Мудрость и глупость

Во всеобщем понимании мудрость есть знание всего. Так, в «Илиаде» Гомер говорит о мудреце Калхасе: «Мудрый, ведал он все, что минуло, что есть и что будет». По Гераклиту (544—483 до н.э., из Эфеса): «Мудрость — в одном: устанавливать знание, коим владея, ты сможешь всем управлять, что ни есть».

Более подробную характеристику мудрости дал Аристотель: «Во-первых, мы предполагаем, что мудрый, насколько это возможно, знает все, хотя он и не имеет знания о каждом предмете в отдельности. Во-вторых, мы считаем мудрым того, кто способен познать трудное и нелегко постижимое для человека. В-третьих, мы считаем, что более мудр во всякой науке тот, кто более точен и более способен научить выявлению причин, и, в-четвертых, что из наук в большей мере мудрость та, которая желательна ради нее самой и для познания, нежели та, которая желательна ради извлекаемой из нее пользы, а в-пятых, та, которая главенствует в большей мере, чем вспомогательная»^[1].

От противоположного глупость можно определить как незнание всего. Строго говоря, глупый всё не знает, но при этом имеет какое-то знание о каждом предмете в отдельности. Он не способен познать трудное и ограничивается легко постижимым. При этом глупец катастрофически неточен и не способен выявлять причины. Если мудрый находится в неустанном познании, то познавательный горизонт глупого ограничен конкретной пользой. И глупец, как правило, не главенствует.

Знающий всё, мудрый способен разрешить любой вопрос. Согласно правилу Николая Кузанского (1401 — 1464) на вопрос «Что есть бог?» отвечают: «Чтойность» («Бог есть что»). Поскольку вопрос ставится на некотором основании, обращение к основанию разрешает вопрос.

Мудрецы занимались наиболее важными — общегосударственными вопросами. К ним обращались за политическими советами и предлагали сочинять законы. Изречения мудрецов славятся. Между мудрецами проводятся состязания, победители которых награждаются^[2].

Во время Пифийских игр в 582 г. до н.э. семь легендарных мудрецов, сойдясь вместе, посвятили Аполлону Дельфийскому в качестве «начатков мудрости» изречения, которые затем были высечены на колонне Дельфийского храма: «Познай самого себя», «Ничего сверх меры», «Наблюдай конец жизни», «Худших всегда большинство», «Ни за кого не ручайся», «Всему свое время», «Лучше подделывать деньги, чем истину».

Из древнегреческих мудрецов наиболее известны Фалес и афинский законодатель Солон. Фалес (640/624 — 548/545 до н.э., из Милета) как-то сказал, что смерть ничем не отличается от жизни. «Так почему же, — спросил кто-то, — ты не умираешь?» «Именно потому, что разницы никакой», — ответил он. Солон (640/635 — ок. 539 до н.э.) говорил: «Требуя, чтобы ответственность несли другие, неси ее и сам».

Мудрец гоже любит и ценит мудрость. Поэтому мудрец есть философ, как и все остальные люди, которые почитают его мудрецом. Все мудрецы — философы, но не все философы — мудрецы. Только некоторые философы оказываются мудрецами в силу того, что они функционируют как общепризнанные кристаллизации мудрости.

«Архивны юноши толпою / На Таню чопорно глядят. /.

И про нее между собою / Неблагосклонно говорят".

(А. С. Пушкин «Евгений Онегин»; худ. Ф. Константинов).

«Архивные юноши» — круг «блестящей молодежи», числившейся в 1820-е гг. при Московском архиве Коллегии иностранных дел. Из «архивных юношей» сформировалось два общества — литературное общество (Ф. И. Тютчев, М. П. Погодин и др.) и «Общество любомудрия» (В. Ф. Одоевский, И. В. Киреевский, Д. В. Веневитинов и др.). «Любомудры» выдвинули задачу развития самобытной философии в России. Интеллектуальная атмосфера кружка «любомудров» прекрасно передана в романе В. Ф. Одоевского «Русские ночи» (1844).

Общественное признание мудрецов свидетельствует о том, что все люди — философы. Не все люди — профессиональные философы, но все люди — «любители мудрости». Все мудры, но не все являются мудрецами, поскольку мудры в той или иной степени. Эталоном мудрости и ее воплощением является только мудрец, сравнивая себя с которым каждый выясняет, насколько он мудр.

Мудрецы меняются, а «любители мудрости» остаются. Благодаря философам мудрость сохраняется и накапливается в сводах изречений, которые собираются, классифицируются и систематизируются. Философ соотносит изречения мудрецов со своими принципами, ставя их в отношения тождества и различия, общего и особенного, единого и многого, абстрактного и конкретного и т. п. Подобные «суммы философий» постоянно критикуются, реорганизуются и перестраиваются.

В отличие от мудрости глупость представляется самопроизвольным, хаотичным и бесконтрольным движением ума. Глупость все смешивает и спутывает, не различает. Известное индийское изречение гласит: «Глупец и невежда имеют пять примет: сердятся без причины, говорят без нужды, изменяются неизвестно для чего, вмешиваются в то, что вовсе их не касается, и не умеют различить, кто желает им добра и кто — зла».

Не различая, глупый все отождествляет. «Для мудреца вокруг тысяча загадок, для глупца или полузнайки — все ясно», — говорит индийская пословица. Глупый свободен от сомнений. Он, как и мудрец, знает все, хотя не знает, что именно. А мудрец, знающий, прежде всего, нечто одно, может восприниматься как идиот, повторяющий подобно Сократу: «Я знаю, что я ничего не знаю».

Благодаря такому, по словам Николая Кузанского, «ученому незнанию», философ оказывается в ситуации неопределенности, для разрешения которой предлагает начинать все сначала и последовательно разбираться. Поэтому философия определялась как знание начал (архе, принципов), а также как умение начинать и начальствовать.

• [1] Аристотель. Метафизика // Аристотель. Сочинения: в 4 т. Т. 1. М., 1976. С. 68.
• [2] В «Упанишадах» говорится, что царь Джанака в качестве приза выставил тысячу корови к рогам каждой прикрепил десять пад золота. Испытание трудными вопросами выдержалмудрец Яджпявалкья (сер. III в. до н.э.), основатель буддийской школы бахушрутия («школаэрудитов»).