Риск — атрибут современной технологии

Рискологическая проблематика. Понятие риска приобрело фундаментальный и междисциплинарный характер, охватывая такие области, как философия, политика, управление, экология, эпидемиология, социология, демография, техника, экономика и другие. Тема риска является сейчас одной из наиболее напряженных, и во всех развитых странах ширятся исследования в этом направлении. После первых исследований риска в 1960;е — 1970;е гг. развитие этой проблематики претерпело бурный рост в 1980;е гг. и продолжается с нарастающей динамикой до настоящего времени.

Философские, социологические и методологические проблемы риска исследовали У. Бек, Дж. Брэдбери, А. А. Быков и Н. В. Мурзин, А. Вилдавски, Э. Гидденс, М. Дуглас, 11. Луман, Л. Лаудан, Ч. Перроу, 11. Словик, К. Шрейдер-Фречетт, О. Н. Яницкий и многие другие авторы.

Итальянский философ Э. Агацци отмечает, что риск является фундаментальным атрибутом человеческой природы. Только человек способен рисковать, выбирать и принимать решения. Вхождение в ситуации риска неразрывно связано с моральными проблемами свободы и ответственности: все мы ответственны за последствия наших действий, даже если эти последствия были непреднамеренными. Категория ответственности является здесь решающей, так как одновременно и предполагает свободу, и внутренне призывает к ее ограничению¹. Таким образом, при участии индивидов и социальных групп в рискованной деятельности у них возникают определенные моральные обязанности, в том числе по предвидению риска, его оценке и предотвращению или существенному снижению.

Значимую роль в том, что тема риска была осознана как первостепенная общенаучная и философская проблема, сыграли работы немецкого социолога Ульриха Бека, и прежде всего — его знаменитая книга «Общество риска» (1986, англ, перевод 1992)^[1][2].

В своем широком анализе Бек показывает, что системное и неудержимое нарастание рисков стало существенной характеристикой современного мира. Массивный процесс модернизации всех сфер жизни привел общество к состоянию, которое можно обозначить как общество риска (нем. Risikogesellschaft).

Современное развитое общество озабочено уже не столько распределением благ — классическим вопросом социальной мысли прошлого времени — сколько, наоборот, размещением рисков среди разных регионов. Можно сказать, это «отрицательная валюта» модернизации. Многие побочные эффекты модернизации (опасные отходы, побочные продукты, загрязнение среды) уже невозможно куда-то пространственно удалить, так что они просто накапливаются в этой ставшей замкнутой глобальной системе.

Сложные процессы модернизации и экономического роста неуклонно ведут к производству все новых рисков, причем, как показывает Бек, современные социальные институты (правовые нормы, рыночные механизмы и др.) оказываются по большей части бессильными против порождения все новых и новых угроз; наоборот, они сами содействуют их узаконенному производству. Таким образом, глобальная ситуация роста рисков выглядит как некий самоподдерживающийся процесс.

Из-за частого употребления понятия «риск» в связи с самыми различными проблемами в это понятие сегодня вкладывают довольно широкий смысл. Синонимами «риска» могут выступать «опасность», «угроза», «неблагополучие» и т. п. Однако во многих определениях риска этот термин употребляют в некотором специальном смысле, в котором риск соотнесен прежде всего, с понятием неопределенности. В связи с этим под «риском» принято понимать неопределенность, исходом которой может стать то или иное неблагоприятное событие.

Для обсуждения философских проблем техники и технологии немаловажно, что риск — это понятие, которое связывает области научно-технического и гуманитарного мышления. Ведь риск, с одной стороны, можно понимать и изучать как определенную объективную структуру со своими причинно-следственными связями. При этом понятие риска имеет также ценностный смысл в связи с тем, что риск всегда есть угроза тому, что мы оцениваем как нечто существенно ценное (угроза человеку, обществу, природе, материальным ценностям и т. п.).

Методологические основы технического подхода к риску. В инженерно-технической деятельности проблемы оценки и управления риском имеют огромное значение. В чем состоит специфика сугубо технического подхода к риску? Этот подход предполагает, что риск имеет физическую природу, создается техническими причинами и подлежит управлению техническими средствами. К нему приложимы количественные подходы, базирующиеся, прежде всего, на статистико-вероятностной методологии.

