Что понимали под демократией древние греки

Неизвестно, кто первым из мыслителей Эллады употребил понятие «демократия» и кто дал ему определение. О демократии ничего не говорится у Гесиода (конец VIII — начало VII вв. до н.э.), Гераклида (ок.544 — ок.483 до н.э.), других древнегреческих философов VII—VI вв.

Даже Геродот, живший уже в условиях афинской демократии (484 — 431 или 425 гг. до н.э.) не сделал попытки подробного описания и научного анализа этого феномена. Следует, правда, отметить, что он писал о предшествующей эпохе, о столкновении Персидской державы и федерации греческих полисов, то есть о событиях 490 — 470 гг. до н.э. Кроме того, свою задачу он видел не в подчеркивании внутригреческих противоречий (главным здесь во время жизни Геродота как раз выступала борьба между с одной стороны демократической, с другой — аристократической или олигархической партиями), а в показе столкновения двух разных миров, столкновения между Персией и Элладой, Азией и Европой, Востоком и Западом, варварами и греками, деспотией и демократией. Сам Геродот, несмотря на аристократическое происхождение (он родился в г. Галикарнасе, в области Кария на территории Малой Азии в состоятельной семье, имевшей древние корни) и прекрасное образование, всю жизнь боролся против тирании, за демократическое устройство полисов Эллады. Еще в молодости он вместе с группой заговорщиков выступил против тирана Лигдамида, захватившего власть в Галикарнасс. Заговор не удался и Геродоту пришлось бежать на о.Самос. Затем он длительное время путешествовал по Ойкумене, посетив Египет, Ливию, Вавилон, Ассирию, Персию (то есть лично наблюдал в действии политические системы восточных деспотий), исходил всю Малую Азию и Черноморское побережье вплоть до полиса Ольвия, побывал в западном Средиземноморье, в том числе на Сицилии (в полисах, управляемых греческими тиранами и в полисах, опирающихся на демократическую политическую систему, функционирующую в разных режимах). Примерно в 40-гг. VI в. до н.э. Геродот уже зрелым человеком, достигшим акмэ (сороколетия, то есть вершины своего интеллектуального развития) поселился в Афинах, которые тогда переживали свой расцвет. В Афинах он познакомился с Периклом, вошел в его ближайшее окружение и на всю жизнь остался афинофилом и демократом. Здесь Геродот активно занимался политической деятельностью, но прославился, в первую очередь, как историк.

«Историю» Геродота можно условно разделить на две части. В первой, а это книги 1 — 4-я и начало 5-ой, он показывает постепенное возвышение Персии среди азиатских держав, которое началось с приходом к власти Кира (559 г. до н.э.). Покорив сначала небольшие государства Малой Азии, Персия завоевывает затем Вавилон, Египет и становится крупнейшей державой Ойкумены — известного на то время грекам обитаемого мира. Началом открытого столкновения двух миров стало восстание греческих городов Ионийского побережья Малой Азии, завоеванных Персией, но сохранивших самоуправление, то есть демократическую форму правления на условиях уплаты дани. Вторая половина книги V и начало книги VI геродотовой «Истории» посвящены описанию восстания и помощи, которую оказали восставшим афиняне. Именно помощь Афин и послужила для тогдашнего царя персов Дария поводом к походу на европейскую Грецию.^[1]

Хорошо известно, чем окончился этот поход. Сначала войско Дария потерпело поражение при Марафоне (490'г. до н.э.), когда греческая фаланга, численностью в одиннадцать тысяч воинов под командованием Мильтиада опрокинула и разгромила шестидесятитысячную персидскую армию. Затем флот сына Дария Ксеркса, состоявший из 800 галер потерпел поражение при о. Саламине (480 г. до н.э.) от греческого флота под командованием Эврибиада, насчитывавшем только 370 триер, а войско персов, также имевшее численное преимущество потерпело поражение под Платеями (479 г. до н.э.) и было окончательно разбито в битве при Сеете (478 г. до н.э.). Под Платеями, например, 80-ти тысячной армии греков под командованием Павсания противостояло 120-ти тысячное войско персов и 50-ти тысячный корпус греков-наемников^[2] И здесь, как и во всех греко-персидских кампаниях, победили не завоеватели и призванные ими наемники, а свободные греческие граждане-воины, вдохновленные идеей защиты своего отечества и своего общественного строя.

Греко-персидские войны в изложении Геродота предстают нам как примеры не только вооруженных столкновений, но и доблестного выполнения греческими воинами долга перед родиной, гражданского мужества, любви к отечеству, самого высокого патриотизма. А победы федерации демократических греческих полисов волей-неволей представляются как демонстрация преимуществ демократического образа жизни перед деспотическим, демократической и федеративной формы правления перед имперской.

