Проблема метода в психологии. 
Место психологии в системе наук

В результате изучения данной главы студент должен: знать

• • место психологии в системе наук;
• • взаимоотношения между отраслями современной психологической науки;
• • соотношение психологической науки и психологической практики; уметь
• • профессионально воздействовать на уровень развития и особенности познавательной и личностной сфер;

владеть

• основными приемами профилактики, навыками анализа своей деятельности как профессионального психолога с целью оптимизации собственной деятельности.

Виды проблем в психологии. Предмет и метод психологии. Классификация методов

Психология традиционно характеризуется многообразием подходов к изучению того или иного явления, обилием различающихся теорий, концепций, трактовок. Десятками исчисляются определения одного и того же понятия. В общем, психологию трудно удивить проблемами. В известном смысле можно утверждать, что психология — одна из самых «проблемных» наук: нерешенных вопросов в ней гораздо больше, чем найденных ответов. Б. Ф. Ломов в книге «Методологические и теоретические проблемы психологии» отмечал: «Многообразие проблем, огромный фактический материал, накопленный в психологической науке, задачи, которые ставятся перед ней общественной практикой, настоятельно требуют дальнейшей разработки ее методологических основ»^[1].

Чтобы как-то справиться с этим многообразием проблем психологии, попробуем их упорядочить. Для этого попытаемся выделить классы психологических проблем. Разумеется, такое выделение неизбежно имеет условный характер. Представляется, что выделение классов проблем целесообразно осуществлять в соответствии с видами психологического знания.

М. С. Роговин и Генрих Владиславович Залевский (род. 1938) выделяют три вида психологического знания: 1) знание о психических процессах и индивидуальных особенностях — «предметное знание»; 2) знание о самом процессе психологического исследования, о том, как получается, фиксируется и совершенствуется предметное знание о психике — «знание методологическое»;

Г. В. Залевский — российский психолог, специалист по проблемам психологии личности и охраны психического здоровья учащихся.

• 3) «знание историческое», в котором отражается закономерная последовательность развития первых двух видов знания и которое помогает нам попять общее состояние психологии на каждый конкретный период времени, при каждом хронологическом срезе^[2]. Такое расчленение представляется удобным. В предметном знании условно можно выделить два уровня: уровень феноменологии и уровень теории. Тогда психологические проблемы могут быть отнесены к одному из следующих классов: 1) феноменологические,
• 2) теоретические, 3) методологические, 4) историко-психологические. На рис. 2.1 дано схематическое изображение указанных классов проблем.

Рис. 2.1. Виды психологических проблем:

• 1 — феноменологические; 2 — теоретические; 3 — методологические,
• 4 — историко-психологические, t — стрела времени

Любая наука имеет дело с некоторой феноменологией, эмпирическими явлениями. В психологии это психические явления. Так, в психологии могут быть выделены явления памяти, мышления, восприятия и т. д. Хотя на первый взгляд может показаться, что этот феноменологический уровень относительно самостоятелен, — это не так. Психика изначально целостна, поэтому выделение в ней тех или иных явлений определяется теоретическими и методологическими представлениями. Номенклатура психических явлений обусловливается исходя из теории, в действительности же это серьезная методологическая проблема. В психологии известны случаи, когда те или иные авторы утверждали, что внимания или воображения, к примеру, не существует. Это, конечно, не заставляло этих авторов доказывать, будто не существует сосредоточения на некоторых объектах или создания новых образов. Данные феномены существуют, наблюдаются и описываются, но объясняются совершенно по-иному. Психологи — авторы «революционных» концепций утверждали, что феномены имеют другую природу: сосредоточение — это не внимание, а особенности восприятия (Э. Рубин), создание новых образов — функция не воображения, а мышления (А. В. Брушлинский). Эти примеры свидетельствуют о том, что феноменологический и теоретический уровни неразрывно связаны.

Не случайно многие авторы предпочитают не дифференцировать эти два уровня и говорят о предметном знании. Осознавая всю условность и произвольность такого разделения, будем говорить о феноменологическом и теоретическом уровнях и, соответственно, о наличии феноменологических и теоретических проблем. Феноменологический уровень важен тем, что в нем реально определяются потенциальные пространства психической реальности. Поясним это. В экспериментах С. Грофа (с использованием ЛСД^[3], а позднее и других техник) наблюдались феномены измененных состояний сознания, трансперсональные феномены, феномены систем конденсированного опыта (СКО) и т. п. Эти феномены представляют бесспорную психическую реальность. Согласно взглядам некоторых психологов, эти феномены достойны изучения, могут быть разработаны теории, их объясняющие. Согласно мнению других, этих феноменов как бы не существует вовсе: они представляют собой артефакт или откровенное жульничество, поэтому об их специальном изучении вопрос даже не ставится. Таким образом, мы можем констатировать, что в представлении разных исследователей диапазоны пространств психической реальности не совпадают. Кто-то включает парапсихологические феномены в проблемное поле психологии, кто-то нет. Естественно, что-то или иное решение определяется теоретическим осмыслением. Итак, феноменологические проблемы проявляются в определении пространств психической реальности, ее расчленении на отдельные явления.