Разумеется, риск может создаваться также непосредственно человеческим действием, однако само влияние «человеческого фактора» в технических системах тоже переводят в техническую плоскость (выражают в технических терминах и т. п.) и стремятся нейтрализовать его специальными системами технических противовесов. Например, в системотехнике при планировании технической безопасности просчитывают возможные ошибочные действия пользователей и вводят такие меры, как сигнальное оповещение, дублирование, резервные системы, блокаторы аварийных ситуаций и т. п.

Существуют различные способы измерения риска. Общий метод количественной оценки степени риска, связанный с задачами принятия решений, состоит в приписывании некоторого количественного веса тому или иному возможному неблагоприятному исходу, сопряженному с рассматриваемым вариантом решения.

Принято выражать величину риска события X в виде произведения величины вреда, создаваемого этим событием Л (Х), на вероятность его наступления Р (Х). Это так называемая классическая формула риска:

Эту формулу можно использовать для получения оценок с различной степенью точности. Так, подставляемые в нее количественные данные могут быть эмпирически обоснованными: например, сведения о вероятности события можно почерпнуть из отчетной статистики, а величина вреда может быть измерена как стоимость экономического ущерба, полученная также на основе доступной фактической информации. Эта формула может также применяться и лишь как уточнение интуитивных суждений.

Числовые оценки риска, связанные с имеющимися альтернативами, могут быть далее встроены в процедуры принятия решений. Например, они могут быть использованы в таких стандартных формальных методиках принятия решений, как оценочная матрица и дерево решений.

На практике оценка существующих рисков нередко требует выполнения отдельных исследований. Например, это систематический сбор данных по количеству инцидентов (железные дороги, автотранспорт, авиация и др.), экологический мониторинг (замеры радиоактивного фона, вредных примесей в почве и т. п.), экологические исследования влияния факторов окружающей среды на здоровье популяций (оценка интенсивности воздействий и величины патогенных эффектов). Для особо сложных, обширных рисков применяются и такие продвинутые методы, как развитие и анализ сценариев, симуляционные игры, компьютерное моделирование и др.

Помимо этого, немалую роль в технической оценке рисков играют суждения экспертов. Это само по себе является определенной проблемой. С одной стороны, экспертные суждения могут быть очень полезны как отражение ценного опыта профессионалов, но с другой — они не могут сравниться по надежности с данными, полученными формальными методами в целенаправленных исследованиях.

Тем не менее во многих ситуациях, если нет возможности научного обоснования того или иного суждения, приходится довольствоваться экспертными оценками, когда команда экспертов, пользуясь специальными методами достижения консенсуса, приходит к определенному согласию в отношении обсуждаемой проблемы. Для этого сегодня развито целое семейство формальных способов извлечения и уточнения экспертных мнений. С помощью согласия экспертов обычно удается сформировать более продвинутое представление об изучаемой проблеме в условиях нехватки или отсутствия надежных исследовательских данных.

Трудности технического подхода к риску. Несмотря на то что методология исследований и оценок рисков продолжает развиваться, на практике многие вопросы по оценке рисков сталкиваются с большими сложностями. Существует немало трудностей оценки риска в различных конкретных ситуациях; перечислим только некоторые из них:

• 1) сложность выразить сам риск количественным способом (например, оценить размеры вреда вследствие крупных аварий, катастроф, внедрения рискованной технологии);
• 2) трудность оценки риска редких (но крайне нежелательных) событий, поскольку отсутствует достаточный эмпирический материал;
• 3) комплексная природа рисков (многофакторные риски), когда риск зависит от многих разнородных компонентов, в том числе и нетехнической природы (действия индивидов, организационные, политические, институциональные и другие факторы);
• 4) невозможность прямой оценки и вынужденное использование приближенных способов — по историческим примерам, по аналогии, по косвенным показателям (например, надежность работы системы нротивоаварийной безопасности оценивается лишь косвенно, а не прямым «отсутствием» инцидентов);
• 5) трудности перехода от «среднего» к индивидуальному — например, фармакологические оценки безопасности препаратов дают лишь средний ожидаемый эффект, но это не учитывает разброса значительных индивидуальных вариаций человеческого организма;
• 6) зависимость от исходных допущений — в сложных для оценки ситуациях различные введенные начальные допущения (равно убедительные) ведут к большому различию в результирующей оценке риска;
• 7) невозможность предусмотреть все возможные сценарии развития событий.