Первую попытку, если судить по дошедшей до нас литературе, описать полисную демократию на примере Афин предпринял историк Фукидид (460 — 400 гг. до н.э.). В отличие от Геродота Фукидид был афинянином, но как и Геродот родился в знатной семье. Его отец был прямым потомком фракийского царя Олора, а его родственник Фукидид из Алопеки был предводителем олигархической партии и главным противником (вместе с Кимоном) Перикла. Как и Геродот, Фукидид, получив прекрасное образование, обучаясь у философа Анаксагора, софистов Протагора и Горгия, оратора Антифонта, вошел в окружение Перикла и его демократическую «партию». Во время Пелопонесской войны (431 — 404 гг. до н.э.) между Афинским морским союзом и Пелопонесским союзом во главе со Спартой Фукидид был избран членом коллегии десяти стратегов и получил командование над всеми войсками, дислоцированными во Фракии. Во время похода спартанской армии Брасида во Фракию, Фукидид оказался во главе эскадры кораблей афинян и не смог вовремя оказать помощь фракийскому полису Амфиполю, который был взят Брасидом. За это Фукидид был приговорен Народным собранием к пожизненному изгнанию из Афин (423 г. до н.э.) и только после двадцатилетнего отсутствия смог вернуться на родину. В изгнании он, как и Геродот, путешествовал, изучая историю, быт, нравы и политическое устройство греческих полисов и варварских стран и написав затем «Историю Пелопонесской войны». В своей работе он привел речь Перикла, посвященную памяти афинских воинов, павших в борьбе против Спарты, в которой вождь афинской демократии характеризует политическое и общественное устройство Афин. Мы приводим эту речь с сокращениями: «Для нашего государственного устройства мы не взяли за образец никаких чужеземных установлений. Напротив, мы скорее сами являем пример другим, нежели в чем-нибудь подражаем кому-либо. И так как у нас городом управляет не горсть людей, а большинство народа, то наш государственный строй называется народоправством (демократией — Б.И.). В частных делах все пользуются одинаковыми правами по законам. Что же до дел государственных, то на почетные государственные должности выдвигают каждого по достоинству, поскольку он чем-нибудь отличился не в силу принадлежности к определенному сословию, но из-за личной доблести. Бедность и темное происхождение или низкое общественное положение не мешают человеку занять почетную должность, если он способен оказать услуги государству. В нашем государстве мы живем свободно и в повседневной жизни избегаем взаимных подозрений: мы не питаем неприязни к соседу, если он в своем поведении следует личным склонностям, и не выказываем ему хотя и безвредной, но тягостно воспринимаемой досады. Терпимые в своих частных взаимоотношениях, в общественной жизни не нарушаем законов, главным образом из уважения к ним и повинуемся властям и законам, в особенности установленным в защиту обижаемых, а также законам не писанным, нарушение которых все считают постыдным.

Мы ввели много разнообразных развлечений для отдохновения души от трудов и забот, из года в год у нас повторяются игры и празднества. Благопристойность домашней обстановки доставляет наслаждение и помогает рассеять заботы повседневной жизни. И со всего света в наш город, благодаря его величию и значению, стекается на рынок все необходимое, и мы пользуемся иноземными благами не менее свободно, чем произведениями нашей страны.

В военных попечениях мы руководствуемся иными правилами, нежели наши противники. Так, например, мы всем разрешаем посещать наш город и никогда не препятствуем знакомиться и осматривать его и не высылаем чужестранцев из страха, что противник может проникнуть в наши тайны и извлечь для себя пользу. Ведь мы полагаемся главным образом не столько на военные приготовления и хитрости, как на наше личное мужество. Между тем как наши противники при их способе воспитания стремятся с раннего детства жестокой дисциплиной закалить отвагу юношей, мы живем свободно, без такой суровости, и тем нс менее ведем отважную борьбу с равным нам противником. И вот доказательство этому: лакедемоняне вторгаются в нашу страну не одни, а со своими союзниками, тогда как мы только сами нападаем на соседние земли и обычно без большого труда одолеваем их, хотя их воины сражаются за свое достояние. Со всей нашей военной мощью враг никогда еще не имел дела, так как нам всегда одновременно приходилось заботиться и об экипаже для кораблей и на суше рассылать в разные концы наших воинов. Случись врагам в стычке с нашим отрядом где-нибудь одержать победу, они уже похваляются, что обратили в бегство целое афинское войско; так и при неудаче они всегда уверяют, что уступили лишь всей нашей военной мощи. Если мы готовы встречать опасности скорее по свойственной нам живости, нежели в силу привычки к тягостным упражнениям, и полагаемся при этом не на предписание закона, а на врожденную отвагу, — то в этом наше преимущество. Нас не тревожит заранее мысль о грядущих опасностях, а, испытывая их, мы проявляем не меньше мужества, чем те, кто постоянно подвергается изнурительным трудам. Этим, как и многим другим, наш город и вызывает удивление.

