Действительность и возможность

В отличие от Гегеля Шопенгауэр писал о безысходности положения человека в действительности. Человек в его понимании — это существо, в котором бессмысленная «мировая воля» борется сама с собой, не принимая себя. В своем труде «Мир как воля и представление» (1844) Шопенгауэр формулирует закон объективации, показывающий невозможность достойной жизни: «Чем более совершенный и сознательный уровень обнаружения мировой воли достигается, тем более трагический характер он приобретает» (или: «Чем умнее и глубже человек, тем труднее и трагичней его жизнь»). Если человек не будет самоутверждаться в безудержном эгоизме, то он обречен на самопожертвование. В качестве достойных способов освобождения от суеты жизни Шопенгауэр предлагает аскетизм, поиск «тихих гаваней», уход в искусство.

Проблему свободы воли иллюстрирует парадокс «Буриданов осел». Французский философ Жан Буридапа (1300—1358) думал, что можно отложить выбор до тех пор, пока разум не определится с выбором цели. Задача выбора между равными возможностями известна как проблема «Буриданова осла» — умирающего голодной смертью осла, не способного сделать выбор между двумя одинаковыми охапками сена.

До Буридана об этой проблеме писал итальянский мыслитель Данте Алигьери (1265—1321) в «Божественной комедии»:

Меж двух равно манящих яств, свободный В их выборе к зубам бы нс поднес Ни одного и умер бы голодный;

Так агнец медлил бы меж двух угроз Прожорливых волков, равно страшимый;

Так медлил бы меж двух оленей пес.

И то, что я молчал, равно томимый Сомненьями, счесть ни добром, ни злом Нельзя, раз этот путь необходимый.

Перевод М. Л. Лозинского

Жизнь не угасла только потому, что процессы в природе развиваются по наиболее вероятному сценарию. Поссибилизм утверждает, что в действительности существует спектр разных возможностей — разновероятных тенденций протекания процесса. Вероятность актуализации этих возможностей различна. «Возможно, что сегодня вечером луна упадет на землю, ибо луна есть тело, отдаленное от земли, и может поэтому так же упасть вниз, как камень, брошенный в воздух; возможно, что турецкий султан сделается папой, ибо он — человек, и может, как таковой, обратиться в христианскую веру, сделаться католическим священником и т. д.»^[1], — писал Гегель о потенциальной возможности, условия актуализации которой, в свою очередь, выступают как потенциальные. Эта возможность абстрактна. И в отношении ее Гегель далее замечал: «В повседневной жизни нет, впрочем, недостатка во всякого рода поговорках, которые справедливо выражают пренебрежительное отношение к абстрактной возможности. Так, например, говорят: лучше синицу в руки, нежели журавля в небе»^[2].

Таким образом, не все возможно. Справедливы древнекитайские пословицы «Урожай не поторопишь», «Не тяни лук за перья» и т. п.

Пример «синицы в руках» иллюстрирует актуализацию оппортунистической возможности. Оппортунизм — это умение сообразовываться с обстоятельствами, действовать в соответствии с благоприятной возможностью, имеющей все достаточные условия для актуализации.

Убежденный оппортунист Джои Дьюи (1859—1952), наиболее авторитетный философ американского прагматизма, предлагал:

• 1) выявлять в действительности возможности-тенденции;
• 2) изучать условия, при которых они реализуются;
• 3) указывать пути устранения неблагоприятных возможностей;
• 4) содействовать превращению желательных возможностей в действительность.

При этом цель не всегда оправдывает средства. Нужно трезво и скрупулезно оценивать средства с точки зрения достигнутого результата, включая побочные и отдаленные последствия применения средств.

Актуализация есть становление возможности действительностью. В действительности актуализирована одна из возможностей, а другие оставлены в прошлом. Но действительность содержит еще неактуализированные возможности. В этом смысле будущее мыслится как присутствующее в прошлом и настоящем (статуя Гермеса — в мраморной глыбе, дуб — в желуде), т. е. как бытие-в-возможности, что снимает поставленную элейцем Мелиссом проблему невозможности возникновения бытия как из бытия, гак и из небытия. Таким образом, как писал Лейбниц, «настоящее таит в себе в зародыше будущее и всякое настоящее состояние естественным образом объяснимо только с помощью другого состояния, ему непосредственно предшествовавшего»^[3]. Ницше представлял рывок из потенции в актуальность как «Macht» («Мощь»), или как «Волю к власти». Воля, по мнению Ницше, состоит из семи моментов:

• 1) «чувство состояния, от которого мы стремимся избавиться, чувство состояния, которого мы стремимся достигнуть, чувство самих этих стремлений, затем еще сопутствующее мускульное чувство»;
• 2) «командующая (ведущая) мысль»;
• 3) аффект команды: «собранность в кулак», «теперь нужно это и ничто другое»;
• 4) «прирост того чувства мощи, которое несет с собою всяческий успех»;
• 5) «чувство удовольствия исполняющих, успешно действующих орудий, служебных „под-воль“ или под-душ, — ведь наше тело есть только общественный строй многих душ»;
• 6) свобода воли как «многообразное состояние удовольствия хотящего, который повелевает и в то же время сливается в одно существо с исполнителем» («По ту сторону добра и зла»). Чтобы быть, необходимо стать, встать и выстоять.

• [1] Гегель Г. В. Ф. Энциклопедия философских наук: в 4 т. Т. 1. Наука логики. С. 316.
• [2] Там же. С. 317.
• [3] Лейбниц Г. В. Два отрывка о принципе непрерывности // Лейбниц Г. В. Сочинения: в 4 т. Т. 1. С. 211.