Организованная преступность. 
Криминология и предупреждение преступлений

В результате изучения материала данной главы обучающийся должен:

знать

• • криминологические признаки и особенности организованной преступности, ее тенденции, особенности детерминации;
• • специфику предупреждения организованной преступности;

уметь

• определять на основе статистических данных и анализа результатов криминологических исследований основные показатели организованной преступности, ее криминогенные и антикриминогенные факторы;

владеть навыками

• позволяющими отграничивать организованную преступность от рецидивной и профессиональной.

Понятие и признаки организованной преступности

Одной из основных криминальных угроз безопасности и стабильности, препятствующей социально-экономическому, политическому и культурному развитию Российской Федерации, продолжает оставаться организованная преступность, носящая ярко выраженный транснациональный характер. С ее проявлениями в той или иной форме сталкивались и сталкиваются все государства мира. Истории известны гонконгские «триады», японская «якудза», итальянские преступные сообщества (неаполитанская «каморра», калабрийская «ндрангета»), американская «Ла Коза Ностра».

Первым российским криминологом, выделившим в структуре преступности организованную, был А. И. Гуров, который предлагал понимать под ней относительно массовое функционирование устойчивых управляемых сообществ преступников, занимающихся совершением преступлений как промыслом и создающих с помощью коррупции систему защиты от социального контроля^[1].

Современная организованная преступность, ее нынешние особенности складывались на протяжении последних десятилетий. В условиях глобализации и интеграции она приобретает качественно новые параметры, меняется и ее теоретическое осмысление (от особой формы соучастия, вида преступной деятельности, совокупности «особых» преступлений до формы социальной патологии, результата криминализации общественных отношений и комплексного негативного социальноправового явления).

Ранее имел распространение подход к понятию организованной преступности как к особой форме соучастия в преступлении¹. Так, И. И. Карпец отмечал, что организованная преступность является соучастием^[2][3]. Представляется, что подобный подход слишком узок для раскрытия сущности организованной преступности, так как отражает лишь ее групповой характер, вместе с тем имеет значение для квалификации уголовно наказуемых деяний, совершаемых организованными преступниками.

Другие авторы, определяя организованную преступность, видят в ней особую преступную деятельность. По их мнению, она является масштабной деятельностью устойчивых преступных организаций, отличающихся иерархическим организационным построением, сплоченностью на определенной преступной платформе (националистической, валютной и т. д.), выработанной системой конспирации и защиты от уголовной ответственности, коррумпированностью, связью с международной «мафией»^[4].

По мнению В. Г. Гриба, организованная преступность представляет собой совокупность управляемых, устойчивых организованных преступных групп и сообществ, относительно широко функционирующих, обладающих иерархической структурой, занимающихся криминалом как промыслом, поддерживающих и участвующих в системе обращения преступного капитала в сфере экономических отношений, имеющих в своем составе круг лиц, не совершающих конкретных преступлений, но обеспечивающих результативность противоправной деятельности в целом^[5]. В. В. Лунеев также связывает организованную преступность с криминальной экономикой и нелегальными финансовыми потоками, однако характеризует ее как массовое ограбление населения и открытое насилие на улицах, заказные убийства, похищения людей, захват заложников, рэкет, терроризм¹, что больше свойственно тому периоду развития общественных отношений в России, когда формулировалось такое определение.

Подобные трактовки, учитывая достаточное число характеристик организованной преступности, вместе с тем не отражают таких ее особенностей, как совершение совокупности преступлений, в том числе и разнородных, а также связь с коррумпированными чиновниками государственных органов.

В этом смысле представляется более удачным понятие, разработанное Г. М. Миньковским, определяющим организованную преступность как самостоятельный вид преступности, образованный системно связанной совокупностью преступлений, совершаемых участниками устойчивых, иерархизированных, планомерно действующих структур (групп, сообществ, организаций, ассоциаций), деятельность которых прямо или опосредованно взаимоподкрепляется и согласуется, будучи направлена на извлечение максимальной прибыли из преступного бизнеса на определенной территории или в определенной сфере, взятой под контроль^[6][7].

Однако наиболее полное понятие из этой группы разработано Ю. М. Антоняном, в котором он отмечает, что организованную преступность составляют преступления, совершаемые в виде промысла организованными группами и преступными организациями, имеющими свою структуру и иерархию, связь с местными и иными чиновниками, что позволяет этим группам и организациям господствовать на определенной территории, извлекать значительные доходы, контролировать внутренние и внешние рынки посредством насилия, запугивания, преступных махинаций или подкупа, проникая в легальную экономику и политику^[8].

