Социальная политика в современной России

Социальная политика как реализация социальной справедливости

В российской политике всегда актуальной была тема справедливости. Поэтому социальная справедливость и социальная политика тесно связаны друг с другом в сознании людей: справедливость воспринимается как цель государственного управления в области социальной сферы. И как справедливо отмечает У. И. Сересова, в таком случае «любые неудачи в этой области означают в понимании населения нарушения самой идеи социальной справедливости»¹.

Политологический анализ концепта социальной политики с различных точек зрения позволяет выявить и различные смыслы социальной справедливости.

Первый уровень анализа, который рассматривает политику как politics, предполагает отождествление ее с политической сферой вообще и с центральным вопросом о завоевании власти. Социальная политика, соответственно, с точки зрения politics, будет рассматриваться как политическая власть, которая используется для решения социальных проблем. Так интерпретировал социальную политику еще в начале XX в. П. Струве, рассматривая ее как «совокупность сознательных воздействий субъектов политики на социальные отношения в целях их построения сообразно определенному заданию»^[1][2].

Исследователи рассматривают социальную политику как составную часть внутренней политики государства, которая воплощена в его социальных программах и практике и регулирует отношения в обществе в интересах и через интересы основных социальных групп. В качестве основы социальной политики называют систему властных воздействий, обеспечивающих солидарную поддержку жизнедеятельности групп населения, потенциально или реально подверженных различным рискам. Главной целью считается консолидация общества, достижение общественного согласия и стабилизация политической власти.

В рамках politics-анализа социальная политика будет интерпретироваться в терминах политической власти, используемой для решения социальных проблем. Соответственно, основной актор — политическая государственная элита, и ее цель — укрепление своей власти, се легитимация. Социальная политика будет полностью укладываться в эту парадигму; и социальная справедливость будет реализовываться ровно настолько, насколько она потребна элите для легитимации своего существования.

Политика как policy анализирует содержание политической деятельности, политику как процесс, управление и принятие политических решений. Управленческий аспект социальной политики высвечивает ее прикладной характер — круг вопросов, который решается в ее границах; управленческую деятельность ее субъектов; достижение главной цели социальной политики — «удовлетворение социального интереса общностей и человека путем решения проблем материального благосостояния, поддержки и зашиты определенных слоев населения»¹. В таком контексте социальная политика интерпретируется как управляющее воздействие государства, основанное на системе правил, нормативных структур, принимающих решения и организующих деятельность, которая способствует вовлечению в политические процессы различных субъектов. Целью такого воздействия является формирование общности интересов широких слоев населения и консолидация общества^[3][4].

Главным в социальной политике с данной точки зрения является перераспределение материальных и духовных ресурсов для предотвращения поляризации и защиты уязвимых слоев населения и необходимость применения для этого управленческого воздействия.

В другой трактовке акцент делается на деятельности органов управления, которая оказывает влияние на жизнь граждан. Policy-анализ рассматривает социальную политику как управленческий процесс в социальной сфере, направленный на удовлетворение социального интереса общностей и человека путем решения проблем материального благосостояния, поддержки и защиты определенных слоев населения. Такая трактовка близко подходит к концепту социальной справедливости уравнительного и распределительного типа.

В первом случае подразумевается, что государство должно создавать равенство стартовых возможностей в социальной сфере (образование, здравоохранение).

Во втором — гарантировать определенный уровень социального благополучия вне зависимости от вклада человека в общественное производство (например, политика в области поддержания доходов, социальной поддержки лиц с ограниченными возможностями и пожилых). И если в случае социальной политики с точки зрения politics социальная справедливость может не реализовываться в связи с целевой установкой, то социальная политика -policy может ограничивать социальную справедливость из-за слабого ресурсного обеспечения (низкие зарплаты в бюджетной сфере, отсутствие конституционного закрепления нормы о минимальной зарплате не ниже прожиточного уровня и проч.).

Политика как public policy обозначает сферу политического управления, которая подконтрольна обществу. В то же время англоязычная версия термина «социальная политика» может звучать и как social policy, и как public policy. В данном случае социальная политика интерпретируется как подход к изучению политики, анализирующий деятельность правительства в свете важнейших общественных проблем, или как область политического управления, подконтрольная обществу.

Социальная справедливость будет в случае public policy грансформировагься в открытость власти в вопросах социального управления. Таким образом, связь социальной справедливости как содержательного концепта с социальной политикой как деятельностью сложна и неоднозначна, что обусловливается и раскрывается многозначностью самой социальной политики в поле политологического анализа.

• [1] Сересова У. И. Социальная политика: социальная справедливость vs легитимация политической власти // Новые направления политической науки: Гендерная политология. Институциональная политология. Политическаяэкономия. Социальная политика / Редкол.: С. Г. Айвазова, С. В. Патрушев[идр]. М., 2007. С. 323.
• [2] Цит. по: Стребков А. И. Социальная политика: Теория и практика. СПб., 2000. С. 33.
• [3] Социальная политика: парадигмы и приоритеты / Под ред. В. И. Жукова.М., 2000. С. 49.
• [4] Капицыи В. М. Социальная политика и право: сущность и взаимозависимости // Российский журнал социальной работы. 1998. № 8.