Этика как способ миропонимания

Вопрос о том, что такое этика и какова ее цель, относится к числу наиболее злободневных вопросов. В наши дни, как и две с лишним тысячи лет назад, не прекращается спор между сторонами, представляющими две крайние позиции в этом вопросе.

Представители одной стороны отстаивают мнение, что этический компонент явственно обнаруживает свое присутствие в жизни и сознании любого человека. Подразумевается, что в переживаемую нами эпоху обращение к анализу мотивов и причин своих поступков, нравственных целей и средств их достижения, наконец смысла собственной жизни, — все это выступает как насущная потребность нашего современника. Но так ли это?

Вспомним Евангелие: Иисус пытался достучаться до сознания каждого человека, но толпа слушала его лишь до той поры, пока он являл разные чудеса, и ей (толпе) ничто не угрожало. Она же и отреклась от него в трудную минуту, оставшись совершенно глуха к нравственному содержанию его проповеди. Моральная истина, которую нес людям Иисус, даже его собственным ученикам в тот момент была понята не до конца. Полагать, что современный человек более озабочен проблемами морали, чем две тысячи лет назад, было бы натяжкой. Поступая определенным образом, абсолютное большинство людей действует в силу привычки, бессознательного подчинения нравственной традиции.

Противоположная тенденция связана с утверждением своего рода избранности этического знания. В пользу этой позиции говорят как минимум три обстоятельства.

1. Интеллектуальный уровень личности оказывается значимым фактором и зависит от конкретных условий, влияющих на способность личности разобраться в собственных представлениях, и для его обретения человеку необходимо подняться над утилитарными проблемами бытия.

Проблема этического познания — это способность личности выстроить некую систему представлений о мире морали, нравственных мотивах поступков и отношениях между людьми. «Тог, кто не знает, что есть мир, не знает и места своего пребывания. Не знающий же назначения мира не знает ни того, кто он сам, ни того, что есть мир. Тот же, кто остается в неведении относительно какого-нибудь из этих вопросов, не мог бы ничего сказать и о своем собственном назначении» , — писал Марк Аврелий^[1]. Человек находится внутри мира морали. Поэтому, выстраивая собственное миропонимание, мы, во-первых, определяем свое отношение к нему и, во-вторых, место, которое занимаем внутри его пространства.

Античные авторы использовали при характеристике окружающего мира понятия хаоса и космоса. Хаос (от древнегреч. chaos) — это нечто неорганизованное, стихийное, то, что находится за пределами упорядочивающего воздействия человека; космос (от древнегреч. cosmos; лат. mundus) обозначает структурно организованное и упорядоченное целое. Эти понятия использовались при характеристике не только материальных, но и социальных реалий. Можно, например, говорить о правовом космосе в том случае, если законодательные акты, в том числе кодексы, и отдельные нормы находятся во взаимосвязанном и непротиворечивом единстве. Задача правосознания как раз заключается в том, чтобы привести все составляющие в систему, придать им форму гармонии, т. е. космоса.

С зарождения философии, включая этику, представители различных течений отводили ей исключительную роль в гармонизации системы представлений человека о мире, формировании космоса морали. Принято различать макроуровень (макрокосмос) и микроуровень (микрокосмос).

На уровне макрокосмоса этика способствует упорядочению наших представлений о процессах, происходящих в масштабе всего общества, устанавливаются значимые связи, существующие между феноменами нравственной практики и нравственных отношений, а наши представления принимают форму определенной упорядоченной системы. Этот процесс отражается, во-первых, в формировании системы понятий и категорий, образующих структурный каркас этики; во-вторых, в форме разного рода этических (моральных) кодексов (от лат. codex — книга), каждый из которых представляет собою свод нравственных требований, предписываемых к исполнению.

