Алексеева, который на основании представительной выборки анализировал функциональную основу новых СМИ в 1990;е гг., обзорная, как он ее назвал, функция превалировала над событийно-информационной.

В нашем исследовании российские журналисты в три раза чаще, чем американские, говорили о необходимости развивать интеллектуальные и культурные интересы аудитории, что связано, очевидно, с большим весом этических и культурных ориентаций в восточной и российской культурах. Достаточно большое внимание культурно-развивающим функциям уделяют бразильские, тайваньские и австралийские журналисты. Они отмечали эти функции в два-три раза чаще, чем американские или канадские журналисты, и почти в полтора раза чаще, чем британские и французские.

Зато американские журналисты в два раза чаще, чем российские, отмечали важность расследовательской функции, что подтверждает их активное отношение к жизни, дух соперничества, характер, направленный на преобразования, революционность. Такое же значение расследовательской функции придают британские и австралийские журналисты. Гораздо реже упоминают ее тайванцы, алжирцы и чилийцы.

Западный активный тип личности, добивающейся всего самостоятельно, выразился в аудиторных ориентациях американских журналистов. Они не считают, что их аудитория легковерна и не интересуется серьезными проблемами. Российские же журналисты в большей степени склонны приписывать своей аудитории эти качества в полном соответствии с некоторой идущей от Востока созерцательностью и пассивностью и более легкой внушаемостью. Суждения об ориентации аудитории скорее на факты, чем на их анализ, у американских и российских журналистов более схожи, однако превалирование информационного пространства прорисовывается и в этих ответах.

И наконец, последнее, на что следует обратить внимание при анализе сравнительных международных исследований, — эго разница в этических ориентациях, отражающих разные менталитетные типы. Западной цивилизации присущ рационализм, признание всего действительного абсолютно цепным, и в этом смысле дуализм — как бы равноценность противоположных понятий, добра и зла и т. п., тогда как в восточных культурах и религиях превалирует стремление к достижению единой истины. Сравнительные исследования по разным странам относительно этичности тех или иных способов добывания информации показали, что наиболее этичные ориентации обнаружили на момент опроса журналисты России и Океании, в противоположность США и Британии.

Одно из наших российско-американских исследований было полностью посвящено правовым аспектам прав и свобод граждан и СМИ. Оказалось, что если для российских журналистов было крайне важным ограничить этически неприемлемые, с их точки зрения, типы поведения и публикаций, то для американских на первом месте стояло их право писать о чем угодно, защищенное Первой поправкой к Конституции, которая запрещает принимать законы, ограничивающие свободу слова. Получается как бы парадокс: американцы законопослушны и выполняют закон, который дает им полную свободу. Потому они убеждены, что никакие, даже самые крайние и порочные действия (например, пропаганда наркотиков или порнографии), не могут быть ограничены законом.

Российские журналисты гораздо активнее, чем американские, высказываются за ограничительную силу закона, если речь идет о распространении наркотиков, недобросовестной рекламе, вторжении в личную жизнь и т. д., имея при этом в виду, очевидно, в качестве критериев высокие общечеловеческие ценности. Однако и тут парадокс. Они на первое место ставят мораль и этику, а не право (наше государство никогда не было и сейчас пока не является полностью правовым, хотя и стремится к этому). Россия была управляема идеологией, которая провозглашала примат этических норм поведения (конечно, ограниченных партийно-идеологическими установками), и на момент исследования эти многолетние этические установки еще ярко отражались на ответах журналистов. Здесь явно проявилась ориентация на власть лидера или какой-то идеологической доктрины, но не на закон и право.

Можно, конечно, сказать, что российские журналисты (как и российский народ, выразителями мнения которого они призваны быть) не готовы к свободе выбора информации, раз считают, что нужны правовые ограничения и запреты на сомнительные с точки зрения нравственности, морального и психического здоровья людей (особенно молодежи) публикации. Но где грань между свободой и вседозволенностью? Как гармонично сочетать безграничную свободу с этикой и нравственностью? Эти вопросы стоят сейчас перед российскими журналистами. Да и американские, отчасти в связи с большей открытостью бывших соцстран и России, похоже, тоже стали осознавать негативные последствия полной информационной вседозволенности.

Итак, результаты наших исследований показали, что журнализм разных стран соотносится с особенностями разных цивилизационных типов. Разница в ориентациях, представлениях о задачах, профессиональных обязанностях, особенно же о границах допустимого в правовом и этическом отношении, у журналистов, представляющих западный, восточный и российский менталитетный тип, весьма значительна, порой до противоположных позиций. Это связано со многими причинами, но нс в последнюю очередь — с цивилизационными различиями, спецификой менталитета.

Эта разница особенно заметно проявилась при сравнении российского и американского журнализма. По-западному более динамичный, прагматизированный, рационализированный, информационизированный, рипотингавый, толерантный, законопослушный, левополушарный, экстравертный, открытый, дуальный — американский журнализм. Российский журнализм предстает как более творческий, менее прагматичный, более ориентированный на этические и культурные ценности, традиционно относящийся скорее к литературному творчеству, чем к информационной службе, более созерцательный и аналитический, более интровертный, уповающий на власть традиции и авторитета, на коллективизм.

В то же время данные наших исследований с однозначностью говорят о том, что процесс интеграции различных типов журнализма (и, соответственно, стран) идет достаточно динамично, что связано с моноцивилизационной парадигмой и нашим общим движением к информационному массовому открытому обществу. Несмотря на то что глубинное менталитетное основание, которое заложено в разных культурах, оказывается весьма сильным и как бы поляризует суждения журналистов во многих случаях (особенно когда это касается социальных, творческих, этических ориентаций), в сугубо профессиональных позициях они часто почти одинаковы у журналистов разных стран и обнаруживают тенденцию к сближению.

Таким образом, моноцивилизационная и полицивилизационная парадигмы как бы накладываются друг на друга, высвечивая процесс интеграции при сохранении глубинных цивилизационных, культурных особенностей разных народов, стран и типов журнализма. И особенно эго видно при анализе информационного общества и современного журнализма.