Возмещение затрат, связанных с обучением работника

В случае увольнения без уважительных причин до истечения срока, обусловленного трудовым договором или соглашением об обучении за счет средств работодателя, работник обязан возместить затраты, понесенные работодателем на его обучение, исчисленные пропорционально фактически не отработанному после окончания обучения времени, если иное не предусмотрено трудовым договором или соглашением об обучении (ст. 249 ТК РФ).

При этом важно учитывать позицию Конституционного Суда РФ. Так, заключая соглашение об обучении за счет средств работодателя, работник добровольно принимает на себя обязанность отработать не менее определенного срока у работодателя, оплатившего обучение, а в случае увольнения без уважительных причин до истечения данного срока — возместить работодателю затраты, понесенные на его обучение, при их исчислении по общему правилу пропорционально фактически не отработанному после окончания обучения времени.

Такое правовое регулирование согласуется с принципом свободы трудового договора, направлено на обеспечение баланса прав и интересов работника и работодателя, способствует повышению профессионального уровня данного работника и приобретению им дополнительных преимуществ на рынке труда, а также имеет целью компенсировать работодателю затраты по обучению работника, досрочно прекратившего трудовые отношения с данным работодателем без уважительных причин.

Взыскание с работника затрат, понесенных работодателем на его обучение, основывающееся на добровольном и согласованном волеизъявлении работника и работодателя, допускается только в соответствии с общими правилами возмещения ущерба, причиненного работником работодателю. Правильность применения ст. 249 ТК РФ и трудового договора (соглашения об обучении работника за счет средств работодателя) может быть проверена в судебном порядке.

Таким образом, ч. 1 и 2 ст. 196 и ст. 249 ТК РФ не могут расцениваться как нарушающие конституционные права граждан^[1].

Из судебной практики

1. Принятые по ученическому договору обязательства работать у работодателя по полученной профессии не менее одного года ответчик не исполнил.

Между Научно-производственной корпорацией «И.» и гр-ном С. был заключен договор на профессиональную подготовку. Согласно данному договору истец производит обучение работника с целью получения специалиста по профессии сборщикклепальщик, а работник обязуется после окончания обучения работать у работодателя по полученной профессии не менее одного года (п. 1.1).

Из представленных суду расчетных листков за февраль и март 2015 г. усматривается, что работнику С. истцом как работодателем выплачивалась стипендия.

Суд приходит к выводу о том, что принятые, но ученическому договору обязательства работать у работодателя по полученной профессии нс менее одного года ответчик не исполнил, уволившись до окончания годичного срока.

Согласно и. 2.2 ученического договора в случае увольнения работника по собственному желанию без уважительных причин до истечения срока обязательной работы, работник полностью возмещает организации-работодателю денежные средства, затраченные на его обучение, включая денежные средства, полученные в качестве стипендии за время обучения.

Таким образом, работодателем на обучение работника затрачены принадлежащие ему денежные средства, условия договора, по которым ответчик брал па себя обязательства отработать по полученной специальности в течение определенною времени, им не исполнены, условий, освобождающих ответчика от обязанности возместить понесенные работодателем расходы на обучение работника, не имеется, в связи с чем суд пришел к выводу о том, что заявленные исковые требования Научно-производственной корпорации «И.» к С. законны и обоснованны, поэтому подлежат удовлегворению в полном объеме^[2].

2. Ученический договор не содержал обязательного указания на приобретаемую ответчиком квалификацию, в соответствии с которой он должен был работатг> по окончании обучения.

Гражданин П. состоял в трудовых отношениях с ПАО «Р.». Между сторонами было заключено соглашение об обучении, по условиям которого истец обязался обеспечить ответчику возможность его обучения с целью повышения профессиональных навыков, для чего за счет собственных средств направить на учебные курсы по программе SYNERGOS-команда, а ответчик — пройти обучение в соответствии с учебной программой и представить документ, подтверждающий прохождение обучения (и. 1, 2 соглашения).