Мы развиваем нашу склонность к прекрасному без расточительности и предаемся наукам не в ущерб силе духа. Богатство мы ценим лишь потому, что употребляем его с пользой, а не ради пустой похвальбы. Признание в бедности у нас ни для кого не является позором, но больший позор мы видим в том, что человек сам нс стремится избавиться от нее трудом. Одни и те же люди у нас одновременно бывают заняты делами и частными, и общественными. Однако и остальные граждане, несмотря на то, что каждый занят своим ремеслом, также хорошо разбираются в политике. Ведь только мы одни признаем человека, не занимающегося общественной деятельностью, не благонамеренным гражданином, а бесполезным обывателем. Мы не думаем, что открытое обсуждение может повредить ходу государственных дел. Напротив, мы считаем неправильным принимать нужное решение без предварительной подготовки при помощи выступлений с речами за и против. В отличие от других, мы, обладая отвагой, предпочитаем вместе с тем сначала основательно обдумывать наши планы, а потом уже рисковать, тогда как у других невежественная ограниченность порождает дерзкую отвагу, а трезвый расчет — нерешительность. Истинно доблестными с полным правом следует признать лишь тех, кто имеет полное представление как о горестном, так и о радостном и именно в силу этого-то и не избегает опасностей. Добросердечность мы понимаем иначе, чем большинство других людей: друзей мы приобретаем не тем, что получаем от них, а тем, что оказываем им проявления дружбы. Ведь оказавший услугу другому — более надежный друг, так как старается заслуженную благодарность поддержать и дальнейшими услугами. Напротив, человек облагодетельствованный менее ревностен: ведь он понимает, что совершает добрый поступок не из приязни, а по обязанности. Мы — единственные, кто не по расчету на собственную выгоду, а доверяясь свободному влечению, оказываем помощь другим.

Одним словом, я утверждаю, что город наш — школа всей Эллады, и полагаю, что каждый из нас сам по себе может с легкостью и изяществом проявить свою личность в самых различных жизненных условиях. И то, что мое утверждение — не пустая похвальба в сегодняшней обстановке, а подлинная правда, доказывается самим могуществом нашего города, достигнутым благодаря нашему жизненному укладу. Из всех современных городов лишь наш город еще более могуществен, чем идет о нем слава, и только он один не заставит врага негодовать, что он терпит бедствие от такого противника, как мы, а подвластных нам — жаловаться на ничтожество правителей. Столь великими деяниями мы засвидетельствовали могущество нашего города на удивление современникам и потомкам".^[3]

У Фукидида демократия представляется если не как идеальная, то, по крайней мере, как наилучшая из реально существующих форма правления, оказывающая влияние на все стороны жизни полиса: экономическую, превращающую рынок Афин в собрание самых разнообразных товаров со всего света; политическую, позволяющую каждому гражданину активно участвовать в обсуждении важных государственных решений; социальновоспитательную, готовившую к активной жизни высокообразованных людей и самых храбрых воинов; военную, делавшую Афины непобедимой державой. Такой торжсственно-идеализирующий и повествовательноописательный подход оправдан назначением речи — показать, за какую прекрасную страну пали афинские воины, а также временем ее произнесения, когда Афины действительно достигли пика расцвета и могущества и еще нс потерпели поражения в Пелопонесской войне от Спарты.

Другой греческий историк Ксенофонт (ок.430 — 370 гг. до н.э.), принадлежавший к знатной афинской семье, получил образование и жил в иную политическую эпоху, когда демократические, культурно развитые торгово-промышленные Афины потерпели унизительное и сокрушительное поражение от олигархической, консервативно-традиционной Спарты. Ксенофонт вырос в иной, чем Геродот и Фукидид политической и моральной обстановке и был сторонником олигархической партии. Неизвестна роль Ксенофонта в политической жизни Афин во время правления тридцати тиранов — правительства, поставленного Спартой после победы в Пелопонесской войне (404 г. до н.э.), но доподлинно известно, что он в 401 г. до н.э. вместе с наемниками-спартанцами в качестве командира одного из подразделений отправился на службу в Персию к Киру Младшему, боровшемуся за трон державы с Артаксерсом. Известно также, что в 394 г. до н.э. Ксенофонт вместе с армией спартанцев под командованием Агесилая участвовал в битве против фиванцев и афинян, за что был приговорен к изгнанию из Афин. В своих трудах «Анабасис» («Восхождение», о походе Кира в глубь Азии) и «Греческая история» Ксенофонт выступает как противник демократии, сторонник олигархии и объединения всех полисов Эллады под единым командованием для восточного похода. Ксенофонт, прошедший с греческой фалангой всю Малую Азию насквозь, был уверен в возможности сокрушения Персидской империи, но для этого следовало и федерацию греческих полисов построить как единую державу. Если Геродот и Фукидид заложили основы демократического видения истории греческих полисов и их объединений, то от Ксенофонта идет антидемократическая тенденция оправдания построения военизированной, мощной, нацеленной на внешнюю экспансию империи.