Теоретический уровень связан с объяснением психических феноменов. На теоретическом уровне психическое становится психологическим. В психологии эти проблемы очевидны. Существуют различные теории, объясняющие один феномен. Например, избирательный характер мышления в ходе решения задачи может объясняться влиянием ассоциаций, апперцепции, детерминирующих тенденций, антиципаций и т. д. Известны десятки теорий восприятия, личности, эмоций и т. п. Не станем здесь на этом останавливаться, так как многообразие психологических теорий хорошо известно (причем не понаслышке) каждому психологу-первокурснику. Теоретические проблемы в психологии наиболее многочисленны. Неразрывно связанные феноменологический и теоретический уровни составляют предметное психологическое знание. Два первых уровня связаны с двумя классами проблем: феноменологическими и теоретическими.

Но эти два уровня (также неразрывно) связаны и с другим уровнем методологическим. Связь эта такова, что методологический уровень является в значительной степени определяющим по отношению и к феноменологическому, и к теоретическому. Именно методология раскрывает, как будет пониматься и трактоваться предмет психологии (а следовательно, реально определяет диапазон пространств психической реальности), методология определяет возможности изучения того или иного явления, а также метод, которым будет исследоваться психическое, наконец, утверждает приемлемые в науке в настоящий момент способы объяснения. Известно, что в психологии существуют разные трактовки предмета науки, разные взгляды на методы. Оказывается, что методологические проблемы — это наиболее существенные, наиболее глубокие.

Наконец, четвертый класс проблем — проблемы историко-психологические, возникающие в историческом знании. Как уже отмечалось, историко-психологическое знание отражает закономерную последовательность развития знания и предметного, и методологического. М. С. Роговин и Г. В. Залевский отмечали, что в «знании историческом проявляется куда более широкий принцип научного познания реальности: подход к ней как развивающейся во времени; при историческом подходе в последовательности его типов косвенно отражается углубление предметного и методологического знания…»^[4]. Эти проблемы также многочисленны. Обратим внимание на то, что многие из них носят неявный характер.

Между выделенными классами проблем в психологии существуют особые отношения. Методология является «сердцевиной» психологического знания вообще, поскольку, в конечном счете, именно она определяет существенные характеристики «предметного» знания (и феноменологию, и теорию) и «истории» (как она будет интерпретироваться).

Поскольку мы говорим о психологии в целом (а научная психология, ориентированная на исследование психической реальности, — это только часть психологического знания: ведь существует еще психологическая практика), отметим, что кроме названных имеются, конечно, и другие проблемы. Это, во-первых, прикладные проблемы, связанные с использованием психологических знаний в практике, в конкретных видах деятельности (в педагогике, медицине, производстве и т. д.). Во-вторых, необходимо упомянуть психотехнические и психотехнологические проблемы (в широком смысле этого слова), связанные с модификацией, с направленным изменением психики человека (различные виды психотерапии, психокоррекции и т. д.). Напомним слова Л. С. Выготского: «…психотехника — в одном слове, т. е. научная теория, которая привела бы к подчинению и овладению психикой, к искусственному управлению поведением»^[5]. В данной книге речь будет идти о проблемах научной психологии, связанной с исследованием психики. Это, разумеется, не означает недооценки роли практической психологии — у этой работы свои задачи.

Необходимо еще раз подчеркнуть, что выделение видов психологического знания и связанных с этим видов психологических проблем весьма условно. Действительно, легко увидеть, что грани между этими видами часто размыты и неопределенны. Но бывают случаи, когда разграничения подобного рода просто необходимы. Разделение необходимо в дидактических, методических целях. Другая причина, которая заставляет использовать такого рода разграничения, несмотря на всю их условность, — необходимость сконцентрировать внимание на каком-то виде проблем. Так, в нашей работе мы сосредоточимся на некоторых (наиболее важных сегодня) методологических проблемах.

Одной из важнейших методологических проблем является проблема соотношения предмета и метода, к рассмотрению которой мы переходим.

Слово «метод» (от греч. methodos — путь исследования или познания, теория, учение) означает способ построения и обоснования научного знания, а также совокупность приемов и операций практического и теоретического освоения действительности. Применительно к психологии под методом имеют в виду способы получения фактов о психике и способы их интерпретации.