К чисто техническим сложностям получения надежных данных относятся также разного рода систематические ошибки, этические ограничения, недоступность необходимых сведений, искажения, вносимые в информацию различными участниками, и т. п. Кроме того, количественный подход к оценке риска сам по себе является односторонним взглядом, и задачи контроля риска требуют более широкого контекста, к чему мы и переходим.

Расширение точки зрения: от технической к социальной. Примерно с 1960—1970;х гг. наблюдается рост недоверия широкой общественности к экспертным группам. Это вызвано частыми инцидентами (аварии на атомных станциях, химических заводах, сбросы промышленных стоков, авиакатастрофы, обвалы крупных инженерных сооружений и др.), опасениями по поводу безопасности новых продуктов (например, генпо-модифицированой продукции), ухудшением экологии и др.

Все это привело к развитию расширенного взгляда на проблему риска, учитывающего социокультурный контекст. Интересную точку зрения развивают А. Вилдавски, М. Дуглас и другие исследователи, полагающие, что само представление о риске глубоко укоренено в социальных представлениях¹. В этом смысле не существует какого-то «правильного» или наиболее «объективного» восприятия риска, и экспертное мнение само, но себе есть лишь одна из возможных точек зрения.

В современных условиях риск все отчетливее выступает как предмет сложных политических «торгов» (например, по поводу проекта строительства атомной электростанции), когда сталкиваются интересы и точки зрения властей, бизнеса, защитников окружающей среды, политических партий (например, «зеленых» против «либералов») и др. Расширение рисков расширяет и области политического обсуждения принятия решений.

Такие политические требования общественности, как гласность, право на информацию, право на безопасную окружающую среду, демократическое участие в важных социальных вопросах и т. п., привели к широкой критике экспертного контроля и экспертной рациональности вообще и к активизации движений за участие общественности.

Все сильнее оспаривается само право экспертных групп целиком регулировать социально важные области. В последние десятилетия XX в. начался существенный пересмотр сложившихся представлений (в том числе иллюзий) по поводу деятельности экспертных сообществ (У. Бек, А. Рип, Б. Уайн, С. Фуитович и Дж. Раветц и другие).

Так, в ряде публикаций утверждалось, что, владея более профессионально одними компонентами знания, специалисты в силу своей экспертной позиции оставляют без внимания другие компоненты, в которых более компетентными оказываются «непрофессионалы». Само экспертное знание, как выяснилось, совсем не представляет собой цельного и надежного сооружения, а составлено из совершенно разнородных фрагментов, в том числе — из областей незнания и принципиальной неопределенности (Б. Уайн)^[3][4].

Тем самым понятие экспертного знания, которое еще не так давно имело высокий социальный статус и уровень доверия, было подвергнуто сомнению в его правах. В зарубежной литературе, среди прочих подходов, оживленно обсуждается понятие постнормальной науки, которое ввели С. Фунтович и Дж. Раветц. Авторы аргументируют, что с нарастанием системной неопределенности и масштаба угроз (или «ставок риска») меняются характеристики самой науки.

В прошлом, в ситуациях сравнительно низкой неопределенности изучаемых систем и малых величин риска было, в общем, достаточно «обычной» модели прикладной науки. Но с ростом неопределенности и риска возникает потребность в профессиональных консультациях, в которых применяется сочетание как количественных, так и качественных подходов. На современном этапе сверхсложных систем и глобальных рисков требуется особая форма организации науки, в которую включены переговорные процессы с широкой общественностью и ценностные обсуждения^[5], (табл. 3.1).