Если у греческих историков мы находим хронологическое описание цепи событий, то научный анализ демократии как формы правления, государственного устройства и общественного строя впервые предпринял Платон (427−347 гг. до н.э.). Следует отметить, что в политике, а ее главным содержанием в Афинах, как мы помним, было противостояние аристократов и демократов великий древнегреческий философ, всегда держался линии аристократов, ведь его отец происходил из рода последнего афинского царя Кодра, а мать из рода законодателя Солона. Как философ Платон формировался на идеях Кратила и Сократа. После казни Сократа Платон, покинул Афины и совершил ряд путешествий, в том числе на Сицилию в полис Сиракузы, где по договоренности с местным тираном Дионисием пытался осуществить свой проект построения идеального государства. Попытка не удалась, в результате Платон поссорился с Дионисием, а тот продал его в рабство. Друзья собрали достаточно большую сумму, чтобы выкупить Платона, а на оставшиеся деньги он основал в Афинах около 387 г. до н.э. Академию.

Основные сочинения, в которых Платон излагает свою политическую теорию — это диалоги «Государство», «Законы», «Политик», «Фрасимах» (первоначальный вариант первой книги «Государства»).

Политика и вообще любые институты и любая деятельность людей, по мнению Платона, осуществляется в нашем несовершенном, материальном, изменяющемся мире в соответствии с вечными, тождественными самим себе идеями (эйдосами) идеального мира. При этом тот идеальный мир для Платона действительно реален, ярок, красочен, а наш, существующий временно, — сер, тускл и подобен лишь отражению теней на стене мрачной пещеры. В идеальном мире обитают вечные души всех живых существ, в том числе людей. Число этих душ постоянно и неизменно. Поэтому после физической смерти какого-либо существа в земном мире его душа отправляется в мир вечный и находится там, среди эйдосов, вплоть до своего нового воплощения. В земном мире души людей могут более или менее точно «припоминать» виденные ими эйдосы идеального мира. Одним из главных эйдосов идеального мира является идея государства. Идеальное государство базируется на четырех добродетелях:

• 1. мудрость, которая воплощается, если в земном мире правят немногие мудрецы-правители, которые лучше других людей усвоили и вспоминают эйдос идеального государства;
• 2. мужество, которое осуществляется, благодаря охране государства, в первую очередь его законодательных основ воинами-охранителями, воспитанными в духе почитания неизменной сущности идеального государства;
• 3. рассудительность, которая означает умеренность в потреблении и разумность общении всех граждан государства, которая даст возможность проявиться их лучшим качествам, заложенных правильным воспитанием, которая делает все государство гармоничным;
• 4. справедливость, которая, по мнению Платона, должна проявляться в разграничении функций между сословиями, в регламентированности всей жизнедеятельность государства.

Чтобы достичь такой справедливости в социальном смысле общество идеального государства, по мысли Платона, должно быть разделено на сословия, осуществляющие строго определенные социальные функции:

• 1. сословие философов-правителей, которые управляют обществом в соответствие с эйдосом идеального государства;
• 2. сословие воинов-охранителей, которые защищают государства от внешних и внутренних потрясений, не допускают его изменений;
• 3. сословие земледельцев и ремесленников, социальная функция которых состоит в обеспечении всем необходимым деятельности правителей и воинов.

Философов и воинов, как правителей и охранителей идеального государства не должны интересовать веши материального мира. Поэтому Платон предложил вообще лишить их собственности (которая искажает и ухудшает идеальные представления и взаимоотношения людей) вплоть до объявления общности детей и жен. Все дети правителей и воинов также становятся правителями и воинами. Дети земледельцев, ремесленников и торговцев могут лишь в исключительных случаях стать правителями или воинами, если в их душах «обнаружится серебро», то есть если их души, принадлежавшие ранее людям высших сословий, случайно попали в тела людей низшего сословия.

Сословие земледельцев и ремесленников как сословие низшее и подчиненное может иметь собственность, ибо без нее невозможна производственная и торговая деятельность. Но социальная функция крестьян, ремесленников и торговцев, по Платону, состоит не в извлечении прибыли, не в развитии товарного производства и рынков (все это — изменения, губящие идеальное государство), а в обеспечении продуктами, одеждой, обувью, оружием, доспехами, всем необходимым для управления и зашиты государства два высших сословия, причем в неизменном из года в год количестве.

Разделение общества на сословия и выполнение людьми каждого сословия свих социальных функций и создает, по Платону, регламентированность жизни идеального государства: «…заниматься своим делом и не вмешиваться в чужие — это и есть справедливость».^[4]

Раз идеальное государство есть раз навсегда данная идея, пребывающая в том, вечном мире и взятая за образец для осуществления на земле, все изменения, по Платону, происходящие в нашем несовершенном мире ведут к отходу от совершенства, к деградации идеального государства.

Но политика неразрывно связана с этикой, а, следовательно, и общественная мораль совмещена с политической деятельностью; последняя же неизбежно ведет к нарушению нравственных норм и деградации государства.

Реально существующие государства (формы правления) Платон подразделял на правильные (справедливые): монархия, аристократия и неправильные: тимократия (власть военных), олигархия (власть немногих богачей), демократия (власть народных низов) и тирания (власть узурпатора). При этом, демократический процесс и демократические процедуры (выборы, коллегиальность руководства, правление законов, а не людей) присущи всем формам правления, кроме тирании. Именно ее Платон считал худшей формой правления.

