Этические моменты в представлении результатов исследования или эксперимента: участники исследования и научное сообщество

Психологические исследования, затрагивающие важные социальные проблемы, редко проходят безмятежно. Выбор задач и вопросов исследования, которые бывают не просто сложными, но и спорными, в том числе и с моральной точки зрения, вряд ли будут примирять психологов друг с другом, не говоря уже об остальной части сообщества.

Дж. Ховигпт

Этические проблемы, возникающие в области проведения психологических исследований и представления их результатов, очень важны. Про-

цедура проведения исследования или эксперимента поднимает этические дилеммы, которые порой бывает довольно сложно разрешить. Эти дилеммы требуют от специалиста-психолога постоянной балансировки между требованиями, предъявляемыми к любому научному исследованию, и правами и ценностями человека, принимающего участие в этом исследовании в качестве испытуемого.

Все это связано с рядом особенностей самого исследовательского процесса, в котором принимает участие человек, например:

• 1) всего лишь одна проблема исследования может генерировать многочисленные вопросы, касающиеся этичности поведения исследователя по отношению к испытуемым (обследуемым, диагностируемым);
• 2) этические дилеммы при проведении исследования являются результатом столкновения различных ценностей и целей, которые ставит перед собой исследователь;
• 3) этические проблемы могут быть вызваны как самой темой исследования, так и процедурой его проведения, а также представления и трансляции результатов научной работы.

Психологические исследования чаще всего предполагают участие в них людей в качестве испытуемых. Это предъявляет к ученому дополнительные требования, в том числе обозначает необходимость владения основными этическими принципами межличностного взаимодействия, компетентности в формулировании обратной связи и т. д.

Первый этический принцип взаимодействия с людьми при проведении исследования и обнародовании его результатов — принцип минимизации риска, который заключается в том, что в большинстве случаев предполагаемый риск при проведении исследования не должен превышать риск, допустимый в повседневной жизни. Человеку не должен быть причинен физический вред или травма. При этом не всегда можно однозначно решить, какой величины психологический стресс этически оправдан в том или ином исследовательском проекте.

Риск в исследовании — опасность получения какого-либо отрицательного эффекта во время процедуры или после ее окончания. Выделяют следующие виды рисков:

• — физические (например, ухудшение здоровья);
• — психологические (например, ухудшение психологического состояния, появление чувства вины, страха);
• — социальные (потеря статуса, ухудшение межличностных отношений, стигматизация и др.);
• — экономические (например, увольнение с работы испытуемого, серьезные материальные расходы на участие в эксперименте), правовые (например, нарушение закона).

Риски последствий научного исследования с участием человека можно классифицировать по степени тяжести: от неудобства до причинения явного вреда (рис. 16.1).

Причиненный вред можно констатировать, если процесс исследования или предъявленные результаты оказывают негативное (деструктивное) влияние на интересы или благополучие испытуемого (физическая или душевная боль, травма, стресс, нарушение психологического равновесия, нарушение самооценки, девальвация социального положения и т. д.).

Рис. 16.1. Шкала рисков последствий научного исследования.

Дискомфорт также является отрицательным последствием исследования, по считается менее серьезным состоянием (побочные эффекты от проведения каких-либо процедур, повышение тревожности, временная усталость).

Неудобство является для испытуемого незначительным последствием участия в исследовании (например, потраченное время, неудобное место проведения эксперимента и т. д.).

Оценка исследователем того, насколько преимущества исследования уравновешивают любые связанные с его проведением неудобства, дискомфорт или потенциальный вред для участников, занимает центральное место в концепции этичности психологических исследований и процедур диагностики.

Этика проведения исследований строится на принципах справедливости, уважения, благодеяния и непричинения вреда и стремится к тому, чтобы полученные результаты были ценны для научного сообщества, а права участников защищены.

Стоит помнить о том, что даже сама тематика психологического исследования может стать травматичной для испытуемого. Например, человеку могут предложить принять участие в изучении социальных представлений о физическом насилии и роли в нем агрессора и жертвы, в то время как сам испытуемый пережил травматичный для него подобный эпизод.

