В. Вопросы, решаемые СПЭ (КСППЭ) по уголовным делам о преступлениях несовершеннолетних

Уже сам по себе перечень обстоятельств, подлежащих доказыванию по делам данной категории (ст. 421 УПК), а также содержание ч. 3 ст. 20 УК, ч. 1 ст. 89 УК предполагают во многих случаях проведение экспертных исследований по уголовным делам несовершеннолетних специалистами в области психологии (психиатрии), на что нами уже обращалось внимание в предыдущем разделе учебника.

Так, в дополнение в сказанному выше можно рекомендовать и другие формулировки вопросов при назначении СПЭ и при расследованиях преступлений, не связанных с сексуальными посягательствами несовершеннолетних, например^[1]:

• — Какими индивидуально-психологическими особенностями характеризуются личность несовершеннолетнего обвиняемого, его познавательная, эмоционально-волевая, мотивационная сфера, сознание? Каков уровень его психического развития?
• — Имеется ли у несовершеннолетнего обвиняемого отставание в психическом развитии, не связанное с психическим расстройством?

Если имеется, в чем оно выражается, каковы его причины и какое влияние оно могло оказать на его психику, сознание, поведение?

— При наличии у несовершеннолетнего выявленного отставания в психическом развитии можно ли заключить, что он во время совершения противоправных действий вследствие этого отставания не мог в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) и руководить ими?^[2]

Таким образом, постановка перед СПЭ (КСППЭ) приведенных выше вопросов во многом связана с ч. З ст. 20 УК, предусматривающей освобождение несовершеннолетнего от уголовной ответственности в случае его «отставания в психическом развитии, не связанном с психическим расстройством», содержанием которого является «незрелость личности как регулятора социального поведения», выражающаяся в «слабой сформированности сознательных регулятивных механизмов социального поведения подростка…, обусловленная незавершенным развитием его мотивационно-смысловой системы, что проявляется в несамостоятельности подростка, подверженности его поведения влиянию внутренних непосредственных побуждений или внешних обстоятельств, других людей»^[3].

Об отставании в психическом развитии, не связанным с психическим расстройством, могут свидетельствовать и такие признаки как инфантильность интересов, легкомыслие, игровой характер поведения, необдуманность поступков, склонность к самоутверждению, несамостоятельность, подверженность групповому влиянию, повышенная внушаемость (Т. Б. Дмитриева, Е. Г. Дозорцева и др.). Все это следует иметь ввиду, конкретизируя вопросы при назначении СПЭ (КСППЭ) в зависимости от вида правонарушения, тем более, если потерпевшей оказалась также несовершеннолетняя. В подобных случаях на разрешение СПЭ (КСППЭ) ставятся следующие вопросы:

• — С учетом особенностей психического развития несовершеннолетнего обвиняемого, его возрастных, индивидуально-психологических особенностей, содержания ситуации сексуального посягательства, мог ли он в полной мере осознавать фактический характер, общественную опасность своих действий либо руководить ими?
• — Учитывая особенности психического развития обвиняемого, индивидуально-психологические особенности его личности, мотивационной сферы, интеллекта, мог ли он правильно воспринимать (понимать) смысловое содержание поведения потерпевшей, ее мотивы, подлинные намерения в качестве согласия (либо несогласия) на вступление с ним в интимные отношения?
• — Не страдал ли несовершеннолетний обвиняемый в период совершения инкриминируемого ему деяния каким-либо психическим расстройством (хроническим, временным психическим расстройством, слабоумием, иным болезненным состоянием психики)?

Постановка данного вопроса побуждает назначать КСППЭ для определения медицинского критерия невменяемости (см. ч. 1 ст. 21 УК), а также вывлять наличие психических расстройств, не исключающих вменяемости.

Если, как уже отмечалось, несовершеннолетней оказалась и потерпевшая, то в ходе расследования преступления необходимо проводить СПЭ (КСППЭ) и в отношении нее. Такой подход особенно оправдан, когда в ходе следствия выявляются признаки «способствующего поведения» потерпевшей, по существу сыгравшего провоцирующую роль, в результате чего обе стороны могли неправильно воспринимать, интерпретировать и оценивать смысловое содержание поведения друг друга. В подобных случаях рекомендуется проведение так называемой двусторонней экспертизы с использованием соответствующих методик исследования личности как обвиняемого, так и потерпевшей (Л. П. Конышева, М. М. Коченов, О. Д. Ситковская). Предмет такой судебно-психологической экспертизы «имеет существенную особенность: способность понимать психическое состояние другого человека реализуется не только рациональным, логическим путем, но и в значительной степени за счет выработанной жизненным опытом интуиции и таких психических явлений, как эмпатия, эмоциональная синтонность^[4] и т. п.»^[5].

В связи с этим уместно обратить внимание тех, кто занимается подростковой преступностью, на роль и значение эмоционального интеллекта, на уровень сформированности его не только у обвиняемого, но и у потерпевшей, на способность каждого из них «вчувствоваться» в состояние другого в этой очень непростой для них жизненной ситуации в своем достаточно юном возрасте человека, только вступившего в жизнь и практически почти не имеющего никакого жизненного опыта^[6].

Все сказанное выше свидетельствует о том, что объектом экспертизы в подобных случаях могут быть не только психические, познавательные процессы подэкспертного, но и сама ситуация, в которой оказались и потерпевшая, и обвиняемый, а также их смысловое восприятие ими сложившейся обстановки, повлиявшей на их межличностные отношения. То есть, по существу, речь идет о ситуационных показателях поведения подэкспертных лиц, имеющих нередко различный уровень социальной адаптивности в различных сферах социального функционирования.

