Власть, обращенная к человеку: кейс-стади

По К. Марксу, самый главный вопрос преобразования структур капиталистического общества — вопрос о власти.

Причем для него власть в форме диктатуры пролетариата не самоцель, а переходный этап (в СССР вопреки К. Марксу он был абсолютизирован). В конечном счете, по его мнению, нужна система общественного самоуправления, которая по своим функциям, способствовала бы преодолению отчуждения и развитию свобод всех членов общества. Только так может произойти эмансипация человека. Однако нам не известно ни одной монографической работы о гражданском обществе, написанной в советский период.

Даже в ранних работах К. Маркс и Ф. Энгельс жизнедеятельность гражданского общества характеризовали как «истинный очаг и арену всей истории»^[1]. А в более зрелых работах они постоянно подчеркивали диалектическое единство гражданского общества и государства, причем прямо указывали, что первое выступает как содержание, а второе — как форма: «По крайней мере в новейшей истории, государство, политический строй, является подчиненным, а гражданское общество, царство экономических отношений, — решающим элементом. По старому взгляду на государство, разделявшемуся и Гегелем, оно считалось, наоборот, определяющим, а гражданское общество — определяемым элементом»^[2].

Более того, они указывали, что государство никогда не дарит свободу, напротив, подлинная свобода возможна лишь там, где есть эмансипированное гражданское общество, способное диктовать свою волю государству: «Свобода состоит в том, — говорится в „Критике Готской программы“, — чтобы превратить государство из органа, стоящего над обществом, в орган, этому обществу всецело подчиненный»^[3]. И еще: «Все потребности гражданского общества — независимо от того, какой класс в данное время господствует, — неизбежно проходили через волю государства, чтобы в форме законов получить всеобщее значение… Государственная воля определяется в общем и целом изменяющимися потребностями гражданского общества»^[4].

Широко известно, что в работах революционного периода — «Классовая борьба во Франции», «Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта» — К. Маркс отстаивал идею «слома» буржуазного государства и, в частности, писал: «Все перевороты усовершенствовали эту машину вместо того, чтобы сломать ее»^[5].

Однако в более поздних работах К. Маркс и Ф. Энгельс отмечали «поворотный пункт», с которого возникает тенденция отделения государства от одного конкретного класса — экономически господствующего класса: буржуазия «теряет способность к исключительному политическому господству: она ищет себе союзников, с которыми, смотря по обстоятельствам, она или делит свое господство, или уступает его целиком»^[6]. Такое государство уже не надо «ломать». Его нужно просто «переделать» (совсем иное содержание политических действий!): «Речь идет просто об указании на то, что победивший пролетариат должен заново переделать бюрократический, административно-централизованный аппарат, прежде чем сможет использовать его для своих целей»^[7].

Под этим лозунгом «отмирания» государства В. И. Лепин развернул борьбу с бюрократизмом, а, по существу, с профессиональным государственным управлением ради «высшего демократизма» — поголовного участия населения в работе государства. И. В. Сталин вообще выдвинул иезуитскую трактовку «отмирания» через «укрепление» государства. В годы «оттепели» исконные функции государства волевыми решениями переходили к профсоюзам и трудовым коллективам: существовала практика передачи правонарушителей «па поруки» в производственные и общественные организации во всеми вытекающими отсюда ненамеренными последствиями. «Перестройщики» крушили государственные структуры, не создавая им действительные функциональные альтернативы прежнему управлению.

Подчеркнем, у К. Маркса идея «отмирания» государства постоянно корректировалась и шлифовалась.

Так, на основе анализа опыта Парижской Коммуны К. Маркс осознал многие отрицательные стороны весьма короткой практики диктатуры пролетариата и в работе «Гражданская война во Франции» сделал выводы о том, что пасшие одних групп людей над другими, в конечном счете, оборачивается несвободной для всех, в силу чего рабочему классу необходимо вести борьбу «наиболее рациональным и гуманным путем»^[8], что после установления революционнополитических организаций рабочего класса они могут существовать ограниченный исторический период — их надо немедленно преобразовывать в направлении, которое мыслилось как «движение в своих собственных интересах и в интересах человечества»^[9].

При этом для К. Маркса важно то, что государство имеет сложную природу: это не только инструмент, с помощью которого экономически господствующий класс становится также политически господствующим классом, но и механизм для выполнения общих дел, вытекающих из природы всякого общества^[10].

Очевидно, по К. Марксу, «отмирает» классовая природа государства, но должен сохраняться и совершенствоваться механизм для выполнения общих дел, в котором право, а не революционная целесообразность играет решающую роль. Ф. Энгельс прямо высказывал свое и марксово отношение к этому вопросу: «Для нас, наоборот, незыблемо, что соотношения между правящими и управляемыми должны быть устроены на почве права раньше, чем они могут стать и оставаться сердечными. Сначала право, потом справедливость!»^[11].

Таким образом, если посмотреть на марксову социологию из разных временных координат, то в ней можно найти и противоречия, и двусмысленности, и просто ошибки. Часть из них, как мы показали, исправил сам К. Маркс, что-то скорректировал после его смерти Ф. Энгельс. Примечательно, что, переиздавая работы молодого К. Маркса, он вносил в них изменения, которые объяснял следующим образом: «В сороковых годах Маркс еще не завершил своей критики политической экономии. Это было сделано лишь к концу пятидесятых годов. Поэтому его работы, появившиеся до выхода первого выпуска „К критике политической экономии“ (1859) в отдельных пунктах отклоняются от работ, написанных после 1859 г., и содержат выражения и целые фразы, которые, с точки зрения позднейших работ, являются неудачными и даже неверными»^[12].

Естественно, что-то в марксизме вообще не выдержало испытание временем. Но мировая социологическая мысль ценит К. Маркса прежде всего за то, что он сделал для анализа современного ему общества и особенно для обоснования определенной методологии как системы принципов исследования общества.

Диалектико-материалистический метод анализа общества оценивался Ф. Энгельсом превыше всего. «Все миропонимание Маркса, — писал он в последний год жизни, — это не доктрина, а метод. Оно дает не готовые догмы, а отправные пункты для дальнейшего исследования и метод для этого исследования»^[13].

Говоря современным языком, ныне актуальны социологическое мышление и социологическое воображение К. Маркса и Ф. Энгельса.

• [1] Там же. Т. 3. С. 35.
• [2] Маркс К., Энгельс Ф. Соч., 2-е изд. Т. 21. С. 310.
• [3] Там же. Т. 19. С. 26.
• [4] Там же. Т. 21. С. 310.
• [5] Там же. Т. 3. С. 206.
• [6] Там же. Т. 16. С. 416.
• [7] Там же. Т. 36. С. 70.
• [8] Маркс К., Энгельс Ф. Соч., 2-е изд. Т. 17. С. 553.
• [9] Там же. С. 554.
• [10] Там же. Т. 25. Ч. I. С. 422.
• [11] Маркс К., Энгельс Ф. Соч., 2-е изд. Т. 41. С. 125.
• [12] Там же. Т. 22. С. 204.
• [13] Там же. Т. 39. С. 352.