В общем и целом эта самая текучесть, эта неясность, эта неоформленность служат характерным признаком настоящего момента международных отношений. Сейчас труднее, чем когда бы то ни было, предвидеть, что принесет завтрашний день: большие ли опасности, осуществление ли планов единого фронта, или принесет новое сближение с теми или другими государствами, новое расширение наших международных связей и их упрочение.
Происходят такие колебания и с такой амплитудой в политике великих держав, которые делают почву настолько зыбкой, какой она вряд ли когда-либо была в большей степени.
Нынешняя политика великих держав очень часто напоминает малярийного больного, у которого вдруг повышается температура и на следующий день падает чрезвычайно низко. Европа, так сказать, во время войны заболела малярией. Но я должен сказать, что элементы неблагоприятные, элементы объединения мировой реакции все же за последнее время являются более сильными, и поэтому, поскольку наша политика ставит себе целью расстраивать направляемые против нас комбинации, предотвращать всевозможные опасности, постольку теперешний момент является для нас более трудным, чем предшествующий период. И когда нам указывают критики, когда нам пишут в записках, полученных здесь от присутствующих, о тех или других частных вопросах: нам не удалось одно, нам не удалось другое, английское правительство отказалось от договора и т. д., то в действительности вопрос стоит гораздо шире. Вопрос идет о том, до какой степени нам будет продолжать удаваться расстраивать тот единый фронт против нас, который чрезвычайно влиятельные элементы, может быть, не правительств, но чрезвычайно влиятельные элементы в руководящих государствах, все еще и даже в возрастающей степени ставят своей целью.