Современная психология использует развернутую систему методов, которые могут классифицироваться различным образом в зависимости от выбранных оснований. Классик отечественной психологии С. Л. Рубинштейн отмечал, что «характеристика науки не исчерпывается определением ее предмета; она включает и определение ее метода. Методы, т. е. пути познания, — это способы, посредством которых познается предмет науки. Психология, как каждая наука, употребляет не один, а целую систему частных методов, или методик. Под методом науки — в единственном числе — можно разуметь систему ее методов в их единстве. Основные методы науки — не внешние по отношению к ее содержанию операции, не извне привносимые формальные приемы. Служа для раскрытия закономерностей, они сами опираются на основные закономерности предмета науки; поэтому метод психологии сознания был иной, чем метод психологии как науки о душе: недаром первую обычно называют эмпирической психологией, а вторую — рациональной, характеризуя таким образом предмет науки по тому методу, которым он познается; и метод поведенческой психологии отличен от метода психологии сознания, которую часто по ее методу называют интроспективной психологией»^[6].

В приведенной цитате отмечена важнейшая закономерность развития психологии — связь между предметом и методом. Как указывает С. Л. Рубинштейн, предмет определяет основные характеристики метода.

Для психологии как науки о душе методом является рассуждение.

Для психологии как науки о сознании характерен метод самонаблюдения (интроспекции).

Для психологии как науки о поведении методом является наблюдение (и эксперимент).

Для психологии как науки о психике в качестве метода выступает метод опосредствованного изучения.

Важно отметить, что метод может быть объективным или субъективным, непосредственным или опосредствованным.

Первоначально (при выделении в самостоятельную науку) психология исходила из того, что самонаблюдение в состоянии дать истинное, причем непосредственное знание о психической жизни. Психология сознания исходила из субъективного метода. Метод научной психологии, таким образом, был эмпирическим, субъективным и непосредственным. Важно подчеркнуть, что самонаблюдение рассматривалось как непосредственный метод получения фактов. Задача науки мыслилась В. Вундтом как логическое упорядочивание фактов. Никаких теоретических методов не предусматривалось. Хороню известно (этого вопроса мы уже касались в предыдущей главе), что интроспективная психология сознания столкнулась с серьезными трудностями.

Обратим внимание на то, что на ранних этапах развития психологии предполагалось, что необходимую информацию можно получить непосредственно с помощью самонаблюдения. Для того, чтобы испытуемый давал правильную информацию, ему необходимо пройти специальное обучение. Вундт полагал, что в обычном самонаблюдении слиты и данные о самом психическом явлении, и о раздражителе. Испытуемый должен научиться выделять необходимые элементы, поэтому чтобы попасть в испытуемые он должен был пройти предварительно основательное обучение. «Вундт настаивал на тренировке испытуемых. Даже в экспериментах на время реакции в лейпцигской лаборатории испытуемые должны были долго тренироваться для выполнения предписанных актов перцепции, апперцепции, узнавания, различения, суждения, выбора и т.н., а также сразу сообщать, когда сознание отклоняется от требуемых задач. Так, Вундт указывал, что ни один испытуемый, который выполнил менее 10 тыс. интроспективно проконтролированных реакций, не подходит как источник сведений для публикации из его лаборатории»^[7]. Самым интересным моментом здесь, безусловно, является следующий: зачем необходимо такое большое число предварительных испытаний? Ответ прост: для того чтобы обучить испытуемого описывать то, что необходимо (исходя из задачи) — именно структуру опыта. Причем структура понималась как единство частей. В интроспекции недостаточно было расщепить содержание опыта «на атомы», надо было найти следы «творческого синтеза».

Еще более непримиримым был Э. Титченер, полагавший, что Вундт слишком либерально относился к самонаблюдению: ошибка стимула (т.е. описание стимулов) в протоколах не допускалась, испытуемый должен был выявлять именно характеристики психических явлений, что обеспечивало достоверность психологического знания.

Реакцией на проблемы традиционной психологии сознания явилось появление психологии поведения (объективной психологии). При объективном подходе предполагалось непосредственное получение информации о поведении. Первоначально казалось, что новая трактовка предмета психологии как «поведения» снимает все проблемы. Исследователь фиксировал поведение организма при осуществлении наблюдения или эксперимента.

Объективный метод в форме наблюдения или эксперимента позволял, как полагали представители этого направления в психологии, получать непосредственное знание о предмете науки. Метод, таким образом, рассматривался как эмпирический, объективный и непосредственный.

Дальнейшее развитие психологической науки (в первую очередь исследования 3. Фрейда, других представителей глубинной психологии, Вюрцбургской школы) показало, что метод исследования в психологии может быть только косвенным, опосредствованным. Бессознательное недоступно для непосредственного изучения. Оно может изучаться по его проявлениям в сознании и поведении; само поведение предполагает наличие гипотетических психологических конструктов или «промежуточных переменных», опосредствующих реакции испытуемого на ситуацию.

Поэтому если мы захотим охарактеризовать метод, используемый в Вюрцбургской школе, классическом психоанализе или необихевиоризме, стоит помнить, что предмет определяет особенности метода, поэтому метод является опосредствованным. Обратим внимание, что психология одной из первых породила идею конструктивизма.

Исторический экскурс.

