В начале было слово

Важнейшим инструментом формирования личности является язык. Он хранит культуру народа и передает ее последующим поколениям, в нем заложено видение мира, ментальность, отношение к людям. Язык формируется и развивается людьми благодаря совместной, общественной жизни, являясь по своей сущности социальным феноменом. Своего рода «атомом» языка является слово, которое объединяясь с другими словами, образует фразы, предложения, высказывания, тексты. Владение словом, богатством языка всегда отличает личность. Оценивая владение личностью словом, нельзя забывать, современные языки избыточны — способны кодировать информацию в большем количестве знаков, чем это необходимо для ее восприятия. Эта «избыточность» достигает 70−80%, а человек может понять сообщение, даже если воспримет лишь 1/5−1/6 его часть.

Словарный фонд насчитывает в развитых языках до 400 — 500 тысяч слов. В повседневном обиходе используется только малая часть из них. Полное собрание сочинений Пушкина состоит из 600 тысяч слов, всего же Пушкин использовал 21 000 различных слов. Примерно столько же насчитывается в словаре Шекспира. Много это или мало? Считается, что для того, чтобы сносно говорить на иностранном языке, достаточно выучить около тысячи слов, а для свободного владения — две тысячи. При этом до 80% слов в современных языках многозначны, что обогащает нашу речь, насыщает ее добавочным содержанием (подтекстом).

Определять личность по манере оформления речи, по принципу отбора и комбинации языковых средств начали уже в античной Греции. Там различали три стиля языка: высокий — язык эпоса и трагедии, средний — лирики, низкий — комедии. Каждому стилю соответствовали свои слова, предметы и даже имена. Следование стилевым канонам связывалось с социальным статусом человека. Высокий стиль речи свидетельствовал о высоком положении в обществе. Стоящим на более низких ступенях социальной иерархии подобало говорить в среднем или низком стиле. Это положение было актуально вплоть до Нового времени. С отмиранием сословного деления и демократизацией общества грани между стилями постепенно размывались, формировались новые стилевые нормы в литературе и в повседневном общении людей. Стилевая индивидуальная манера речи стала в большей или меньшей мере отражать уровень образования, род занятий, круг интересов, мироощущение личности. «Стиль — это сам человек», — справедливо заметил Ж.Бюфон. Можно добавить, что стиль определеяет во многом тип личности.

Язык — открытая система. Фиксируя происходящие в обществе сдвиги, он способен к неограниченному развитию. Развивается наука, техника, культура — появляются и становятся привычными новые слова. Вместе с тем уходят, исчезают из употребления, изменяют стилевую окраску слова, связанные с уходящими в прошлое условиями жизни. Язык обслуживает культуру и изменяется тогда, когда этого требует развитие общественной жизни, науки, искусства. Однако сохраняется основной словарный фонд языка, его лексическое ядро, выполняющее основные языковые функции — служить средством мышления и средством общения.

Язык способен оказывать колоссальное воздействие на человека, создавать вербальные иллюзии, которые становятся факторами, определяющими его поведение. Словесный мираж заслоняет реальность, формирует иллюзорное знание, захватывая человека в плен слов. Вербальный иллюзионизм способен упрощать и стандартизировать представления о разных общественных явлениях, людях, социальных группах. И здесь многое зависит о степени зрелости личности. Таковы национальные стереотипы, нередко служащие источником национальных предрассудков. Стереотип.

«приклеивается» к человеку или социальному явлению, как ярлык, предопределяя упрощенное восприятие сложных феноменов общественной жизни. Современная культура, — по мнению А. С. Кармина, — вращается в сфере слов и их значений.

«Обсуждения, дискуссии, симпозиумы, конференции, борьба идей, столкновение взглядов — все это вербалистика, своеобразные словесные „игры“, которыми она живет и в которых развивается. Откройте газеты — и вы увидите в них споры о том, должна ли Россия идти по пути западной цивилизации или искать свой собственный путь. Но и „западный“ и „свой собственный“ пути — это слова, от которых надо идти к вещам, к реальности, которая за ними стоит (и стоит ли?). Спорят о „русской идее“. Но это тоже не что иное, как спор о слове, о том, каким содержанием его следует наполнить»^[1]. Противостоять вербальным иллюзиям может только личность с широким культурным кругозором, самостоятельным, критичным мышлением, обладающая здоровым скептицизмом по отношению к «модным» взглядам и течениям, к культурным «китчам». Понимание происхождения и сути «магии слов» уменьшает для личности угрозу оказаться в ее власти, позволяет видеть действительность с разных сторон.

Информационные процессы в современном мире существенно изменили коммуникационную среду — она сегодня предоставляет личности возможность одновременного выбора нескольких вариантов кодирования, передачи, презентации и творческой переработки информации. Важнейшим условием функционирования единого информационного пространства стало преодоление языкового барьера и, как следствие, развитие билингвальных (двуязычных) отношений в современном обществе. Миру, как никогда прежде, потребовался глобальный язык международной коммуникации — эту роль взял на себя английский язык. Он же стал ключом к работе с информацией в Интернете. Всероссийская перепись населения 2002 года, во время проведения которой была впервые включена статья о владении гражданами нашей страны иностранными языками, показала, что ситуация со знанием иностранных языков меняется достаточно быстро. Наиболее распространенными иностранными языками среди россиян являются английский (6,9 млн. чел.) и немецкий (2,9 млн. чел.).