Демократия, по Платону, «осуществляется тогда, когда бедняки, одержав победу, некоторых из своих противников уничтожат, иных изгонят, а остальных уравняют в гражданских правах и в замещении государственных должностей, что при демократическом строе происходит большей частью по жребию».^[5] Главными принципами демократии, как общественного строя являются «полная свобода и откровенность», равенство и возможность выбора, понимаемая Платоном, как «возможность делать, что хочешь» и возможность для каждого устраивать свою жизнь по собственному вкусу. Демократическому строю присуще милосердие и снисходительность к проступкам людей. Все это делает людей очень различными, общество становится словно ткань, испещренная всеми цветами, а демократический общественный строй, включающий разнообразные нравы, представляется наиболее прекрасным.

Но это, считает Платон, кажущаяся прекрасность. В своем сочинении он посвящает критике демократии гораздо больше места, чем описанию ее особенностей и преимуществ. В демократическом устройстве, по Платону, немало недостатков и отклонений от идеала государственного устройства. «В демократическом государстве нет никакой надобности принимать участие в управлении, даже если ты к этому способен; не обязательно и подчиняться, если ты нс желаешь, или воевать, когда другие воюют, или соблюдать, подобно другим, условия мира, если ты мира не жаждешь». При демократии политикой и принятием законов занимаются не специально подготовленные для этого люди (при помощи особого воспитания и образования) «добродетельные, выдающиеся натуры, соприкасающиеся с прекрасным», а кто пожелает, лишь бы он «обнаружил свое расположение к толпе». Поэтому демократия, «уравнивая равных и неравных», не имеет и не сможет иметь, полагал Платон, «должного управления». Демократия, по Платону, оказывает разлагающее влияние на граждан полиса. Если при олигархии главным качеством человека была бережливость, то при демократии — расточительство. Если при аристократии главным принципом воспитания считалось «обуздывание лишенных необходимости вожделений человека», то при демократии не запрещаются никакие вожделения, что склоняет людей к всевозможным наслаждениям, и делает их подобными трутням, потребляющим мед, но не производящими его. Только правильное воспитание и разумные ограничения помогают людям избавиться от демократического, то есть, согласно Платону, расточительного, вожделеющего и безответственного образа жизни и вернуться к олигархии — правлению бережливых накопителей богатства и добродетелей.

Платон нс ставил себе цель исследовать сущность, генезис, перспективы демократии как таковой. Он считал демократию неправильной, искаженной формой правления, которая разрушает аристократический строй, более близкий к идеальному государственному устройству. В диалогах «Государство» и «Законы» он создал учение об идеальном государственном строе, исходя из своей философской концепции. Идеальное государство Платон представлял вовсе не демократическим, в котором соблюдено равенство всех, правит большинство, и правители, избираемые по жребию, сменяются ежегодной чередой, а в виде раз и навсегда данной идеи справедливости, узаконивающей разделение общества на сословия. Социальная структура идеального общества, по Платону, должна вытекать из природы человеческой души. Разумному началу души должно соответствовать сословие правителей-философов, яростному началу — сословие стражсй-воинов и вожделеющему началу — сословие земледельцев и ремесленников. Государство при этом ограничивает наиболее активных граждан третьего сословия, чтобы они не выделялись своим богатством над остальными.

Безусловно, Платон отталкивался от окружающей реальности, из которой он взял демократическую идею коллегиального руководства и участия граждан в управлении полисом. Но в его учении об идеальном государстве еще сильно чувствуется влияние политических идей Древнего Востока: сословное деление, ограничение экономической инициативы, отсутствие прогресса. Такое государство будет искусственно сдерживать развитие общества (в этом и состоит цель Платона). В угоду политической стабильности навечно закрепляется общественное неравенство, а это и есть главный источник социальных возмущений.

Несмотря на то, что Платон был сторонником постоянного, неизменного государственного устройства, он не мог не видеть в реальной политической жизни периодическую смену форм государства в многочисленных греческих полисах и соседних странах. Такую смену он понимал как деградацию наиболее близкой к идеальной форме государства — аристократии, когда у власти находится самое образованное и мудрое сословие. Все другие формы: тимократию, олигархию, демократию и тиранию отличные от аристократии он называл извращенными, ибо при них деградирует нравственность людей, все более проявляются человеческие пороки С другой стороны, рассуждал Платон, если государственное устройство справедливо и потребности граждан находятся на уровне, определяемом природой человека, то есть люди «будут производить хлеб, вино, одежду, обувь, строить дома», одеваться и обуваться, нормально питаться, а иногда и пировать, «украшать себя венками и воспевать богов, радостно общаться друг с другом; при этом, остерегаясь бедности и войны», то такое государство является здоровым. Если граждан нс удовлетворяет «все это и простой образ жизни — им подавай и ложа, и столы, и разную утварь, и кушанья, мази и благовония, а также гетер, вкусные пироги». ., «подавай им картины и украшения, золото и слоновую кость», да чтобы всего этого было побольше, то такой обоаз жизни и само государство представлялось Платону нездоровым, его, как он выразился, «лихорадит». Нездоровое государство заполняется «кучей народа» для удовлетворения растущих потребностей граждан, «не вызванных никакой необходимостью»: подражатели в различных искусствах, мастера различной утвари и украшений, наставники детей, слуги и служанки, кулинары и повара и др. В результате территория государства для разросшегося населения станет мала и «придется отрезать часть от соседней страны, если мы намерены иметь достаточно пастбищ и пашен, а нашим соседям в свою очередь захочется отхватить часть от нашей страны, если они тоже пустятся в бесконечное стяжательство, перейдя границы необходимого…».^[6] Итак, по Платону, деградация идеального государства наступает в результате падения нравственности у людей, выражавшейся сначала в стремлении к чрезмерному потреблению, а затем — в попытках поживиться за счет соседей, в том числе — соседних государств.