Иногда и сами исследователи могут быть подвержены потенциальным рискам во время эксперимента, например, работая с большим количеством испытуемых, переживших катастрофу или переживающих потерю близкого человека. В этом случае говорят о вторичной травматизации.

Вторичная травма (вторичный травматический стресс {secondary traumatic stress — STS)), — это изменения во внутреннем опыте консультанта (исследователя), которые возникают в результате его эмпатической вовлеченности в отношения с клиентом (испытуемым), переживающим травматическое состояние.

Психологическое исследование этически приемлемо только тогда, когда его потенциальные выгоды оправдывают любые риски. Преимущества и значимость исследования включают в себя получение новых, важных для науки знаний, возможности для улучшения обеспечения социальной практики, перспективы улучшения психологического благополучия участников исследования, которые можно транслировать в научном сообществе, разработка или усовершенствование каких-либо важных методов, применимых в социальной практике.

Исследователь несет ответственность:

• 1) за планирование исследования, взвешивание рисков и возможных неудобств для испытуемых (обследуемых);
• 2) разъяснение испытуемым потенциальных выгод проводимого исследования, его научно-практической значимости и возможных рисков, а также способов их минимизации;
• 3) благополучие участников во время проведения исследования.

Чаще всего исследователи беспокоятся о физическом ущербе, который может нанести испытуемому планируемый эксперимент (физическая травма, ухудшение соматического самочувствия, например, обострение хронического заболевания), при этом уделяя меньше внимания рискам, связанным с психологической и социальной травматизацией.

Например, для некоторых участников исследования серьезной травмой может стать нарушение конфиденциальности, связанное с оглашением результатов. Респонденты могут беспокоиться по поводу того, что результаты их диагностики, выявленные психологические особенности, политические или религиозные убеждения станут достоянием общественности, будут доступны работодателям, учителям, могут быть опубликованы в научной литературе, появятся в открытом доступе в Интернете, где будут оглашены их фамилии и данные.

Все эти тревоги и беспокойство должны быть сняты посредством обозначения и соблюдения исследователем важнейшего принципа любого исследования — принципа конфиденциальности. Информацию о человеке, полученную в процессе исследования, следует считать конфиденциальной и исключить доступ к ней любых других лиц без согласия испытуемого. Обычно с этой целью проводят отделение имен испытуемых и другой информации, позволяющей идентифицировать их, от полученных данных. Идентификация данных ведется с помощью какой-либо кодировки (например, буквенно-цифровой). Таким образом, только экспериментатор имеет доступ к результатам испытуемого. Неспособность исследователя защитить конфиденциальность полученных результатов может повысить вероятность психологической и социальной травматизации испытуемого.

Сбор данных лучше проводить анонимно, без обозначения имен и любой идентифицирующей информации об участниках. Анонимность и конфиденциальность приносят пользу любому исследованию, поскольку, во-первых, испытуемый защищен, а во-вторых, экспериментатор получает более честные, откровенные ответы, так как участники не боятся огласки. С помощью обозначения анонимности исследования можно избежать эффекта социальной желательности, когда участник эксперимента пытается «улучшить» свои ответы, «завысить» результаты в стремлении выглядеть привлекательнее.

Социальная желательность — склонность испытуемого (участника эксперимента) давать необоснованно (чрезмерно) позитивные самоописания, что приводит к искажению результатов психологической диагностики или эксперимента. Эта склонность может быть как сознательно выбранной респондентом (тогда речь идет о сознательном искажении ответов — faking, или управлении впечатлениями — impression management), так и его неосознаваемой установкой (в этом случае говорят об эффектах самообмана — self-deception).

Для минимизации риска при проведении исследования важно получить от испытуемых информированное согласие. Испытуемые должны участвовать в исследовании добровольно и иметь право в любой момент отказаться от него по своему желанию и без всяких ограничений. Исследователи обязаны заранее предупреждать участников обо всех особенностях исследования, которые предположительно могут повлиять на желание людей сотрудничать. В информационном согласии также обсуждается пункт, связанный с разрешением клиента представлять полученные результаты, определением формы их представления и сохранением анонимности.