Ответчик П. принял на себя обязательство по окончании обучения отработать в ПАО не менее 24 месяцев (п. 5 соглашения), а в случае расторжения трудового договора, но своей инициативе без уважительных причин до истечения данного срока — возместить работодателю затраты, понесенные при направлении работника на обучение, которые рассчитываются пропорционально фактически не отработанному времени. В случае отчисления из образовательного учреждения за неуспеваемость, прогулы работник обязался возместить обществу затраты на обучение в полном объеме (п. 8 соглашения).

Ответчик был уволен из ПАО «Р.» по основанию, предусмотренному п. 3 ч. 1 ст. 77 ТК РФ.

В ходе судебного разбирательства нашел подтверждение факт, с которым соглашение сторон связывает возникновение такой обязанности, а именно увольнение ответчика ранее оговоренного с работодателем срока, в течение которого ответчик должен отработать в организации после окончания обучения.

Между тем суд не учел следующее.

Согласно ст. 249 ТК РФ в случае увольнения без уважительных причин до истечения срока, обусловленного трудовым договором или соглашением об обучении за счет средств работодателя, работник обязан возместить затраты, понесенные работодателем на его обучение, исчисленные пропорционально фактически не отработанному после окончания обучения времени, если иное не предусмотрено трудовым договором или соглашением об обучении.

Из приведенных правовых норм следует, что заключение ученического договора предполагает для работника повышение квалификации либо получение новой профессии за счет работодателя с предоставлением встречных обязательств по успешному обучению и осуществлению деятельности в интересах работодателя либо возмещению последнему его затрат на обучение.

Как установлено материалами дела, заключенный между сторонами договор не содержал обязательного для ученического договора указания на приобретаемую П. в результате обучения квалификацию, в соответствии с которой он должен был работать в ПАО «Р.» 24 месяца по окончании обучения.

Учебные занятия П. посещал нерегулярно, на итоговое контрольное занятие не явился, сертификат о прохождении курса обучения не получил. При этом в своих объяснениях по делу ответчик ссылался на уважительность причин пропуска им занятий.

Представленные в деле доказательства свидетельствуют о том, что неявка ответчика на учебные занятия была обусловлена уважительными причинами. При этом в период последнего модуля он болел, однако действие заключенного с ним ученического договора продлено не было, возможность окончания обучения не обеспечена.

Законом предусмотрена обязанность работника возместить своему работодателю его реальные затраты, понесенные на обучение данного работника. В подтверждение понесенных на обучение ответчика затрат истцом в дело представлены только акты. Однако данные акты подтверждают лишь размер оплаченных истцом сумм за обучение всех обучающихся работников истца. Вывод о том, что на обучение ответчика истцом было затрачено 80 тыс. руб., исходя из актов сделать невозможно.

Решение суда подлежит отмене по причине несоответствия выводов суда обстоятельствам дела с принятием по делу нового решения об отказе ПАО «Р.» в иске¹.

3. Полученные ответчиком дополнительные знания необходимы были работодателю, а следовательно, обязанность по оплате курсов повышения квалификации должна производиться за смет средств работодателя.

Между краевым Центром гигиены и эпидемиологии и С. 29 августа 2014 г. был заключен ученический договор, согласно которому работник на период с 14 по 28 сентября 2014 г. с отрывом от работы направлялся на повышение квалификации.

Условиями ученического договора предусмотрено, что работник обязан полностью возместить денежные средства, перечисленные работодателем на оплату обучения, командировочные расходы, стоимость проезда, в случае увольнения работника по собственному желанию до истечения трех лет (п. 2.3.3).

В период с 15 по 26 сентября 2014 г. С. прошел обучение в Федеральном центре гигиены и эпидемиологии в объеме 72 ч, о чем ему выдано удостоверению о повышении квалификации.

Из платежного поручения № 855 135 от 2 сентября 2014 г. следует, что краевым Центром гигиены и эпидемиологии перечислено по договору № 66/14-С от 27 августа 2014 г. за обучение С. на курсах повышения квалификации 24 тыс. руб.

