Представления о пространстве и его восприятии в Древнем мире

Мифологические представления о пространстве и мироздании претерпевали с течением времени сложные превращения, однако в значительной степени сохранялись, как бы «консервируясь» в религиях и обнаруживая спустя века удивительную живучесть. Представления о Вселенной, содержащиеся в христианстве, исламе, иудаизме, буддизме и других религиях, не только соотносятся в главных чертах с первобытными представлениями, но и содержат много общих черт, различающихся лишь в деталях. Повторение одних и тех же изобразительных мотивов (солярных, астральных, космических) в разных регионах Земли и у разных народов объясняют, с одной стороны, повторяемостью того, что видел человек в окружающем его мире, с другой, — общими свойствами отражения: современная наука считает, что психофизиология человека в своих основных проявлениях практически не изменилась со времени верхнего палеолита. Многие изображения, относящиеся к этому периоду, а также принципы деления пространства и времени в мифах связаны с числом «7» (границы объема оперативной памяти и внимания у человека 7±2). Исследователи первобытного искусства отмечают также часто встречающееся отношение 1:0,62 в изображениях прямоугольников; это отношение было определено как пороговое в процессе восприятия Вебером и Фехнером, сформулировавшими свой закон в XIX в. [236].

К повторяющимся элементам представлений о мире относится также концепция «многоэтажное™» Вселенной, связанная с представлением о мире как едином целом, существовавшим по предположению ученых уже в конце палеолита. Развитие Вселенной по вертикали (земля — небо — преисподняя) — одна из самых архаичных ее конструкций, обладающая универсальностью, так как возникла в разных регионах Земли и не имеет какого-либо одного источника. «Этажи» Вселенной связаны по вертикали «осью мира» (axis mundi), которая в разных культурах и религиях имеет разные конструкции, но всегда размещена в центре Вселенной. Наиболее часто встречающийся вариант «оси мира» — так называемое «мировое дерево», игравшее роль «универсального знакового комплекса». Оно отражало по вертикали вверх идею возникновения и развития, по вертикали вниз — идею развития и упадка, а по горизонтали — принцип четверичности (четыре направления пространства, четыре времени года и т. д.). Образ мирового дерева встречается в творчестве многих народов (славян, китайцев, скандинавов, индийцев, египтян), а также в архаичных шаманских религиях. Представления о «центре мира», месте, где проходит мировая ось и располагается мировое дерево, связывались с идеей сотворения мира, актом творения, а следовательно, и с представлениями о ценности пространства, максимумом которой обладало место, в котором совпадали высшие сакральные ценности — время и место акта творения [227].

Важный атрибут картины мироздания, также часто встречающийся в системах верований многих народов, — «космическая гора», опора мира, часть суши, первой показавшаяся из воды после потопа. Часто форма космической горы имела вид пирамиды, стороны которой символизировали четыре стороны света, четыре океана, омывающие мир (в индийской мифологии). Возвышенность — это важное, главное, священное (Олимп в Древней Греции). В некоторых системах верований она имела несколько вершин. Представления о мироздании отражали в структуре пространства уже первые храмы. Египетская пирамида — образ мировой (космической) горы и зиккурат в Вавилоне в процессе сооружения как бы символизировали акт сотворения мира. Вселенная отождествлялась с обществом: структура племени служила моделью для конструирования космоса, а структура первых человеческих поселений — уменьшенной моделью мироздания. Эти процессы нашли отражение и в устройстве жилого пространства. Наглядный пример — древняя конструкция традиционной монгольской юрты, внутреннее пространство которой делилось на двенадцать частей, соответствующих знакам зодиака, изображенным на внутренней поверхности юрты (небесный круг с созвездиями)^[1] (рис. 3, 4). Аналогичный принцип деления стен дома на определенное число частей, связанных с календарем, символизируя взаимосвязь пространства и времени, встречался и у других народов, например, на Мадагаскаре, находящемся достаточно далеко от Монголии и имеющем совершенно другую культуру [85].