Прогрессивный сам по себе процесс билингвизации, к сожалению, увеличивает уровень социального неравенства. Не все сегодня могут позволить себе серьезно изучать язык. Свободное владение английским и другими языками повышает социальный статус личности, открывает доступ к престижным областям билингвальной коммуникации — управлению, бизнесу, торговле, образованию и, главное, к информации. Знание языка обогащает личность, позволяя ей приобщаться к культуре другой нации, понимать национальный характер не только своего, но и чужого народа, осуществлять реальную межъязыковую коммуникацию, формировать собственную социальную идентичность.

Современные билигвальные процессы — следствие определенного уровня развития социума, когда изучение языков и общение на иностранном языке становятся для человека прагматически обусловленными, предзаданными действиями в связи с изменившимися информационнокоммуникативными условиями" (Ковалева С.С.). По данным ряда исследователей, билингвов в мире больше, чем монолингвов, в скором будущем около 2 млрд, будут на нем общаться. Лидирующее место среди языков международного общения занимает английский язык. На нем идет основной поток научной информации. Им пользуются в деловых контактах и в случайных встречах между представителями разных национальностей. Русский язык тоже относится к языкам международного общения, в течение десятилетий он служил средством межнациональных контактов в Советском Союзе и за его пределами.

Остановить процесс билингвизации невозможно, однако нельзя не видеть, что из-за отсутствия национальной концепции развития средств массовой коммуникации происходит засорение культурноинформационного пространства России. Под предлогом необходимости в условиях глобализирующегося общества формирования билингвизма идет наступление на русский язык. Русские слова, составляющие большие однокоренные гнезда и имеющие устоявшиеся коннотации (ассоциации, которые пробуждает произнесенное или прочтенное слово), заменяются на иностранные или изобретенные слова, на нарушающие строй языка неприемлемые для него конструкции. «Киллер» вместо «наемного убийцы», «спикер» вместо «председателя», «новостной блок», «протестный электорат», «федералы» вместо военных. Создается целостная система новояза. А ведь доказано, что язык не просто оформляет мысли человека, он сам формирует наши мысли, программирует поведение.

Поведение зависит от слов и привычной их связи. В последнее время только ленивый не «поигрался» сочетаниями: «стакан наполовину полон» и «стакан наполовину пуст». Если на цистерне из-под бензина написано «пустая», около нее может закурить и бросить окурок даже человек, который прекрасно знает, что там остаются пары, более пожароопасные, чем бензин.

Интеллектуальные привычки и стереотипы, мешающие человеку в любой новой ситуации, — это в основном привычки употребления языка. Изменилась и становится привычной политическая фразеология. За короткий срок произошли невероятные метаморфозы, казалось бы, с привычными и устоявшимися словами — такими как, например, «демократ» и «демократия». Первое стало почти ругательным, потому что его связали с определенными политическим силами, а второе имеет порой довольно странное реальное наполнение, требующее отказа от своего культурного типа.

Личность во многом оценивают по культуре речи, по тому, в какой степени человек владеет языком и способен реализовать его выразительные возможности, соблюдать общепринятые языковые нормы, говорить правильно, грамотно. Конечно, в реальной жизни разговорная речь допускает ошибки в произношении и построении фраз. Специфической лексикой отличаются жаргоны — студенческий, профессиональный, блатной, молодежный (сленг). Молодежный сленг — грубовато-фамильярный, иронический часто призван подчеркнуть независимость от мира взрослых, продемонстрировать превосходство над старшим поколением в понимании жизни. Злоупотребление, сленгом, уместным среди приятелей, в референтной группе, обедняет лексику, засоряет словамипаразитами мешает четко формулировать мысли развертывать логическую аргументацию. Становится ненужным стремиться к расширению словарного запаса, точности подбора слов. Настоящим бедствием современной молодежной речи стал мат, ставший предметом чуть ли не гордости (весь мир сегодня ругается по-русски!). Его легализация и «героизация» — свидетельство неблагополучия в культурной жизни общества. Сквернословие, оскорбительные и непристойные обороты речи свидетельствуют о падении общей культуры народа, всех его слоев, ибо интеллигенция тоже сегодня любит подкреплять свои аргументы матом. Как Эллочка-людоедка со своим «Хо-Хо».