Приказом № 542-лс от 2 сентября 2015 г. С. был уволен с 9 сентября 2015 г. по п. 3.

ч. 1 ст. 77 ТК РФ.

Суд обоснованно исходил из того, что ответчик был направлен работодателем на курсы повышения квалификации, которые оплачиваются за счет работодателя и, но смыслу ст. 196, 198 ТК РФ не являются предметом ученического договора.

Так, в отличие от профессионального обучения и переобучения, повышение квалификации определяется как обучение той же профессии, без перемен этим работником трудовой деятельности. Оно направлено на последовательное совершенствование профессиональных знаний, умений и навыков, рост профессионального мастерства, обновление теоретических и практических знаний специалистов.

После прохождения курсов повышения квалификации С. не получил новой профессии, на момент направления на курсы повышения квалификации работал в должности эксиерта-физика по контролю за источниками ионизирующих и неионизирующих излучений. Полученные им дополнительные знания необходимы были работодателю, а следовательно, обязанность по оплате такого обучения должна производиться за счет средств работодателя.

Поскольку в данном случае имело место не профессиональное обучение или переобучение работника, что является условием заключения ученического договора, а обязательное повышение квалификации, судебная коллегия согласилась с правомерным выводом суда о том, что требуемые истцом к взысканию командировочные расходы и оплата времени повышения квалификации не относятся к затратам, понесенным работодателем на обучение в соответствии со ст. 249 ТК РФ, а потому данные требования удовлетворению не подлежат¹.

Снижение органом по рассмотрению трудовых споров размера ущерба, подлежащего взысканию с работника Орган по рассмотрению трудовых споров может с учетом степени и формы вины, материального положения работника и других обстоятельств снизить размер ущерба, подлежащий взысканию с работника (ч. 1 ст. 250 ТК РФ).

В соответствии с п. 16 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 16 ноября 2006 г. № 52 если в ходе судебного разбирательства будет установлено, что работник обязан возместить причиненный ущерб, суд в соответствии с ч. 1 ст. 250 ТК РФ может с учетом степени и формы вины, материального положения работника, а также других конкретных обстоятельств снизить размер сумм, подлежащих взысканию, но не вправе полностью освободить работника от такой обязанности.

При этом следует иметь в виду, что в соответствии с ч. 2 ст. 250 ТК РФ снижение размера ущерба, подлежащего взысканию с работника, не может быть произведено, если ущерб причинен преступлением, совершенным в корыстных целях.

Снижение размера ущерба допустимо в случаях как полной, так и ограниченной материальной ответственности. Такое снижение возможно также и при коллективной (бригадной) ответственности, но только после определения сумм, подлежащих взысканию с каждого члена коллектива (бригады), поскольку степень вины, конкретные обстоятельства для каждого из членов коллектива (бригады) могут быть неодинаковыми (например, активное или безразличное отношение работника к предотвращению ущерба либо уменьшению его размера).

При этом необходимо учитывать, что уменьшение размера взыскания с одного или нескольких членов коллектива (бригады) не может служить основанием для соответствующего увеличения размера взыскания с других членов коллектива (бригады).

Оценивая материальное положение работника, следует принимать во внимание его имущественное положение (размер заработка, иных основных и дополнительных доходов), семейное положение (количество членов семьи, наличие иждивенцев, удержания по исполнительным документам) и т. п.

Из судебной практики

1. Суд принял во внимание степень и форму вины в причинении ущерба, отсутствие доказательств корыстных целей или косвенного умысла со стороны X. на причинение, ущерба, доход от трудовой деятельности, наличие ипотечного кредита.

На основании трудового договора X. работала в операционном офисе банка в должности ведущего операциониста-кассира. С ней был заключен договор о полной материальной ответственности.

В соответствии с актом ревизии банкнот, монет, драгоценных металлов и других ценностей в банке обнаружена недостача в сумме 145 тыс. руб.