Появление и распространение геометрических символов, некоторых архетипических форм отражало важные общечеловеческие характеристики психологического освоения окружающей среды, находило отражение в создаваемых человеком искусственных сооружениях и пространствах, свидетельствовало об изменениях в структуре архаического сознания. «Одним из важных симптомов кризиса архаического сознания, — отмечал В. Н. Топоров, — была отчетливо проявляющаяся тенденция к отказу, вернее к игнорированию концепции гетерогенного^[2] пространства. С ней соотносилось еще более ярко выраженное тяготение к геометризации пространства, предполагающее известную зависимость формы пространства от находящихся в нем объектов» [227, с. 35]. Представления типа мирового дерева постепенно заменялись символами, среди которых наиболее часто встречались круг, крест, квадрат и разного рода многоугольники и линии. Это был инструментарий моделирования мира уже на другой ступени осознания. Форма круга часто встречается в памятниках тибето-индийской культуры, впервые появившись уже в захоронениях неандертальцев, круг с обозначенным центром почти обычная схема в мегалитических сооружениях Европы, а также за ее пределами. Таинственный Стоунхендж, возникновение которого во времени совпадает с Новым царством в Египте и функции которого, как известно, имели множество толкований (наиболее определенными являются два: святыня, культ и астрономическая лаборатория) также построен на основе круга с выраженным центром посередине. Польский исследователь неолита архитектор Зигмунт Кжак, изучавший также и Стоунхендж, считает, что круг с обозначенным центром — это священная форма, в которой выделена граница между «sacrum» и «profanum». Центральная зона Стоунхенджа имела значение «Sanctum Sanctorium» (святая святых), в ней совершались не известные нам обряды. Хотя сегодня ясно, что Стоунхендж был точным инструментом для определения календарных дат, сроков затмения Луны и Солнца и их предсказаний, все же полная картина работы этого сооружения пока неизвестна [268] (рис. 5).

Рис. 3. Функциональные зоны монгольской юрты (гэра) и их соответствие двенадцатимесячному циклу календаря и странам света (по Д. Майдару.

и Д. Пюрвееву).

Рис. 4. Определение времени по местоположению солнечного луча в монгольском гэре и соответствующие им названия времени суток (по Д. Майдару и Д. Пюрвееву):

• 1 — заяц (6 ч); 2 — дракон (8 ч); 3 — змея (10 ч); 4 — лошадь (12 ч);
• 5 — овца (14 ч); 6 — обезьяна (16 ч); 7 — курица (18 ч); 8 — собака (20 ч); 9 — свинья (22 ч); 10 — мышь (24 ч); 11 — корова (2 ч); 12 — барс (4 ч)

Рис. 5. Круг с обозначенным центром — одна из древнейших форм пространства, созданного человеком (по Б. А. Рыбакову):

а — план Стоухенджа; б — устройство огненного кольца — «крады» вокруг погребальных урн, погребения из разных районов; в — круглое в плане святилище, план и схема реконструкции; 1 — ниша с идолом; 2 — вход Пространства, имеющие форму круга с выделенным центром, нередки и в культуре древних славян и использовались при устройстве святилищ и организации ритуальных погребений. Смысл слов «огонь» и «круг», являющихся разнородными понятиями, стал единым в древнем слове «крада» — огненное кольцо (см. рис. 5). Место сожжения умершего окружалось кольцевым ровиком и кольцевой оградой из камней диаметром до 7 м.

