Действие договоров по кругу лиц. 
Оглашение договора

Договор — это нечто вроде закона для его сторон, этакого закона относительного действия. Договор обязателен для заключивших его лиц — сторон, или участников (п. 1 ст. 425 ГК)^[1] — и (или) (при заключении договора через представителя) для тех лиц, от имени которых он заключен (п. 1 ст. 182 ГК). Для всех других субъектов гражданского права (получающих в таком случае наименование третьих лиц) договор не обязателен и не создает каких-либо прав или преимуществ. Это означает, что, с одной стороны, участники договора не вправе в спорах с третьими лицами ссылаться на условия договора, а с другой — что к этим условиям не вправе также апеллировать и третьи лица в их спорах с участниками договора. Договор имеет строго относительную юридическую силу — таково общее правило, знающее, однако, ряд законодательных исключений. Самое известное и практически распространенное — это так называемые договоры в пользу третьих лиц, т. е. договоры, создающие для третьих лиц известные права и иные преимущества. Несмотря на то, что положения таких договоров могут предусматривать те или иные условия приобретения третьими лицами известных прав, выгод и иных преимуществ — условия, без выполнения которых такое приобретение невозможно — они в конечном счете производят исключительно позитивную динамику в имущественном (правовом) положении третьих лиц и с этой точки зрения их допущение не является чем-то сверхъестественным по отношению к третьим лицам, хотя и в известном смысле и «наступает» на интересы участников договора. Менее известны, но оттого не менее значимы исключения, установленные законодательством для некоторых отдельных видов договоров или для некоторых категорий третьих лиц. Таковы, в частности, договор о распоряжении арестованным имуществом (ст. 174.1 ГК), договор о залоге (п. 1 ст. 353 ГК), всякий договор, запрещающий уступку требования (абз. 2 п. 2 ст. 382), в частности — договор, устанавливающий требование неденежного исполнения и всякое соглашение о гаком требовании (абз. 2 п. 4 ст. 388), договор о передаче индивидуально-определенной вещи (ч. 1 ст. 398), и, наконец, по п. 1 ст. 174 ГК — всякий вообще договор, так или иначе ограничивающий распоряжение определенным имуществом в отношении его недобросовестного приобретателя — третьего лица, которое в момент приобретения упомянутого имущества знало или должно было знать о таком ограничении. С недавних пор, в силу нового п. 4 ст. 185 ГК, как это уже рассказывалось, договор может иметь значение не только собственно договорау по и доверенности — документа, обязательного для всех третьих лиц.

Перечисленные и некоторые другие исключения позволяют заметить, что уже сейчас действие принципа обязательности договора исключительно для его сторон небезусловно. Договор признается обязательным не только для участвующих в нем лиц (сторон), представляемых ими лиц, их правопреемников и третьих лиц — выгодоприобретателей, но также и для лиц, в момент совершения действий, нарушающих договор, осведомленных об этом обстоятельстве — т. е. для недобросовестных участников гражданского оборота. Вопрос появления таких лиц является делом случая и обусловливается его конкретными особенностями. Несомненно, однако, что могут существовать такие случаи, когда стороны договора будут заинтересованы в том, чтобы получить возможность ссылаться на его положения в своих спорах (шире — отношениях) со всеми другими лицами без исключения. Чтобы такую возможность получить, они должны позаботиться о том, чтобы сделать всех этих «других лиц», нарушающих положения их договора, недобросовестными участниками оборота. Для этого им нужно проинформировать всех других лиц о содержании и (или) наличии заключенного между ними договора, т. е. «опубличить» либо факт заключения договора, либо сам договор (полностью, или в интересующей стороны части) — огласить информацию о том и (или) другом. Полагаю, что нет никаких препятствий к тому, чтобы в предусмотренных законом случаях^[2] признать за сторонами договора такое право — право подвергнуть сам договор (полностью или в части его отдельных условий), либо же факт его заключения договора, специальной процедуре — процедуре оглашения; очевидно, одним из участников такой процедуры должен быть специализированный государственный орган^[3]. Информация, ставшая предметом оглашения, должна будет получить статус общедоступной, т. е. предоставляться государственным органом, отвечающим за вопросы договорного оглашения, но запросу любого заинтересованного лица за чисто символическую плату. В результате получится такой объем общедоступной информации, к которому смогут апеллировать как участники договора в спорах с любыми третьими лицами, так и третьи лица — в спорах с участниками договора. Пет, разумеется, никаких препятствий и к тому, чтобы оглашение было не только двух-, но и односторонним, т. е. осуществлялось бы с условием о том, что ссылаться на оглашенные сведения вправе только участники договора (но не третьи лица!) или наоборот. Наконец, напрашивается закрепление в законодательстве некоторого количества случаев, в которых оглашение договора является обязательным и без него договор не может иметь юридической силы и последствий. Самым бесспорным случаем такого рода должен стать брачный договор.

Рассмотрим несколько наиболее ярких во всех отношениях примеров, в которых институт оглашения договора может и должен сыграть свою позитивную роль.

Первый — договор об условной передаче права собственности.