Н. Ах — немецкий психолог Рассмотрим, как появляется первая, еще не совершенная и весьма своеобразная форма опосредствованного метода у Нарцисса Аха (1871 — 1946). Изменив исходную структурную схему (т.е. приняв схему мышления как процесса), Н. Ах вынужден был модифицировать и сам метод. Он настаивал на том, чтобы испытуемые как можно тщательнее описывали сам процесс. Но даже прерывание процесса для того, чтобы получить ретроспективный отчет по части процесса, положения не спасает. Христиан Ватт установил, что в самом начале эксперимента испытуемый несколько раз повторял задачу про себя, но затем не только проговаривание исчезает, но испытуемый вообще перестает осознавать задачу. Тем не менее ее действие обнаруживается, в частности, в том, что испытуемый дает правильные ответы. Интроспекция, однако, не позволяет получить исчерпывающего описания мышления как процесса. И тогда происходит то, что, по-видимому, можно назвать революцией в психологическом экспериментировании.

Дело в том, что Н. Ах производит вспомогательный эксперимент, который моделирует интересующее явление. Речь идет об экспериментах с использованием гипноза: «Так, одному из загипнотизированных дается следующая инструкция: „Будут показаны две карточки с двумя цифрами. При предъявлении первой карточки вы должны назвать сумму чисел, после подачи второй — разность“. После того, как испытуемый проснулся, ему была показана карточка с числами 6/2. Взглянув на них, испытуемый произнес „восемь“. Карточка с цифрами 4/2 вызвала у него ответ „два“. На вопрос, почему он произнес слово „восемь“, испытуемый ответил, что он испытывал настоятельную потребность сказать именно это слово»^[8]. И здесь необходимо подчеркнуть, что в этом эксперименте интроспекция выступает в весьма специфической роли. Интроспективные данные используются, но в качестве исходного материала. Так же как во фрейдовском анализе постгипнотического внушения, мы имеем дело с опосредованным исследованием: данные испытуемого являются, очевидно, лишь сырым материалом, адекватная интерпретация которого проводится (и вообще становится возможна) лишь исследователем, который этот эксперимент организовал и которому известно про факт внушения. Таким образом, Н. Ах в этом эксперименте продемонстрировал возможность интерпретации данных самонаблюдения совершенно определенным образом, а именно используя для интерпретации схему процесса: постгипнотическое внушение вызывает неосознаваемые процессы, которые своим результатом имеют интроспективные показания испытуемых. Такое использование дополнительного метода позволяет Н. Аху сформулировать свою знаменитую концепцию детерминирующей тенденции.

Теперь можно дать новый вариант объяснения феномена, известного в психологии мышления как «беспорядки в изложении Аха»^[9]. Вот как характеризует этот феномен Л. И. Анцыферова: «…работа Аха производит странное впечатление на современного психолога. Выводы о механизмах мышления в ней излагаются вне связи с огромным количеством приводимых до этого протоколов, содержащих ретроспективный отчет о данных самонаблюдения. Это обстоятельство побуждает некоторых современных психологов говорить о некоторой неряшливости некоторых работ Вюрцбургской школы, о хаотичности изложения. Хамфри посвящает специальный раздел «беспорядкам в изложении Аха». Он указывает, что вывод Аха о детерминирующих тенденциях как главном механизме мышления совершенно не подготовлен. В главе, носящей название «Детерминирующие тенденции. Осознавание», содержится положение, что исследования, описанные в предыдущих параграфах, делают необходимым понятие детерминирующих тенденций. «Это утверждение, — пишет Хамфри, — неожиданно для читателя, потому что детерминирующие тенденции были упомянуты ранее лишь в одном месте и то почти случайно, в ходе высказывания о том, что действие воли не обязательно «должно быть дано как сознательный опыт… Фактически, следовательно, понятие детерминирующих тенденций не является необходимым для описания экспериментов». Отмечая этот факт, Хамфри не вскрывает его причину, которая заключается в том, что Ах не мог непосредственно прочесть в отчетах самонаблюдения о механизмах мышления и вынужден был работать иным, непривычным методом, оставшимся за пределами изложения»^[10]. Это очень точная оценка. К ней стоит добавить лишь то, что этот фрагмент в работе Н. Аха представляет собой поворотный пункт в истории психологии мышления. Психология познания перестает быть непосредственной наукой. В анализе, проведенном Ахом, можно увидеть, что психолог использует «теоретический» метод, основанный на схеме процесса. Конечно, это еще не в полном смысле теоретический метод, это «всего лишь» интерпретация. Но это, во-первых, не произвольная процедура (в чем радикальное отличие от философских рассуждений) и, во-вторых, это метод собственно психологический, сохранивший «родство» с интроспекцией как эмпирическим методом. («Если бы испытуемый мог осознать свой мыслительный процесс, он дал бы такую ретроспекцию».) Использование теоретического метода, кроме того, означает, что психология становится по-настоящему теоретической наукой. Формула Вундта, согласно которой наука — это факты, обработанные по законам логики, становится, очевидно, несостоятельной. В науке появляется теория, которая есть нечто большее, чем обобщение фактов.