Круг был неотъемлемой частью геометрических орнаментов, украшавших посуду, предметы быта и другие изделия. Геометрическая символика древних славян, имеющая заклинательный смысл, зарождалась и формировалась в самом начале человеческой истории, однако некоторые ее элементы дошли до наших дней в виде знаков Земли и Солнца. Отдельные знаки и их комплексы украшают фасады деревянных изб XIX в., напоминая о глубокой и органичной взаимосвязи человека и природы (рис. 6, 7). Подробно анализируя семантику орнаментальных украшений русского деревянного дома, Б. А. Рыбаков отмечает, что изображение небесного хода Солнца на причелинах и полотенцах учитывает характер зрительного восприятия движения светила. На нижних концах причелин Солнце часто изображалось в виде бегущего колеса, так как именно утром и вечером движение его на небосклоне лучше всего фиксируется глазом. Полуденное положение Солнца, когда оно кажется неподвижным, подчеркивается на центральном полотенце изображением не одного, а двух солнц [197].

Рис. 6. Примеры геометрической символики в культуре древних славян (по Б. А. Рыбакову):

а — схемы символов Солнца и Земли; б — солярный знак; в — четырехчастные орнаментальные композиции — символы заклинания пространства: 1 — ширина; 2 — высота; 3 — глубина; 4 — длина; г — аграрно-заклинательные символы: 1 — засеянное поле; 2 — пашня;

3 — знак поля В древней индийской культуре круг занимал особое место — он считался совершенным пространственным образом, имевшим форму Солнца, и отождествлялся со временем, символизируя соединение конечности и бесконечности, что выражало стремление «индийской мысли к выражению исчерпывающей полноты, целокупности космических, природных и социальных событий бытия-во-времени» [146, с. 115]. Близким выражением подобных представлений является традиционный индийский символ мандала (санскритское слово, обозначающее «круг»), обладающий сложным и многозначным смыслом. Индийский историк и писатель-эссеист, наш современник Д. Сингх называет мандалу протоидеей (спхотой), лежащей в основе понимания и создания многих вещей, в том числе и проектирования городов и жилищ.

Происхождение слова «мандала» восходит еще к Ведам, памятнику древнеиндийской литературы, наиболее древнему из сохранившихся и датируемому концом 2 тыс. — началом 1 тыс. до н. э. Будучи строго канонической по структуре, мандала являлась универсальным способом кодирования самых различных смыслов (философских, математических и др.), а потому могла быть истолкована достаточно свободно: как круг, центр, точка, капля, зачаточная стадия развития мысли или идеи, а также могла выражать понятия, близкие к перечислению. Мандалу включали в пространство жилища, где она играла роль своеобразного «математического алтаря», устройство которого иногда бывало весьма сложным, на строительство уходило более года, а строитель должен был иметь определенную математическую подготовку, в том числе и знать теорему Пифагора.

Рис. 7. Геометрические символы в деталях русской деревянной избы XIX в.

Человек, имевший в доме мандалу (для чего нередко требовалось специальное помещение), владел некоторой материально воплощенной системой значений, помогавшей ему «овладевать особыми формами сознания, постигать сущность духовных сил, приобретенного опыта и биологической („нервной“) энергии, составляющей жизнь, Вселенную и самого человека» [210, с. 35]. Мандала выкладывалась из кирпичей, располагавшихся в определенном порядке правильными секциями. Эта существенная часть индийской цивилизации, отражающая своеобразный математический метод мышления, в принципах устройства объединяющая в единое целое разные стороны и проявления человеческого бытия, приводит к пониманию обитаемого пространства как отражению основной геометрической структуры мира. Мандалу рассматривают также и как отображение архетипа космической горы на плоскости. Мандала исполняет роль образа мира (imago mundi), образа человека (imago Hominis) и инструмента познания (Instrumentum gnosis) одновременно.

Богатая символика мандалы включает также идею упорядочения жизни, а сооружения, несущие в себе признаки этой символики, выполняют активную коммуникативную роль (рис. 8) [210].

Психологический смысл обитаемого и освоенного с другими целями искусственно созданного пространства был слит с утилитарным его назначением и смыслом, не разделялся с ними и строился на древнейших представлениях о бытии в пространстве, в своей основе имевших общечеловеческий характер.