В соответствии с точкой зрения Э. Ф. Побегайло, организованная преступность — это обладающая высокой степенью общественной опасности форма социальной патологии, проявляющаяся в постоянном и относительно массовом воспроизводстве сообществ (преступных организаций), связанная со сращиванием с коррумпированной бюрократией. При этом он выделяет общеуголовную (гангстерскую), экономическую (хозяйственно-корыстную) и политическую (политизированную) организованную преступность^[9].

Другие исследователи полагают, что содержание организованной преступности связано с криминализацией общественных отношений, осуществлением преступной деятельности в целях извлечения сверхприбыли с вовлечением широких слоев населения, а также высочайшим уровнем коррупции¹.

Масштабность и глобальность организованной преступности в своих трактовках отражают те криминологи, которые рассматривают ее как комплексное негативное социально-правовое явление. Одними из первых такую точку зрения высказали Ю. Г. Козлов и В. П. Мурашов: организованная преступность — особое социальное явление, имеющее определенные криминальные последствия своего существования. Ее следует рассматривать как систему социальных связей и отношений, сложившихся по поводу извлечения незаконной прибыли в сфере нелегальной экономической деятельности^[10][11].

Данная позиция слишком широка и не позволяет определить феноменальность рассматриваемого явления. Определение А. И. Долговой отражает необходимые признаки организованной преступности как негативного социального явления, характеризующегося сплочением криминальной среды в рамках региона, страны, с разделением на иерархические уровни и выделением лидеров, осуществляющих организаторские, управленческие, идеологические функции; коррумпированием, вовлечением в преступную деятельность работников государственных (в том числе и правоохранительных) органов для обеспечения определенной безопасности и гарантий участникам сообщества; монополизацией и расширением сфер противоправной деятельности в целях получения максимальных доходов при максимальной защищенности ее высших эшелонов от уголовной ответственности^[12].

Проанализированные точки зрения на современном этапе развития организованной преступности несколько утратили актуальность, поскольку в них отсутствует указание на ее транснациональный характер. Между тем такая ее характеристика модифицировала организованную преступность в еще более опасный феномен, представляющий угрозу не отдельно взятым государствам, но и целым регионам, и всему мировому сообществу.

В связи с этим некоторые исследователи выделяют транснациональную организованную преступность в отдельный вид и понимают под ней систему организованных преступных формирований различной степени организованности с участием граждан (подданных) иностранных государств, лиц без гражданства и с множественным гражданством, осуществляющих организованную преступную деятельность в различных сферах с использованием как легальных, так и противоправных средств^[13]. Об этом виде организованной преступности речь идет и в Конвенции ООН против транснациональной организованной преступности от 15 ноября 2000 г., ратифицированной Российской Федерацией в 2004 г.

С учетом рассмотренных подходов может быть предложено следующее определение. Организованная преступность представляет собой транснациональное, самовосроизводящееся, негативное социально-правовое явление, выражающееся в функционировании технически и финансово оснащенных, устойчивых, сплоченных, управляемых конгломераций преступников, имеющих сложную иерархическую структуру; совершающих общеуголовные, а также в высокодоходных криминальных сферах преступления в виде промысла; защищенных от социального контроля коррумпированными связями в органах государственной власти и иными формами обеспечения безопасности, включающими насилие, устрашение, подкуп, масштабная деятельность которых нацелена на извлечение максимальной прибыли в определенной контролируемой сфере (сферах).

Помимо признаков, отражающих сущность преступности, присущие ее организованному виду, существуют и специфические признаки, к которым мы относим следующие.

• 1. Транснационалъностъ. Может проявляться в следующих формах, существующих как отдельно, так и в совокупности:
  • — преступной деятельности более чем в одном государстве;
  • — наличии «представительств» сообщества (участников, имущества, легального и нелегального бизнеса и т. д.) в другом государстве;
  • — совершении преступлений в одном государстве, но при участии международной организованной преступной группы;
  • — совершении преступлений в одном государстве, чьи последствия проявляются на территории другой страны.
• 2. Способность к самовоспроизводству {самодетерминаций). Представляет собой обусловленность присущими организованной преступности внутренними репродуктивными свойствами, которые проявляются при наличии благоприятных условий, приводящих к расширению организованной преступности и поддержанию ее на определенном уровне посредством внутренних и внешних источников воспроизводства.