В тех случаях, когда несовершеннолетний правонарушитель участвовал в групповом преступлении, в том числе и сексуального характера, и по материалам дела видно, что на него не могла не оказывать влияние группа, т. е. имел место феномен групповой зависимости обвиняемого, подверженности его групповому влиянию, потребности в групповой принадлежности, перед экспертом-психологом целесообразно поставить вопрос:

— Учитывая возрастные, индивидуально-психологические особенности личности правонарушителя, какое влияние на него могли оказать члены группы, находился ли он от них в психологической зависимости?

Перечисляя различные варианты вопросов перед СПЭ относительно индивидуально-психологических особенностей личности несовершеннолетнего правонарушителя, нельзя не отметить, что на практике, к сожалению, все же еще встречаются случаи, когда перед экспертомпсихологом ставится вопрос о том, соответствовал ли уровень психического (возрастного) развития подростка, его «психологический возраст» паспортному (календарному) возрасту (или возрасту, с которого наступает уголовная ответственность, т. е. 14, 16 годам). Считается, что вопрос в такой постановке с научной, методологической точки зрения является некорректным, поскольку «понятие „психологический возраст“, эквивалентное „периоду возрастного развития“, принципиально не равноценно календарному паспортному возрасту, существенно шире его границ»^[7]. Более того, главный недостаток подобных вопросов состоит в том, что они не вписываются в рамки уголовного законодательства (см. ч. 3 ст. 20 УК), которое предписывает выявлять у подростка «отставание в психическом развитии, не связанное с психическим расстройством» и в зависимости от этого констатировать ограничение его способности «осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими».

Также не рекомендуется при постановке вопросов экспертам использование выражения «умственная отсталость» (вместо термина «отставание в психическом развитии») как устаревшее и отсутствующее в ныне действующем законодательстве^[8].

• [1] См.: Ситковская О. Д., Конышева Л. П. Психологическая экспертиза несовершеннолетних в уголовном процессе: науч.-метод, пособие. М., 2001. С. 14, 22. Также см.:Дмитриева Т. Б., Шишков С. Н., Щукина Е. Я. Подготовка следователем материалов длясудебно-психиатрической экспертизы: практ. пособие. М., 2006. С. 32—33; ДозорцеваЕ. Г., Макушкин Е. В., Морозова М. В. О применении ч. 3 ст. 20 УК РФ: информ. письмо /Минздрав России, ГНЦ ССП им. В. П. Сербского. М., 2007; Правовое регулированиекомплексных судебных психолого-психиатрических экспертиз несовершеннолетнихв Российской Федерации. Аналитический обзор / Е. В. Макушкин. М., 2008; ДозорцеваЕ. Г., Макушкин Е. В., Бадмаева В. Д. Судебно-психиатрическая экспертиза несовершеннолетних: руководство по судебной психиатрии / под ред. А. А. Ткаченко. М., 2012.С. 443—451.
• [2] Макушкин Е. В. и др. Комплексная психолого-психиатрическая экспертиза несовершеннолетних обвиняемых в уголовном процессе: руководство для врачей. СПб., 2014. С. 63.; Дмитриева Т. Б., Шишков С. Н., Щукина Е. Я. Подготовка следователемматериалов для судебно-психиатрической экспертизы: практ. пособие. М.: ГНЦ ССПим. В. П. Сербского, 2006 С. 32—33; Дмитриева Т. Б., Дозорцева Е. Г., Макушкин М. В. О применении ч. 3 ст. 20 УК РФ. М., 2007.
• [3] Дмитриева Т. Б., Дозорцева Е. Г., Макушкин М. В. О применении ч. 3 ст. 20 УК РФ.М., 2007. Данное письмо полностью вошло в хрестоматию. См.: Юридическая психология: хрестоматия / сост. В. В. Романов. М., 2015. С. 368—374.
• [4] Синтонность (от греч. syntonia — созвучность, согласованность) — особенностьсклада личности: сочетание внутренней уравновешенности с эмоциональной отзывчивостью и общительностью.
• [5] Коченов М. М. Теоретические основы судебно-психологической экспертизы: дис… д-ра психол. наук. С. 32.
• [6] Подробнее о роли эмоционального интеллекта см.: Шабанов С., Алешина А. Эмоциональный интеллект. Российская практика. 2-е изд. М., 2015. С. 149.
• [7] Кудрявцев И. А., Дозорцева Е. Г. Психологический возраст: методологическиепроблемы и судебная практика // Психол. журнал. Т. 9. 1988. № 6. С. 103; Ситков-ская О. Д. Психология уголовной ответственности. М., 1988. С. 66—69; Кудрявцев И. А. Комплексная судебная психолого-психиатрическая экспертиза. С. 293—310; Сафуа-нов Ф. С. Судебно-психологическая экспертиза в уголовном процессе: науч.-практ.пособие. М., 1988 С. 137—138. Также см.: Кудрявцев И. А., Савина О. Ф., Морозова М. В. Определение целесообразности и необходимости назначения комплексных судебныхпсихолого-психиатрических экспертиз: информ. письмо ФГУ «ГНЦ ССП Росздраваим. В. П. Сербского». М., 2006. С. 10; Макушкин Е. В., Дозорцева Е. Г., Морозова М. В. О применении ч. 3 ст. 20 УК РФ: информ. письмо / Минздрав России, ГНЦ ССПим. В. П. Сербского. М., 2007.
• [8] См.: Подготовка следователем материалов для судебно-психиатрической экспертизы: практ. пособие / Т. Б. Дмитриева [и др.]. М., ГНЦ ССП им. В. П. Сербского, 2006. С. 38.