Стилизация как эстетическая видимость

При всех различиях перечисленных типов стилизации общей характеристикой этой разновидности формообразования остается создание эстетической видимости некоего изначального прообраза. В связи с этим возникает вопрос: в чем причина эстетической привлекательности стилизации, если она есть только уподобление, и почему стилизации так часто возникали в культуре и распространялись с такой быстротой, охватывая своим влиянием не только художественную, но и жизненную сферу?

«Подражательность» стилизации не является прямым копированием, поскольку стилизатор не ставит перед собой цели механического повторения какого-либо стиля, да и воспринимающий субъект не спутает произведение ампира с античным или готику — с неоготикой. Стилизация есть не простое подражание, а создание видимости присутствия некоего уже знакомого образа. Понятие «видимость» давно существует в эстетической теории как одно из ключевых в понимании природы эстетической образности. Если в докантовской эстетике основополагающей системой координат было соотнесение образа с природой и истиной, то после введения Кантом в эстетику понятия культуры и игрового ракурса рассмотрения эстетического появились новые аспекты анализа сущности эстетической образности.

Во-первых, мир, претворяющийся в художественно-эстетической деятельности, — это не только природа, но и культура, т. е. искусственный мир созданных человеком форм. Во-вторых, эстетическое подражание на самом деле есть только видимость прообраза. Следовательно, мы ищем в образе не его сходство с оригиналом и очаровываемся не фактом сходства, а обнаруживаем их сложную игру друг с другом в видимости прообраза, в нескрываемой условности воспроизведения, преобразованности оригинала, — в этом и есть источник творческого удовлетворения в эстетическом акте и для создателей, и для воспринимающих эстетическую форму.

Развивая этот подход, Фридрих Шиллер писал, что наделение «видимости» самостоятельной культурной ценностью, наслаждение ею является «как истинным расширением человеческой природы, так и примирительным шагом в культуре», ибо «дух, наслаждающийся видимостью, радуется уже не тому, что он воспринимает, а тому, что он воспроизводит»^[1]. По его мнению, «видимость жизни» как красота выводит человека из односторонней зависимости, подавленности реальностью или идеей, дает ощущение гармоничности собственного существования, легкости бытия. Согласно шиллеровскому пониманию эстетического образа как видимости стилизация обладает полноценным эстетическим качеством, если она не механически копирует, а играет первичным стилем как неким предметом культурной реальности. В этом случае стилизации присущи и творческая активность, и свобода субъективного духа.

Позднее Гегель показал, что такая эстетическая позиция может обернуться всепоглощающей культурной иронией и формализмом, ибо если всякое содержание сознания представляется не абсолютным и объективным, а видимостью, созданной им самим и могущей быть им уничтоженной, то тогда не остается места для серьезного отношения. Значимость здесь приписывается лишь формализму «Я», что разрушает основу понимания и общения людей и творчества как духовного созидания; сам же художникироник обречен на одиночество, потерю характера и индивидуальности^[2].

Ироническому формализму, который, по сути, очень близок постмодернистской разновидности стилизации, Гегель противопоставлял модель эстетической деятельности как пути прохождения индивидуальности от существования в себе самой до возвышения к всеобщности духа, а затем — к ограничивающему возвращению к себе. Это ограничение выступает как содержание пережитой индивидом степени смысла собственного бытия, а значит, свободы как осознанного саморазвития субъекта^[3]. Данная позиция близка тому, что именуется стилем.