Деградация государства по Платону выглядит следующим образом: вырождение, ослабление аристократии (власти лучших, мудрых людей) ведет к господству силы. Власть захватывают воины, которые лучшим качеством человека считают честь (греч. — тиме). Они закрепощают свободных ремесленников и землевладельцев. Образуется так называемая тимократия — форма правления, которая ведет постоянные войны с соседями. Тимократия допускает частную собственность и скопление богатства (другое значение термина «тиме» — имущество). Образуется кучка богачей-олигархов, которые, в конце концов, захватывают политическую власть, а для удержания ее вводят имущественный ценз. При олигархии (олигархос — (греч.) — немногие) основная масса народа (демос) отстраняется от участия в государственном управлении и выражает свое недовольство в вечной вражде с олигархами. Олигархия, как полагал Платон, будет постоянно воевать сама с собой, то есть испытывать внутренние неусобицы. С победой беднейших слоев устанавливается демократия. Государственные должности замещаются уже не лучшими людьми, а по жребию. Свобода бьет через край, царит своеволие и безначалие. Наконец, устанавливается тирания — сильная и жестокая единоличная власть тирана, который обещает навести порядок. Такая власть держится на насилии и вероломстве и, по мнению Платона, является худшей формой государственного устройства, ибо при ней рушится нравственность (см. рис. 4).

Платон не только разработал учение об идеальном государстве, но и пытался, подобно философу-правителю осуществить свое учение на деле. Как уже упоминалось, по договоренности с сиракузским тираном Дионисием Младшим он попытался построить идеальное государство в масштабах сицилийского полиса Сиракузы, но потерпел неудачу и был продан Дионисием в рабство. Прослышав об этом, афиняне собрали значительные средства, которых хватило не только на выкуп Платона из рабства, но и на основание в роще Академа в пригороде Афин учебного заведения, получившего название Академия и просуществовавшего девятьсот лет.

Разработку политических идей Платона продолжил его ученик и его критик — Аристотель (348 — 322 гг. до н.э.). Аристотель родился в полисе Стагира (Стагиры), основанном как колония греческого острова Андрос на юге Македонии, которая в IV в. до н.э. рассматривалась как часть Эллады. Отец Аристотеля Никомах был известным потомственным врачем и служил у македонского царя Аминты III. Поэтому детство Аристотеля прошло в столице Македонии г. Пелле, при дворе, а в числе его товарищей был будущий царь Филипп II, у которого в дальнейшем служил сам Аристотель, воспитывая Александра (Македонского). Аристотель не только получил отличное образование, но и овладел профессией врача. Для совершенствования знаний в области философии он отправился в Афины, где поступил в Академию Платона. По окончанию Академии, Аристотель остался там в качестве преподавателя, а после кончины своего учителя Платона, пропутешествовав пять лет, открыл собственное учебное заведение — Ликей. Во время своего путешествия Аристотель и принял приглашение Филиппа II стать воспитателем его сына Александра, которому тогда исполнилось 13 лет. Известно, что под руководством Аристотеля Александр изучил «Илиаду» и учение об этике и политике. Вспомним, что «Илиада» Гомера воспевает подвиги единого греческого войска под единым командованием царя Агамемнона, победившего троянцев, то есть созвучна позиции Ксенофонта об объединении всех греков в великом восточном походе для окончательного сокрушения их извечной притеснительницы Персидской державы. С другой стороны, этика Аристотеля примером наилучшего воспитания считала каллокагатию (прекрасное воспитание и образование на греческий манер), а политика Аристотеля наилучшей формой правления полагала политик), весьма напоминающую государственное устройство демократических Афин.

Политическая теория Аристотеля изложена в сочинениях «Политика» и «Афинская полития». Государство, по Аристотелю, не есть неизменный эйдос, существующий в ином, неземном мире, как у Платона; оно образуется естественным образом вследствие природного влечения людей к общению. Первым видом общения является семья, затем из нескольких семей возникает селение и, наконец, объединение селений создает полис (государство). «Государство… есть общение подобных друг другу людей ради достижения возможно лучшей жизни».^[7]

Классификацию форм государств Аристотель дает по двум критериям (см. рис.5):

• 1. по цели, осуществляемой властвующими: правильные государства, в которых правители служат общему благу и неправильные, в которых правители преследуют цели личной выгоды;
• 2. по числу властвующих: правление одного, правление немногих или правление большинства.