Как и принцип минимального риска, требование информированного согласия не всегда легко реализовать. В частности, иногда оно противоречит другому общепринятому требованию к проведению исследования: испытуемый не должен знать, какие гипотезы в нем проверяются.

Некоторые психологические исследования и эксперименты могут вызвать серьезные психологические проблемы или деструктивные реакции у их участников, особенно когда испытуемый не готов к каким-либо условиям эксперимента или исследователь хочет ввести «неожиданную» для испытуемого переменную. Например, человека приглашают принять участие в эксперименте, ориентированном на изучение лидерства, при этом истинной его целью будет изучение поведения человека в экстремальной ситуации. И уже в комнате ожидания начала эксперимента ничего не подозревающего человека пытаются «погрузить» в эту экстремальную ситуацию, например, задымляя помещение или создавая другие неожиданные, пугающие испытуемого ситуации, к которым он абсолютно не готов. Человек может испытать очень острые стрессовые реакции, и в таком случае после эксперимента возможно развитие посттравматического стрессового расстройства.

Более того, у многих людей даже само участие в психологическом исследовании может вызвать очень сильные переживания и тревогу. Исследователь должен быть особо внимателен к тревожным людям, а также к наиболее уязвимым группам испытуемых (пожилые люди, люди с особенностями развития, дети, беременные женщины и т. д.). При планировании исследования и представлении результатов необходимо учесть психологические особенности этих групп, зоны их уязвимости и возможности и ограничения, которые могут проявиться в процедуре проведения эксперимента.

К сожалению, исследователи не всегда могут предсказать риски для респондентов Так, например, произошло с некоторыми участниками знаменитого эксперимента по изучению социально-ролевого поведения Ф. Зимбардо «Стэндфордская тюрьма»^[1].

К участию в эксперименте были привлечены психологически уравновешенные, зрелые молодые люди (добровольцы), которые подписали контракт о том, что в течение двух недель будут либо заключенными, либо надзирателями в импровизированной тюрьме, специально смоделированной для эксперимента Ф. Зимбардо и его коллегами. Уже по истечении двух дней эксперимента «заключенные» проявляли пассивность и дезорганизованность, а надзиратели вели себя агрессивно и жестоко. У некоторых «заключенных» появились признаки депрессии, печали, наблюдались приступы гнева (в одном случае была зарегистрирована психосоматическая сыпь). Вместо запланированных двух недель эксперимент пришлось прервать на шестой день. Во избежание вреда от эксперимента Ф. Зимбардо с коллегами после вынужденного его прерывания провели с участниками беседы и консультации, что облегчило их состояние и предотвратило негативные последствия в долгосрочной перспективе. Этот случай еще раз доказал, что экспериментаторы далеко не всегда могут предсказать последствия своих научных изысканий и предвидеть потенциальные этические проблемы, возникающие в процессе их реализации.

В психологическом эксперименте наиболее острой этической проблемой продолжает оставаться вопрос дезинформирования, мистификации и обмана испытуемых (сокрытие истинных целей исследования).

Для исследования некоторых психологических явлений необходимо, чтобы испытуемый не знал об истинных задачах эксперимента. Несмотря на то, что обман противоречит принципу информированного согласия, в психологической науке обман, дезинформация и «недоговоренность» в некоторых исследованиях используются довольно часто.

Одной из причин использования обмана в исследовании является то, что без сокрытия некоторых аспектов самой процедуры эксперимент может потерять смысл. Случается, что участников приходится вводить в заблуждение, потому что исследователям важно выяснить истинную реакцию человека в неожиданной ситуации. Иногда к обману прибегают, чтобы «заманить» для участия в эксперименте группу испытуемых, которые по определенным причинам (убеждения, установки, страхи) не хотят участвовать в исследовании каких-либо явлений.