Зарождение научной психологической мысли осуществлялось в тех естественно-научных элементах знаний, которые были включены в познавательную деятельность древних людей. Зачатки психологического знания неотъемлемой частью входили в философско-религиозные системы древних культур, включавших взгляды на восприятие как на сложный процесс, который может включать элементы иллюзий и галлюцинаций, и переходить в особые сверхчувственные формы. «Общие закономерности развития психологических идей на Востоке и Западе, — пишет М. Г. Ярошевский, — одни и те же. Повсюду зарождение и эволюция научных представлений находились в зависимости от опытного изучения организма как части природы. Повсюду эти представления пробивались сквозь мистикорелигиозную догматику, подавляющую свободное исследование» [250, с. 36].

Древняя медицина создала начальное учение о человеческих темпераментах, о зависимости души от жизни тела, что получило множество интерпретаций в философских и религиозных учениях: буддизме, индуизме, конфуцианстве, даосизме. С именем Конфуция (551—478 гг. до н. э.) связывают постановку проблемы врожденного и приобретенного в психике человека, в учении легендарного Лао цзы — основателя философии даосизма содержались элементы тонкого понимания единства физических явлений природы и психологического опыта человека — его восприятия и ощущений. Лао цзы принадлежат известные в наше время слова о том, что суть здания заключается в пространстве, а не в стенах, окружающих это пространство (суть сосуда — в его пустоте).

Рис. 8. Древнеиндийский символ «мандала» (по Д. Сингху):

а — наиболее типичные схемы конфигураций мандалы; б — символ расширения Вселенной от невидимого центра-зародыша (спхоты); в — символ «нандъяварта» (обитель блаженства); г — Шриянтра мандала, дающая наглядное истолкование концепции расширяющегося центра. Треугольники, вершины которых направлены вверх, символизируют силы добра, вниз — зла. Концентрические окружности означают промежуточный уровень бытия, лепестки — новые возрождения, контур из трех линий — тройственную оболочку воспринимаемой реальности. Четыре симметричных изгиба (ворота) — четыре стороны света. Строгая ориентация по странам света связана с идеей защиты внутреннего и отторжения внешнего. Принцип триединства отражает сочетание интеллектуального, эмоционального и физического начал в человеке Натурфилософские представления древних индийцев об ощущениях и вообще о чувственном восприятии были связаны с понятием об основных стихиях — земле, воде, огне и воздухе, каждая из которых воспринималась соответствующими органами чувств, причем в определении признаков стихий главную роль играло не состояние вещества, а соотнесение их с органами чувств и ощущениями. Важной особенностью древнеиндийских представлений о процессе восприятия было наличие «индрий» — особых промежуточных образований — посредников между телом человека и окружающим миром. Древние индийцы в своих психологических учениях значительное место уделяли процессу восприятия — созерцанию, ассоциациям и взаимодействиям между отдельными чувствами. В некоторых школах разрабатывался понятийный аппарат и получили своеобразное толкование понятия «восприятие», «чувства», «ощущения» и др. Основная роль в чувственном восприятии отводилась зрению, главным условием восприятия считался цвет воспринимаемого объекта. В древнеиндийской философской школе Вайшешика, основные положения которой строились на атомистическом учении, были разработаны представления о пространстве и времени как о чем-то едином. У древних индийцев отсутствовал специальный термин для обозначения пространства, наиболее близкие по смыслу слова давали представление о пространстве, как о некоторой субстанции, связанной с направлениями по странам света, причем их было не четыре, а десять. Отсчет велся от оси мира, традиционно представленной мифической горой Меру, вокруг которой обращается Солнце. Пространство вокруг горы разделялось линиями основных направлений, что совпадало с разделением времени суток на день, вечер, утро и ночь. Принцип разделения служил основой для описания пространства и времени. Величина и размер не разделялись с конкретными предметами. Главный орган психической деятельности, согласно мнению медиков Древней Индий, помещался в сердце.