Внутренние источники позволяют организованной преступности быть своеобразным «конвейером» преступлений, вовлекать в свои ряды новых лиц и включают:

• — создание условий для своего воспроизводства путем распространения азартных игр, наркотиков, проституции, пропаганды преступного образа жизни, в том числе и с использованием СМИ и сети Интернет;
• — безнаказанность преступного промысла, приводящая к его восприятию как нормы и образа жизни определенных категорий и групп лиц, профессионализации преступной деятельности;
• — совершение сопряженных преступлений для обеспечения основной преступной деятельности (например, участие в незаконном обороте оружия; работорговле) и совершение «вспомогательных» деяний (например, дача взятки, укрывательство преступлений, угроза или насильственные действия в связи с осуществлением правосудия или производством предварительного расследования).

Внешние источники проявляются через психологию населения (безнаказанность представителей организованной преступности приводит к повышению пределов допустимости поведения в общественном сознании, т. е. возникает состояние вседозволенности, разрешенности правонарушений, развиваются представления о слабости, необязательности и ничтожности законов, увеличивается количество видов так называемых социально одобряемых преступлений — аномии).

Таким образом, расширение организованной преступности за счет собственных «ресурсов» вызывает ее дальнейший рост и расширение, и она становится привычной формой существования в обществе.

• 3. Устойчивость. Этот признак присутствует практически у всех авторов определения организованной преступности. Кроме того, он законодательно закреплен в ч. 3 ст. 35 УК РФ (совершение преступления группой лиц, группой лиц по предварительному сговору, организованной группой или преступным сообществом (преступной организацией)). Включает в себя наличие:
  • — специального объединения для совершения преступлений;
  • — длящейся преступной деятельности;
  • — предварительного сговора;
  • — целевого создания благоприятных условий как для преступной, так и легальной деятельности;
  • — продолжительного времени существования;
  • — планирования, координирования и контроля преступной деятельности;
  • — структурирования и распределения ролей участников.
• 4. Сплоченность. Она предполагает:
  • — монолитность, стойкую спаянность и консолидацию участников преступной деятельности, направленную на достижение преступной цели;
  • — наивысшую степень согласованности;
  • — наличие определенной иерархической и разветвленной структуры;
  • — распределение сфер влияния;
  • — взаимодействие и помощь между участниками и их объединениями;
  • — строгое подчинение участников внутригрупповым, неформальным правилам и дисциплине.

Последняя составляющая признака сплоченности, касающаяся неформальных правил и форм общения, требует пояснения. Нормы, их составляющие, служат определенными регуляторами деятельности лиц, их поддерживающих, и выполняют такие же функции, как и законы государства. Они указывают, каким образом надлежит действовать либо воздерживаться от определенных действий в той или иной ситуации, и предусматривают меры ответственности, порой очень жесткие¹.

Речь идет о криминальной субкультуре, которая является продуктом антиобщественной деятельности и во многом ее существование обусловлено существованием рецидивной и профессиональной преступности, которые считаются звеньями организованной преступности. Именно рецидивисты и их профессиональная часть являются хранителями и носителями ее атрибутов — жаргона («блатная музыка», «феня»), невербальных средств общения, кличек, татуировок, эстетических потребностей (ритуалы, музыкальная и литературная культура, игры и развлечения, стиль одежды и манера поведения). Указанные элементы криминальной субкультуры вырабатывались опытом преступной деятельности и передаются из поколения в поколение в среде преступников, при этом выполняя ряд определенных функций, а именно:

• — коммуникативную, являющуюся специфическим средством устного, письменного или невербального общения преступников между собой;
• — конспиративную, позволяющую обеспечить закрытость криминальной среды для законопослушного общества;
• — опознавательно-стратификационную, позволяющую опознать принадлежность воров в законе к лидерам криминальной среды;
• — компенсационную, предназначенную для оправдания преступного образа жизни через термины, имеющие позитивный или социально нейтральный смысл («авторитет» — известный человек в криминальной среде, «работать» — совершать кражи и т. д.)^[14][15].

Криминальная субкультура — это, по существу, групповое явление, реализуемое лицами, занятыми в определенной криминальной сфере, что отражает степень их организованности и профессионализма и включает в себя и иные «подкультуры» — тюремную, воровскую, наркоманов, проституток и пр.