С институциональной точки зрения, проблемы оценки и контроля риска требуют новых форм, в которых было бы обеспечено взаимодействие различных точек зрения и участие широкой общественности. Иными словами, назрел переход от более традиционных «закрытых» институтов (отличающихся экспертной автономией, затрудненным публичным контролем и т. п.) к новым формам — институтам будущего (см. параграф 5.4).

Таблица 3.1

Стадии организации науки — от прикладной к постнормальной.

Этический подход к риску. Проблемы риска всегда содержат этические аспекты. С моральной точки зрения, уже само по себе подвергание риску, создание опасностей для человека, общества, природной среды — есть выход к какой-то грани дозволенного. В связи с этимвозникает множество вопросов: об этической правомерности создания опасных ситуаций, об уровнях допустимого риска, правилах и нормах поведения в условиях риска и т. п.

Тем не менее риск лишь относительно недавно стал темой моральной философии (примерно с последних десятилетий XX в.). До этого в моральной философии в основном обсуждались такие более традиционные понятия, как долг, обязанности, вина, вред, ответственность, последствия и т. п. — иными словами, моральная философия была нацелена на оценки в конкретном и явном контексте человеческих действий и их результатов, чем на ситуации, когда имеется лишь вероятность или возможность негативных последствий.

Одной из первых работ, где рассматривались этические аспекты риска и действий, подвергающих человека риску, была книга известного американского философа Р. Нозика «Анархия, государство и утопия» (1974). В этой работе он поднимает вопросы о том, какие моральные права имеют люди, которых подвергают риску, и какие должны быть морально приемлемые меры в отношении действий, создающих риск (например, в каких случаях уместны полные запреты, а в каких — разрешения, но при этом предусматривающие компенсации за риск и т. п.).

Огромную роль при обсуждении риска занимают такие вопросы, как оценка обоснованности риска и принятие риска. Например, такая проблема, как принятие риска в силу необходимости или же в силу высокой ценности ожидаемого блага — сама по себе выходит за рамки чисто технико-количественной оценки и затрагивает также этическую плоскость. Принятие риска (в конкретных ситуациях) должно идти как акт, оправданный с моральной точки зрения.

Принятие риска включает глубокую оценку ситуации, обоснование и аргументацию, обязательства и ответственность. Принимать риск — значит, идти на риск сознательно, имея убедительные причины действовать именно данным образом (например, невозможность поступить по-другому; или предотвращение еще большего риска и т. п.).

Этический подход к риску предполагает согласование различных аспектов той или иной проблемы. Как правило, в ситуациях риска имеются отличающиеся и несводимые друг к другу перспективы. Это связано не просто с различными политическими или личными интересами, а с различием позиций по отношению к самому риску.

Так, риск может быть рассмотрен (рис. 3.2):

• 1) из перспективы того, кто непосредственно подвергается риску (ее можно считать «риском от первого лица»);
• 2) с точки зрения того, кто создает риск и несет определенные моральные и другие обязательства («риск от второго лица»);
• 3) в перспективе нейтральной (т.е., как правило, экспертно-объективистской) оценки риска, возникающей путем изучения объективных данных, результатов измерений и т. п., что формирует нейтральный, научнообоснованный и безличный взгляд («риск от третьего лица»).

Рис. 3.2. Различные позиции по отношению к риску

Иными словами, при обсуждении рисков возникают позиции субъекта «подвергнутого риску», субъекта «ведущего рискованную деятельность», а также «риска вообще». Наличие этих различающихся перспектив создает барьер для трактовки риска в некотором «единственно правильном», объективистском ракурсе и порождает потребность этически обоснованного улаживания этих расхождений.

Отсюда возникает дальнейшее этическое следствие: полноценное совмещение различных точек зрения возможно только в диалоге, коммуникативном процессе, что требует создания условий для такого диалога.