В итоге в зарубежной психологии к 60-м гг. XX столетия сложилось более или менее общее понимание ситуации. Вот как характеризует положение вещей президент Американской психологической ассоциации (1960).

Дональд Хебб: «Психика {mind) и сознание, ощущения и восприятия, чувства и эмоции являются промежуточными переменными {intervening variables) или конструктами {constructs) и, в сущности говоря, составляют часть психологии поведения»^[11].

В отечественной психологии, где в качестве методологического принципа был предложен принцип единства сознания и деятельности (С. Л. Рубинштейн), также разрабатывалось представление об опосредствованном характере психологических методов. Поскольку деятельность (поведение) и сознание (психика) едины, это дает возможность изучать недоступные наблюдению внутренние процессы поведения.

В самом общем виде этот метод можно представить так. Объективный исследователь: 1) фиксирует условия, в которых происходит психическое явление; 2) фиксирует объективные проявления психического явления в поведении; 3) где это возможно, получает данные самоотчета испытуемого; А) на основе сопоставления данных, полученных на первом, втором и третьем этапах, делает опосредствованное заключение, предпринимает попытку «реконструкции» реального психического явления.

Обратим внимание на то, что словесный отчет не стоит путать с самонаблюдением. В словесном отчете обычно находит отражение осознаваемое содержание психической деятельности. Неосознаваемые компоненты психической деятельности обычно в самоотчете не отображаются. Вспомним, что психология изучает факты.

В современной психологии метод объективного опосредствованного исследования иногда подвергается критике. Психика другого при таком подходе рассматривается как объект. Некоторые исследователи настаивают, что в психологии должен использоваться субъект-субъектный подход, который в большей степени учитывает то, что исследуемый обладает сознанием и может менять стратегию своего поведения по ходу исследования.

Б. Г. Ананьев — советский психолог, создатель концепции нынешнего факультета психологии СПбГУ Современная психология располагает большим арсеналом конкретных методов (наблюдение, эксперимент, анкета, беседа, интервью, тест, опросник, анализ продуктов деятельности и т. д.) и специальных методик, предназначенных для изучения определенных психических явлений.

Предложено несколько классификаций психологических методов. Наиболее разработанными являются классификации Б. Г. Ананьева, Г. В. Залевского, М. С. Роговина, В. Н. Дружинина.

Важный вклад в исследование проблемы соотношения теории и методов внес Борис Герасимович Ананьев (1907—1972). Проанализировав классификацию методов психологического исследования, разработанную болгарским ученым Г. Д. Пирьовым, Б. Г. Ананьев предложил свою классификацию. Согласно Генчо Дмитриеву Пырьеву (1901—2001), болгарскому психологу и педагогу, могут быть выделены следующие методы психологического исследования: 1) наблюдение, подразделяющееся на объективное наблюдение и самонаблюдение; 2) эксперимент, в котором могут быть выделены лабораторный, естественный и психолого-педагогический; 3) метод моделирования; 4) метод психологических характеристик; 5) вспомогательные методы (физиологические, фармакологические, биохимические, математические и т. д.); 6) специальные методические подходы^[12]. Как отмечал Б. Г. Ананьев, классификация Г. Д. Пирьова «во многом соответствует современному состоянию научного аппарата современной психологии»^[13]. Вместе с тем она имеет очевидные недостатки, что побудило Б. Г. Ананьева к разработке собственной классификации методов психологического исследования. По Б. Г. Ананьеву, «необходима такая рабочая квалификация методов исследования, которая соответствовала бы порядку операций в научном исследовании, определенному целостному циклу современного психологического исследования. Планирование и программирование исследования не ограничиваются определением проблемы и реализацией ее совокупности тем. Планируются и программируются система методов и порядок их применения, связанные с гипотезами и концепциями исследования, основанными на критическом анализе истории и состояния вопроса, обобщении итогов предшествующего исследования»^[14].

Б. Г. Ананьевым выделяются следующие группы методов: 1) организационные (сравнительный, лонгитюдинальный, комплексный); 2) эмпирические (обсервационные, экспериментальные, психодиагностические, ираксиметрические и биографические); 3) обработки данных (количественные и качественные методы анализа); 4) интерпретационные (различные варианты генетического и структурного методов). Классификация Б. Г. Ананьева позволила представить систему методов, отвечающую требованиям современной психологии. Отметим, что предложенная классификация стимулировала исследования по проблеме, что привело впоследствии к появлению альтернативных классификаций психологических методов. К оценке классификации Б. Г. Ананьева мы еще вернемся. Как представляется, эта классификация до сих пор остается наиболее удовлетворяющей современным требованиям.