На уровне микрокосмоса происходит интеоризация личностью (перевод внешних воздействий во внутренний план личности) обращенных к ней обществом этически значимых требований. Благодаря усвоению моральных норм, принципов, ценностей, идеалов у индивида вырабатываются соответствующие нравственные качества, которые образуют в дальнейшем объективную основу его поступков и линии поведения в целом.

2. Наряду со способностью личности к освоению этического знания немаловажную роль играет стремление к тому, чтобы разобраться в себе, своих поступках. Речь идет о том, выступает ли этическое познание потребностью личности, или же человек предпочитает жить по заведенному порядку, не пытаясь осмыслить происходящее в себе.

Не случаен тот факт, что этика ориентирована главным образом внутрь человека. Ее интересует отношение к миру, преломляемое сквозь призму ощущений самого человека, выступающего как отдельный микрокосмос. Не отрицая значения общества как макрокосмоса, в границах которого только и может существовать конкретный человек в единстве с другими людьми, отметим приоритет личностного начала. Известный призыв Сенеки «Внутрь должны быть обращены твои достоинства!» вполне может быть адресован нашему современнику.

Подчеркнем, в повседневности человеку не так уж необходимо отношение, которое Марк Аврелий определил как " наедине с собой" . Миллионы людей годами и десятилетиями живут, не задумываясь о подлинных мотивах своих поступков. Так было в Древности и Средневековье, с этим приходится считаться и в третьем тысячелетии.

Как уже отмечалось, ценностью обладает лишь та мораль, которая представляет собой результат осознанного выбора самого индивида. В силу этого моральный суд, о котором так любили рассуждать идеологи советского времени, может состояться лишь в случае, если он вершится человеком, стремящимся разобраться в себе. Раскаяние в совершенном поступке может быть искренним и глубоким только перед судом собственной совести. Речь идет об осознанной ответственности человека прежде всего перед самим собой.

Переоценивать значение неразвитого нравственного чувства не стоит: всегда проще судить других, чем себя. Между тем новозаветная мудрость устами Иисуса Христа гласит: «Не судите, да не судимы будете. Ибо каким судом судите, таким будете судимы; и какою мерою мерите, такою и вам будут мерить» (Евангелие от Матфея 7:1−2). Жизненность этого изречения осознается особенно сейчас, когда определенные силы, исходя из политической конъюнктуры, пытаются подвергнуть «моральному суду» то ценное и полезное, что удалось осуществить российским реформаторам 1990;х гг.

Интерес к моральной проблематике у значительной части людей носит чисто внешний характер. Однако многие мыслители полагали, что среди массы людей, отягощенных своими насущными проблемами и преследующих чисто утилитарные цели, можно выделить тех, кто способен подняться над повседневностью. В частности, А. Шопенгауэр писал, что такой человек «переживает рядом с личною жизнью еще вторую интеллектуальную, которая мало-помалу становится для него собственно целью, а первая лишь средством к цели…»^[2] Еще дальше идет испанский философ Хосе Ортега-и-Гассет (1883−1955); он делит все «человечество на два класса: на тех, кто взваливает тяготы и обязательства, и на тех, кто не требует ничего и для кого жить — это плыть по течению, оставаясь таким, каков ни на есть, и не силясь перерасти себя»^[3].

Между внутренним и внешним космосом личности существует самая тесная непосредственная связь. Открывая окружающий мир и взаимодействуя с ним, человек постигает самого себя. Вместе с тем мир есть проекция вовне наших представлений, включая принадлежащие нам достоинства и недостатки. Ощущая внутреннее противоречие, осознав его как неудовлетворенность собою, мы стремимся разобраться в причинах этого с тем, чтобы выйти за пределы такого состояния, т. е. стать выше, лучше.

3. Способность личности к нравственному познанию, а также ее потребность в этом не могут полностью нивелировать действие внешних обстоятельств. Конечно, для гениально одаренного человека «центр его тяжести находится отчасти в нем самом»^[4], и в этом смысле он самодостаточен. Он всегда верен своему моральному долгу, а его поступки не противоречат нравственным убеждениям, и голос совести есть главный мотив принимаемых решений. Такой человек готов к любым лишениям, а во имя отстаиваемых им принципов может пожертвовать самым дорогим, что у него есть, — своей жизнью.