5. Наличие сложной функционально-иерархической структуры.

Такая структура может быть представлена в горизонтальном и вертикальном разрезах.

Горизонтальный разрез в самом общем виде может быть представлен четырьмя звеньями:

1) низовое звено — это самая многочисленная категория участников организованной преступности, по сути относящаяся к организованной преступности с известной долей условности, поскольку преступления здесь хотя и совершаются организованным сообществом, которое является устойчивым и сплоченным, однако речь может идти лишь о наиболее сложной форме соучастия, составной части социального явления, а не о нем самом.

Его участники непосредственно выполняют действия, образующие конкретные составы преступлений;

2) промежуточное звено между исполнителями и руководителями преступной организации — иерархически построенное, состоящее из организованных сообществ, их объединений, нередко образованных по этническому принципу.

Их особенность состоит в том, что они активно вторгаются в государственные структуры, используют их возможности в криминальных целях, захватывают и контролируют определенные криминальные сферы;

3) звено организаторов характеризуется созданием консолидированной преступной среды, с выраженными лидерами. Здесь уже происходит четкое отделение функций организации и руководства от непосредственного участия в преступной деятельности. Лидеры преступной среды в этом случае заняты выработкой общей линии поведения, стратегии и тактики деятельности сообщества, обеспечением взаимодействия его структурных компонентов^[16].

В их деятельности прослеживается взаимосвязь теневой экономики (в любой ее форме), преступного мира, коррупции (в государственных, в том числе и в правоохранительных органах), а также формирование не только регионального криминального сектора, но и распространение влияния на всю территорию страны.

Объединяют в себе особенности первых двух уровней, но на качественно ином уровне, по масштабу, проникновению в социальную действительность, тяжести посягательств и их негативных последствий;

4) преступная элита, никогда не принимающая непосредственного участия в совершении преступлений. Ее представители ведут респектабельный образ жизни, внешне соблюдают общепринятые правила поведения, занимают солидное социальное положение. Их функция — «стратегическое» руководство в преступной сфере влияния, взаимодействие в значимых сферах, координация, в том числе транснациональная.

Вертикальный разрез предусматривает строгую иерархию внутри горизонтального разреза, распределение ролей и функций участвующих лиц и состоит из трех уровней:

• 1) низшего, который составляют:
  • — бывшие сотрудники правоохранительных органов, спецслужб, профессиональные военные. Невостребованность профессиональной подготовки в гражданской жизни, специфический набор знаний и навыков, полученных во время прохождения службы, специфический круг общения, профессиональная деформация различной степени выраженности, развитая способность к объединению в формальные и неформальные организации с бывшими коллегами при определенном стечении обстоятельств создают предпосылки вступления в криминальные структуры;
  • — спортсмены;
  • — узкие специалисты в различных областях права, экономики, информатики, техники, медицины и т. д.;
  • — преступники, включая профессиональных, ранее судимые лица, осужденные, рецидивисты.

Представители этой категории выступают непосредственными исполнителями различных преступлений и поручений, а также выполняют роли охранников, телохранителей, осведомителей, «шпионов» и т. д.;

• 2) среднего, который представляют:
  • — лица, пользующиеся уважением в преступной среде;
  • — преступные «авторитеты»;
  • — лидеры организованных групп, образующих преступные сообщества;
• 3) высшего. Его представители находятся во главе преступных сообществ, это «идеологи», разрабатывающие стратегию развития сообщества, управляющие общими средствами, являющиеся хранителями традиций и обычаев. Непосредственного участия в исполнении преступлений не принимают.

Следует отметить, что три уровня вертикального разреза иерархии организованной преступности — низший, средний, высший, — имеют место на трех звеньях горизонтального разреза (низового, промежуточного, организаторов). Преступная элита «венчает» всю преступную структуру (рис. 10.1).

• 6. Защищенность от социального контроля. Этот признак проявляется в двух аспектах. Во-первых, это наличие определенной категории лиц, выполняющих специализированные функции обеспечения безопасности, включающие принятие мер:
  • — конспирации;
  • — по недопущению огласки преступной деятельности;
  • — для избежания уголовной ответственности участников организации;
  • — охраны;
  • — разведывательных и контрразведывательных;
  • — связанных с разработкой «сценариев» поведения участников в различных ситуациях, в том числе в период предварительного расследования, судебного разбирательства и исполнения наказания с привлечением наиболее квалифицированных защитников и адвокатов.