Классификация Б. Г. Ананьева предполагает определенное отношение теории и метода. В классификации не выделяются и не упоминаются вообще собственно теоретические методы. Теория, согласно классификации, выступает одним из конечных результатов исследования. Характеризуя организационные методы, Б. Г. Ананьев отмечает: «Они действуют на протяжении всего исследования, и их эффективность определяется по конечным результатам исследования (теоретическим — в виде известных концепций, практическим — в виде определенных рекомендаций…)»^[15]. Может создаться впечатление, что концепция Б. Г. Ананьева вообще не предполагает выделения теоретических методов в психологии. Некоторые основания для этого есть: в приведенной классификации выделение теоретических методов не предусмотрено. Однако в другом месте Б. Г. Ананьев отмечает, что «диалектика перехода от живого созерцания к абстрактному мышлению и от него к практике обеспечивает взаимосвязь эмпирических и рациональных методов исследования, сочетание различных модификаций обоих видов средств научного познания и прогрессирующее их проникновение в глубинные процессы и механизмы. В отношении рациональных (логических) методов исследования возникли новые возможности их усиления в связи с эвристикой и перспективами научного прогнозирования»^[16].

Чрезвычайно важным является сформулированное Б. Г. Ананьевым положение, согласно которому методы являются не только инструментом познания, но и представляют «гносеологические объекты» для психологии: методы «функционируют как системы операций с психологическими объектами и как гносеологические объекты для самой психологической науки»^[17]. Иными словами, необходимы психологические исследования самих методов, их структуры, возможностей и т. д. Таким образом, работы Б. Г. Ананьева не только раскрывают новую методологию психологического исследования, но и имеют эвристическое значение, стимулируют дальнейшие исследования по проблеме методов. Характеризуя интерпретационные методы, Б. Г. Ананьев делает важное замечание: «В сущности говоря, на этом методологическом уровне метод становится в известном смысле теорией, определяет путь формирования концепций и новых гипотез, детерминирующих дальнейшие исследовательские циклы психологического познания»^[18]. Связь метода и теории в психологической концепции Б. Г. Ананьева, таким образом, не подлежит сомнению.

Классификация методов, альтернативная ананьевской, была предложена в конце 1980;х гг. М. С. Роговиным и Г. В. Залевским. Авторы рассматривают метод «как выражение некоторых основных соотношений между субъектом и объектом в процессе познания»^[19]. Общее число методов, согласно М. С. Роговину и Г. В. Залевскому, может быть сведено к шести основным: 1) герменевтический метод, который генетически соответствует нерасчлененному состоянию наук. В нем субъект и объект познания не противопоставлены резко, в единстве функционируют мыслительные операции и метод, здесь познавательная деятельность регламентируется правилами языка и логики; 2) биографический метод, выделение целостного объекта познания наук о психике; 3) метод наблюдения, дифференциация субъекта и объекта познания; 4) самонаблюдение.

На основе развитого внешнего наблюдения, уже имевшей место дифференциации происходят превращение субъекта в объект и их слияние;

5) в клиническом методе субъектно-объектные отношения как таковые отходят на второй план, а на первый — выступает задача перехода от внешне наблюдаемого к внутренним механизмам психического; 6) метод эксперимента, при котором имеет место изоляция отдельных переменных, целенаправленное манипулирование ими для наиболее рационального познания каузальных связей. В методе эксперимента субъект познания не только с максимальной активностью противостоит объекту, но при этом учитывается роль субъекта в процессе познания, оценивается достоверность выдвигаемых им гипотез^[20]. Отметим, что классификация М. С. Роговина и Г. В. Залевского, так же как и классификация Б. Г. Ананьева, не предусматривает выделения теоретических методов. В плане интересующей нас проблемы цитируемая работа М. С. Роговина и Г. В. Залевского выделяется тем, что в ней методы психологии соотносятся не с предметом, как это традиционно делалось (и что можно увидеть из приведенного выше краткого обзора), а с объектом психологического исследования. Авторы акцентируют внимание на наличии «теоретически важнейшей проблемы о диалектическом единстве объекта и метода исследования». М. С. Роговин и Г. В. Залевский подчеркивают, что «сложность предмета и объекта исследования в науках о психике обусловливает особую значимость для них проблемы единства объекта и метода»^[21]. Данный подход представляется интересным в плане теоретического анализа взаимоотношения разных методов, но использование его на практике как классификатора маловероятно. К тому же в этот перечень не попадают ни опросные методы, ни анализ продуктов деятельности, ни некоторые другие важные методы.

В. Н. Дружинин — российский психолог Другая, альтернативная ананьевской, классификация методов предложена Владимиром Николаевичем Дружининым (1955—2001).

Как отмечает В. В. Никандров, «что касается этой классификации, то ее, пожалуй, за таковую можно принять с определенными оговорками. Это скорее совокупность интересных предложений, требующих дальнейшей шлифовки, сопряжения и систематизации. Но их аргументация и оригинальность в сочетании с элементами наглядности не позволяют пройти мимо них»^[22]. Представляется, что с этой оценкой можно согласиться, принимая и высокую оценку эвристичных идей автора и затрудненность практического использования.