На идее аскезы (от древнегреч. askeo — упражняться), служения нравственным идеалам, хотя бы и ценою самоограничения и жертвы, построена вся философия стоицизма; впоследствии данная традиция была унаследована и закреплена в этике христианства. Человек выше обстоятельств и утилитарно понимаемой целесообразности. Однако общество молчаливого большинства, действующего от лица государства, всегда порождало диссидентов, врагов народа и просто мучеников. Отсюда — значение обстоятельств, вызывающих всеобщий конформизм и массовое замещение собственных убеждений чужим мнением либо, наоборот, способствующих самовыявлению личностного начала в человеке.

Формируя свой внутренний космос, личность не просто выстраивает систему представлений о морально должном поведении, но и выявляет свое ценностное отношение к фактам и явлениям действительности. Мир таков, каким его и свое место в нем мы хотим видеть. Общество в свою очередь стремится поставить человека в определенное положение и с этой целью выработать у него вполне конкретную систему ценностей. Результатом такого развития может быть, с одной стороны, формирование индивидуальности, свободно формирующей сферу своих взглядов и убеждений, с другой — подавление находящимся в распоряжении современного государства мощнейшим пропагандистским аппаратом чувств и мыслей людей. Поэтому если в первом случае мы имеем дело с сообществом граждан, во втором — с массовым человеком, который, будучи тиражирован, образует толпу.

Этика не может быть обращена к массе, толпе. Ее главный адресат — общество, в границах которого формируются гражданские, в том числе нравственные, чувства личности. Ее предмет — пробудившееся либо как минимум пробуждающееся моральное сознание. Верной представляется мысль Сенеки применительно к нашему времени: «Развитие человечества не находится еще в столь блестящем состоянии, чтобы истина была доступна большинству»^[5]. Встречу этики и толпы вполне можно уподобить ситуации, когда туземец впервые видит, например, радиоприемник. Как понять то, что не вызывает никаких ассоциаций и скрывает в себе непостижимую тайну?

Нетрудно предположить, что при описанных обстоятельствах узнавания не произойдет. Понадобятся годы только для того, чтобы раскодировать содержащуюся здесь информацию, подобно тому, как ознакомление с радиоприемником почти неизбежно приведет к его поломке. Рост массового интереса к этике будет означать утрату существенной части ее содержания.

Впрочем, скрытую опасность несет в себе ситуация, при которой «пробуждение» морального сознания значительно опережает адаптивные возможности человека. Этический инструментарий оказывается столь сильным оружием, что явленная к жизни «больная совесть» может стать непереносимой для индивида.

Всегда существует проблема степени готовности людей воспринимать этически заостренную информацию, формулировать для себя непростые, неудобные вопросы и давать на них открытые, честные ответы. Еще Конфуций высказался по этому поводу следующим образом: «Народ можно заставить повиноваться, но нельзя заставить понимать почему»^[6]. Создается впечатление, что ходом наших размышлений мы утверждаем избранность, предпочтительность этического знания для одних и его закрытость для других. Однако на деле лишь немногие из подавляющей массы людей способны воспользоваться тем богатством, которое дает нам обладание моральной мудростью.

Люди, как правило, с опаской, а часто и озлоблением взирают на тех, кто пытается воззвать к добру, милосердию, любви к ближнему. Христос, проповедовавший эти высокие идеи, был распят под бурные возгласы толпы, с не меньшим энтузиазмом внимавшей ему незадолго до этого. К смерти был приговорен согражданами Сократ, виновный в том, что вносил беспокойство в души простых сограждан. Из опыта новейшей отечественной истории можно напомнить о судьбе Андрея Дмитриевича Сахарова, подлинные мотивы деятельности которого вызывали непонимание у большинства, следствием чего была ожесточенная травля, которой он подвергался при жизни: на съезде народных депутатов СССР, в печати, на телевидении.