т.е. договор об отчуждении вещи, совершенный с тем, например, условием, что ее приобретатель вправе пользоваться исключительно доходами с этой вещи, но нс вправе ни владеть, ни распоряжаться ею, скажем, до достижения определенного возраста с сохранением на этот срок самой вещи во владении и распоряжении либо се отчуждателя, либо специально уполномоченного им для этого лица (управляющего). Пока такой договор не оглашен, третьи лица могут приобрести имущество у его нового собственника, не рискуя лишиться его на том основании, что последний произвел его отчуждение вопреки запрещению, наложенному па него в договоре с отчуждателем, ибо договор отчуждателя с новым собственником, хотя бы и содержащий условие об ограничении распоряжения вещью, для лиц, в нем не участвующих, не является обязательным. Но если и как только данный договор будет подвергнут оглашению, третьи лица уже не смогут сослаться на то, что ограничения в распоряжении, установленные этим договором для нового собственника, им в момент приобретения вещи не были известны и вообще на них не распространяются.

Другой пример — договор об определении правового режима наследственного имущества. Все то же самое, что в предшествующем случае, с той лишь разницей, что такой договор будет заключаться на случай смерти отчуждателя имущества (наследодателя). Положим, речь идет о таком имуществе, как предприятие или контрольный пакет акций. Добросовестный наследодатель, разумеется, заинтересован в том, чтобы после его смерти это имущество не только продолжало существовать и функционировать в обороте как единое целое, но и не было бы раздроблено между сонаследниками, т. е. осталось бы в единоличном управлении. Кроме того, если наследники таковы, что в силу несовершеннолетия, недостатка образования, отсутствия деловой жилки и опыта ведения бизнеса просто не смогут квалифицированно распоряжаться таким специфическим имуществом, должна существовать возможность ограничить их в правомочиях владения, пользования и распоряжения им, оставив в пользовании, опять-таки, только доходы, а само приносящее их имущество передать в управление профессионального управляющего. Трехсторонний договор на этот счет, заключенный наследодателем при его жизни с потенциальными наследниками (или их законными представителями), а также управляющим, впоследствии подвергнутый обязательному оглашению, как нельзя лучше отвечал бы этой цели.

Третий пример — акционерное соглашение или (говоря шире) соглашение о совместном управлении корпорацией. Пока оно никому неизвестно, кроме его участников, оно ни для кого не обязательно; соответственно, нарушения акционерного соглашения не смогут стать основаниями оспаривания сделок и иных юридических действий, совершенных корпорацией в отношении третьих лиц благодаря таким нарушениям. Положим, участники договорились голосовать определенным образом; один из них нарушает эту обязанность, голосуя иначе, в результате чего общее собрание участников принимает решение об одобрении известной сделки и сделка эта совершается. Если бы участник-нарушитель голосовал в соответствии с условиями соглашения, решение общего собрания было бы иным. Это обстоятельство, однако, никак не способно повлиять на сделку, заключенную во исполнение принятого решения, ни на права лиц-участников этой сделки. Однако если бы акционерное соглашение было оглашено, то с его оглашенными условиями (в том числе, об обязанности голосовать определенным образом, шире — о всяком особом порядке принятия решений в корпорации, особых условиях отчуждения ее акций и т.н.) должны были бы считаться все третьи лица. Зная о том, что решение об одобрении сделки с его участием может быть принято только при условии голосования определенным образом, лицо-участник такой сделки уже не сможет не озаботиться выяснением вопроса о том, не было ли такое голосование осуществлено с нарушением акционерного соглашения, а выяснив, что было — заключить сделку, игнорируя это обстоятельство.

• [1] Та же идея выражена в п. 3 ст. 308 ГК РФ, только несколько иными словами: «…Обязательство не создает обязанностей для лиц, не участвующих в нем в качестве сторон (для третьих лиц). — В случаях, предусмотренных законом, иными правовыми актами или соглашением сторон, обязательство может создавать для третьих лиц правав отношении одной или обеих сторон обязательства». Весьма характерный примерсмешения понятий о договоре и об обязательстве, а также — весьма яркая иллюстрация заблуждения, в соответствии с которым договор может иметь исключительнообязательственно-правовые последствия.
• [2] Вопрос о том, что это могут быть за случаи, нуждается в дополнительной проработке (чтобы не ущемить третьих добросовестных лиц). Думается, такая процедура былабы весьма актуальна для акционерных и прочих корпоративных соглашений, брачных договоров, соглашений об уплате алиментов, договоров простого товарищества, соглашений между участниками общей собственности, между соавторами и совместными патентообладателями об особенностях правового режима соответствующегоимущества или объекта исключительного права, об ограничении или запрещениираспоряжения обязательственными правами (требованиями); кроме того, процедураоглашения делает возможным заключение целого ряда договоров, нашему действующему законодательству неизвестных, как-то об условной передаче в собственность, об определении правового режима наследственного имущества и др.
• [3] Вопрос о том, какой государственный орган будет заниматься процедурой оглашенияи ее детали, нуждается в дополнительной проработке.