Основа демократии, считал Аристотель, заключается в свободе. Только при власти большинства все граждане могут пользоваться свободой, то есть они могут не жить постоянно в подчинении, а «по очереди быть управляемыми и править». Но свобода может превращаться во вседозволенность. Поэтому изнанкой демократии является неограниченность свободы, возможности любого, в том числе эгоистического и аморального выбора, которая фактически превращается в прихоть жить как кому заблагорассудится.

Рис. 5. Классификация форм правления по Аристотелю.

Другим принципиальным установлением демократии Аристотель полагал равенство. «В самом деле, основное начало демократического права состоит в том, что равенство осуществляется в количественном отношении, а не на основании достоинства; если справедливость — в этом, то, разумеется, верховная власть принадлежит народной массе, и то, что решено будет большинством, должно считаться решением окончательным и справедливым».^[8] Оборотной стороной равенства Аристотель считал ситуацию, когда неимущие оказываются обладателями большей власти, чем имущие, ибо неимущие составляют большинство общества.

Справедливость, как принцип демократии, рассмотренная с позиций большинства, понималась как наличие у каждого гражданина равной по количеству доли власти. Но справедливость, доведенная до крайности, может привести к несправедливости, когда вся власть окажется у неимущего большинства. Справедливость, по Аристотелю, означает ситуацию, когда неимущие ни в чем не имели бы большей власти, чем состоятельные, но верховная власть принадлежала бы не одним неимущим, а всем в равной степени. В этом, пожалуй, состоит главное отличие крайней (радикальной) демократии, когда все без исключения граждане участвуют в управлении государством, а преобладание получают низы общества — охлос и его вожди — демагоги и умеренной (по Аристотелю — наилучшей) демократии, при которой из политической жизни не исключаются никакие слои общества.

Далее, рассуждая уже не о «началах», то есть базовых принципах демократии, как общественного строя, а о характерных чертах, особенностях демократической формы правления по сравнению с другими формами правления, Аристотель выделил следующие характеристики демократии:

• -все должностные лица назначаются из всего состава граждан;
• -все управляют каждым, в отдельности взятым, каждый — всеми, когда до него дойдет очередь;
• — все государственные должности замешаются по жребию, за исключением тех постов, которые требуют особого опыта и знания;
• -занятие должностей не обусловлено никаким имущественным цензом; -никто не может занимать один и тот же пост дважды, за исключением военных должностей;
• — все должности, где это представляется возможным, краткосрочны; -судебная власть принадлежит всем, «избираются судьи из всех

граждан и судят по всем делам»;

• -народное собрание «осуществляет верховную власть во всех делах»;
• -в главнейших делах верховная власть принадлежит совету;
• -все получают вознаграждение: народное собрание, суд, совет, должностные лица;
• -ни одна должность не должна быть пожизненной.^[9] Наилучшим (но не идеальным) государственным строем Аристотель считал политию, которая сочетает в себе лучшие черты олигархии и демократии. Социальной опорой власти в политии выступают собственники земли, средний класс. «Лучше, чтобы собственность была частной, а пользование ей общим» — утверждал он. Чтобы государство было стабильным, преобладающим сословием в нем, считал Аристотель, должно быть среднее. Его число должно превышать число богачей и бедняков вместе взятых. В крайнем случае — превышать по числу любое другое сословие, но тогда — превышать значительно. При этом Аристотель не предусматривал строгих границ между сословиями или государственного ограничения экономической инициативы.

Так как все граждане участвуют в управлении государством, то желательно, чтобы они знали друг друга; значит и территория идеального государства, по Аристотелю, должна быть легко обозримой: как правило, это город и окружающие его пашни, пастбища, сады и села.

Аристотелевская полития, опирающаяся на широкие слои среднего класса собственников земли, ремесленников и торговцев, напоминает современные западные развитые демократии. Отличие в том, что Аристотель разделял военное и земледельческое сословия и не видел возможности осуществления представительной власти, а настаивал на непосредственном участии большинства граждан в управлении государством. Если говорить об отношении Аристотеля не к идеальной модели демократии — политии, а к реально существовавшей форме правления — демократии, то следует отметить, что он, как и Платон, не был сторонниками демократического правления, (когда правят все или большинство) и считал наиболее справедливым и эффективным правление немногих лучших, наиболее образованных и подготовленных в этому сложному виду деятельности людей.

Важно подчеркнуть, что и Платон и Аристотель нс представляли возможности осуществления в полисах Древней Греции современной представительной демократической системы, а рассматривали только непосредственную демократию, которая, по их мнению, могла быть реализована только на ограниченной территории полиса, обозримой из Акрополя и при ограниченном количестве граждан, которые все вместе могут уместиться на Агоре для участия в народном собрании. Именно с сочинений Платона и Аристотеля в политической науке появилось мнение о возможности осуществления демократии только в небольших по площади государствах с небольшим количеством населения, а, следовательно, невозможности установления демократического строя в больших и сверхбольших государствах, которые неминуемо становятся империями.