Рис. 10.1. Функционально-иерархическая структура организованной

преступности Во-вторых, использование коррумпированных связей в органах государственной власти, в том числе правоохранительных, в целях получения информации, преференций, защиты своих интересов и помощи в продвижении собственных «проектов» и значимых лиц по карьерной лестнице. В настоящее время организованные преступные структуры предпринимают активные попытки непосредственного участия в политической жизни страны, проникают в высшие органы государственной власти, финансируют деятельность политических партий и общественных объединений.

7. Масштабность деятельности. Этот признак проявляется в монополизации и экспансии своей сферы влияния, размерах контроля над целыми сферами социальной действительности, не только криминальными, но и финансовыми, кредитными, промышленными и иными наиболее доходными, а также в создании криминальных структур, подобных крупным промышленным и финансовым корпорациям.

• [1] См.: Криминология: учебник / С. Б. Алимов, Ю. М. Антонян, С. П. Бузынова, А. И. Гуров [и др.]; под ред. В. Н. Кудрявцева, В. Е. Эминова. М.: Юристъ, 1995. С. 19.
• [2] См., например: Беляев Н. А. Соучастие и организованная преступность // Вестник Ленинград, ун-та. Сер. 6.1991. Вып. 3. С. 89—97; Иванов Н. Г. Организованная преступность и институт соучастия // Советская юстиция. 1990. № 10. С. А—5; КашелкинА. Б. О разграничении понятий групповой и организованной преступности // Проблемы борьбы с организованной преступностью, коррупцией и терроризмом. М., 2001.С. 93—102; и др.
• [3] Организованная преступность-2: проблемы, дискуссии, предложения: круглыйстол Криминологической ассоциации. М.: Изд. Криминологической ассоциации, 1993.С. 31.
• [4] См.: Организованная преступность / под ред. А. И. Долговой, С. В. Дьякова. М., 1989. С. 320.
• [5] См.: Гриб В. Г. Противодействие организованной преступности. М.: ИНФРА-М, 2001. С. 11.
• [6] См.: Лунеев В. В. Преступность XX века. Мировой криминологический анализ. М. :Норма, 1997. С. 288.
• [7] См.: Криминология: учебник / под ред. Н. Ф. Кузнецовой, Г. М. Миньковского. М" 1994. С. 347.
• [8] См.: Антонян Ю. М. Криминология., 2012. С. 415.
• [9] См.: Побегайло Э. Ф. Организованная преступность и совершенствование уголовно-правовой борьбы с ней // Укрепление законности и борьба с преступностьюв условиях формирования правового государства. М, 1990. С. 41.
• [10] См., например: Кирпичников А. И. Взятка и коррупция в России. СПб., 1997; Комиссаров В. С. Обсуждение проблем борьбы с коррупцией // Государство и право. 1995. № 2.С. 134—139; Корешкова И. Н. Государственный аппарат и коррупция (история и современность) // Организованная преступность в России: философский и социально-политический аспекты: материалы науч.-практ. конф. М., 1999. С. 266—270; и др.
• [11] См.: Козлов Ю. Г., Мурашов В. П. Обсуждение проблем изучения организованнойпреступности на заседании Всесоюзного методологического семинара по актуальнымпроблемам криминологии (30 октября 1987 г.) // Советское государство и право. 1988.№ 5. С. 129—133.
• [12] См.: Долгова А. И. Причинные комплексы организованной преступности и терроризма, направления государственной политики их предупреждения // Профилактическая деятельность государства как одно из основных средств сдерживания преступностив Российской Федерации: материалы Междунар. науч.-практ. конф. (14—16 декабря2005 г.). М" 2006. С. 10—11.
• [13] См.: Щеблыкина И. В., Звягинцев В. В. Теоретико-методологические аспекты исследования транснациональной организованной преступности как одной из угроз военнойбезопасности государства // Вестник Алтайской академии экономики и права. 2014.№ 6. С. 32.
• [14] См.: Тирских А. А. Профессиональная преступность как объект криминологического исследования // Российский следователь. 2008. № 20.
• [15] См.: Шеслер А. В. Криминологическая характеристика и профилактика профессиональной преступности: учеб, пособие. Тюмень, 2004.
• [16] См.: Афанасьев В. С. Организованная преступность в современной России (опытсоциологического анализа). СПб., 1994. С. 5.