Эти выводы не противоречат принципу морального равенства людей. Однако речь может идти лишь о потенции равенства, т. е. о доброй воле, стремлении видеть в другом человеке себе подобного. Однако до обретения чувства собственного достоинства человеку еще предстоит пройти длинный путь, и путь этот он не сможет одолеть до конца, если не обратит взгляд внутрь себя и на себя, а не на других, как ему этого бы хотелось. Смысл самовоспитания состоит в том, чтобы формировать в себе нравственные чувства, следовать велениям морального долга, прислушиваться к голосу своей совести.

Из сказанного можно заключить, что этика будет соответствовать статусу практической моральной философии, если человек ощутит свою непохожесть на окружающих, прочувствует себя как личность. Только тогда перед ним может возникнуть проблема, как правильно выстроить взаимоотношения с окружающими, быть выше сиюминутных соображений и выгоды.

Действительно, можно ли задумываться о смысле своего существования, если мы не отделяем себя от группы или общности, к которой объективно принадлежим? Человек толпы останется таковым, поскольку он есть частица этого естественного неупорядоченного хаоса, образующая с ним неразрывное целое. Осознавая себя как личность, человек обретает свободу выбора, а вместе с ней ответственность за свои действия и поступки. С этого момента этика становится для него важным подспорьем, во-первых, помогая вырабатывать собственные цели и смыслы, а во-вторых, обеспечивая их соотнесенность с существующей в обществе системой ценностей.

Потребность в этическом осмыслении возникающих перед личностью проблем становится особенно актуальной в переломные моменты. Человек оказывается перед необходимостью дать ответ на такие вопросы, которые в обычной обстановке разрешались, казалось, сами собой. Однако, чтобы испытывать потребность в постановке этих вопросов, он не должен ощущать себя человеком, принадлежащим массе. В этом, в частности, заключена особенность нравственного развития человека в сравнении с сто политическим, социальным или экономическим положением в обществе. Дело вовсе не в том, к какому классу или общественной группе мы принадлежим. Значение имеют лишь те нравственные качества, которые мы взрастили в себе, и наличие доброй воли неуклонно следовать им. Моральность поэтому находит выражение в этике добродетелей, т. е. — наличии у индивида позитивных нравственных качеств.

Этика добродетелей проникает всюду, где только человек начинает задумываться о смысле своих поступков. Конечно, степень проникновения этого знания в нашу жизнь может быть различной. У одного от изучения курса этики останется едва заметное воспоминание; другой попытается разрешить конкретную жизненную проблему, прилагая к этому когда-то полученные знания; третий, совершив не вполне достойный поступок и осознав допущенную ошибку, извлечет урок на будущее. Поэтому мы считаем, что этика — не только способ миропонимания, но и социальная практика: будучи вплетенной в ткань повседневной жизни, она влияет на наши поступки, оценки, суждения. Этика позволяет нравственно развитому человеку поставить вопросы о смысле своего существования, ценностях и идеалах, к которым следует стремиться. В условиях повседневности она дает возможность любому подняться выше обстоятельств и попытаться сделать окружающий мир более гуманным, человечным, справедливым.

• [1] Римские стоики: Сенека, Эпиктет, Марк Аврелий. С. 402.
• [2] Шопенгауэр А. Афоризмы и истины. М.; Харьков, 2000. С. 488.
• [3] Ортега-и-Гассет X. Избранные труды. 2-е изд. М., 2000. С. 46.
• [4] Шопенгауэр А. Указ. соч. С. 489.
• [5] Римские стоики: Сенека, Эпиктет, Марк Аврелий. С. 242.
• [6] Беседы и суждения Конфуция. С. 274.