Индивидуализация предмета требования как ключевое отличие ТРД от других ценных бумаг. 
Функции ТРД

Я расскажу вам буквально только об одном, но очень любопытном и интересном именно в юридическом отношении аспекте проблематики распорядительных документов на товары — о том, который непосредственно связан с теми общими положениями, что уже были предметом нашего обсуждения, является их продолжением или, лучше сказать, уточнением. Вспомните, пожалуйста: в рамках общих положений о ценных бумагах мы говорили о безусловной ошибочности представления, согласно которому ценная бумага может удостоверять вещные права; говорили о том, что никаких абсолютных прав вообще или вещных прав в частности ценные бумаги не удостоверяют и удостоверять не могут. Почему? Ну хотя бы потому, что ценная бумага кем выдается? — как правило, обязанным по ней лицом. Исключение (на первый взгляд) составляют так называемые трассированные ценные бумаги — переводные векселя и чеки — но исключение это только кажущееся. Трассированные бумаги, допускающие свой акцепт, являются средством создания обязательств, то есть в конечном итоге предполагают свое скрепление подписью обязанного лица; не допускающие — удостоверяют состояние юридической обязанности (хотя, быть может, и иной, чем обязательство) или связанности, и, соответственно, выдаются обязанными или связанными лицами. Вопрос: а кто же является носителем обязанности, которая противостоит абсолютном праву? Ими являются… всякий и каждый! Всякое и каждое частное лицо. Собственник — один управомоченный; все остальные — лица, перед собственником обязанные. Даже представить себе такую бумагу, а тем более практически выдать ее, совершенно невозможно: я обязан воздерживаться от нарушения чужого права собственности — значит, я обязан подписать соответствующую бумагу; вы тоже обязаны? — значит, и вы должны ее подписать; и он обязан? — что ж, и ему предстоит на бумаге расписаться; и все вообще обязаны? — ужасно, но, стало быть, каждый, входящий в число этих самых «всех», должен на такой бумаге расписаться. Бред какой-то — согласитесь. И тем не менее применительно к товарораспорядительным документам регулярно встречается утверждение: товарораспорядительные документы — это не просто ценные бумаги! Это такие ценные бумаги, которые удостоверяют… вещные права на товары. В первую очередь право собственности и залоговое право. Почему же — при всей очевидной некорректности подобных высказываний — так продолжают говорить? Что на самом деле это означает, и что на самом деле имеют в виду, когда это говорят? Почему так говорят применительно только к товарораспорядительным документам и не говорят применительно к ценным бумагам иным, чем товарораспорядительные документы? Попробуем все это выяснить.

Давайте сравним две следующие ценные бумаги. Бумага первая… на первых порах я предлагаю даже названия никакие не употреблять (вексель там, или облигация, или коносамент и так далее), — бумага и бумага. Для различения будем говорить просто «Бумага 1» и «Бумага 2». Бумага 1 гласит о следующем: предъявителю сего товарный склад такой-то обязуется выдать 100 000 тонн зерна такого-то наименования, рода и качества в течение, допустим, десяти дней после предъявления соответствующего требования. Подпись, печать товарного склада. Бумага 2 гласит немного о другом: товарный склад такой-то обязуется выдать предъявителю сего те 100 000 тонн зерна, которые хранятся в бункере таком-то, в течение десяти дней с момента предъявления соответствующего требования. Подпись, печать товарного склада. Чем отличаются два этих документа? Ответ очевиден: в первом случае документ ведет речь о вещах, определенных родовыми признаками; предмет же второго документа представляет собой данную конкретную партию зерна — те самые 100 000 тонн, которые хранятся в бункере, который располагается по определенному адресу и имеет определенный номер и так далее (как в английском стишке про «Дом, который построил Джек») — индивидуально-определенную вещь. Чтобы различия стали ярче, теперь можно ввести и наименования. Когда мы говорим о «Бумаге 1» — о бумаге, которая удостоверяет требование предмета, определенного родовыми признаками, мы говорим о чем-то вроде товарного векселя или товарной облигации (как раньше говорили — облигации натурального займа). Когда же мы говорим о «Бумаге 2», — то есть о такой бумаге, предмет который определен индивидуально, — как «данная конкретная партия товара», — тогда (и только тогда!) мы говорим о распорядительном документе. Предмет распорядительного документа — это всегда индивидуально определенный актив, индивидуально определенная ценность (res in species). Только при этом условии и появляется распорядительный документ; документ же, предмет которого определен только родом (res in genus), может быть только обязательственным.