Базовой причиной, лежащей в основе использования обмана, является то, что иногда необходимо скрыть истинную природу эксперимента для того, чтобы участники вели себя так, как они ведут себя в обычной жизни. Если все-таки исследователь идет на обман испытуемого, после эксперимента он должен информировать участников о причинах этого обмана, обсуждать любые неправильные истолкования этого факта. Экспериментаторы должны уметь диагностировать и нивелировать любые вредные последствия дезинформирования испытуемого. При этом любой исследователь должен помнить, что риски для испытуемого в таком случае увеличиваются, и сам эксперимент может нарушать основные принципы этики. Именно в этой связи уже много лет в психологической науке бурно обсуждаются известные эксперименты С. Милграма, Ф. Зимбардо, С. Аша, Ч. Хофлинга. Современные исследователи часто ставят под сомнение этичность этих экспериментов с точки зрения оценки рисков.

Например, в эксперименте Ч. Хофлинга необходимо было выяснить, как незнание человека о том, что он участвует в эксперименте, повлияет на принятие им же решения подчиниться авторитетному лицу. Исследование заключалось в том, что экспериментатор сам звонил в больницу, представляясь врачом клиники, и по телефону давал указание медицинской сестре ввести определенному больному двойную дозу запрещенного лекарства. Медсестры знали о том, что данное лекарство не разрешено к использованию в клинике, что доза гораздо выше нормативной, им были известны правила больницы, которые запрещают как принимать указания по телефону, так и пользоваться запрещенными препаратами. И тем не менее 21 медицинская сестра из 22 (!!!) готовы были выполнить указание «врача», используя запрещенный препарат в необходимой дозе по указанию «лжедоктора». Трудно представить себе разочарование медицинских сестер, когда они узнали, что их просто обманули ради проведения эксперимента. При этом сам факт, что 21 пациент клиники во время эксперимента подвергся потенциальной угрозе, противоречит всем нормам биоэтики.

Этические кодексы различных стран запрещают или ограничивают использование обмана или мистификации в исследованиях.

Психологи не проводят исследования с использованием мистификации, за исключением тех случаев, когда применение этой техники оправдано ожидаемой научной, образовательной или прикладной ценностью исследования и при этом недостаточно проведения альтернативной процедуры без мистификации. Они никогда не скрывают от участников исследования важные аспекты, которые могут повлиять на их намерение участвовать в экспериментах, например физический риск, неудобства или неприятные эмоциональные ощущения.

Любая другая мистификация и обман, являющиеся неотъемлемой частью экспериментального плана, должны быть раскрыты участникам как можно раньше, по возможности в конце их участия, но не позже окончания исследований^[2].

Для исключения любых этических конфликтов, но истечении эксперимента его участникам требуется психологический дебрифинг или индивидуальная консультация, особенно если у испытуемых были отмечены какие-либо нарушения во время проводимой процедуры.

Дебрифинг — процедура по завершении эксперимента (исследования), в которой исследователь информирует участников о задачах и содержании исследования с целью устранения любых негативных эффектов, искаженных представлений, непонимания. Этот метод также служит цели информирования участников о важности исследования (обоснование, методика, результаты) и позволяет сформировать у них положительные ощущения и чувство сопричастности, связанные с участием в эксперименте.

Дебрифинг помогает исследователям узнать, каким образом участники воспринимали саму процедуру эксперимента, что они переживали во время испытания. Для некоторых исследований этот момент обратной связи с испытуемым крайне необходим. Например, если психолог изучает эмоциональные реакции человека в стрессовой ситуации (испытуемому предлагают трудноразрешимые или вообще неразрешимые задачи, вследствие разрешения которых уровень стресса у человека должен увеличиться), то после эксперимента следует узнать, была ли таковой эта задача для испытуемого и была ли ситуация именно для него стрессовой. Иначе данные — без обратной связи от испытуемого — могут быть неправильно проинтерпретированы.

Следующие общие вопросы после окончания исследования помогут ученому провести дебрифинг.