В. Н. Дружинин полагает, что в психологии целесообразно выделение трех классов методов: 1) эмпирических, при которых осуществляется внешнее реальное взаимодействие субъекта и объекта исследования;

2) теоретических, при которых субъект взаимодействует с мысленной моделью объекта (предметом исследования); 3) методов интерпретации и описания, при которых субъект «внешне» взаимодействует со знаковосимволическими представлениями объекта. Заслуживает особенного внимания выделение автором теоретических методов психологического исследования: 1) дедуктивного (аксиоматического и гипотетико-дедуктивного), иначе — восхождения от общего к частному, от абстрактного к конкретному; 2) индуктивного — обобщения фактов, восхождения от частного к общему; 3) моделирования — конкретизации метода аналогий, умозаключений от частного к частному, когда в качестве аналога более сложного объекта берется более простой или доступный для исследования. Результатом использования первого метода являются теории, законы, второго — индуктивные гипотезы, закономерности, классификации, систематизации, третьего — модели объекта, процесса, состояния^[23]. От теоретических методов В. Н. Дружинин предлагает отличать методы умозрительной психологии. Различие между этими методами автор видит в том, что умозрение опирается не на научные факты и эмпирические закономерности, а имеет обоснование только в личностном знании, интуиции автора. «Умозрительный психолог, как философ, порождает приемлемые с личной точки зрения модели психической реальности либо ее отдельных составляющих (теории личности, общения, мышления, творчества, восприятия и т. д.). Продуктом умозрения является учение, т.с. некоторый целостный мыслительный продукт, объединяющий в себе черты рационального и иррационального знания, претендующий на полноту и единственность объяснения некоторой реальности и нс предусматривающий своей фальсификации (опровержения) при эмпирическом исследовании»^[24]. По мнению В. Н. Дружинина, в психологическом исследовании центральная роль принадлежит методу моделирования, в котором различаются две разновидности: структурно-функциональное и функционально-структурное. «В первом случае исследователь хочет выявить структуру отдельной системы по ее внешнему поведению и для этого выбирает или конструирует аналог (в этом и состоит моделирование) — другую систему, обладающую сходным поведением. Соответственно, сходство поведений позволяет сделать вывод (на основе правила логичного вывода по аналогии) о сходстве структур. Этот вид моделирования является основным методом психологического исследования и единственным в естественно-научном психологическом исследовании. В другом случае по сходству структур модели и образа исследователь судит о сходстве функций, внешних проявлений и пр.»^[21].

Важным представляется описание иерархии исследовательских приемов. В. Н. Дружинин предлагает выделять в этой иерархии пять уровней: уровень методики, уровень методического приема, уровень метода, уровень организации исследования, уровень методологического подхода^[26]. В. Н. Дружининым предложена трехмерная классификация психологических эмпирических методов. Рассматривая эмпирические методы с точки зрения взаимодействия субъекта и объекта, субъекта и измеряющего инструмента, объекта и инструмента, автор дает новую классификацию эмпирических психологических методов. За основу автором берется система «субъект — инструмент — объект». В качестве оснований для классификации выступают отношения между компонентами модели. Два из этих оснований (мера взаимодействия исследователя и исследуемого и мера использования внешних средств или субъективной интерпретации) являются главными, одно — производным. Согласно В. Н. Дружинину все методы делятся на деятельностные, коммуникативные, обсервационные, герменевтические. Выделены восемь «чистых» исследовательских методов (естественный эксперимент, лабораторный эксперимент, инструментальное наблюдение, наблюдение, интроспекция, понимание, свободная беседа, целенаправленное интервью). Выделены также синтетические методы, объединяющие в себе черты «чистых» методов, но не сводящиеся к ним. В качестве синтетических методов предлагается рассматривать клинический метод, глубинное интервью, психологическое измерение, самонаблюдение, субъективное шкалирование, самоанализ, психодиагностику, консультационное общение.

Представляется, что в настоящее время наиболее разработанной остается классификация Б. Г. Ананьева. Рекомендуем ее студентам «как опорную при изучении психологического инструментария», учитывая дополнения и коррективы, внесенные В. В. Пикандровым:

I. Организационные методы (подходы):

• 1) сравнительный;
• 2) лонгитюдный;
• 3) комплексный.

II. Эмпирические методы:

• 1) обсервационные (наблюдение):
  • а) объективное наблюдение;
  • б) самонаблюдение (интроспекция);
• 2) вербально-коммуникативные методы:
  • а) беседа;
  • б) опрос (интервью и анкетирование);
• 3) экспериментальные методы:
  • а) лабораторный эксперимент;
  • б) естественный эксперимент;
  • в) формирующий эксперимент;
• 4) психодиагностические методы:
  • а) психодиагностические тесты;
  • б) психосемантические методы;
  • в) психомоторные методы;
  • г) методы социально-психологической диагностики личности;
• 5) психотерапевтические методы;
• 6) методы изучения продуктов деятельности:
  • а) метод реконструкции;
  • б) метод изучения документов (архивный метод);
  • в) графология;
• 7) биографические методы;
• 8) психофизиологические методы:
  • а) методы изучения работы вегетативной нервной системы;
  • б) методы изучения работы соматической нервной системы;
  • в) методы изучения работы центральной нервной системы;
• 9) праксиметрические методы:
  • а) общие методы исследования отдельных движений и действий;
  • б) специальные методы исследования трудовых операций и деятельности;
• 10) моделирование:
  • а) моделирование психики;
  • б) психологическое моделирование;
• 11) специфические методы отраслевых психологических наук.