В намеченном диапазоне эстетических ценностей формообразования в истории эстетики (от чисто формалистского стилизаторства до стиля) можно расположить все описанные выше типы стилизации. В зависимости от того, какой признак стилизации (искусственность, иллюзорность, формализм, игра, коммуникативность, демонстративность) преобладает в данном типе, активизируются различные механизмы, обеспечивающие эстетическую привлекательность стилизации. В целом же по сравнению со стилем стилизация более адаптирована к восприятию, поскольку не требует серьезных индивидуальных творческих усилий и успешно использует психологические механизмы снятия интеллектуального напряжения сознания. Уподобление и его восприятие вносят ноту успокоения, устойчивости, освоенности при узнавании знакомого, что дает ощущение радости легкого приобщения, освобождает от труда самостоятельного выстраивания структуры смыслоформы. Известно, что новые стили из-за их эстетической неапробированности обычно вначале вызывают негативную реакцию воспринимающих. Напротив, сразу заявленный в стилизации прообраз уже выстраивает процесс понимания в определенном ракурсе, вручает реципиенту шифровальный ключ к смыслу стилизованной формы.

В основе воспроизводимости стилизации также заложено одно из ее эстетических свойств, имеющих психологическую доминанту, ибо возможность возобновления того, что уже когда-то состоялось, доставляет психологическое удовлетворение. Эти свойства стилизации наряду с жестовой выразительностью и смысловой однозначностью, зрелищностью, театральной суггестивностью эстетически располагают к стилизации массовое сознание, тогда как игровая активность и формализм, культурно-историческая ассоциативность, искусственность и искусность получают позитивную эстетическую оценку в элитарной культуре. Эстетическая привлекательность способствует широкому и быстрому распространению стилизации в культуре и пробуждает интерес к эстетически значимому формообразованию даже у творчески индифферентных и пассивных людей. Таким образом, стилизация является важным компонентом эстетической культуры и, следовательно, требует дальнейшего обстоятельного и разностороннего изучения.

Стиль и стилизация являются категориями философии истории искусства. Через них обнаруживаются структурность процесса истории искусства и качественные различия его этапов, но главное — через эти категории раскрываются глубинные связи искусства и культуры, обнажаются скрытые пружины историко-художественного процесса, что указывает на познавательную ограниченность описательно-классификационной, а также имманентной методологии исследования истории искусства. Ценность этих категорий для эстетической науки состоит в том, что они позволяют увидеть действие эстетических механизмов в функционировании культуры и общества, в сочетании конкретности, характерной для эстетических феноменов, и типологической обобщенности. Кроме того, стиль и стилизация существуют не только в искусстве, но и в других сферах культуры, проявляя и в них действие эстетических механизмов.

Контрольные вопросы

• 1. В чем различие стиля и стилизации?
• 2. В чем суть основных характеристик феномена стилизации?
• 3. Каковы основные типы стилизации, их характер?
• 4. Какие эстетические механизмы обеспечивают функционирование стилизаций в искусстве и культуре?

Литература

Барт, Р. Мифологии. Mythologies: пер. с фр. / Р. Барт. — М.: Изд-во им. Сабашниковых, 2000.

Баткин, Л. М. Итальянские гуманисты: стиль жизни, стиль мышления / Л. М. Баткин. — М.: Наука, 1978.

Бодрийяр, Ж. Символический обмен и смерть: пер. с фр. / Ж. Бодрийяр. — М.: Добросвст, 2000.

Гегель, Г. В. Ф. Эстетика: в 4 т. Т. 1 / Г. В. Ф. Гегель. — М.: Искусство, 1968.

Почепцов, Г. Г. Профессия: имиджмейкер / Г. Г. Почепцов. — Киев: Студцентр, 1998.

Устюгова, Е. Н. Стиль и культура. Опыт построения общей теории стиля / Е. И. Устюгова. — 2-е изд. — СПб.: Йзд-во СПбГУ, 2006.

Шиллер, Ф. Собр. соч.: в 7 т. Т. 6 / Ф. Шиллер. — М.: Гослитиздат, 1957.

• [1] Шиллер Ф. Собр. соч.: в 7 т. Т. 6. М.: Гослитиздат, 1957. С. 342, 344—345.
• [2] См.: Гегель Г. В. Ф. Эстетика. Т. 1. С. 71—72.
• [3] Там же. С. 164.