• — Что вы думаете о своем опыте в этом исследовании?
• — Как вы думаете, что мы хотели выяснить в процессе эксперимента?
• — Есть ли у вас какие-либо вопросы по поводу эксперимента, его процедуры, которые остались для вас неясными?

После обсуждения этих вопросов исследователь должен четко разъяснить цель эксперимента, причины любого обмана (если он был). Также необходимо оставить испытуемым свои контактные данные, чтобы они могли связаться с экспериментатором и узнать о результатах (своих личных или эксперимента в целом).

Результаты дебрифинга позволят экспериментаторам сгенерировать идеи для уточнения результатов исследования, а также для дальнейших научных изысканий по проблеме. Кстати, в процессе дебрифинга, обратной связи испытуемого могут «вскрываться» ошибки в экспериментальных материалах, инструкциях, текстах опросников, анкет, которые необходимо будет скорректировать. Таким образом, процедура обсуждения результатов исследования может быть полезной и для испытуемых, и для ученых, проводящих эксперимент. Участники психологических экспериментов — полноценные партнеры исследователя.

Обычно после получения результатов исследования ученые спешат поделиться новыми идеями и открытиями с научным сообществом. Встает вопрос о публикации экспериментальных данных. Результаты психологических исследований должны быть доступны для научной общественности. Возможность неверной интерпретации должна быть предупреждена корректным, полным и недвусмысленным изложением. Данные об участниках эксперимента должны быть анонимными. Дискуссии и критика в научных кругах служат развитию науки, не следует им препятствовать. В случае совместной публикации необходимы ссылки на первоисточники, а порядок имен авторов должен отражать их вклад в работу. Кстати, публикационная активность исследователя-психолога также строится на соблюдении важнейших этических принципов: корректное цитирование других ученых, на работы которых ссылаются исследователи; недопущение плагиата; уважительное отношение к соавторам публикуемого материала (обозначение вклада каждого).

Психолог-исследователь несет ответственность перед испытуемыми за форму представления результатов, а также сделанные на их основе научные выводы перед всем научным сообществом. Результаты исследования должны быть корректно представлены, проверены на предмет ошибок и неточностей, грамотно интерпретированы, подтверждены научно обоснованными доказательствами.

Количество научных статей, в которых представлены исследования с участием человека, за последние 15 лет увеличилось на 44%, но в тот же период число статей, опубликовавших результаты, которые впоследствии были опровергнуты и подвергнуты критике из-за фальсификации данных, неточности интерпретации, введения в заблуждение, увеличилось в 15 раз. В ответ па это научному сообществу пришлось принять ряд экстремальных мер: уволить безответственных ученых, лишить научные лаборатории финансирования, ужесточить требования к публикациям в научных журналах^[3].

Дж. Гудвин предостерегает ученых-психологов о возможности в процессе исследования переступить границы доказательности и уйти в область псевдонауки, которая характеризуется:

• — наукообразием;
• — опорой на единичные свидетельства, что нарушает правила доказательства теорий;
• — размытостью формулировок, мешающей истинной проверке теории;
• — излишним упрощением сложных процессов^[4].

В ходе аргументации ученому необходимо доказать, что исследуемые феномены обладают зафиксированными свойствами. С помощью представленных результатов следует убедить в обоснованности сформулированных выводов своих коллег, исследующих данную проблему, а также более широкий круг представителей научного сообщества, практиков, чтобы они могли использовать изложенные в публикации новые данные в своей работе.

• [1] Зимбардо Ф. Эффект Люцифера. Почему хорошие люди превращаются в злодеев. М. :Альпина нон-фикши, 2013.
• [2] Гудвин Дж. Исследование в психологии: методы и планирование. СПб.: Питер, 2004.
• [3] Cook G. Fraud in a Lab Coat: Science Is Finally Getting Serious about Misconduct // The Boston Sunday Globe. 2011. August, 21.
• [4] Гудвин Дж. Исследование в психологии: методы и планирование.