III. Методы обработки данных:

• 1) количественные методы;
• 2) качественные методы.

IV. Интерпретационные методы (подходы):

• 1) генетический;
• 2) структурный;
• 3) функциональный;
• 4) комплексный;
• 5) системный^[27].

Отметим, что до сих пор теоретические методы психологической науки описаны, проанализированы и исследованы явно недостаточно. Это одна из первоочередных задач методологии современной психологической науки^[28].

И не стоит забывать о том, что психология — это не только научная дисциплина, но и практическая, или практико-ориентированная, психология, которая используют свои методы (методы воздействия, психотехнические и психотехнологические методы (в широком смысле этого слова), связанные с модификацией, с направленным изменением психики человека (различные виды психотерапии, психокоррекции и т. д.))^[29].

• [1] Ломов Б. Ф. Методологические и теоретические проблемы психологии. М.: Паука, 1984. С. 3.
• [2] Роговин М. С., Залевский Г. В. Теоретические основы психологического и психопатологического исследования. Томск, 1988.
• [3] Психоделическая психотерапия с использованием психоактивных веществ, например LSD.
• [4] Роговин М. С., Залевский Г. В. Теоретические основы психологического и психопатологического исследования. С. 10.
• [5] Выготский Л. С. Исторический смысл психологического кризиса // Собрание сочинений: в б т. Т. 1. / Л. С. Выготский. М.: Педагогика, 1982. С. 389.
• [6] Рубинштейн С. Л. Основы общей психологии. 2-е изд. М., 1946. С. 27.
• [7] История психологии: период открытого кризиса: тексты / под ред. П. Я. Гальперина, А. Н. Ждан. 2-е изд. М.: МГУ, 1992. С. 25.
• [8] Анцыферова Л. И. Интроспективный эксперимент и исследование мышления в Вюрцбургской школе // Основные направления исследований психологии мышления в капиталистических странах. М.: Наука, 1966. С. 77.
• [9] Humphrey G. Thinking: An Introduction to its experimental Psychology. London: Methuen; N. Y.: Wiley, 1951.
• [10] Анцыферова Л. И. Интроспективный эксперимент и исследование мышления в Вюрцбургской школе. С. 75—76.
• [11] Фресс П. Развитие экспериментальной психологии // Экспериментальная психология / под ред. П. Фресса, Ж. Пиаже. Вып. 1, 2. М.: Прогресс, 1966. С. 15—98.
• [12] Пирьов Г. Д. Експериментална психология. София: Наука и изкуство, 1968.
• [13] Ананьев Б. Г. Психология и проблемы человскознания. М.: Институт практическойпсихологии; Воронеж: МОДЭК, 1996. С. 296.
• [14] Там же. С. 301.
• [15] Ананьев В. Г. Психология и проблемы человекознания. С. 301—302.
• [16] Там же. С. 290−291.
• [17] Там же. С. 282.
• [18] Ананьев В. Г. О методах современной психологии // Психодиагностические методыв комплексном лонгитюдном исследовании студентов. Л.: ЛГУ, 1976. С. 31.
• [19] Роговин М. С., Залевский Г. В. Теоретические основы психологического и патопсихологического исследования. С. 72.
• [20] Роговин М. С., Залевский Г. В. Теоретические основы психологического и патопсихологического исследования. С. 16.
• [21] Там же.
• [22] Никандров В. В. Экспериментальная психология. СПб.: Речь, 2003. С. 115.
• [23] Дружинин В. /7. Структура и логика психологического исследования. М.: Институтпсихологии РАН, 1994.
• [24] Там же. С. 9.
• [25] Там же.
• [26] Дружинин В. II. Структура и логика психологического исследования. С. 9.
• [27] Никапдров В. В. Экспериментальная психология. С. 120—121.
• [28] Мазилов В. А. Теория и метод психологии. Ярославль: МАЛЫ, 1998.
• [29] Более подробно см.: Карицкий И. Н. Теоретико-методологическое исследованиесоциально-психологических практик. М.; Челябинск: Социум, 2002; Его же. Методологические основания определения предмета психологии // Труды Ярославского методологического семинара: в 3 т. Т. 2. Ярославль, 2004. С. 137—152; Его же. Системогенез психологической практики // Вестник университета (Государственный университет управления). 2011.№ 22. С. 36−39.