Может ли склад — один и тот же склад — выдавать и такие документы, и сякие — и обязательственные, и распорядительные? В принципе да. Потому что каждый склад может принимать товары на хранение как индивидуально (то есть по «нормальному», классическому гражданско-правовому договору хранения), так и на так называемой иррегулярной основе или для хранения с обезличением. Допустим, у меня есть какой-то гигантский бункер или несколько совершенно одинаковых бункеров и все, что я принимаю на хранение, все товары одного и того же рода, наименования и качества, независимо от того, от кого я их принял на хранение, я засыпаю в один и тот же бункер. Естественно — подчеркиваю это еще раз — товары должны быть одного и того же рода: даже пшеницу разных сортов мешать друг с другом нельзя; тем более нельзя сыпать в один бункер пшеницу с гречкой или щебенкой. В один бункер — пшеница, в другой — щебенка, в третий — гречка и так далее, но всякий раз — от различных лиц. Вот это у нас будет иррегулярное хранение — хранение с такой техникой, которая не позволяет точно указать, что конкретно и от кого именно было принято. Так вот: когда я принимаю товар на иррегулярное хранение, я выдаю товарные векселя, облигации — обязательственные бумаги. Когда же я принимают товар на классическое («регулярное»), если можно так выразиться, на гражданско-правовое или «римское» хранение, то есть когда я индивидуализирую предмет хранения, обособляю его от иных, ему подобных (однородных с ним), когда разные предметы, принятые от разных поклажедателей, хранятся у меня в разных местах, каждое из которых приурочено к данному конкретному договору хранения и данному конкретному контрагенту, когда ничего другого (такого же, сходного, аналогичного) в этом месте у меня не лежит, — вот именно под такое хранение я смогу выдавать распорядительные документы. Естественно, могу и обязательственные — не проблема — но зачем? Затеваться с индивидуализацией предметов хранения только для того, чтобы потом в итоге вернуться к обязательственным документам — все равно, что выучить иностранный язык только для того, чтобы иметь возможность читать уличные вывески. Теоретически конечно можно сказать так: есть индивидуализация — возможны как обязательственные, так и распорядительные бумаги; нет индивидуализации — только обязательственные.

Итак, предмет всякого товарораспорядительного документа — это непременно индивидуально определенная, конкретная вещь (партия товаров). Благодаря именно этому обстоятельству, — тому, что предмет распорядительных документов определен индивидуально, — у них появляется одно очень любопытное свойство, которого нет и не может быть у документов, удостоверяющих требования предметов, определенных родовыми признаками. Свойство это — оно одновременно и юридического и фактического плана; его называют по-разному. Многие говорят так: благодаря индивидуальной определенности предмета товарораспорядительных документов появляется возможность с их помощью… удостоверять вещные права — права на индивидуально-определенные вещи, в частности, право собственности на данную конкретную партию товара. Но мы уже знаем: «этого не может быть, потому что этого не может быть никогда». Ценные бумаги по самому своему существу никак не могут удостоверять вещных прав. Поэтому лучше выражаться иначе (более грамотно), например, так: товарораспорядительный документ выполняет как минимум одну вещно-правовую функцию, а быть может и несколько вещно-правовых функций. Стоило ли создавать документы с индивидуально определенным предметом и… не связать с ними ни одной подобной функции? Какой же функции? В чем она (или они, если их несколько) заключается (заключаются)? Наше законодательство (статья 223 ГК, ее третий пункт) объясняет так: «К передаче вещи приравнивается передача коносамента или иного распорядительного документа на нее». Вот, пожалуйста, это как раз и есть указание на одну из вещно-правовых функций товарораспорядительного документа: передачу известной вещи можно заменить юридически равнозначным действием — передачей распорядительного документа.