Древние египтяне также полагали, что главным органом познания и чувств является сердце, к которому поступают сообщения от периферийных органов — глаз, ушей и носа. Эти сообщения потом облекаются в форму слова. Сложные представления древних египтян о душе оказались удивительным образом переплетенными в медицине и искусстве благодаря распространению религиозно-магических воззрений. Магия проникла во все сферы деятельности в обществе, в том числе и в медицину (лечебно-предохранительная и рецептурная магия), и в искусство, что проявилось в наибольшей степени в оформлении ритуалов заупокойного культа. Вера в ритуально-магическое воздействие изображения, пространства и слова в Древнем Египте была очень сильной. Душа человека имела как бы две ипостаси: одна из них «Ба», изображавшаяся в виде маленькой птицы с бородатой человеческой головой, иногда с фонариком в клюве, покидала тело после смерти и свободно перемещалась в пространстве; другая — «Ка» понималась как живой неумирающий дух, который мог переходить от одного существа (или человека) к другому. Среди значений «Ка» было также значение царской власти (рис. 9).

Рис. 9. Символические обозначения понятия «душа» в Древнем Египте:

а — «Ба», или душа усопшего;

б — стандартная (обычная) форма знака «Ка» — пара рук, воздетых в знак покровительства; в — «Ка» на поддерживающей конструкции; г — «Ка», окаймляющая царское имя; б — ребенок, которого убаюкивает его собственное «Ка».

После погребальных церемоний «Ка» возвращалось в тело, несохранение которого означало, что душа умершего лишалась пристанища, что и было основной целью мумификации. Представления о душе, загробной жизни, об устройстве мира органично входили в идеи и композиции древних сооружений. Если внутреннее пространство пирамиды предназначалось для сохранения мумий фараонов, в которых вечно должна была пребывать душа, то форма сооружения связывалась с образом древнего символа — горы, показавшейся из воды после потопа [79].

Древние тексты свидетельствуют о четком разделении труда при возведении сооружений: «Построили мне пирамиду из камня среди пирамид. Начальник над строителями размерил место для постройки. Начальник над художниками писал изображения. Начальник над ваятелями работал резцом. Начальник над зодчим города Вечности следил за пирамидой»^[3]. Вместе с тем древние архитекторы обладали глубокими знаниями не только в тех областях, которые имели отношение к строительству (математике, черчении, изобразительном искусстве, астрономии), но также были знакомы и с искусством врачевания, совмещая иногда работу на постройке с практикой врача (Имхотеп) [169]. Наряду с профессиональными знаниями техники возведения знаний и умением использовать природные условия зодчие Древнего Египта, посвященные в тайны жрецов и процедуры магических действий во время культовых ритуалов, владели секретами психологического воздействия пространства и формы, реализованными в храмовой архитектуре. Универсальность знаний и деятельности древних зодчих — результат постепенного многовекового процесса освоения человеком мира, в котором он жил, осуществлявшегося на эмпирической основе. Опытным путем, с помощью отбора постигались и использовались на практике возможности и особенности работы человеческого глаза. Об этом свидетельствуют результаты: точный расчет визуальных осей храмов, направленных на небесные светила, что позволяло жрецам вести систематические астрономические наблюдения, а также умение организовать последовательное чередование пространственных и светоцветовых эффектов храмового действа, в процессе которого органы чувств человека «зрение глаз, слух ушей, дыхание носа» давали сообщения сердцу, где «восходит сознание» [250, с. 28].

• [1] См.: Д. Майдар, Д. Пюрвеев. От кочевой до мобильной архитектуры. —М.:Стройиздат, 1980. — 215 с.
• [2] Гетерогенный (греч. Heteros — другой, genos — род, происхождение) — составленный из различных компонентов, неоднородный. (Н. И. Кондаков. Логический словарь-справочник. — М.: Наука, 1976. — С. 117).
• [3] Рассказ Синухе. Среднее царство // Поэзия и проза Древнего Востока. — М.: ГИХЛ, 1973. — С. 49—50.