Судом установлено, что причиной возникновения недостачи послужили действия X., которая при проведении операции по обмену валюты приняла от клиента денежные средства, не пересчитывая купюры, тем самым нарушила должностные обязанности, предусмотренные трудовым договором и должностной инструкцией, договором о полной материальной ответственности, а также п. 3.3 Положения о порядке ведения кассовых операций и правилах хранения, перевозки и инкассации банкнот и монеты Банка России в кредитных организациях на территории Российской Федерации, утвержденного Банком России 24 апреля 2008 г. № 318-П, согласно которому наличные деньги от клиентов принимаются полистным, поштучным пересчетом.

Суд первой инстанции, учитывая, что заключение с X. договора о полной материальной ответственности не противоречит постановлению Минтруда России от 31 декабря 2002 г. № 85 и в силу ст. 242, 243 ТК РФ влечет материальную ответственность работника в полном размере причиненного ущерба, пришел к обоснованному выводу о доказанности ее вины в причинении ущерба и его размере.

Оценив представленные доказательства в соответствии со ст. 67 ГПК РФ, суд первой инстанции пришел к правильному выводу о возможности применения в данном случае ст. 250 ТК РФ.

При этом, решая вопрос о сумме ущерба, суд принял во внимание конкретные обстоятельства дела, такие как: степень и форму вины в причинении ущерба, отсутствие доказательств корыстных целей или косвенного умысла со стороны X. на причинение ущерба, доход от трудовой деятельности, равный 19 400 руб., наличие ипотечного кредита в сумме 992 715 руб., по условиям которого ежемесячный платеж составляет 11 019 руб., в связи с чем правомерно снизил размер ущерба до 80 тыс. руб.¹

2. С учетом материального положения ответчиков суд снизил размер ущерба, подлежащего взысканию.

Частично удовлетворяя исковые требования, суд первой инстанции исходил из того, что факт недостачи товарно-материальных ценностей в общем размере 498 891 руб. в магазине нашел свое подтверждение в ходе судебного разбирательства, договор о коллективной материальной ответственности заключен с ответчиками на законных основаниях, доказательств отсутствия своей вины в недостаче ответчиками не представлено.

Определяя размер ущерба, подлежащий взысканию с каждого из ответчиков в пользу истца, суд первой инстанции согласился с расчетом истца о распределении ущерба с учетом оклада и отработанного времени за период с 4 февраля 2014 г. по 26 марта 2015 г., в соответствии с которым, за вычетом добровольно погашенного ущерба, ответчику А. следует уплатить 170 305 руб., ответчику К. — 194 106 руб. При этом суд пришел к выводу о наличии оснований для применения ст. 250 ТК РФ.

Так, с учетом материального положения А., которая состоит в центре занятости населения в качестве безработной, имеет на иждивении ребенка, совокупный среднемесячный доход семьи (три человека) составляет 7614 руб., имеется непогашенный кредит, суд снизил размер ущерба, подлежащего взысканию со 170 305 руб. до 90 000 руб.

С учетом материального положения К., которая имеет на иждивении двух несовершеннолетних детей, суд снизил размер ущерба, подлежащего взысканию, со 194 106 руб. до 170 000 руб.

Разрешая спор, суд правильно определил обстоятельства, имеющие значение для дела, дал им надлежащую правовую оценку и постановил законное и обоснованное решение^[3].

3. Оценивая материальное положение работника, следует принимать во внимание его имущественное положение {размер заработка, иных основных и дополнительных доходов), семейное положение (количество членов семьи, наличие иждивенцев, удержания по исполнительным документам) и т. п.

Произошло столкновение принадлежащего ООО «Н.» автомобиля марки «Volvo» под управлением водителя К. и принадлежащего ООО «X.» автомобиля марки «MAN TGA» под управлением Ф.

Согласно представленному ООО «Н.» счету на оплату стоимости восстановительного ремонта автомобиля марки «Volvo» составляет 4 654 075 руб.

Между тем суд первой инстанции не установил, какой именно ущерб причинен виновными действиями работника К.