В центр этического обсуждения риска следует поместить понятие доверия, в то время как сугубо технический подход связан преимущественно с понятием управления. Моральная проблема риска есть, прежде всего, проблема достижения взаимного доверия в условиях риска. Ведь риск влечет всеобщую напряженность и разобщение (экспертов и общественности, различных социальных групп и т. п.). Чем больше рисков производит современное общество, тем больше взаимное отчуждение. Фундаментальная проблема этики риска — найти моральные основания, на которых возможно развить партнерство и солидарность. Иными словами, это вопрос о том, каким способом можно сформировать сообщество доверия в условиях современного «общества риска».

Убедительная концепция условий для рационального этического диалога все еще не создана, хотя основания для этого разрабатываются с разных сторон (К.-О. Апель, Ю. Хабермас, Р. Хеар и другие).

Для обсуждения и решения этических вопросов, связанных с риском, требуется, прежде всего, хорошее выражение и уточнение ценностей, затронутых той или иной проблемой. Должны быть адекватно представлены те заинтересованные участники, точки зрения которых имеют отношение к обсуждению проблемы (и явно высказаны самими участниками). Риск должен быть рассмотрен с различных исходных позиций (от первого лица и т. п.). При этом следует определить, какие возникают моральные обязательства в данной ситуации и перед кем. Необходимо также выявить и проанализировать основной этический конфликт, который составляет суть этой проблемы (позже, в параграфе 5.2, мы рассмотрим одну из конкретных методик этического обсуждения).

В настоящее время этические проблемы риска широко обсуждаются в литературе. Однако полноценное формирование этики риска — все еще поле для будущих исследований. Можно полагать, что основные направления развития этики риска будут связаны со следующими взаимодействующими задачами:

• 1) изучение базисных, теоретических аспектов риска. Необходимы дальнейший анализ ценностных, социокультурных, политических и других вопросов риска, прояснение собственной проблематики и методологии этики риска;
• 2) развитие различных этических теорий в приложении к проблемам риска — например, таких уже сложившихся, достаточно традиционных этических подходов, как утилитаризм, этика долга (восходящая к И. Канту), этика добродетелей (восходящая к Аристотелю) и др.;
• 3) создание связей с конкретными науками, изучающими риск и деятельность в опасных условиях. Прежде всего, это касается связей с теориями принятия решений. Интеграция этических и технических аспектов принятия решений выступает как одна из стратегических задач, однако остается пока малоразработанной областью;
• 4) исследование специальных вопросов этики риска в прикладных областях (нанотехнология, энергетика и др.). Так, общие этические принципы должны быть конкретизированы до уровня этических рекомендаций, профессиональных этических кодексов и т. п.;
• 5) следует отметить и еще одну из сложнейших этических проблем риска. Такое важнейшее моральное и правовое понятие, как ответственность традиционно имеет персональный характер. Однако на современном этапе, учитывая сложную, системную организацию современной деятельности (в том числе в крупных социотехнических системах, корпорациях и т. п.), все большую роль играет понятие коллективной ответственности (организаций, институтов и др.). При этом данное понятие пока недостаточно проработано. К этой самостоятельной проблеме мы вернемся в параграфе 5.3.

Принцип предосторожности. Одним из международно признанных принципов, на котором должна базироваться стратегия противодействия глобальным рискам, является принцип предосторожности (Precautionaiy Principle, РР). Его предыстория восходит к законодательству в Германии в области защиты окружающей среды в 1970;е гг., где он появился под названием «Vorsorgeprinzip» (нем. Vorsorge — предусмотрительность, забота). Сегодня он используется в законодательстве (преимущественно европейском) в области экологии, пищевой безопасности, технологического развития, здравоохранения и других областях.

Он представлен в ряде международных документов, среди которых: Всемирная хартия природы (Генеральная Ассамблея ООН, 1982); Рио-деЖанейрская декларация по окружающей среде и развитию (1992); Рамочная конвенция ООН об изменении климата (1992); Маастрихтский договор (1992); Картахенский протокол о биологической безопасности (2000) и др.

Принцип предосторожности имеет множество версий, от более строгих до более мягких, что сразу же породило немало неопределенности в его толковании.

В наиболее широком смысле сущность РР можно охарактеризовать следующим образом. В ситуациях, когда имеются предположения о возможном серьезном вреде, который принесет данная разработка (технология, новый продукт и т. п.), следует заранее принимать меры по предотвращению такого вреда — даже если надежные научные данные о его вероятности (пока) отсутствуют.