После революции «язык улицы», язык шариковых, грубый, вульгарный призван был свидетельствовать о принадлежности простому народу, революции. Литературного языка боялись, ибо он выдавал принадлежность к «гнилой интеллигенции», «проклятой буржуазии». Русский философ священник Сергей Булгаков в 1922 году победу большевиков назвал победой матерщины. Оскорбительные и непристойные обороты речи были самым легким и доступным способом освободиться от давления культурных норм, получить временную разрядку. Поток жаргонизмов, брани, грязных грубых слов, заполонивший сегодня телеэкраны, страницы газет, журналов, даже художественной литературы, тоже своеобразный отклик на коренные социокультурные изменения в российском обществе, своеобразный протест против запретов тоталитаризма, ложно понятая свобода вообще и свобода слова в частности. С. Тер-Минасова считает, что на варваризацию языка определенное влияние оказали и «новые русские» — новый достаточно активный и влиятельный слой, состоящий из не слишком образованных людей, разбогатевших на шальных деньгах, притащивших из своего прошлого приблатненный, иногда воровской жаргон.

Экспансия мата, конечно же, являет собой издержки раскрепощения общества, однако нельзя забывать, что матерщина в сущности — фиговый листок, призванный замаскировать слабое развитие вербального интеллекта или скудость словарного запаса. Человек использует мат, чтобы выиграть время для процесса формулирования мысли или с его помощью вместе с жестами и мимикой передать то, что могло быть просто выражено словами, но их не хватает. Есть ситуации, когда мат не то, чтобы естествен, но допустим. В острые, кризисные минуты он играет роль надежного клапана для выпуска эмоций — им заменяются нормальные, осмысленные слова, которые говорящий, захлестываемый эмоциями, не в состоянии найти.

Популярен рассказ о том, как одному заслуженному пилоту пришлось сажать Ту-134 с пассажирами на брюхо. Когда включили самописец, выяснилось, что все переговоры экипажа в последние 10 минут полета на 80% были матерными. Командир отдавал команды матом, экипаж тем же манером докладывал о выполнении. Когда составили посекундную распечатку, синхронизировали с показаниями «черного ящика», оказалось, что все действия экипажа в этой нештатной ситуации были грамотными.

Легализация «сниженного языка», варваризация сопровождает конец всякой стабильной эпохи^[2].

Личность всегда имеет возможность выбора для самовыражения, в том числе вербального. Но если в книге В. Ерофеева «Русская красавица», русский же мат возводится в тотальный «эстетический» принцип (на чем настаивает автор), то можно себе представить, как трудно молодежи сориентироваться в этом мире массовой культуры с ее циничными принципами и авторитетами. И тогда уголовный жаргон, «англизация» сленга, эдакое «смешение французского с нижегородским», коверкание и русского и английского языка кажутся безобидными и оправданными.

В Древней Руси, на которую любят ссылаться защитники и пропагандисты матерной брани, мат действительно входил в ритуал аграрных и свадебных обрядов и считался магическим языком. Непосвященным запрещалось всуе употреблять «слова силы». Матерная брань (ее называли на Руси черной) была выражением агрессии, угрозы, проклятием, насылаемым на того, кого «кроют». Запрещалось материться в доме и в хлеву (чтобы не сглазить скотину), ругать беременную женщину («от слова станется» — проклятый ребенок может сгинуть). Люди понимали силу произнесенного слова. С матом как с бесовским поведением на Руси велась жесточайшая борьба. По Соборному уложению 1649 года за употребление матерных ругательств налагалось жестокое наказание, вплоть до смертной казни. В дом, где люди ругаются, проникают бесы, а ангелы его покидают.

Создавшуюся языковую ситуацию многие объясняют тем, что огромная часть населения прошла через лагеря и до сих пор живет по лагерным законам. И мат выполняет еще одну важную функцию: регулирует роли, расставляет социальные акценты в самых разных закрытых обществах, позволяя определить, кто «пахан», а кто «шестерка». Матом люди связываются круговой порукой, объединяются проклятием. Черная брань — матерщина — своего рода последнее слово, после которого всякие другие слова уже неуместны. Пора приступать к действиям (слово брань — это ведь битва) — драться, воевать, «мочить» друг друга. Христос говорил, что человек будет осужден за каждое праздное слово, тем более за слово гнилое, скверное.

Потрясающим был результат после слов благословения. Зерна пшеницы, облеченные перед этим дозой в 10 тысяч рентген, в которых были порваны и перепутаны ДНК, после добрых слов взошли и стали нормально развиваться.

Исследования показали, что слова изменяют и структуру воды — ее молекулы структурируются особым образом, выстраиваясь в сложны ансамбли. Человек на 70−80 процентов состоит из воды. А значит, человеку должно быть не безразлично, какими словами выражается он сам и какими словами «награждают» его окружающие.

Очень важно, чтобы освоение личностью новых реалий в духовной и масскоммуникативных сферах, не шло по понижающему варианту, чтобы молодую российскую интеллигенцию составляли не полуобразованные, золотые посредственности, полуличности, чего так опасался Достоевский. И язык, как величайшая ценность, будет способствовать формированию идеала бытия — личной и нравственной свободе человека, его самореализации. Поскольку человек активно творит свой мир мыслеобразами и словами, их чистота — залог формирования нового типа личности.

• [1] Кармин А. С. Основы культурологи. Мифология культуры. -СПб., 1997. С.91
• [2] Елистратов В. С. «Сниженный язык» и «нациоанлъныйхарактер» //Вопросы философии, 1998, N° 10. С. 57.