Нарушения, допущенные судом, привели к необходимости проведения судебной автотсхничсской экспертизы на стадии апелляционного рассмотрения дела, результаты которой стороны нс оспаривали, а потому судебная коллегия берет их за основу и определяет размер восстановительного ремонта автомобиля марки «MAN TGA» в сумме 438 900 руб.

Таким образом, общий ущерб, причиненный К., составляет 438 900 руб. + + 3 721 438 руб. = 4 160 338 руб.

Вместе с тем материалами дела подтверждается и не отрицается истцом, что с ответчика в счет возмещения данного ущерба удержано из заработной платы в общей сложности 110 769 руб.

Оценивая материальное положение работника, следует принимать во внимание его имущественное положение (размер заработка, иных основных и дополнительных доходов), семейное положение (количество членов семьи, наличие иждивенцев, удержания по исполнительным документам) и т. п.

Из представленных ответчиком доказательств следует, что К. имеет на иждивении несовершеннолетних детей 1999 г. и 2004 г. рождения, проходящих обучение, в жилом доме по месту жительства ответчика и членов его семьи произошел пожар, что подтверждается соответствующей справкой, выданной подразделением МЧС России, у семьи К. имеются кредитные обязательства. Кроме того, при ДТП ответчик получил телесные повреждения.

Указанные обстоятельства в своей совокупности являются достаточным основанием для снижения размера ущерба, подлежащего взысканию с работника, до разумной его величины, учитывая при этом необходимость соблюдения баланса интересов сторон трудовых отношений.

Таким образом, судебная коллегия приходит к выводу о том, что с К. в пользу ООО «Н.» подлежит взысканию материальный ущерб, причиненный работником при исполнении трудовых обязанностей, в размере 2 млн руб.

Указанные обстоятельства оставлены судом первой инстанции без внимания и должной правовой оценки, что привело к принятию незаконного и необоснованного судебного акта^[4].

4. Суд в отсутствие па то заявления ответчика не вправе самостоятельно исследовать вопрос о возможности применения cm. 250 ТК РФ и оценивать материальное положение ответчика для уменьшения размера взыскания.

Общество с ограниченной ответственностью «К.» обратилось в суд с иском к Л. о взыскании в порядке регресса денежных средств в размере 36 486 руб.

Исполняя свои трудовые обязанности, Л. причинила ущерб автомобилю С. По факту повреждения автомобиля Л. была привлечена к административной ответственности за совершение административного правонарушения, предусмотренного ст. 7.17 КоАП РФ, Судом на причинителя вреда Л. возложены обязанности по регрессному требованию и по возмещению материального ущерба ООО «К.» в полном размере.

Учитывая, что ответчик Л. не просила суд о снижении размера подлежащей взысканию суммы, исходя из принципа состязательности и равноправия сторон, закрепленного в ч. 1 ст. 12 ГПК РФ, суд в отсутствие на то заявления ответчика не вправе самостоятельно исследовать вопрос о возможности применения ст. 250 ТК РФ и оценивать материальное положение ответчика для уменьшения размера взыскания.

С Л. в пользу ООО «К.» взыскано в возмещение материального ущерба 36 486 руб.^[5]

• [1] См.: Определение Конституционного Суда РФ от 24 марта 2015 г. № 498−0.
• [2] См.: Решение Свердловского районного суда г. Иркутска от 5 мая 2016 г. № 2−2231/2016; М-1726/2016. См. также: Апелляционное определение Судебной коллегии по гражданским делам Вологодского областного суда от 20 апреля 2016 г. № 33−2216/2016.
• [3] См.: Апелляционное определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Удмуртской Республики от 11 апреля 2016 г. по делу № 33−1341/2016. См. также: Апелляционное определение Судебной коллегии по гражданским делам Саратовскогообластного суда от 6 апреля 2016 г. по делу № 2−241/2016.
• [4] См.: Апелляционное определение Судебной коллегии по гражданским делам Самарского областного суда от 27 апреля 2016 г. по делу 33−3334/2016.
• [5] См.: Решение Кировского районного суда г. Красноярска от 16 ноября 2016 г. по делу№ 2−4360/2016.