Это мнение закрепилось в период гегемонии Македонии и Восточного похода Александра Великого, когда историки и философы воочию увидели становление сверхбольшой конфедерации городов-государств на пространстве Эллады, конфедерации, на своем нижнем, полисном уровне сохраняющей демократические политические системы, но на высшем, конфедеративном уровне имеющей иерархическую, монархическую, царскую власть и аппарат правления, жестко централизующий управление разнообразными частями, объединяющий и унифицирующий их в единую политическую систему. Эта система конфедерации городов-государств под гегемонией македонской монархии в процессе завоеваний в Азии вес больше отходила от норм и традиций союзов демократических полисов и все более напоминала восточные империи.

Сказанное не означает, что Платон и Аристотель были принципиальными противниками демократии. Оба они, как и все древнегреческие философы и историки, о которых здесь идет речь, жили в условиях реальной демократии, гордились своим общественным строем и ценили его намного выше государственных устройств окружавших греческий мир варварских государств, а также древних империй Египта, Междуречья и Индии. Чтобы лучше понять отношение древнегреческих ученых к демократии, обратимся к современной политологии, которая различает понятия «политическая система» и «политический режим».

Политическая система — это, в первую очередь, совокупность политических институтов, то есть органов законодательной, исполнительной и судебной власти. Современные политологи включают в политическую систему также политические партии, осуществляющие связь между гражданским обществом и структурами власти, и средства массовой информации, освещающие политический процесс, предоставляющие трибуну для политических баталий, анализа и оценок политических событий политиками, публицистами, научным сообществом. Кроме того, в понятие «политическая система» современные политологи включают все многообразие связей и взаимоотношений внутри органов власти и между органами власти, политическими партиями и СМИ.

Под политическим режимом понимают закрепленные в конституции и законах способ функционирования политической системы, методы управления, степень политической свободы и открытости страны.

В то время, как политическая система представляет собой довольно устойчивую конструкцию, политический режим менее стабилен, изменения его могут колебаться в ту или иную сторону в пределах, допускаемых конституцией и законами, норм. Порой изменение режима ведет к изменению положения тех или иных институтов и норм в политической системе общества, к преобразованию их функций, а иногда — и к изменению всей политической системы. Характер политического режима определяется историческим периодом, переживаемым страной, сложившейся политической системой, ходом политического процесса, расстановкой политических сил, субъективным видением политического процесса правителем (правителями). На него оказывают влияние политические традиции и нормы, политическая культура, все компоненты политической системы.

Политической системой практически всех полисов Древней Греции была демократия. Демократию как политическую систему, сложившихся институтов законодательной, исполнительной и судебной власти признавали все философы, историки и политики Эллады. Демократическую политическую систему они и отделяли от системы правления варварских народов и системы восточных империй. Другое дело, что политическая система древнегреческой демократии в разных полисах, или в одном полисе, но в разные исторические периоды, функционировала в разных режимах. То, что Платон и Аристотель называли формами правления и представляет собой, с точки зрения современной политологии, режимами функционирования политической системы демократии. Поэтому критика недостатков демократии, споры о демократии велись не о системе, а о функционировании политической системы демократии в режимах аристократии, олигархии, тимократии, охлократии и т. д. Отдельно стоит сказать о режиме тирании. Древнегреческие тираны, в отличие от тиранов древневосточных, приходя к власти, не отменяли демократические выборные политические институты. Иногда для легитимации своего режима они даже избирались на тот или иной релевантный пост. В своей деятельности они не отвергали демократические конституции и ранее принятые народными собраниями законы; они лишь не соблюдали невыгодные для их единоличного правления положения, нередко игнорировали демократические органы власти, опирались в своей деятельности не на общественное мнение, не на широкие слои демоса, а на военную силу, на отряды вооруженных телохранителей. В этом случае, как раз и срабатывает правило о том, что изменения в политическом режиме порой ведут к изменению всей политической системы. Иными словами, переход от демократического политического режима к тираническому и достаточно длительное функционирование политической системы демократии в тираническом режиме может, в конце концов, привести к изменению всей политической системы в сторону от демократии, например, к политической системе тирании, в которой не будет места демократическим политическим институтам.

• [1] — Томашевская М. Предисловие / Историки античности в 2-х тт. Т. 1 Древняя Греция. М., 1989, с 7−11.
• [2] — Харботл Т. Битвы мировой истории. Пер. с англ. М., 1993, с. 354, 277−278, 398−399.
• [3] — Фукидид. История. M., 1993, с. 79−82.
• [4] 4* - Платон. Собр. соч. в 4 тг. Т. 4., с. 205, М., 1994.
• [5] — там же, с. 343.
• [6] -там же, с. 133−135.
• [7] Аристотель. Собр. соч. в 4-х томах, М., 1981, т. 3, с. 360.
• [8], 2 — Аристотель. Политика. / Аристотель. Политика. Афинская политик. М., 1997, с. 204.
• [9] 15 — там же с. 205−206.