Структура конфликта. 
Сюжет

Еще на одну особенность комедии обращали внимание почти все современники Грибоедова. Например Пушкин замечал, что «…во всей комедии ни плана, ни мысли главной, ни истины». «Действия в драме, как и в творениях Фон-Визина, нет, или еще и менее. Здесь почти все лица эпизодические, все явления выдвижные: их можно выдвинуть, вдвинуть, переместить, пополнить, и нигде не заметишь ни трещины, ни приделки», — считал Вяземский. Катенин усматривал «погрешность в плане» и находил, что «сцены связаны произвольно». Между тем сам Грибоедов отвергал подобные замечания: «…мне кажется, он (план комедии. — И. Ю.) прост и ясен по цели и исполнению; девушка сама не глупая предпочитает дурака умному человеку (не потому, чтобы ум у нас, грешных, был обыкновенен, нет! и в моей комедии 25 глупцов на одного здравомыслящего человека); и этот человек разумеется в противоречии с обществом, его окружающим, его никто не понимает, никто простить не хочет, зачем он немножко повыше прочих…». Впечатление несобранности, несвязанности отдельных сцен между собой проистекало оттого, что Грибоедов посягнул на незыблемый принцип «единства действия». Любовная интрига оказывалась лишь способом выявить трагедию ума в обществе, где востребован не ум, а практическая сметка, услужливость. В связи с этим в «Горе от ума», по замечанию Гончарова, совмещаются две уравновешенные композиционно и по содержанию драмы: общественная и психологическая. Вследствие подобного сращения рождается «высокая драма». Старая, хорошо известная форма «комедии с интригой» оказалась способной вместить новое содержание, которое вело к переосмыслению узловых моментов в развитии действия. Например, ни одна любовная линия не получила в комедии ожидаемого завершения: как заметил А. II. Штейн, все возможные свадьбы здесь расстраиваются. Отсутствует и борьба соперников за руку героини. Нет и традиционной для жанра комедии развязки, когда мир гармонизируется, жизнь входит в естественное, правильное русло, зло наказывается, а добродетель торжествует — исчерпывается сам источник конфликта. В комедии Грибоедова конфликт не исчерпан, герои не обретают спокойствия, не занимают в жизни подобающего им положения. Финальной репликой Фамусова задается новый импульс: о случившемся будут судачить в светских гостиных, «история» получит самостоятельное, отдельное от героев существование, превратится в один из тех «анекдотов», которыми была усыпана сама комедия. Произведение оканчивается знаком незавершенности судьбы героя, который оказывается на пороге некоего перелома. Будущее Чацкого вынесено за пределы финальной сцены комедии. Читатель, зритель должны додумать, домыслить, что ждет героя вне дома Фамусова, куда устремит он свой путь. Что станется с Софьей? Останется ли прежним общество, которое исторгло Чацкого?

Во многом все перечисленное стало возможным потому, что Грибоедов использовал новый тип сюжета. Ю. Н. Тынянов указывал на те потенции, которые таил в себе сюжет, основанный на клевете: «Сильное место в сюжете, — пишет он в известной статье „Сюжет Торя от ума'“, — это выдумка о сумасшествии Чацкого. Возникновение выдумки — наиболее сильное место в любовной драме Чацкого». Исследователь выявляет постепенное формирование идеи сумасшествия от случайных оговорок (Чацкий, Софья, Молчалин) к сознательному распространению слуха, в который, по словам Грибоедова, никто не верит, но все повторяют, и заключает: «Слух пущен через безымянных г. N и г. D», однако слово впервые «выпущено самим Чацким». Ю. Н. Тынянов выявляет литературные и жизненные источники сюжета о клевете. Отзвуки реальных жизненных обстоятельств как раз и способствовали формированию той финальной незавершенности, которая есть следствие незавершенности изначального конфликта: герой в противоречии с обществом.

Язык комедии. Комедия «Горе от ума» — новое слово в развитии языка русской драматургии. Грибоедов вводит в пьесу живую разговорную речь, а сама структура стиха ориентирована на воссоздание стихии естественной устной речи. Автор использует вольный ямб как наиболее гибкий, пластичный размер, максимально приближенный к интонациям разговорной речи. Это не было изобретением Грибоедова: впервые таким образом была написана комедия А. А. Шаховского «Не любо — не слушай, а лгать не мешай» (1818). Однако именно у Грибоедова вольный ямб достиг совершенства, после «Горя от ума» почти все комедии писались и переводились именно этим размером.

Естественность языка в комедии достигалась и за счет уравновешенного сочетания монологической и диалогической речи. Произведение насыщено монологами, большая часть которых принадлежит Чацкому и Фамусову, и это неслучайно. Две общественные позиции должны были получить словесное воплощение, герои-идеологи сталкивались в речевом поединке, отстаивая свои убеждения. Доминирование монологов в ткани драматического произведения в грибоедовскую эпоху было своего рода правилом. Диалог же исполнял служебную функцию: выступал в качестве связки двух монологов, подготавливал, вводил монолог в текст.

Диалогическая система «Горя от ума» иная.

Во-первых, Грибоедов нашел новые приемы организации диалогических реплик. Среди них и разнообразные лексические скрепы, и каламбурное развертывание диалога. Часто использовался прием разрыва стиха на звенья, когда каждое звено дается одному из собеседников:

Фамусов Что за история?

С о ф ь я Вам рассказать?

Фамусов Ну, да.

Прием перерыва речи персонажа его собеседником при стихотворной форме пьесы придавал особую завершенность реплике и приводил к синтаксической незавершенности предложения:

Лиза Боюсь, чтобы не вышло из того…

Фамусов Чего?

или Лиза Бедняжка, будто знал, что года через три…

Софья Послушай, вольности ты лишней не бери.

Искрометность, комизм диалогу придавал и такой прием: собеседник, прерывая говорящего, синтаксически заканчивал его фразу, но придавал ей не тот смысл, который первый персонаж хотел вложить в свои слова:

Молчалив Какое личико твое!

Как я тебя люблю!

Лиза, А барышню?

Молчалин Ее По должности, тебя… (Хочет ее обнять.) Л и з, а От скуки?

Прошу подальше руки.

Во-вторых, разнообразными были и способы развертывания диалогов: наряду с традиционной вопросно-ответной формой использовался «диалог глухих» (Фамусов — Чацкий в действии 2), диалог, развивающийся по принципу качелей (Чацкий — Молчалин в действии 3), диалог-согласие и др.

Речь героев в «Горе от ума» становилась средством характерологии. Ю. Н. Тынянов говорил о «речевой жизненности действующих лиц». Герои комедии говорят так, как могут говорить только носители подобного типа сознания. Речь Скалозуба, например, насыщена военной лексикой, фразами, напоминающими военные приказы, причем это речь служаки аракчеевского типа (что особенно видно на фоне диалога Чацкого с Горичем, где сказывается стилистика 1812 г.); вкрадчив, немногословен Молчалин, речь которого наполнена почтительными словами, когда обозначается дистанция между ним и его покровителями; старуха Хлестова запоминается безапелляционностью и грубостью; Репетилов обрушивает на собеседника безудержный словесный поток.

Язык комедии высоко оценил Пушкин: «О стихах я не говорю: половина — должны войти в пословицу». Действительно, многие реплики превратились в крылатые выражения. В сознание читателя прочно вошли и те характеры, которые изобразил Грибоедов, они обрели самостоятельную жизнь, свидетельство чему — многочисленные попытки более поздних авторов проследить дальнейшую судьбу героев грибоедовской комедии.