Тем самым — стоит обратить внимание — этот принцип изначально признает недостаточность сугубо научно-технических оценок рисков и налагает обязательства повышенной ответственности в отношении обеспечения безопасности человека, общества, окружающей среды.

Одна из наиболее известных формулировок РР закреплена в Риоде-Жанейрской декларации по окружающей среде и развитию (принята Конференцией ООН по окружающей среде и развитию, 1992). Она имеет следующий вид. «В целях защиты окружающей среды государства в соответствии со своими возможностями широко применяют принцип принятия мер предосторожности. В тех случаях, когда существует угроза серьезного или необратимого ущерба, отсутствие полной научной уверенности не используется в качестве причины для отсрочки принятия экономически эффективных мер по предупреждению ухудшения состояния окружающей среды» (принцип 15 Декларации)^[6].

Precautionary Principle широко рассматривается не только как принцип, на котором должна быть основана разумная политика безопасности и принятия предупредительных решений (т.е. как принцип политический и правовой), но и как этический регулятив, на котором должно основываться ответственное поведение в области информирования общественности и политиков, оценки и контроля рисков. В том числе он понимается как моральное обязательство, но отношению к будущим поколениям.

Принцип предосторожности породил множество дискуссий, ему посвящено огромное количество литературы. Среди основных критических замечаний в его адрес можно привести следующие:

• • он создает склонность уделять слишком много внимания нереалистичным, надуманным и маловероятным угрозам. Доведенный до предела, он может запретить вообще любую деятельность;
• • его применение способно вызвать парадоксальный эффект усиления рисков вместо их снижения. Так, издержки в связи с принимаемыми мерами противодействия могут создавать новые риски еще более крупного масштаба (например, меры против глобального потепления сами по себе могут оказаться еще более опасными);
• • он может быть использован в качестве наступления на базовые ценности цивилизованного мира (такие как свобода рынка и свобода научных исследований), в частности как инструмент для избыточного, излишнего регулирования свободного рынка или для нечестной конкурентной борьбы (например, в борьбе производителей «естественной» пищевой продукции против производителей ГМО-продуктов);
• • он представляет собой политическое вмешательство в чисто научные проблемы: вместо того, чтобы строго исследовать проблему научными методами, здесь изначально перевешивают политические соображения (например, под влиянием необоснованных тревог общества), которые могут заблокировать перспективные исследования и разработки.

Однако имеется немало защитников этого принципа, которые, в целом, утверждают, что следует избегать крайних, утрированных истолкований РР и понимать его с точки зрения здравого смысла. В том числе его достоинством считают то, что он имеет достаточную гибкость и чувствительность к различным ситуациям. Поэтому до самого последнего времени предпринимаются попытки создать стройную концепцию, разъясняющую и обосновывающую принцип предосторожности^[7].

• [1] Агацци Э. Моральное измерение науки и техники. М., 1998. С. 177, 285.
• [2] Бек У. Общество риска. На пути к другому модерну. М.: Прогресс-Традиция, 2000.
• [3] Douglas М., Wildavsky A. Risk and culture: an essay on the selection of technical andenvironmental dangers. Berkeley, California: University of California Press, 1982; The social andcultural construction of risk / В. B. Johnson, V. T. Covello (eds.). Dordrecht: Reidcl, 1987.
• [4] Wynne B. Risk management and hazardous waste: implementation and dialectics ofcredibility. N. Y.: Springer, 1987.
• [5] Funtowicz S. О., Ravetz J. R. Three types of risk assessment and the emergence of postnormal science // Social theories of risk / S. Krimski, D. Golding (eds.). Westport, Connecticut: Praeger, 1992; Funtowicz S. O., Ravetz J. R. Science for post normal age // Futures, 1993. № 25.P. 739−756.
• [6] URL: http://wwv.un.org/ru/documents/decl_conv/declarations/riodecl
• [7] 11апример: Steel D. Philosophy of the precautionary principle. Cambridge University Press, 2015.